День выдался тяжелым. Сергей вышел из автобуса, потянулся и зябко кутался в куртку — осенний ветер пробирал до костей. В кармане звенели ключи, он нащупал их пальцами, мысленно представляя, как сейчас зайдет в квартиру, снимет ботинки и упадет на диван. Хотя бы полчаса тишины перед ужином — и он снова почувствует себя человеком.
Лифт, как назло, не работал. Пришлось подниматься пешком на пятый этаж. Сергей уже представлял, как откроет дверь и услышит привычное: «Привет, как дела?» — Лена обычно встречала его спокойно, иногда с ужином, иногда просто с чашкой чая. Но сегодня всё пошло не так.
Едва он вставил ключ в замок, из-за двери донеслись громкие голоса, смех и топот. Сергей нахмурился. Они с Леной жили вдвоем — откуда шум?
Дверь открылась, и его встретил хаос. В прихожей валялись чьи-то кроссовки, на вешалке висела детская куртка, а из кухни доносился визг.
— О, Сережа пришел! — раздался голос Лены.
Она вышла к нему, улыбаясь, но в глазах читалось напряжение. За ней, жуя бутерброд, шла ее сестра Света. А по квартире носились двое детей — ее сыновья, Ваня и Артем.
Сергей замер.
— Что они тут делают? — спросил он тихо, но так, чтобы Лена поняла — это не вопрос, а требование объяснений.
— Ну, Света с ребятами приехали погостить, — ответила Лена, избегая его взгляда.
— На сколько? — голос Сергея стал жестче.
— Ну… Пока не решим их вопросы с жильем.
Сергей почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Они с Леной договаривались: никаких долгих визитов. Особенно от Светы, которая всегда умела садиться на шею.
— Лен, мы же обсуждали, — начал он, сдерживаясь. — Максимум на пару дней.
— Да ладно тебе, — перебила Света, закатывая глаза. — Мы же родня, куда нам идти?
— В свою квартиру, — холодно ответил Сергей.
— Так ее же… — Света сделала драматичную паузу, — сдают. Нам негде жить.
— И сколько это продлится?
Лена нервно переминалась.
— Ну… Пока не найдем вариант.
Сергей медленно выдохнул. Он посмотрел на Ваню, который в этот момент ковырялся в его рабочем рюкзаке.
— Эй, — резко сказал он. — Это мои вещи.
Мальчик дернулся, но даже не извинился, а просто убежал в комнату.
— Сергей, ну что ты пристал к ребенку? — вздохнула Света.
— Он лезет в мои документы!
— Ой, ну подумаешь, — махнула рукой Света. — Дети есть дети.
Сергей посмотрел на Лену. В ее глазах читалось: «Давай не сейчас».
Но он понимал — если промолчит сейчас, то завтра их будет уже не выгнать.
— Хорошо, — сказал он тихо. — Но это ненадолго.
Света самодовольно улыбнулась, будто только что выиграла спор.
Сергей прошел в комнату, закрыл дверь и сел на кровать. Из-за стены доносился смех, топот, голос Светы: «Лен, дай мне твою кофту, а то я свою забыла».
Он закрыл глаза.
Тихий вечер не задался.
Утро началось с громкого крика. Сергей резко открыл глаза — будильник еще не звонил, но в квартире уже царил хаос. Из кухни доносился звон посуды и визгливые детские голоса. Он посмотрел на часы — 6:30. Еще полчаса можно было поспать, но теперь это казалось невозможным.
Сергей натянул халат и вышел в коридор. Ваня и Артем носились по квартире, играя в догонялки. На полу валялись крошки от печенья, а на диване красовались жирные пятна от чего-то сладкого.
— Доброе утро, — хрипло сказал он, заходя на кухню.
Лена стояла у плиты, помешивая яичницу. Света сидела за столом, разглядывая свой телефон и попивая кофе из Сергеевой любимой кружки.
— О, Сережа проснулся! — весело воскликнула Света, даже не поднимая глаз от экрана. — Кофе свежее, наливай себе.
Сергей молча взял другую кружку. Он прекрасно помнил, как два месяца назад выбирал эту синюю керамическую кружку в Икее. Теперь в ней пила кофе Света.
— Лена, — тихо начал он, — мы можем поговорить?
Жена обернулась, в ее глазах читалось напряжение.
