— Документы на дом переписаны на меня ещё три месяца назад, — холодно произнесла свекровь, протягивая мне бумаги из нотариальной конторы.
Я стояла посреди кухни нашего семейного дома, чувствуя, как земля уходит из-под ног. В руках дрожал договор дарения, где чёрным по белому значилось имя Галины Петровны — моей свекрови. А ведь этот дом мы с Павлом восстанавливали своими руками целых семь лет.
— Но как? Мы же вкладывали все наши сбережения в ремонт! — голос предательски дрогнул.
— Дом всегда был записан на Павлика, а он мой сын. Захотел подарить матери — подарил. Всё законно, — свекровь улыбнулась той самой улыбкой, от которой у меня всегда мурашки по коже.
Галина Петровна устроилась за кухонным столом, как королева на троне. Она всегда умела выбирать момент для своих ударов. Павел был на работе, наша пятилетняя Лиза в садике, а я осталась один на один с женщиной, которая только что разрушила мою жизнь.
— Павел не мог так поступить. Он бы сказал мне!
— А разве должен? Ты же современная, независимая женщина, Татьяна. Всегда твердила, что у каждого должно быть личное пространство в браке. Вот у Павлика и появилось своё решение, — свекровь наслаждалась каждым словом.
Я вспомнила все странности последних месяцев. Павел стал задерживаться на работе, избегал разговоров о будущем, а когда я предложила оформить дом в совместную собственность, отмахнулся: «Потом, не до бумажек сейчас».
— Знаете что, Галина Петровна? Я поговорю с Павлом, когда он вернётся.
— Говори сколько хочешь. Только учти — теперь вы тут гости. Мои гости. И если мне что-то не понравится… — она не договорила, но угроза повисла в воздухе.
Я выбежала из кухни, не в силах больше смотреть на её торжествующее лицо. В спальне я судорожно набрала номер мужа. Гудки показались вечностью.
— Алло, Тань, я на совещании, давай вечером…
— Павел, твоя мать говорит, что дом переписан на неё. Это правда?
Молчание. Долгое, тяжёлое молчание.
— Я всё объясню дома.
— Нет! Объясни сейчас! Это правда или нет?
— Тань, ну что ты… Мама попросила временно, для каких-то льгот по налогам. Потом всё вернём обратно.
— Временно? Три месяца назад? И ты молчал?!
— Я не хотел тебя расстраивать. Ты же знаешь, как ты реагируешь на маму…
— Я реагирую нормально на то, что она вытворяет! Павел, как ты мог? Мы же вместе строили этот дом!
— Не кричи, пожалуйста. Я на работе. Вечером поговорим.
Он отключился. Просто взял и отключился, оставив меня наедине с этим кошмаром.
Я села на кровать, пытаясь осмыслить происходящее. Семь лет назад мы с Павлом купили этот полуразрушенный дом в пригороде. Галина Петровна тогда крутила пальцем у виска: «Развалюха! Выкинули деньги на ветер!»
Но мы мечтали о собственном гнёздышке. Я работала бухгалтером в две смены, Павел брал подработки. Каждые выходные мы проводили на стройке. Своими руками клали плитку, красили стены, разбивали сад. Когда родилась Лиза, я думала — вот оно, счастье. Свой дом, любимый муж, долгожданная дочка.
Галина Петровна приезжала редко. Жила она в центре города в двухкомнатной квартире и нашим «деревенским» домом, как она выражалась, не интересовалась. Но последний год что-то изменилось. Свекровь стала наведываться чаще, критиковать всё подряд — от цвета штор до моего воспитания Лизы.
— Избаловала ты её совсем! В наше время дети знали своё место!
— Мама, Лизе всего пять лет, — защищал меня тогда Павел.
— Вот именно! Самое время воспитывать, а не сюсюкаться!
Я терпела. Думала, это возрастное, пройдёт. Павел просил не обострять: «Она же моя мать, Тань. Давай будем мудрее».
