– Людмила Ивановна, подождите, – Света сжала телефон так, что пальцы побелели. – Это не совсем так, квартира не пустует, она в аренде.
Голос свекрови в трубке дрогнул от возмущения, словно Света только что призналась в каком-то преступлении.
– В аренде? – переспросила Людмила Ивановна. – То есть чужим людям ты сдаёшь, а моей Наташе с внуками помочь не можешь?
Света прикрыла глаза, чувствуя, как знакомая тяжесть сдавливает грудь. Она стояла на кухне своей небольшой двушки, где всё было родным – от потёртого деревянного стола до старенького чайника, посвистывающего на плите. За окном шумел вечерний город, а в трубке – голос свекрови, который, казалось, мог пробить стены.
– Людмила Ивановна, – начала Света, стараясь говорить спокойно, – мы с Димой сдаём квартиру, чтобы покрывать ипотеку. Это не просто так, это наш единственный доход, кроме зарплат.
– Ипотеку! – фыркнула свекровь. – А Наташа, между прочим, с двумя детьми по съёмным углам мотается! Ты хоть представляешь, каково ей? Мать-одиночка, без мужа, без поддержки!
Света глубоко вдохнула, пытаясь не сорваться. Она знала Наташу, сестру своего мужа Димы. Знала её историю – развод два года назад, двое мальчишек, пяти и семи лет, и вечные жалобы на жизнь. Наташа была младшей в семье, и Людмила Ивановна души в ней не чаяла, всегда ставя её в пример. «Наташа такая умница, Наташа всё сама, Наташа героиня!» – эти слова Света слышала десятки раз за пять лет брака.
– Я понимаю, что ей тяжело, – сказала Света, глядя на своё отражение в тёмном окне. – Но мы не можем просто так отдать квартиру. Это наш с Димой ресурс, чтобы выплатить ипотеку.
– Ресурс! – голос свекрови стал ещё резче. – А моя дочь с внуками – это что, не часть твоей семьи? Ты теперь в нашей семье, Светлана, или забыла?
Света почувствовала, как кровь прилила к щекам. Она хотела ответить, но в горле застрял ком. Семья. Конечно, она часть семьи. Но почему эта «семья» всегда требует от неё чего-то, не спрашивая, что она сама чувствует?
– Давайте я поговорю с Димой, – наконец выдавила она. – Мы подумаем, что можно сделать.
– Подумаете! – Людмила Ивановна хмыкнула. – Подумайте-подумайте. Только не тяните, а то Наташа уже на чемоданах. Я ей сказала, что вы не оставите её в беде.
Разговор закончился, а Света ещё долго стояла, глядя на телефон, будто он мог дать ответы. За окном мигали фонари, где-то вдалеке гудела машина, а в голове крутился один вопрос: как объяснить свекрови, что их вторая квартира – не просто «пустующее жильё», а их с Димой подушка безопасности, их страховка, их мечта о будущем?
Света сидела за кухонным столом, когда Дима вернулся с работы. Его тёмные волосы были взъерошены, пиджак слегка помят, но улыбка, как всегда, грела душу. Он бросил сумку у двери, стянул ботинки и, заметив её хмурое лицо, остановился.
– Что случилось? – спросил он, присаживаясь напротив. – Опять работа?
Света покачала головой, теребя край скатерти.
– Твоя мама звонила.
Дима замер, словно почуял бурю.
– И? – осторожно уточнил он.
– Она хочет, чтобы мы отдали нашу вторую квартиру Наташе. Говорит, она с детьми мотается по съёмным, а у нас, мол, жильё простаивает.
Дима вздохнул, потирая виски. Света знала этот жест – он появлялся, когда разговор заходил о его семье. Дима был между двух огней: с одной стороны, мать и сестра, которых он любил и за которых чувствовал ответственность, с другой – Света, его жена, с которой они вместе строили свою жизнь.
– Она не простаивает, – сказал он тихо. – Мы сдаём её, чтобы закрывать ипотеку. Мама знает это.
– Знает, – кивнула Света. – Но, видимо, ей всё равно. Она уже пообещала Наташе, что мы решим её проблему.
Дима нахмурился, глядя в стол.
– Наташа звонила мне пару дней назад, – признался он. – Сказала, что ей тяжело. Что арендодатель повысил плату, а работы толком нет. Я сказал, что мы подумаем, но…
– Но не сказал, что это про нашу квартиру? – Света прищурилась.
– Нет, – он поднял на неё взгляд. – Я не думал, что мама так насядет.