— Позже, хорошо? Сейчас завтрак…
— Нет, сейчас, — настаивал Сергей. — На минуту.
Они вышли в коридор. Сергей понизил голос:
— Они пробыли здесь уже неделю. Когда они собираются уезжать?
Лена нервно покрутила полотенце в руках.
— Света говорит, что с квартирой проблемы… Арендаторы задерживают оплату…
— И сколько это еще продлится?
— Ну… Может, еще пару недель…
Сергей почувствовал, как сжимаются его кулаки.
— Лена, мы же договаривались! Это наша квартира, а они ведут себя как хозяева!
Из кухни донесся громкий треск. Сергей резко развернулся и зашел обратно. Ваня стоял над его ноутбуком, который теперь лежал на полу с треснувшим экраном.
— Он… он сам упал! — сразу завопил мальчик.
Света даже не оторвалась от телефона.
— Дети есть дети, — равнодушно бросила она. — Лен, у тебя есть крем для рук? У меня кожа сохнет.
Сергей поднял ноутбук. Экран действительно был разбит. На нем были все его рабочие файлы, презентация, которую он готовил к четвергу…
— Это мой рабочий компьютер, — сквозь зубы произнес он. — На нем важные документы.
— Ну купишь новый, — пожала плечами Света. — Ты же хорошо зарабатываешь, да?
Лена бросила на сестру неодобрительный взгляд, но промолчала. Сергей почувствовал, как кровь приливает к лицу.
— Выплатишь за ремонт, — жестко сказал он. — Или за новый. Выбирай.
В кухне повисла неловкая тишина. Даже дети притихли. Света наконец оторвалась от телефона и посмотрела на него с преувеличенным удивлением.
— Ой, да ладно тебе! Это же ребенок! Ты что, с детей деньги требовать будешь?
— С тебя, — не сдавался Сергей. — Ты за них отвечаешь.
Лена нервно заерзала на месте.
— Может, хватит? — тихо сказала она. — Мы потом разберемся…
Сергей посмотрел на жену, потом на Свету, которая уже снова уткнулась в телефон. Он резко развернулся и пошел в ванную. Нужно было умыться, прийти в себя.
Но и здесь его ждал «сюрприз». Его полотенце было мокрым и валялось на полу. Зубная щетка… Он не сразу нашел ее — она лежала в стакане вместе с двумя другими. Детскими.
Сергей глубоко вдохнул. В зеркале перед ним стоял усталый мужчина с тенью бессильной злости в глазах. Он понимал — так больше продолжаться не может.
Прошло две недели. Сергей возвращался домой после сверхурочной работы — начальство требовало срочно закрыть квартальный отчет. В кармане жужжал телефон — Лена писала, что ужин в холодильнике. Он мысленно представлял, как разогреет еду, примет душ и наконец-то отдохнет.
Но когда лифт поднялся на его этаж, сквозь дверь уже доносились громкие голоса. Сергей замер с ключом в руке — в их квартире явно было больше людей, чем должно быть.
Открыв дверь, он увидел полный хаос. В гостиной, на его любимом диване, сидели три незнакомые женщины. На столе стояли бутылки с вином и тарелки с закусками. В воздухе витал густой запах духов и жареной рыбы.
— О, муж дома! — весело крикнула Света, выходя из кухни с бокалом в руке. — Присоединяйся к нам, у нас девичник!
Сергей молча осмотрел комнату. Его журнальный столик был заставлен чужими косметичками, на спинке кресла висели какие-то кофты. В углу сидел Артем и что-то жевал, обжигаясь — крошки падали прямо на ковер.
— Лена? — позвал Сергей, стараясь говорить ровно.
Жена вышла из кухни, на лице — смесь вины и раздражения.
— Света решила устроить встречу с подругами… — начала она.
— В нашей квартире? Без предупреждения? — Сергей говорил тихо, но каждая фраза резала воздух как нож.
Одна из женщин фыркнула:
— Какой серьезный… Света, ты права, он действительно зануда.
Сергей почувствовал, как по спине побежали мурашки. Он повернулся к Лене:
— Можно поговорить на кухне?
Они закрылись в маленьком помещении. Сергей заметил, что его банка с гречкой, которую он хранил для особых случаев, стояла открытой, наполовину пустой.