И я была «мудрее». Молчала, когда свекровь переставляла мебель в моём доме. Улыбалась, когда она учила меня готовить «правильный» борщ. Кивала, слушая лекции о том, что хорошая жена должна во всём слушаться мужа.
Теперь я понимала — это была не старческая вредность. Это был план. Хитрый, продуманный план по захвату нашего дома.
Звонок в дверь вырвал меня из размышлений. На пороге стояла моя подруга Марина.
— Тань, ты чего такая бледная? Случилось что?
Я втащила её в спальню и выложила всё. Марина слушала, и её глаза становились всё круглее.
— Погоди, то есть дом, который вы строили на ваши общие деньги, теперь принадлежит его матери? А ты и дочка где?
— Понятия не имею. Она сказала, что мы теперь гости.
— Так, стоп. У тебя есть все чеки? Документы о ремонте?
— Конечно! Я же бухгалтер, у меня всё подшито и разложено по папкам.
— Отлично. Собирай всё и едем к моему знакомому юристу. Просто так она дом не получит.
— Марин, а если Павел действительно сам всё подписал?
— Даже если так, ты вкладывала деньги в этот дом. Можно оспорить или хотя бы компенсацию потребовать. Не раскисай!战斗ещё не окончена!
Пока я собирала документы, в комнату заглянула свекровь.
— Чемоданы пакуешь? Правильно делаешь. Нечего тут лишним людям находиться.
— Я никуда не уеду, Галина Петровна. Это мой дом тоже.
— Был твой. Теперь мой. И знаешь что? Я давно хотела тебе сказать — не пара ты моему Павлику. Он достоин лучшего.
— Лучшего? После семи лет брака и ребёнка?
— Ребёнка я заберу. Внучка всё-таки. А ты можешь быть свободна. Найдёшь себе кого-нибудь по уровню. Дворника там или грузчика.
Кровь ударила в голову. Но я сдержалась. Не стоит она моих нервов.
— Лизу вы не получите. Это я вам обещаю.
— Посмотрим. У меня теперь есть дом, а у тебя что? Съёмная квартира? Суд всегда на стороне того, кто может обеспечить ребёнку лучшие условия.
Она ушла, довольная произведённым эффектом. А я продолжила собирать бумаги, параллельно обзванивая всех знакомых юристов.
К вечеру вернулся Павел. Вид у него был виноватый, но решительный.
— Тань, давай спокойно поговорим.
— Спокойно? После того, что ты сделал?
— Я ничего плохого не делал! Мама сказала, что так будет лучше для налогов. Она же пенсионерка, льготы всякие…
— Павел, очнись! Твоя мать выгоняет меня и Лизу из дома!
— Не выдумывай! Мама просто иногда резко высказывается, ты же знаешь её характер.
— Она сказала, что заберёт Лизу!
— Ну что ты как маленькая? Это же моя мама, она пошутила неудачно.
Я смотрела на мужа и не узнавала его. Куда делся мой Павел, который готов был горы свернуть ради нашей семьи?
— Паш, скажи честно — ты знал, что она не вернёт дом?
— Не говори глупости! Конечно, вернёт! Просто надо подождать немного.
— Сколько? Год? Два? Десять?
— Тань, ну что ты накручиваешь себя? Мама нормальный человек, она не враг нам.
В этот момент в комнату вошла Галина Петровна.
— Павлик, сынок, я тут подумала — может, Татьяне действительно лучше пожить отдельно какое-то время? Ей нужно успокоиться, прийти в себя.
— Мам, ну что ты такое говоришь?
— А что? Посмотри, как она на тебя кричит! Это нормально? В нашей семье так не принято!
— В вашей семье принято обманывать и предавать! — не выдержала я.
— Таня! — Павел повысил голос. — Извинись перед мамой!
— За что? За правду?
— Ты оскорбляешь мою мать в её же доме!
