— Дрянь старая, сожрала последние огурцы!
Аня стояла у распахнутого холодильника, держа в руках пустую банку из-под корнишонов. На дне болтались два мутных семечка и остатки рассола. Третий день подряд — то же самое. Покупаешь продукты на неделю, а через сутки холодильник зияет пустотой, словно его ограбили.
— Милый, лучше рот свой закрой! Ведь за мой счёт живёшь, ещё и маманю свою притащил! — прошипела она, развернувшись к мужу.
Феликс сидел за кухонным столом в застиранной майке, утыкаясь в телефон. Даже не поднял глаз. Только плечами дёрнул, будто комар укусил.
— Аня, не начинай с утра…
— Не начинай?! — Банка со звоном покатилась по кафельному полу. — Твоя мамаша вчера мне заявила, что я салат неправильно делаю! В моём доме! На моей кухне! Из продуктов, которые я покупаю!
Из гостиной донеслись размеренные шаги. Галина Николаевна, семидесятипятилетняя дама с химической завивкой и принципами железной леди, появилась в дверном проёме. Халат цвета увядшей розы, тапки с помпонами — и взгляд, от которого молоко скисает.
— Аннушка, что за крики? Соседи услышат.
— Пусть слушают! — Аня развернулась всем телом, как танк поворачивает башню. — Галина Николаевна, вы не могли бы объяснить, где мой творог? Тот, что я вчера покупала для завтрака?
Свекровь медленно прошла к чайнику, словно не слыша вопроса. Включила воду. Достала из буфета самую красивую чашку — ту, что Аня берегла для гостей.
— Я немножко попробовала. Кислый какой-то, невкусный. Пришлось выбросить.
— Выбросить? — голос Ани взлетел на октаву выше. — Килограммовую пачку? За триста рублей?
— Феликс, скажи жене, чтобы не шумела. У меня давление.
Феликс наконец оторвался от экрана, но только для того, чтобы тяжело вздохнуть.
— Аня, мама же не нарочно…
— Не нарочно?! — Аня схватила со стола пустую упаковку от дорогой ветчины. — А это тоже не нарочно? И мой французский сыр? И креветки, которые я на праздник покупала?
Галина Николаевна неторопливо засыпала в чашку чай. Элитный, цейлонский, который Аня себе раз в месяц позволяла.
— Что ты визжишь, как торговка? Феликс, я не понимаю, на ком ты женился. У нас в семье женщины всегда были воспитанными.
В этот момент Аня почувствовала, как внутри что-то лопается. Не метафорически — буквально. Словно натянутый воздушный шарик, который наконец достиг своего предела.
— Воспитанными? — она медленно подошла к свекрови. — Воспитанные женщины не жрут чужую еду и не превращают чужой дом в свинарник!
— Аня! — Феликс вскочил с места.
— Не «Аня» мне! Три месяца! Три месяца твоя мамочка живёт у нас! За мой счёт! Я работаю на двух работах, чтобы семью содержать, а она тут королевой себя возомнила!
Галина Николаевна с достоинством подняла подбородок.
— Я к сыну приехала. Он меня позвал.
— Позвал? — Аня обернулась к мужу. — Феликс, ты мне об этом когда говорил? Когда мы это обсуждали?
Муж замялся, покрутил в руках телефон.
— Ну… я думал, ты не будешь против…
— Думал! — Аня расхохоталась, но смех получился истеричным. — Три месяца думал! А спросить забыл!
В коридоре зазвонил домофон. Резко, настойчиво. Феликс кинулся открывать, явно рад возможности сбежать из кухни.
— Тётя Таня с Серёжей поднимаются! — крикнул он из прихожей.
Аня замерла. Тётя Таня — это сестра Галины Николаевны, точно такая же прожорливая и наглая. А Сергей — её сын-тунеядец, которому уже под сорок, а он до сих пор у мамочки на шее висит.
— Только этого не хватало, — пробормотала Аня.
— Ну что ты, Аннушка, — Галина Николаевна мило улыбнулась, демонстрируя золотые коронки. — Танечка ненадолго. На пару недель. У неё ремонт в квартире.
— Пару недель?! — Аня почувствовала, как земля уходит из-под ног. — Галина Николаевна, вы что, издеваетесь?
— Я не понимаю твоей истерики. Семья — это святое. Мы же не чужие люди.
В дверь забарабанили. Громко, бесцеремонно.
— Галочка, открывай! Мы тут с сумками стоим! — раздался бодрый голос тёти Тани.
Феликс поспешил открыть. В квартиру ворвался настоящий ураган: тётя Таня с двумя огромными сумками, племянник Сергей, тащивший чемодан на колёсиках, и ещё какие-то коробки.