— Ты вообще понимаешь, что происходит? — шепотом спросил он. — Это мой дом! Я прихожу после работы, а у меня тут…
— Они уйдут к одиннадцати, — перебила Лена. — Это же просто дружеские посиделки.
— В моей квартире! С моей едой! — Сергей показал на опустевшую банку. — Это стоило две тысячи, я хранил ее полгода!
Лена пожала плечами:
— Ну и что? Купишь новую. Света сказала, что у них не хватило гречки для салата.
Сергей глубоко вдохнул. В груди кололо, будто кто-то вонзил туда раскаленную спицу.
— Хорошо, — сказал он неожиданно спокойно. — Тогда я возьму из твоего кошелька пять тысяч. Мне нужны новые наушники.
Лена вспыхнула:
— Какие еще пять тысяч? Ты с ума сошел?
— Почему это я не могу взять твои деньги, если Света может брать мои продукты? — голос Сергея оставался ровным, но в нем появилась опасная сталь.
Из гостиной донесся громкий смех, затем звон разбитого стекла. Сергей резко открыл дверь кухни. Одна из подруг Светы стояла над осколками его любимой вазы — подарка матери на годовщину свадьбы.
— Ой, простите! — хихикнула женщина. — Я нечаянно!
Света махнула рукой:
— Да ладно, ерунда какая! Лена, у тебя есть совок?
Сергей подошел к месту происшествия. Он медленно наклонился и поднял один осколок с цветочным орнаментом — такой же был у его бабушки.
— Эта ваза… — начал он, но Света перебила:
— Да перестань, купите новую в Икее! Лена, у нас закончилось вино, достань еще бутылочку.
Сергей разжал пальцы — осколок упал обратно на пол. Он повернулся и пошел в спальню, хлопнув дверью. Через минуту за ним осторожно вошла Лена.
— Сергей… — начала она.
— Всё, — перебил он. — Или они уходят завтра, или ухожу я.
Лена закусила губу. В ее глазах мелькнуло что-то похожее на понимание, но затем она покачала головой:
— Ты преувеличиваешь. Это просто вещи. Света — моя сестра.
Сергей молча начал собирать вещи в спортивную сумку. Он взял документы, ноутбук, пару рубашек.
— Ты куда? — испуганно спросила Лена.
— В гостиницу. Когда в моем доме снова будет порядок — вернусь.
Он вышел, хлопнув входной дверью. В лифте Сергей впервые за две недели почувствовал, как его плечи постепенно расслабляются. Телефон завибрировал — сообщение от Лены: «Ты серьезно? Они же моя семья!»
Сергей выключил экран. За окном лифта мелькали этажи. Он вдруг осознал, что не хочет никуда возвращаться.
Три дня в дешевом мотеле дались Сергею тяжело. Плохо спалось на жесткой кровати, а стены были настолько тонкими, что каждую ночь он слышал ссоры соседей. Но странное дело — даже в этих условиях он чувствовал себя спокойнее, чем в собственной квартире.
Утро четвертого дня началось с звонка от начальника.
— Сергей, где отчет по Петрову? Клиент ждет уже час!
Сергей сжал телефон.
— Я… Я не смог закончить. Ноутбук сломался.
— Какая еще ерунда? Ты же профессионал! У тебя до вечера, иначе проект передадим Смирновой.
Он бросил телефон на кровать и закрыл глаза. В голове проносились мысли — нужно забрать вещи, хотя бы рабочие файлы с домашнего компьютера. Решение далось тяжело, но другого выхода не было.
***
Дверь открыла Лена. Ее лицо осунулось, под глазами виднелись темные круги. В квартире было подозрительно тихо.
— Они ушли? — первым делом спросил Сергей.
— Света с детьми у тети… на пару дней. — Лена отвела взгляд. — Заходи.
Квартира выглядела опустошенной. В гостиной валялись забытые детские игрушки, на кухонном столе — грязная посуда. Сергей прошел в кабинет и начал копировать файлы на флешку.
— Ты… Ты вернешься? — Лена стояла в дверях, обхватив себя за плечи.
Сергей не ответил сразу. Его взгляд упал на полку — подаренная матерью ваза исчезла, остался только след от пыли.
— Где ваза? — спросил он ровным голосом.
Лена опустила глаза.
