Он сказал таким тоном, будто это мой святой долг.
— Продай машину и отдай брату деньги!
Сергей даже в прихожую не прошёл. Стоял у порога в куртке, ключи в руке. Лицо напряжённое, глаза бегают.
Я замерла с половником над кастрюлей. Суп булькал на плите.
— Что?
— Что слышала. Андрею срочно нужны деньги. Продашь свою машинку — и делов-то.
Машинку. Мою машинку.
Красненькую «Мазду», которую я покупала два года. Копила каждую тысячу. Отказывала себе в новых сапогах, в отпуске на море, в походах к косметологу.
Мою первую машину. Мою гордость.
— За что деньги-то? — спросила тихо.
— Какая разница! Семья важнее твоих игрушек!
Игрушек. Сорок восемь лет мне, а муж называет машину игрушкой.
Я выключила газ. Повернулась к нему.
— Сергей, это не игрушка. Это мой транспорт. Я на работу езжу, к родителям.
— На автобусе поедешь! Раньше же как-то добиралась!
— Раньше я жила в центре. А теперь мы в новом районе. Полтора часа на общественном транспорте!
Он фыркнул:
— Подумаешь! Зато брат из долговой ямы вылезет.
— А почему я должна жертвовать машиной ради Андрея?
— Потому что семья! — Сергей швырнул ключи на комод. — Потому что он мой родной брат! Потому что мы не можем бросить человека в беде!
Двадцать лет я слышу одно и то же: «Андрей попал в историю», «Андрею нужна помощь», «мы же семья».
Младший братишка. Вечно голодный, вечно несчастный, вечно влипающий в неприятности.
То кредит взял на машину — не потянул. Помогли.
То бизнес затеял — прогорел. Снова помогли.
То квартиру купил в ипотеку — работу потерял. И снова: «семья», «нельзя бросить», «поможем».
— Сколько ему нужно? — устало спросила я.
— Пятьсот тысяч.
— Пятьсот?!
— Ну да. Долги накопились.
— Серёжа, моя машина столько не стоит!
— Ну тогда сколько будет отдашь, а остальное займём где-нибудь.
— Займём?
— Кредит возьмём. Или у твоих родителей попросим.
Я села на табурет.
— То есть ты хочешь, чтобы я продала машину, мы влезли в кредит, а ещё и родителей моих попросили? Ради Андрея?
— А что тут такого? Выкрутимся как-нибудь!
— Как-нибудь?! — Я вскочила. — Серёжа, ты соображаешь вообще? У нас самих ипотека! Коммуналка! Дочери учёба оплачивать!
— Ничего, потерпим.
— Ты потерпишь! А я что — пешком на работу ходить буду?
— Ну и что! Не развалишься!
Я смотрела на мужа и не узнавала. Когда он стал таким? Когда его брат стал важнее собственной жены?
— Нет, — сказала тихо.
— Что — нет?
— Машину не продам.
— Как не продашь?!
— Никак. Это моя машина. Я её покупала. Я на ней езжу. И распоряжаться ею буду я.
Сергей покраснел:
— Вот оно что! Жадность проснулась! А я думал, жена у меня добрая!
— При чём тут жадность?!
— А при том! Брат в беде, а ты за копейки цепляешься!
— За копейки?! — Голос сорвался. — Да я полтора года сметану не покупала, экономила! Колготки штопала! Волосы сама красила!
— И что теперь? Орден тебе за это дать?
— Нет! Просто пойми — это не копейки! Это моя машина!
— А Андрей не брат?
— Нет! Он твой брат! И его проблемы — твои проблемы!
— Ах вот как! — Сергей сдёрнул куртку. — Значит, семья для тебя ничего не значит?
— Семья — это мы с тобой и Ленка! А не твой оборзевший братец!
— Не смей так говорить об Андрее!
— А как мне говорить?! Он уже пятый раз за деньгами лезет! Когда это кончится?!
— Никогда! — рявкнул Сергей. — Потому что мы семья! И если ты этого не понимаешь…
Он не договорил. Развернулся и хлопнул дверью.
А я осталась стоять на кухне. Одна. С остывшим супом и пониманием того, что наш брак трещит по швам.
Сергей не разговаривал со мной три дня. Приходил поздно, уходил рано. На кухне оставлял записки: «Хлеба купи», «Счёт за свет оплати». Как постороннему человеку.
А я мучилась. Может, действительно эгоистка? Может, надо помочь? Ведь семья.