— В её доме? Уже в её? То есть ты уже смирился?
Павел растерялся. Он метался между нами, как загнанный зверь, не зная, чью сторону принять.
— Я просто считаю, что нужно всем успокоиться и нормально поговорить.
— Говорить не о чем, — отрезала свекровь. — Либо твоя жена учится уважать старших, либо пусть ищет другое жильё.
— Мама, ну нельзя же так!
— Можно, Павлик, можно. Я много лет терпела её выходки, но всему есть предел.
— Мои выходки? — я даже рассмеялась от такой наглости. — Это я-то с выходками?
— А как ещё назвать твоё поведение? Вечно всем недовольна, губы надула, мужа пилишь…
— Я работаю, воспитываю ребёнка, содержу дом в порядке!
— Вот именно — работаешь! А нормальная жена должна мужа встречать, а не по конторам сидеть!
Это было уже слишком. Я развернулась и пошла собирать вещи. Не все, только самое необходимое для меня и Лизы.
— Ты куда? — Павел побежал за мной.
— К родителям. Не волнуйся, твоя мама будет о тебе заботиться. Борщи варить, носки стирать.
— Тань, не уходи! Давай всё решим!
— Что решим, Павел? Ты уже всё решил, когда подписал документы. Три месяца назад.
— Но я же объяснил…
— Ты солгал. Три месяца врал мне в глаза. Это не решается, Паша.
Я забрала спящую Лизу из её комнаты. Дочка сонно обняла меня за шею.
— Мамочка, мы куда?
— К бабушке с дедушкой, солнышко. В гости.
— А папа?
— Папа… папа пока останется тут.
Павел стоял в дверях, не решаясь ни остановить, ни помочь. Галина Петровна наблюдала из кухни с довольной миной победительницы.
— Одумаешься — возвращайся. Но на моих условиях, — бросила она мне вслед.
Родители встретили нас без лишних вопросов. Мама только обняла, а отец молча занёс наши сумки в мою старую комнату.
— Выспись, утро вечера мудренее, — сказала мама.
Но я не могла спать. Сидела на кровати рядом со спящей дочкой и думала — как же так вышло? Где я упустила момент, когда моя семья превратилась в поле боя между мной и свекровью?
Утром позвонил Павел.
— Тань, возвращайся. Мама уехала к себе.
— И что? Завтра вернётся?
— Нет, я с ней поговорил. Она обещала не вмешиваться.
— Паш, дом-то на неё оформлен. Как она может не вмешиваться в собственный дом?
— Ну переоформим обратно, что ты так зациклилась?
— Когда?
— Ну… через полгода, она сказала.
— Или год. Или никогда. Паша, ты правда не понимаешь, что происходит?
— Понимаю, что ты из мухи слона раздуваешь!
Я отключилась. Бесполезно. Он выбрал сторону матери, даже не осознавая этого.
Следующие две недели были адом. Павел названивал, приезжал, уговаривал вернуться. Галина Петровна тоже не сидела сложа руки — распространяла среди знакомых слухи, что я бросила мужа и ребёнка морочу голову.
Но я не сдавалась. Юрист, к которому отвела меня Марина, изучил документы и сказал, что шансы есть.
— Дом куплен в браке, ремонт делался на совместные средства. Даже если он переоформлен на свекровь, вы можете требовать компенсацию. А насчёт ребёнка не волнуйтесь — при разводе суд в 90% случаев оставляет детей с матерью.
— При разводе? Я не хочу разводиться… Я хочу, чтобы всё было как раньше.
— Как раньше уже не будет. Ваш муж сделал выбор, переписав дом. Теперь ваша очередь выбирать.
И я выбрала. Подала документы на развод и раздел имущества. Павел был в шоке.
— Ты с ума сошла? Из-за каких-то бумажек разрушаешь семью?
— Не я разрушаю, Паша. Ты разрушил её, когда поставил подпись.
— Но это же временно было!