Света откинулась на спинку стула, чувствуя, как внутри закипает раздражение. Не на Диму – он всегда старался её защитить. На ситуацию. На свекровь, которая считала, что их жизнь – это её шахматная доска. На Наташу, которая, кажется, даже не пыталась искать выход, зная, что мама всё устроит.
– Дим, – начала она, стараясь говорить мягко, – я понимаю, что Наташе тяжело. Правда. Но мы с тобой пять лет пахали, чтобы купить эту квартиру. Ты помнишь, как мы отказывали себе во всём? Как брали подработки, чтобы накопить на первый взнос?
– Помню, – кивнул он, и в его глазах мелькнула усталость. – И я не хочу её отдавать. Но… Наташа – моя сестра. А мама… ты же знаешь, какая она. Если мы откажемся, она устроит нам ад.
Света сжала губы. Она знала. Людмила Ивановна умела давить так, что стены трещали. Её звонки, её «а что люди скажут», её слёзы – всё это было отработанным оружием.
– И что мы будем делать? – спросила Света. – Отдадим квартиру? А ипотеку чем платить? Или ты хочешь, чтобы я взяла вторую работу?
– Нет, – твёрдо сказал Дима. – Мы ничего не будем отдавать. Просто… давай подумаем, как помочь Наташе, но не за наш счёт.
Света посмотрела на него, и в груди стало чуть легче. Дима был на её стороне. Пока что. Но она знала, что давление свекрови не закончится одним звонком.
На следующий день Света решила встретиться с Наташей. Не по телефону – по телефону всё превращалось в кашу из эмоций и недомолвок. Лицом к лицу. Она написала ей сообщение: «Наташ, давай встретимся, поговорим про твою ситуацию. Сегодня в 18:00 в кафе у метро?»
Наташа ответила почти сразу: «Ок, я с детьми буду».
Света вздохнула. Дети – это, конечно, козырь. Наташа знала, как сыграть на жалости. Но Света не собиралась сдаваться. Она хотела понять, что на самом деле происходит, и, может быть, найти выход, который не разрушит их с Димой планы.
Кафе было уютным, с деревянными столиками и запахом свежесваренного кофе. Света пришла чуть раньше, заказала латте и сидела, глядя на прохожих за окном. Осень раскрасила город в жёлто-красные тона, и листья кружились в воздухе, как маленькие танцоры. Ей вдруг вспомнилось, как они с Димой пять лет назад гуляли по этому же району, мечтая о своей квартире. Тогда вторая казалась несбыточной мечтой, а теперь она – их реальность, их страховка, их будущее.
– Света! – Наташа вошла, толкая перед собой коляску с младшим сыном, Максимкой. Старший, Артём, плёлся следом, уткнувшись в телефон.
– Привет, – Света улыбнулась, хотя внутри всё сжалось. Наташа выглядела уставшей: тёмные круги под глазами, волосы собраны в небрежный пучок, джинсы слегка потёрты на коленях. Но в её взгляде было что-то ещё – смесь надежды и вызова.
– Спасибо, что согласилась встретиться, – Наташа плюхнулась на стул, подтянув коляску ближе. – Мама, наверное, уже всё тебе рассказала?
– Рассказала, – кивнула Света. – Что ты снимаешь квартиру, и тебе тяжело.
– Тяжело – это мягко сказано, – Наташа горько усмехнулась. – Аренда съедает почти всю зарплату. А ещё дети, школа, секции… Я одна, Свет. Совсем одна.
Света почувствовала укол сочувствия. Она знала, что Наташе досталось. Развод с мужем, который исчез из их жизни, оставив её с двумя детьми, был тяжёлым ударом. Но сочувствие боролось с раздражением – Наташа говорила так, будто Света и Дима обязаны решать её проблемы.
– Я понимаю, – сказала Света, помешивая кофе. – Но, Наташ, наша квартира – она не пустует. Мы сдаём её, чтобы платить ипотеку. Если мы её отдадим, нам самим нечем будет платить.
Наташа нахмурилась, её пальцы нервно теребили край салфетки.
– Мама сказала, что вы справитесь, – тихо сказала она. – Что это временно. Я бы платила вам, сколько смогу.
– Сколько сможешь? – Света старалась не сорваться. – Наташ, арендаторы платят нам фиксированную сумму. Это не просто деньги, это наш план. Мы с Димой хотим закрыть ипотеку раньше срока, чтобы… чтобы начать жить спокойно.
– А я, значит, не заслуживаю спокойной жизни? – в голосе Наташи появилась обида. – Я с двумя детьми, Света. У меня нет мужа, нет родителей, которые могут помочь. Только мама, и она… она уверена, что вы с Димой не откажете.