— Света сказала… Что ты все равно не вернешься, а напоминать о плохом не стоит…
Сергей резко встал, стукнув коленкой о стол. Боль пронзила ногу, но он даже не поморщился.
— Она ВЫБРОСИЛА семейную реликвию? И ты позволила?
— Я не знала! — Лена всплеснула руками. — Она сказала, что ты сам разбил ее в гневе!
Сергей медленно покачал головой. В груди было пусто — даже злости не осталось.
— Хорошо, — сказал он неожиданно спокойно. — Тогда я заберу свое.
Он начал складывать в сумку документы, несколько книг, фотоальбом. Лена наблюдала, как ее лицо постепенно искажалось.
— Ты правда уходишь? Из-за какой-то вазы? — ее голос дрожал. — Это же просто вещь!
Сергей остановился. В руках он держал их общую фотографию со свадьбы — счастливые, улыбающиеся.
— Не из-за вазы, — тихо ответил он. — Из-за того, что ты всегда выбираешь их. А не нас.
Лена резко выдохнула.
— Они же моя семья! Как я могу их бросить?
— А я разве не твоя семья? — Сергей положил фотографию обратно на полку. — Видимо, нет.
Он застегнул сумку и направился к выходу. Лена неожиданно схватила его за руку.
— Подожди! Я… Я поговорю со Светой. Они могут жить у тети…
Сергей мягко освободил руку.
— Ты не поняла. Я не вернусь, пока они здесь. Вообще. Это мое последнее слово.
Дверь закрылась за ним с тихим щелчком. В лифте Сергей вдруг осознал, что впервые за долгое время дышал полной грудью. Телефон завибрировал — сообщение от Лены: «Ты предатель! Бросаешь меня в трудную минуту!»
Он выключил экран. В кармане ждал ключ от съемной квартиры — он снял ее вчера, предчувствуя такой исход. Впереди была неизвестность, но хотя бы своя. Своя тишина. Свое пространство.
А дома… Дома его больше не ждали.
Две недели в съемной однушке прошли в странном состоянии между облегчением и тоской. Сергей привык к тишине — больше никто не трогал его вещи, не шумел по утрам, не оставлял мокрые полотенца на полу. Но по вечерам, когда за окном темнело, он ловил себя на мысли, что непроизвольно прислушивается к шагам за дверью.
Работа стала единственным спасением. Он закрыл проект Петрова, хотя и с опозданием на три дня. Начальник ограничился строгим выговором — видимо, заметил необычную бледность и впалые глаза Сергея.
В пятницу вечером, когда он разогревал в микроволновке замороженную пиццу, раздался звонок в дверь. Сергей нахмурился — он никому не говорил о своем новом адресе.
— Кто там?
— Это я.
Голос Лены звучал глухо, будто через слезы. Сергей замер с вилкой в руке, затем медленно открыл дверь.
Лена стояла на пороге, держа в руках синий пакет. Ее волосы были собраны в небрежный хвост, тушь слегка размазалась под глазами.
— Можно войти? — спросила она тихо.
Крошечная квартира сразу наполнилась ее присутствием. Сергей машинально заметил, что она использует тот же шампунь — легкий аромат яблока витал в воздухе.
— Я принесла твои вещи, — Лена поставила пакет на стол. — Термос, спортивную форму, ту книгу, которую ты любишь…
Сергей кивнул. В горле стоял ком, мешающий говорить.
— Света уехала, — неожиданно выпалила Лена. — Вчера. Сказала, что нашла съемную квартиру.
Она нервно теребила край свитера, не поднимая глаз.
— Почему? — удивился Сергей.
Лена наконец посмотрела на него. В ее глазах стояли слезы.
— Потому что я попросила. Впервые за все время… попросила уйти.
Она резко выдохнула и опустилась на стул, будто ноги перестали ее держать.
— Ты был прав. Они… Они перешли все границы. После твоего ухода Света привела какого-то мужчину, сказала, что это ее новый парень. Они распивали спиртное, шумели до утра…
Лена сглотнула, ее пальцы дрожали.
— А потом… Потом я обнаружила, что пропали мои золотые сережки. Мамины. Света сказала, что, наверное, я сама куда-то положила. Но я точно помнила…
Сергей молча пододвинул ей стакан воды. Лена сделала глоток, руки все еще дрожали.