На четвёртый день позвонил Андрей. Сам.
— Ирочка, привет! Как дела?
Голос сладкий, заискивающий. Сразу поняла — Сергей его попросил со мной поговорить.
— Нормально.
— Слушай, я тут подумал. Может, неудобно получается? Серёга говорит, ты против помочь.
— Андрей, я не против помочь. Я против продавать машину.
— Да я понимаю! Машина — дело святое! — Он засмеялся фальшиво. — Просто у меня такая ситуация сложилась.
— Какая ситуация?
— Ну. Кредиты накопились. Коллекторы звонят. Угрожают.
— А работа?
Пауза.
— Временно без работы. Но скоро найду! Честное слово!
— Андрей, тебе сорок пять лет. Сколько можно «скоро найти»?
— Ир, ну что ты! Кризис сейчас, работы нет.
— Есть работа. Просто не та, которую ты хочешь.
— Да ладно тебе! — Голос стал резким. — Я же не дворником идти собираюсь!
— А почему нет? Деньги честные.
— Слушай, — он уже не церемонился, — ты поможешь или нет?
— Не продавая машины — да. Могу пять тысяч дать.
— Пять тысяч?! — Он засмеялся. — Да мне пятьсот нужно!
— Тогда ищи другие варианты.
— Какие варианты?! Серёга единственный, кто может помочь!
— Может, да. Но не за мой счёт.
— За твой счёт?! — Андрей возмутился. — Да вы муж и жена! У вас всё общее!
— Машина — моя.
— Жадина ты, Ирка. Всегда такой была.
Положил трубку.
А вечером пришёл Сергей. Злой, как чёрт.
— Андрей звонил. Сказал, ты ему нахамила.
— Как нахамила?
— Жадиной обозвала его.
— Это он меня жадиной назвал.
— Врёшь!
— Серёжа, — я посмотрела на мужа внимательно, — ты мне не веришь?
Он отвёл глаза:
— Андрей не мог такого сказать.
— Мог. И сказал.
— Ну допустим. И что? Может, правду сказал?
Вот тут у меня что-то оборвалось внутри. Совсем.
— Значит, я жадина?
— Значит.
— За то, что не хочу продавать машину?
— За то, что думаешь только о себе!
— А о ком я должна думать? О твоём брате-дармоеде?
— Не смей!
— Смею! — Я встала с дивана. — Сколько можно его тянуть? Он уже взрослый мужик! Пусть сам разбирается со своими долгами!
— Он мой брат!
— А я твоя жена! Или была.
— Что значит — была?
Я вздохнула:
— Серёжа, за двадцать лет брака ты ни разу не поставил меня выше Андрея. Ни разу!
— Это глупости.
— Не глупости! Помнишь, как мы свадьбу планировали? Ты половину денег ему одолжил на машину!
— Ну так надо было.
— Помнишь, как я в больнице лежала после операции? Ты ко мне не приехал — у Андрея день рождения был!
— Да всего на пару часов.
— Помнишь, как мы дачу покупать собирались? Опять же — Андрею помогли квартиру купить!
Сергей молчал. Наконец буркнул:
— Ира, ну что ты от меня хочешь? Бросить брата в беде?
— Хочу, чтобы ты перестал жертвовать нашей семьёй ради него.
— Машина — не семья.
— Машина — это моя свобода. Моя независимость. Моё право решать, куда ехать и когда.
— Пафосно говоришь.
— Правду говорю.
Он встал. Походил по комнате.
— Ладно. Не продашь — не продашь. Я сам что-нибудь придумаю.
— Что придумаешь?
— Кредит возьму.
— Какой кредит? У нас ипотека!
— Потребительский.
— Серёжа, ты с ума сошёл? Под какие проценты?
— Под любые! Лишь бы Андрею помочь!
— А как отдавать будем?
— Как-нибудь отдадим.
— Опять это «как-нибудь»!
— А что мне делать?! — Он развернулся ко мне. — Бросить брата?!
— Да! Пусть сам выкручивается!
— Не брошу.
— Тогда бери кредит. Только на себя оформляй.
— На себя не дадут. Зарплата маленькая.
— А на меня дадут?
— На тебя больше дадут.
— Но я не соглашусь быть поручителем.
— Почему?
— Потому что не верю, что Андрей вернёт.
— Вернёт!
— Когда он хоть раз вернул?
Сергей замолчал. Потому что Андрей действительно никогда не возвращал долги. Принципиально.