— Ложь — она не бывает временной. Она навсегда.
Галина Петровна, узнав о разводе, примчалась к моим родителям.
— Одумайся, дура! Ты же без Павлика пропадёшь!
— Как-нибудь справлюсь.
— А ребёнок? Ты о ребёнке подумала? Ей отец нужен!
— Отец, который выбирает мамочку вместо семьи? Спасибо, обойдёмся.
— Да кому ты нужна с ребёнком на руках? Кто тебя возьмёт?
— А мне никто и не нужен. Я сама себе нужна.
Свекровь ушла, хлопнув дверью. А через месяц состоялся суд. Павел пытался до последнего убедить меня отозвать заявление, но я была непреклонна.
Судья, изучив документы, вынесла решение — развод, ребёнок остаётся со мной, а Павел обязан выплатить компенсацию за мою долю в доме. Сумма вышла внушительная — половина стоимости дома с учётом ремонта.
Галина Петровна чуть удар не хватил, когда она узнала сумму.
— Откуда у нас такие деньги?
— Придётся дом продавать, мам, — буркнул Павел.
— Мой дом? Который я только получила?
— Это был наш дом, мама. Наш с Таней. А теперь придётся продать и поделить деньги.
Ирония судьбы — свекровь хотела получить дом, а в итоге потеряла и дом, и невестку, и внучку. Павел после продажи дома снимал квартиру, а Галина Петровна вернулась в свою двухкомнатную, так и не поняв, что сама разрушила семью сына.
Я же на полученные деньги купила небольшую квартиру для нас с Лизой. Не дом с садом, конечно, но зато наш. По-настоящему наш, где никто не сможет нас выгнать или унизить.
Павел иногда навещает дочку. Приходит виноватый, приносит игрушки. Лиза радуется папе, а я смотрю на бывшего мужа и думаю — как же легко он отдал нашу семью в руки матери. Как просто предал ради иллюзорного спокойствия.
Галина Петровна больше не появляется. Говорят, здоровье пошатнулось после всех судов и продажи дома. Павел за ней ухаживает, как и хотела. Только вот семьи у него больше нет.
А у меня есть. Маленькая, но настоящая. Я и Лиза. Мы учимся жить вдвоём, и знаете что? У нас неплохо получается. Лиза ходит на танцы, я нашла работу получше, по выходным мы ездим к моим родителям.
Иногда, засыпая в нашей маленькой квартирке, я думаю о том доме. О саде, который мы посадили. О качелях, которые Павел смастерил для Лизы. Но потом вспоминаю взгляд свекрови, когда она протягивала мне документы, и понимаю — я сделала правильный выбор.
Лучше маленькая квартира, где ты хозяйка, чем большой дом, где ты никто. Лучше одной растить ребёнка, чем показывать дочери пример того, как можно позволять себя унижать. Лучше начать с нуля, чем жить во лжи.
Недавно Марина спросила:
— Жалеешь?
— О чём?
— Ну, что всё так вышло. Могла бы терпеть, жить в доме…
— Под каблуком у свекрови? Нет, спасибо. Я лучше буду жить скромно, но с гордо поднятой головой.
— А если бы Павел тогда выбрал тебя, а не мать?
Я задумалась. А правда, что если бы? Если бы он встал на мою сторону, защитил нашу семью?
— Тогда бы мы до сих пор были вместе. Но он выбрал. И мне пришлось выбирать тоже.
— И ты выбрала себя.
— Я выбрала достоинство. Своё и дочери.
Знаете, есть вещи важнее денег и имущества. Есть самоуважение. Есть право быть хозяйкой своей жизни. Есть возможность смотреть в зеркало без стыда.
Моя свекровь думала, что отобрав дом, она победит. Но она проиграла самое главное — семью сына. А я, потеряв дом, обрела свободу. Свободу быть собой, растить дочь по своим принципам, строить жизнь по своим правилам.
И это, поверьте, дороже любого дома.