— Я позвонила тете. Оказалось, Света уже месяц как рассорилась с ней. И квартиранты исправно платят… Она просто врала.
В комнате повисло молчание. Сергей смотрел в окно, где мигали огни ночного города. Столько месяцев мучений, и все решилось так… банально.
— Почему ты раньше не видела? — спросил он наконец.
Лена сжала стакан так, что костяшки пальцев побелели.
— Она же сестра… Я думала, семья должна держаться вместе. А она…
— Использовала тебя, — закончил Сергей. — Как и всех остальных.
Лена кивнула, по щеке скатилась слеза. Сергей невольно протянул руку, но затем опустил ее. Слишком много боли стояло между ними.
— Я понимаю, если ты не захочешь вернуться, — прошептала Лена. — После всего…
Сергей вздохнул. В голове проносились воспоминания — их первая совместная поездка, как они красили стены в квартире, смеясь над пятнами краски на одежде… И эти последние месяцы, когда дом перестал быть домом.
— Мне нужно время, — честно сказал он. — Слишком многое сломалось.
Лена кивнула, вставая. У двери она обернулась:
— Вазу… я нашла в мусорном баке. Склеила, что смогла. Она стоит на месте.
Когда дверь закрылась, Сергей долго сидел неподвижно. Затем открыл пакет с вещами. На самом верху лежала старая фотография — они с Леной на пикнике, оба смеются. Он аккуратно поставил ее на полку.
За окном шел дождь. Где-то там была его квартира, его жена… и осколки того, что когда-то называлось семьей.
Месяц прошел с того вечера, когда Лена принесла его вещи. Сергей все еще жил в съемной квартире, но уже начал потихоньку обживаться — купил новый чайник, повесил на стену несколько фотографий. Ваза, которую Лена упомянула, так и оставалась для него загадкой — стоит ли возвращаться, чтобы увидеть это жалкое подобие былой ценности?
В субботу утром, когда он пил кофе и просматривал новости, раздался звонок. Незнакомый номер.
— Алло?
— Сергей Михайлович? Это Марина Ивановна, мама Лены. Мне нужно с вами поговорить.
Голос тещи звучал необычно строго. Сергей напрягся — они с Лениной матерью всегда сохраняли вежливые, но прохладные отношения.
— Я слушаю.
— Вы должны приехать. Сегодня. Лена… — в голосе женщины дрогнуло, — она в больнице.
Чашка выскользнула из рук Сергея, разбившись о пол. Горячий кофе обжег ногу, но он не почувствовал боли.
— Что случилось? — его собственный голос прозвучал чужим.
— Отравление таблетками. Врачи говорят, не смертельно, но… — мать Лены сдавленно всхлипнула, — она кричала ваше имя, когда ее везли в «скорой».
***
Больничный коридор казался бесконечным. Сергей почти бежал за медсестрой, которая вела его в палату.
— Только недолго, — предупредила она. — Пациентке нужен покой.
Лена лежала на койке, бледная, с капельницей в руке. Увидев Сергея, она попыталась приподняться, но тут же застонала от боли.
— Зачем ты пришел? — ее голос был хриплым, будто после долгого крика.
Сергей осторожно сел на край кровати. В голове крутилась только одна мысль: «Это я виноват. Я ушел».
— Мама сказала… — начал он.
— Ага, конечно, — Лена горько усмехнулась. — Теперь ты пришел из чувства долга. Как благородно.
Она отвернулась к стене. Сергей заметил, как худощавой стала ее шея — вены отчетливо выделялись под прозрачной кожей.
— Я не из-за долга, — тихо сказал он. — Я…
Что он мог сказать? Что каждый день думал о ней? Что скучал по их общему смеху, по утреннему кофе на кухне? Но все эти слова застряли комом в горле.
— Зачем ты это сделала? — вместо этого вырвалось у него.
Лена медленно повернула голову. Ее глаза были красными от слез.
— Потому что поняла, что ты прав. Что я позволила разрушить нашу жизнь. И когда попыталась все исправить… оказалось слишком поздно.
Она с трудом подняла руку, показывая на тумбочку. Там лежала ее сумка. Сергей открыл ее и увидел сверток в газете — аккуратно завернутые осколки вазы, склеенные в причудливую, уродливую конструкцию.