— Ой, Анечка! — Таня бросила сумки прямо на чистый пол и кинулась обниматься. — Как дела, дорогая? Как житуха?
Пахло от неё резкими духами и табаком. Сергей, не здороваясь, прошёл в гостиную и плюхнулся на диван в грязных кроссовках.
— Мам, а где телек? Почему каналы все какие-то дебильные?
— Сережа, поздоровайся сначала, — одёрнула его тётя Таня, но сама тут же переключилась на Аню. — А что у вас с едой? Мы с дороги, голодные…
Аня молчала. Смотрела, как в её двухкомнатной квартире расползается этот семейный кошмар, и понимала: началось. То, чего она втайне боялась все эти месяцы, наконец произошло.
— Я пока чемодан в спальню поставлю, — объявила тётя Таня, не спрашивая разрешения.
— В какую спальню? — очнулась Аня.
— Ну а где ещё? Мы же не на полу спать будем!
— А мы где будем спать?
Галина Николаевна деликатно откашлялась.
— Аннушка, диван у вас удобный. Молодые — переночуете пару ночей, не развалитесь.
— Пару ночей? — Аня почувствовала, как голос начинает срываться. — Вы же сказали, на пару недель!
— Недель, ночей… — Таня махнула рукой. — Какая разница? Время быстро пролетит.
Сергей громко рыгнул и потянулся за пультом.
— А пива у вас нет? И чипсов?
Аня посмотрела на мужа. Феликс стоял, опустив голову, как провинившийся школьник. Молчал.
— Феликс, — тихо сказала она. — Мне нужно с тобой поговорить. В коридоре.
— Анюта, не трепи нервы моему сыну, — вмешалась Галина Николаевна. — Он и так нервный весь. На работе стресс.
— Какая работа? — взорвалась Аня. — Он уже полгода сидит дома! На мои деньги живёт!
— Тише ты! — рявкнула тётя Таня. — Что за манеры? При старших кричать!
— Я в своём доме как хочу, так и говорю!
— В каком своём? — Галина Николаевна поставила чашку на стол с такой силой, что чай плеснул на скатерть. — Квартира на Феликса оформлена! На моего сына!
Аня замерла. Холодок прошёл по спине.
— Что?
— Ты что, не знала? — удивилась тётя Таня. — Галочка мне рассказывала. Феликс документы переоформил. Теперь он собственник.
Мир качнулся. Аня схватилась за спинку стула.
— Феликс… это правда?
Муж не поднимал глаз. Молчал, крутил в руках телефон.
— Феликс!
— Ну… мама посоветовала… для налогов лучше…
— Для налогов?! — Аня почувствовала, как ноги становятся ватными. — Феликс, эту квартиру покупала я! На свои деньги! Я ипотеку пять лет выплачивала!
— Анечка, не волнуйся, — сладко проговорила Галина Николаевна. — Ты же не собираешься от мужа уходить? Какая разница, на кого оформлено?
Сергей громко захрустел чипсами — откуда-то достал пачку.
— Мам, а когда ужин будет? Я есть хочу.
Аня медленно опустилась на стул. Руки тряслись. Пять лет она вкалывала на двух работах, отказывала себе во всём, чтобы выплачивать проклятую ипотеку. Считала каждую копейку. А теперь…
— Когда? — переспросила она тихо, глядя на Сергея. — Когда ты последний раз работал, паразит?
— Ты что себе позволяешь? — вскинулась тётя Таня. — Моему сыну хамить?
— А ты что себе позволяешь? Третий день жрёшь мою еду и ещё претензии предъявляешь!
— Какую твою? — Галина Николаевна встала во весь рост. — Феликс хозяин дома, значит, мы все здесь гости. И ты тоже.
— Я тоже?! — Аня вскочила так резко, что стул опрокинулся. — Я, которая эту квартиру покупала? Я, которая вас всех содержу?
— Никто тебя не заставлял, — буркнул Феликс.
— Что ты сказал?
Муж наконец поднял глаза. В них мелькнула какая-то новая наглость, которой раньше не было.
— Я сказал — никто тебя не заставлял. Хочешь уйти — вали. Дверь не заперта.
Аня схватилась за край стола. Этого не могло быть. Феликс, её Феликс, с которым они семь лет прожили… Тихий, безобидный, который никогда голоса не повышал…
— Откуда это в тебе? — прошептала она.
— Мужчина должен быть главой семьи, — назидательно проговорила Галина Николаевна. — Я Феликса правильному воспитывала. А ты его под каблук загнала.
— Под каблук? — Аня расхохоталась, но смех получился надломленным. — Под каблук того, кто полгода на диване лежит?