— Я помогу ему по-другому, — сказала я. — Найду ему работу. Через знакомых.
— Какую работу?
— Охранником. Грузчиком. Курьером.
— Он не согласится.
— Тогда его проблемы.
— Ира, — Сергей сел рядом со мной на диван, — ну помоги. Последний раз.
— Ты это говорил уже пять раз.
— Но теперь правда последний!
— Нет.
— Ну пожалуйста.
— Нет, Сергей. Я больше не участвую в спасении твоего брата.
Он смотрел на меня долго. Потом кивнул:
— Понял. Значит, сам.
И ушёл из комнаты.
А я сидела и думала: правильно ли поступаю? Или действительно стала жадной и чёрствой?
Но машину продавать не собиралась.
Сергей взял кредит без моего ведома. Узнала об этом через месяц, когда пришло уведомление из банка на его имя.
— Что это? — показала ему бумагу.
— Кредит, — буркнул он, не поднимая глаз от телевизора.
— На сколько?
— На триста тысяч.
— Под какой процент?!
— Под двадцать девять.
У меня задрожали руки:
— Серёжа, ты понимаешь, что мы будем платить сорок тысяч в месяц?
— Понимаю.
— А твоя зарплата — тридцать пять!
— Твоя есть ещё.
Я села напротив него. Медленно.
— То есть ты взял кредит, рассчитывая на мою зарплату?
— А что такого? Мы же семья.
— Семья. — Я усмехнулась. — А почему меня не спросил?
— Знал, что не разрешишь.
— И правильно знал!
— Что сделано, то сделано. — Он пожал плечами. — Будем выкручиваться.
— Нет! — Я встала так резко, что опрокинула чашку с чаем. — Я не буду выкручиваться! Это твой кредит для твоего брата!
— Ира, не ори.
— Буду орать! — Голос срывался. — Ты втянул меня в долговую яму без моего согласия!
— Никого я не втягивал. Кредит на мое имя.
— А платить кто будет? Я своей зарплатой!
— Ну, временно.
— Временно?! Серёжа, это на десять лет кредит!
— Не на десять. На семь.
— Ты считаешь, это меняет дело?!
В этот момент зазвонил телефон. Сергей схватил трубку:
— Андрей? Да, всё в порядке. Деньги переведу завтра.
Я смотрела на мужа и чувствовала, как внутри что-то окончательно ломается.
— Не волнуйся, брат. Всё будет хорошо. — Он говорил нежно, заботливо. Как никогда не говорил со мной.
Сбросил вызов и посмотрел на меня виновато:
— Ира, успокойся.
— Не успокоюсь! — Я схватила сумку. — Я ухожу. Надоело быть дойной коровой для твоего семейства!
— Куда уходишь?
— К Светке. Подумать, что делать дальше.
— Ира, не устраивай театр.
— Это не театр. Это конец, Серёжа.
Хлопнула дверью и уехала.
Светка встретила меня с бутылкой вина и коробкой печенья. Подруга двадцать лет — она всё понимала без слов.
— Рассказывай, — сказала коротко.
Я рассказала. Всё. От требования продать машину до тайного кредита.
Светка слушала и качала головой:
— Дура ты, Ирка.
— Почему дура?
— Потому что двадцать лет терпела этого альфонса.
— Он не альфонс.
— Ещё какой альфонс! Живёт за твой счёт, брата содержит за твой счёт. А ты всё «семья, семья»!
— Но ведь правда семья.
— Семья — это когда на равных. А у тебя что? Ты работаешь как проклятая, а он деньги раздаёт направо и налево!
— Что мне делать, Свет?
— Разводиться.
— Как разводиться? Двадцать лет вместе! Дочь у нас!
— Дочь взрослая. А двадцать лет — не причина терпеть дальше.
Я пила вино и думала. Правда, что ли, пора разводиться?
Через три дня Сергей нашёл меня у Светки. Пришёл с букетом и виноватой миной:
— Ира, хватит дурить. Пойдём домой.
— Нет.
— Как нет?
— Никак. Не пойду.
— Из-за кредита?
— Из-за всего. Из-за того, что ты меня не уважаешь. Не считаешься со мной. Ставишь брата выше жены.
— Ерунда.
— Не ерунда. Серёжа, ответь честно — кто тебе дороже? Я или Андрей?
Он замялся:
— Глупый вопрос.
— Очень умный. Отвечай.
— Ну, вы же разные.
— Отвечай прямо. Кто дороже?
Долгая пауза. Он смотрел в пол.