Света сжала челюсти. Вот оно. Свекровь уже всё решила за них.
– Наташ, – она посмотрела ей прямо в глаза, – я хочу помочь. Правда. Но не за счёт нашей семьи. Давай подумаем, как можно решить твою ситуацию по-другому. Может, есть какие-то программы для матерей-одиночек? Или работа с жильём?
Наташа отвела взгляд, её щёки слегка покраснели.
– Я искала, – буркнула она. – Но ничего толкового. Всё либо дорого, либо далеко, либо с кучей условий.
– А если поискать ещё? – мягко предложила Света. – Я могу помочь. Посмотреть объявления, узнать про субсидии…
– Ты не понимаешь, – перебила Наташа. – Мне не нужны твои поиски. Мне нужно жильё. Сейчас. Мама сказала, что ваша квартира – идеальный вариант.
Света почувствовала, как внутри всё закипает. Мама сказала. Конечно. Людмила Ивановна всегда знала, что лучше для всех.
– Наташ, – она постаралась говорить твёрдо, но без злости, – это не мамино решение. Это наше с Димой. И мы не можем отдать квартиру.
Наташа молчала, глядя в стол. Максимка в коляске захныкал, и она машинально покачала его, не поднимая глаз. Артём, оторвавшись от телефона, вдруг спросил:
– Мам, мы будем жить в новой квартире?
– Не знаю, – тихо ответила Наташа. – Посмотрим.
Света почувствовала укол вины. Она видела, как Наташе тяжело. Видела, как мальчишки смотрят на неё, ожидая, что мама найдёт выход. Но почему этот выход должен быть за счёт их с Димой жизни?
Дома Света рассказала Диме о разговоре. Он слушал молча, хмуро глядя в пол.
– Она права в одном, – наконец сказал он. – Ей правда тяжело. Я говорил с ней вчера, она на грани.
– И что? – Света скрестила руки. – Мы должны пожертвовать нашим будущим, потому что ей тяжело? Дим, я тоже устала. От работы, от ипотеки, от звонков твоей мамы, которая считает, что мы ей что-то должны.
– Не должны, – он покачал головой. – Но… Свет, это моя сестра. Если мы не поможем, кто поможет?
– А кто поможет нам? – Света почувствовала, как голос дрожит. – Мы с тобой не миллионеры. Мы обычные люди, которые пашут, чтобы закрыть долги. Почему мы должны решать проблемы всех?
Дима молчал. Она видела, как он разрывается. Его семья – мама, сестра, племянники – всегда была для него важной. Но Света тоже была его семьёй. И их общие планы, их мечты – разве они ничего не значили?
– Давай хотя бы узнаем, какие есть варианты, – предложил он. – Может, есть какие-то программы, субсидии…
– Я предлагала Наташе, – ответила Света. – Она даже слушать не захотела. Сказала, что мама уже всё решила.
Дима стиснул зубы.
– Мама не решает за нас, – твёрдо сказал он. – Я поговорю с ней. И с Наташей.
Света кивнула, но внутри было неспокойно. Она знала, что Людмила Ивановна не сдастся так просто. И Наташа, судя по всему, тоже.
Прошла неделя. Давление нарастало, как пар в чайнике, который вот-вот взорвётся. Людмила Ивановна звонила каждый день, то уговаривая, то упрекая. «Света, ты же не хочешь, чтобы мои внуки остались на улице?» – её голос был то сладким, как мёд, то острым, как нож. Наташа тоже не молчала – присылала сообщения с фотографиями детей, с грустными смайликами, с намёками, что «мама права, вы могли бы помочь».
Света чувствовала, как её нервы натягиваются, как струны. Она старалась держаться – ради Димы, ради их брака, ради их планов. Но каждый звонок, каждое сообщение было как удар по тонкой броне.
Однажды вечером, когда Дима задержался на работе, Света сидела в гостиной, листая сайты с программами поддержки для матерей-одиночек. Она нашла несколько вариантов – субсидии на аренду, льготные ипотеки, даже временное жильё от города. Но стоило ей отправить ссылки Наташе, как та ответила: «Это всё сложно, Свет. Проще, если вы дадите квартиру».
Света швырнула телефон на диван. Проще. Конечно, для Наташи всё просто – взять и забрать их с Димой подушку безопасности. А что потом? Жить на её «сколько смогу» и надеяться, что она не задержит платежи?
Когда Дима вернулся, он застал Свету за ноутбуком, с красными от усталости глазами.