— Я пыталась собрать, — прошептала Лена. — Но некоторые кусочки потерялись навсегда.
Сергей осторожно взял один осколок. Край был таким острым, что мог порезать кожу. Как их отношения — больно трогать, но и бросить невозможно.
— Мы тоже так, да? — спросил он, поворачивая осколок на свет. — Разбитые, с потерянными частями.
Лена закрыла глаза. По ее щекам потекли слезы.
— Я думала, если склею вазу… может, и мы склеимся. Глупо, да?
Сергей положил осколок обратно. Его пальцы дрожали.
— Не глупо. Просто… недостаточно.
Он хотел сказать еще что-то, но в дверь постучали. Вошла медсестра.
— Посещения закончены. Больной нужен отдых.
Сергей встал. Лена не открывала глаза, но ее пальцы вцепились в край одеяла так, что побелели суставы.
— Я… я завтра приду, — сказал он неуверенно.
Лена молча кивнула. Когда он уже выходил, она вдруг позвала:
— Сергей!
Он обернулся. Лена смотрела на него мокрыми от слез глазами.
— Прости меня. Пожалуйста.
Сергей кивнул и вышел. В коридоре он прислонился к стене, вдруг осознав, что не может дышать. Грудь сдавило, в глазах помутнело.
Медсестра, проходившая мимо, обеспокоенно остановилась:
— Мужчина, вам плохо?
Он покачал головой. Плохо было не ему. Плохо было там, за той дверью, где лежала половинка его души — разбитая, но все еще живая.
И он не знал, хватит ли у него сил склеить то, что разлетелось на тысячи осколков.
Три недели прошло с того дня, как Лена выписалась из больницы. Сергей навещал ее каждый день, приносил книги, фрукты, однажды — крошечный кактус в горшке, который они когда-то вместе купили на распродаже. Разговаривали осторожно, словно боялись задеть невидимые раны.
Сегодня утром Сергей получил сообщение: «Можешь зайти сегодня? Нужно поговорить.» Текст звучал тревожно, и весь день на работе он не мог сосредоточиться, раз за разом проверяя телефон.
Вечером он стоял у знакомой двери, сжимая в руках букет ромашек — Лена всегда любила полевые цветы. Вдохнул поглубже и позвонил.
Дверь открылась почти сразу. Лена выглядела лучше — появился румянец, волосы блестели чистыми прядями. Но в глазах читалось напряжение.
— Заходи, — она отступила, пропуская его. — Я приготовила чай.
Квартира изменилась. Исчезли следы пребывания Светы и детей — никаких разбросанных вещей, детских рисунков на холодильнике. Даже воздух стал другим — свежим, с легким ароматом лаванды.
Сергей поставил цветы на стол, заметив, что на привычном месте стоит склеенная ваза. Она выглядела жалко — с дырами и кривыми швами, но занимала свое почетное место.
— Садись, — Лена поставила перед ним чашку. Ее руки слегка дрожали. — Я… Я хочу тебе кое-что сказать.
Сергей напрягся, приготовившись к худшему. Может, она решила окончательно порвать отношения? Или…
— Я пошла к психологу, — неожиданно сказала Лена. — После больницы. Два раза в неделю.
Она играла с ручкой своей чашки, не поднимая глаз.
— И что? — осторожно спросил Сергей.
— Я поняла многое. О себе. О нашей… ситуации. — Лена глубоко вдохнула. — Я всегда позволяла Свете садиться мне на шею. Потому что боялась остаться одна. Мама после папиной смерти говорила: «Семья — это главное, держись за родных». А я… я не видела, что теряю тебя.
Сергей молчал, давая ей собраться с мыслями. Лена наконец подняла на него глаза — они блестели от слез.
— Я не прошу прощения. И не жду, что ты сразу вернешься. Но… — она потянулась к полке и взяла конверт, — я написала Свете письмо. Вот копия. Хочу, чтобы ты прочитал.
Сергей развернул лист. Аккуратный почерк, следы от слез на некоторых строчках. Он начал читать:
Дорогая Света. Я долго не решалась написать это письмо. Наша семья пережила многое, но то, что произошло между нами в последний год, нельзя назвать семьей…
Строка за строкой Лена описывала всю боль, все унижения, которые терпела. Как Света пользовалась ее добротой, как манипулировала, как разрушала ее брак. И главное — четкое, твердое решение: «Я больше не позволю тебе переступать мои границы. Если ты хочешь общаться, это будет на новых условиях — с уважением к моей жизни, к моему мужу.»