— Зато теперь знает себе цену, — тётя Таня одобрительно кивнула. — Галочка, ты молодец. Сыночка к разуму привела.
— А ну-ка, стой! — Аня вдруг всё поняла. — Это же ты! — она ткнула пальцем в Галину Николаевну. — Это ты ему мозги запудрила! Про квартиру надоумила!
— Я просто объяснила сыну его права.
— Какие права? На мою квартиру?!
— На семейное имущество, — спокойно ответила свекровь, отхлёбывая чай из Аниной чашки. — По закону, всё нажитое в браке — общее.
— Но квартиру покупала я! До свадьбы! На свои деньги!
— Докажи, — усмехнулась Галина Николаевна.
Аня опешила. Документы… Где документы? Она помнила, что где-то были справки о доходах, выписки с карты… Но Феликс несколько месяцев назад «наводил порядок» в бумагах. Говорил, старые документы выбрасывал…
— Ты… ты их уничтожил? — обратилась она к мужу.
Феликс пожал плечами.
— Зачем старьё хранить? Место только занимает.
— Место занимает… — Аня почувствовала, как начинает заводиться. — А ваша орава место не занимает? Сергей на диване раскинулся, как барин! Галина Николаевна спальню заняла! Тётя Таня сегодня ещё и вещи свои тащит!
— Не ори на старших! — рявкнула тётя Таня.
— Я не ору, я констатирую факты! Ваш драгоценный Сергей за месяц ни разу не помылся! От него воняет, как от бомжа!
— Ты что несёшь? — Сергей наконец оторвался от телевизора. — Я каждый день душ принимаю!
— Каждый день горячую воду тратишь! Моешься по два часа! Я на работу опаздываю из-за тебя!
— А при чём тут я? Горячей воды мало — это не моя проблема.
Аня посмотрела на эту компанию и вдруг поняла: они её просто выживают. Планомерно, методично выживают из собственного дома.
— Знаете что? — сказала она тихо. — Идите все…
— Аня, — предостерегающе произнёс Феликс.
— Идите все к чёрту! Вон из моего дома!
— Из какого твоего? — Галина Николаевна поставила чашку и выпрямилась. — Феликс, позвони в управляющую компанию. Пусть скажут, на кого квартира зарегистрирована.
Феликс послушно достал телефон. Аня смотрела на него и не узнавала. Куда делся её муж? Этот чужой человек с наглыми глазами — кто он?
— Алло? Да, это Панкратов Феликс Игоревич… — голос у него был деловой, уверенный. — Квартира номер сорок два… Да, на меня оформлена… Спасибо.
Он отключился и посмотрел на жену торжествующе.
— Слышала? На меня оформлена. Официально.
— Феликс… — Аня почувствовала, как мир рушится. — Феликс, мы же договаривались… Ты обещал, что это временно…
— Обещания обещаниями, а документы документами, — встряла Галина Николаевна. — Сынок, ты правильно сделал. Нечего бабе над мужчиной измываться.
— Да, Феликс, — поддакнула тётя Таня. — У нас в роду мужчины всегда главными были. А то она тебя совсем запугала.
Сергей громко расхохотался.
— Дядь Фель, да ты красавчик! Наконец-то характер показал!
Аня стояла посреди своей кухни и чувствовала себя чужой. Будто попала в параллельную вселенную, где всё перевернулось с ног на голову.
— Хорошо, — сказала она очень спокойно. — Хорошо. Тогда, раз вы тут хозяева, сами и содержите себя. Я больше ни копейки не дам.
— Как это не дашь? — нахмурился Феликс.
— А вот так. Зарплату получаю — трачу на себя. Хотите жрать — идите работать.
— Аня, ты что, совсем охамела? — возмутилась Галина Николаевна. — Жена обязана мужа содержать!
— Жена обязана? А муж что обязан?
— Быть главой семьи!
— Прекрасно. Пусть глава семьи и решает, как всех прокормить.
Аня развернулась и пошла к выходу. В прихожей натянула куртку, взяла сумочку.
— Ты куда? — окликнул Феликс.
— На работу. В отличие от некоторых, я работаю.
— А ужин?
Аня обернулась. Посмотрела на мужа долгим взглядом.
— Попроси маму. Она же такая хозяйственная.
Хлопнула дверью и пошла по лестнице вниз. На втором этаже остановилась, прислонилась к стене. Ноги дрожали. Руки тоже.
Семь лет брака. Семь лет она думала, что знает этого человека. А он оказался… кем? Предателем? Или просто слабаком, которого мамочка за ниточки дёргает?
Телефон завибрировал. Сообщение от Феликса: «Не дури. Приходи домой».