– Что ты делаешь? – спросил он, бросая взгляд на экран.
– Ищу варианты для Наташи, – ответила она, не отрываясь. – Потому что, видимо, никто, кроме меня, этого делать не будет.
Дима сел рядом, положил руку ей на плечо.
– Свет, я говорил с мамой, – тихо сказал он. – Она… она не понимает, почему мы так упираемся. Но я объяснил, что квартира – это наш с тобой план. Что мы не можем её отдать.
– И что она? – Света посмотрела на него.
– Сказала, что я неблагодарный сын, – он горько усмехнулся. – Что я забыл, как она нас с Наташей тянула одна.
Света почувствовала, как внутри снова закипает.
– Дим, – она повернулась к нему, – я не хочу быть злой невесткой. Не хочу, чтобы твоя мама думала, что я против вашей семьи. Но я устала чувствовать себя виноватой за то, что мы с тобой хотим жить своей жизнью.
– Ты не виновата, – он сжал её руку. – И я не хочу, чтобы ты так себя чувствовала. Завтра я поеду к Наташе. Поговорю с ней сам. Без мамы.
Света кивнула, но в груди всё равно было тяжело. Она знала, что разговор с Наташей – это только начало. Людмила Ивановна не сдастся, пока не добьётся своего.
На следующий день Дима уехал к сестре. Света осталась дома, пытаясь отвлечься делами – уборка, готовка, звонок подруге. Но мысли всё время возвращались к разговору, который сейчас шёл где-то в другом районе города. Что скажет Наташа? Согласится ли искать другие варианты? Или снова будет давить на жалость?
К вечеру Дима вернулся. Его лицо было усталым, но в глазах мелькала искорка – что-то новое, чего Света не видела раньше.
– Ну? – она встретила его в прихожей, сжимая в руках кухонное полотенце.
– Есть новости, – сказал он, снимая куртку. – Наташа нашла работу.
– Работу? – Света моргнула. – Какую?
– В крупной компании, – Дима улыбнулся. – Они предложили ей должность администратора. И, главное, дают служебное жильё. Небольшую квартиру, но для неё и мальчишек хватит.
Света замерла, не веря своим ушам.
– Серьёзно? – переспросила она. – И она согласилась?
– Да, – кивнул Дима. – Она сама удивилась, когда ей позвонили. Сказала, что ходила на собеседование пару недель назад, но не думала, что её возьмут.
– А мама знает? – Света прищурилась.
– Пока нет, – Дима покачал головой. – Наташа хочет сама ей рассказать. Но… Свет, кажется, всё налаживается.
Света почувствовала, как напряжение, копившееся недели, медленно отпускает. Неужели? Неужели они смогут сохранить свою квартиру, свои планы, свою жизнь?
– Хорошо, – наконец сказала она. – Но, Дим… что с мамой? Она не отступит, пока не убедится, что Наташа устроена.
– Знаю, – кивнул он. – Поэтому я предложил Наташе встретиться с ней вместе. Мы втроём поедем к маме завтра. Объясним всё.
Света посмотрела на мужа. Впервые за долгое время она видела в нём не только усталость, но и решимость. Он не собирался сдаваться. И это давало надежду, что их жизнь всё ещё в их руках.
– Мам, мы пришли поговорить, – Дима поднял ладони, словно защищаясь от её слов. –Наташа тоже здесь.
Света стояла чуть позади, сжимая ремешок сумки. Квартира свекрови пахла свежесваренным борщом и лавандовым ароматизатором. На стене тикали старые часы с кукушкой, а в углу гостиной, на комоде, красовались фотографии Наташи и её мальчишек. Света заметила, что их с Димой свадебного фото, которое они подарили Людмиле Ивановне три года назад, среди них не было.
Наташа сидела на диване, нервно теребя подол своей кофты. Её лицо было бледным, под глазами – тёмные тени. Рядом, на ковре, Артём и Максимка строили башню из кубиков, но даже их детский смех не разряжал напряжённую атмосферу.
– Поговорить? – Людмила Ивановна прищурилась, глядя на сына. – А что тут говорить? Наташа с детьми мучается, а вы с вашей квартирой… – она бросила взгляд на Свету, – словно чужие люди!
Света почувствовала, как щёки горят. Она хотела ответить, но Дима мягко коснулся её руки, давая понять, что начнёт сам.
– Мам, квартира не пустует, – сказал он твёрдо. – Мы сдаём её, чтобы платить ипотеку. Ты знаешь, как нам тяжело далась эта покупка.