Сергей опустил письмо. В груди что-то горячее и тяжелое распирало изнутри.
— Ты… Ты действительно это отправила? — его голос звучал хрипло.
Лена кивнула:
— Вчера. И знаешь, что самое странное? Мне стало легче. Как будто камень с души упал.
Она потянулась и осторожно взяла его руку. Ее ладонь была теплой и немного влажной.
— Я не прошу ответа сейчас. Просто… Я хочу, чтобы ты знал. Я работаю над собой. И если у нас есть хотя бы один шанс из ста… Я готова бороться.
Сергей посмотрел на их соединенные руки, затем на склеенную вазу. Да, она была уродливой, с дырами и шрамами. Но она стояла на своем месте. Как и Лена — израненная, но не сломленная.
— Можно я подумаю? — попросил он.
Лена улыбнулась — впервые за долгие месяцы это была настоящая, не вымученная улыбка.
— Конечно. Столько, сколько нужно.
Он уходил, когда уже стемнело. У подъезда остановился, достал телефон. Долго смотрел на экран, затем набрал сообщение: «Завтра вечером сходим куда-нибудь? Только мы двое.»
Ответ пришел почти мгновенно: «С радостью.»
Сергей поднял глаза к их окну — там горел свет. И впервые за долгое время этот свет казался ему не чужим, а просто… немного далеким. Пока.
Прошло шесть месяцев.
Сергей стоял на пороге их — теперь снова общей — квартиры и прислушивался к тишине. Не к той гнетущей тишине, что была в съемной однушке, а к спокойной, домашней. Из кухни доносилось тихое позвякивание посуды и голос Лены — она что-то напевала себе под нос.
Он разулся, повесил куртку и прошел внутрь. На полке в прихожей стояла та самая ваза — все так же склеенная, все так же с пустотами на месте безвозвратно потерянных осколков. Но теперь в ней были живые цветы — желтые тюльпаны, которые Лена любила больше всего.
— Ты пришел! — Лена вышла из кухни, вытирая руки о полотенце. На ней был старый фартук с котами, который она всегда надевала, когда готовила что-то особенное.
— Что-то пахнет вкусным, — улыбнулся Сергей.
— Гречка с грибами, — она сделала небольшую паузу, — но теперь я точно знаю, где лежит запасная банка.
Они рассмеялись. Это было странно — смеяться над тем, что когда-то казалось концом света.
За ужином Лена рассказала, что звонила маме.
— Света вышла замуж, — сказала она, аккуратно размешивая салат. — За того самого мужчину, которого привела к нам. Они снимают квартиру в другом районе.
— И как? — Сергей отложил вилку.
— Нормально, наверное. Мама говорит, он какой-то тихий, все ей позволяет. — Лена пожала плечами. — Но я не спрашивала подробностей.
Она больше не следила за жизнью сестры. Это было ее правилом теперь — не лезть, не спасать, не позволять садиться себе на шею.
После ужина они сидели на балконе, пили чай и смотрели, как зажигаются огни в окнах напротив. Лена прижалась к его плечу.
— Ты помнишь, как мы первый раз здесь ночевали? — спросила она.
— Еще бы. Матрас на полу, коробки вместо стола…
— И ты тогда сказал, что это наша крепость. — Лена улыбнулась. — А потом она чуть не рухнула.
Сергей обнял ее за плечи.
— Крепости не рушатся от одного штурма. Их берут измором.
— Поэт, — она рассмеялась, но потом задумалась. — А если…
— Если что?
— Если я когда-нибудь снова… Если начну забывать, чья это крепость…
Сергей повернулся к ней. В глазах Лены читался страх — не перед ним, а перед самой собой, перед возможностью снова оступиться.
— Тогда я тебе напомню, — сказал он просто. — А ты мне. Так и держаться.
Лена кивнула. Внизу, под балконом, пробежала соседская кошка, шурша лапами по осенней листве. Где-то вдалеке гудел поезд.
Они сидели, прижавшись друг к другу, и смотрели, как темнеет небо. Ваза стояла на полке — разбитая, склеенная, но на своем месте. Как и они.