— Он мой брат, — пробормотал наконец. — Родная кровь.
— Понятно.
— Ира, ну что ты! Тебя я тоже люблю!
— Но меньше.
— Не меньше! По-другому!
— Хуже значит.
— Да что ты такое говоришь!
— Правду говорю. — Я встала с дивана. — Серёжа, я поняла главное. Для тебя я не жена. Я — ресурс. Источник денег для твоего брата.
— Бред!
— Не бред. Ты никогда не спрашиваешь моего мнения. Просто ставишь перед фактом. «Продай машину», «Будем платить кредит». А если не соглашаюсь — значит, жадная.
— Я не говорил, что ты жадная.
— Говорил. И не раз.
Он сел в кресло. Потёр виски.
— Ира, ну что ты хочешь от меня?
— Ничего. Поздно уже что-то хотеть.
— Не поздно! Я изменюсь!
— Не изменишься. Не в сорок пять лет.
— Изменюсь! Клянусь!
— А кредит?
— Что кредит?
— Кто будет платить?
— Я, как-нибудь.
— Опять «как-нибудь». — Я покачала головой. — Серёжа, я принимаю решение. Машину переоформляю на маму. Свою зарплату переводу на другую карту. А кредит за Андрея плати сам.
— Как сам?! Я не потяну!
— Тогда пусть Андрей платит.
— Он не может.
— Может. Если устроится на работу.
— А если не устроится?
— Твои проблемы. Больше не мои.
Он сидел и смотрел на меня как на сумасшедшую:
— Ира, ты что творишь? Мы же семья!
— Были семьёй. А теперь ты, твоя мама и твой брат — одна семья. А я — другая.
— Но мы же муж и жена!
— На бумаге. А по факту — я твоя дойная корова.
— Не говори так!
— А как говорить? — Я надела куртку. — Двадцать лет кормлю вашу семейку. Хватит.
— Ира, не уходи.
— Уже ушла, Серёжа. Давно ушла.
И вышла из квартиры.
А он остался сидеть в кресле и понимать, что потерял жену.
Развод затянулся на полгода. Сергей сначала не верил, что я серьёзно, потом умолял вернуться, потом злился и обвинял в разрушении семьи.
А кредит висел мёртвым грузом. Сорок тысяч в месяц с его зарплаты в тридцать пять. Пришлось брать подработки — грузчиком по выходным, курьером по вечерам.
— Видишь, до чего ты меня довела! — кричал он, когда мы встречались у юриста. — Работаю как проклятый!
— А Андрей что? — спросила я спокойно.
— Андрей. Андрей ищет работу.
— Нашёл?
Сергей отвёл глаза:
— Пока нет.
Конечно, не нашёл. И не искал. Зачем напрягаться, если старший брат всё решит?
Через три месяца после развода мне позвонила Светка:
— Знаешь, что твой бывший вытворяет?
— Не знаю и знать не хочу.
— А зря. Он квартиру продаёт.
— Что?!
— Ага. Объявление повесил. Говорит, переедет к матери. А деньги Андрею отдаст — окончательно долги закрыть.
Я молчала. Представляла, как Сергей собирает вещи в коробки. Как обзванивает риелторов. Как ломает свою жизнь ради братца.
— Ирка, ты там?
— Тут.
— Жалко его?
— Нет. Он сам выбрал.
— А я думаю — жалко. Дурака жалко.
Да, было жалко. Но каждый взрослый человек несёт ответственность за свои решения.
Ещё через месяц встретила Андрея в магазине. Загорелый, довольный. В новой куртке.
— О! Ирочка! — обрадовался он. — Как дела?
— Нормально. У тебя вижу тоже всё хорошо.
— Да ничего. — Он смутился. — Серёга помог разобраться с долгами.
— Знаю. Квартиру продал.
— Ну, не только квартиру. Ещё кредит взял. Но это ненадолго! Я скоро всё верну!
— Устроился на работу?
— Пока нет. Но планы есть! Бизнес хочу открыть.
Я покачала головой и пошла дальше. Всё по кругу. Андрей опять планирует бизнес, а Сергей влезает в долги.
Некоторые люди не меняются. Никогда.
А я купила новую машину. Лучше прежней. И ни у кого не спрашивала разрешения.
Иногда Сергей звонит. Жалуется на жизнь, намекает на возвращение. Но даже не подумаю.
Моя машина стоит во дворе. Красивая, надёжная.
Как и моя новая жизнь.