Аня удалила сообщение, не ответив. Спустилась во двор, села на лавочку у подъезда. Мимо проходили соседи, кто-то здоровался, но она не отвечала. Думала.
Что теперь? Идти к подруге Марине? Но у той самой двое детей, места нет. К родителям? Мама последние полгода твердила: «Анюта, развестись не стыдно, стыдно с таким лентяем жить». Может, мама была права?
Телефон снова завибрировал. Теперь звонил.
— Аня, хватит кочевряжиться, — голос Феликса был раздражённым. — Поднимайся домой. Мама борщ варит.
— Из чего? — спросила она. — Из воздуха?
— Продукты нашлись.
— Какие продукты, Феликс?
Молчание.
— Феликс, какие продукты?
— Ну… я в долг взял… у соседей…
— В долг? У Петровых? Феликс, им самим денег не хватает!
— Аня, поднимайся, а? Разговор на повышенных тонах продолжается. Мама нервничает.
— А мне на твою маму плевать! И на тебя тоже!
Она сбросила звонок. Сидела, смотрела на окна своей квартиры. Во втором окне маячила тётя Таня — видимо, разглядывала, куда Аня делась.
А в голове крутилась одна мысль: «Как же я была слепа… Как же была слепа…»
Через полгода Аня стояла у окна съёмной квартиры в Казани и пила утренний кофе. Настоящий, ароматный — такой, какой она себе не позволяла целые годы. За окном шёл снег, укрывая город белой тишиной.
Телефон молчал уже неделю. Феликс больше не звонил. Последний раз названивал месяц назад, когда коммунальные счета пришли.
— Аня, ну ты же понимаешь… мама больная, работать не может… Тётя Таня тоже…
— А Сергей? — спросила она тогда.
— Сергей… ну, он же ищет работу…
— Уже полгода ищет?
— Аня, не будь жестокой. Ты же зарабатываешь хорошо…
Она тогда просто сбросила звонок. И заблокировала номер.
Развод прошёл быстрее, чем она ожидала. Феликс подписал все бумаги, даже не читая. Видимо, был уверен, что Аня всё равно вернётся. Куда ей податься?
А Аня взяла и не вернулась.
Устроилась в казанскую IT-компанию на зарплату в полтора раза больше московской. Сняла небольшую, но уютную квартиру рядом с Казанкой. Завела кота — рыжего, наглого, который по утрам будил её мурчанием, а не скандалами.
Кофе допили. Аня поставила чашку в раковину — одну, свою чашку. В холодильнике ждали продукты, которые съест только она. Тишина в квартире была не гробовой, а умиротворяющей.
Телефон вибрировал. Незнакомый номер.
— Алло?
— Аня? Это Марина, твоя соседка… бывшая соседка. Из Москвы.
— Марина? Как дела?
— Аня… ты не поверишь, что тут творится. Твоего Феликса вчера выселили.
— Как выселили?
— Судебные приставы приехали. Оказывается, он кредит брал под залог квартиры. Месяца три назад. А выплачивать нечем. Галина Николаевна в больнице — инфаркт случился, когда узнала. Тётя Таня с Сергеем удрали ещё неделю назад.
Аня молчала, переваривая информацию.
— Феликс где сейчас?
— Да кто его знает? Пакеты собрал и ушёл. Говорят, к маме в больницу пошёл. Аня, а ты… ты же не вернёшься?
— Зачем?
— Ну, он же один остался… может, одумается…
Аня посмотрела на заснеженную Казанку, на утреннее солнце, пробивающееся сквозь тучи.
— Марина, а ты знаешь, что такое счастье?
— Ну… наверное…
— Счастье — это когда твоя еда остаётся в холодильнике. Когда горячая вода есть тогда, когда тебе нужна. Когда дома тишина, а не цирк. Когда ты хозяйка своей жизни.
— Но Аня…
— Марина, передай Феликсу, если увидишь. Пусть поблагодарит маму. Она мне глаза открыла.
Аня отключилась и заблокировала номер. Посмотрела на своё отражение в окне — загорелое лицо, довольные глаза. За полгода она помолодела лет на пять.
На столе лежала книга — «Финансовая грамотность для женщин». Аня никогда не думала, что такие книги могут быть интересными. Оказалось, очень даже могут.
Особенно когда читаешь их в собственной квартире, за которую никому не должна отчитываться.
Кот запрыгнул на подоконник и ткнулся мордой в ладонь. Мурчал довольно, как маленький моторчик.
— Правда, Рыжик? — Аня почесала его за ухом. — Хорошо нам вдвоём?
За окном падал снег, укрывая старую жизнь. А новая только начиналась.