– Тяжело! – фыркнула свекровь, скрестив руки. – А Наташе, значит, легко? Одна, с двумя детьми, без мужа, без копейки за душой!
Наташа подняла глаза, её губы дрогнули.
– Мам, я… – начала она, но Людмила Ивановна перебила:
– Молчи, Наташенька! Я за тебя всё скажу. Они должны понять, что семья – это не только их ипотека!
Света сжала губы, чтобы не сорваться. Ей хотелось крикнуть, что их с Димой семья – это тоже семья, что их планы, их борьба за будущее – не менее важны. Но она молчала, чувствуя, как Дима сжимает её руку чуть сильнее.
– Мам, послушай, – Наташа встала, её голос был тихим, но неожиданно твёрдым. – Я нашла работу. И жильё.
Людмила Ивановна замерла, её брови поползли вверх.
– Что? – переспросила она. – Какую работу? Какое жильё?
– В компании, – Наташа нервно поправила волосы. – Администратором. Они дают служебную квартиру. Небольшую, но для нас с мальчиками хватит. Я уже подписала договор.
Света почувствовала, как напряжение в груди чуть отпустило. Она посмотрела на Наташу, пытаясь понять, не шутка ли это. Но в глазах сестры мужа была решимость – не та, что подогревается мамиными уговорами, а настоящая, выстраданная.
– И ты молчала? – Людмила Ивановна повернулась к дочери, её голос дрожал от обиды. – Я тут за тебя бьюсь, а ты…
– Мам, я не хотела говорить, пока не буду уверена, – Наташа опустила взгляд. – Я боялась, что не получится. Но теперь всё решено. Я начинаю через неделю.
Света невольно улыбнулась. Это был шанс. Не только для Наташи, но и для них с Димой. Шанс сохранить свою жизнь, свою квартиру, свои мечты.
– Это замечательно, Наташ, – сказала она искренне. – Поздравляю.
Наташа посмотрела на неё, и в её глазах мелькнуло что-то тёплое.
– Спасибо, Свет, – тихо ответила она. – И… прости. За всё. Я не хотела, чтобы так получилось. Мама настояла, а я… я просто устала бороться.
Света кивнула, чувствуя, как внутри что-то смягчается. Наташа не была её врагом. Она была просто женщиной, которая пыталась выжить.
Но Людмила Ивановна не собиралась сдаваться.
– Служебная квартира? – она покачала головой. – Это что, теперь ты будешь жить в какой-то конуре, которую тебе фирма выделила? А если уволят? Куда ты с детьми?
– Мам, – Наташа посмотрела на мать, и в её голосе появилась сталь. – Это мой выбор. Я хочу попробовать. Хочу, чтобы мальчики видели, что я могу справиться сама.
Людмила Ивановна открыла рот, но, к удивлению Светы, замолчала. Её лицо смягчилось, и она вдруг отвернулась, глядя в окно, где осенний дождь стучал по подоконнику.
– Хорошо, – наконец сказала она, и её голос был тише обычного. – Делай, как знаешь. Но если что – я всегда рядом.
Света почувствовала, как Дима сжал её руку. Это была победа. Маленькая, хрупкая, но победа.
Дома Света и Дима сидели на кухне, глядя на дымящиеся кружки с чаем. За окном шёл дождь, и капли барабанили по стеклу, создавая уютный, почти убаюкивающий ритм.
– Не могу поверить, что всё так обернулось, – сказала Света, обхватив кружку ладонями. – Наташа правда нашла работу? И жильё?
– Да, – Дима улыбнулся, но в его глазах была усталость. – Я сам в шоке. Она сказала, что ходила на кучу собеседований, но этот вариант подвернулся неожиданно. Компания крупная, стабильная. Квартира, конечно, не хоромы, но для начала хватит.
– А мама? – Света посмотрела на него. – Она правда отступила?
Дима пожал плечами.
– Не совсем. Она звонила мне после нашего разговора. Сказала, что всё равно считает, что мы могли бы помочь Наташе. Но… она согласилась, что это её выбор.
Света кивнула, чувствуя, как внутри смешиваются облегчение и тревога. Людмила Ивановна не из тех, кто легко сдаётся. Но Наташин шаг – её решимость взять жизнь в свои руки – был чем-то новым. Может, это и правда начало перемен?
– Знаешь, – сказала она, глядя на Диму, – я горжусь Наташей. Ей тяжело, но она не сломалась.
– Я тоже, – кивнул он. – И тобой горжусь. Ты могла бы сорваться, накричать, сказать, что нам плевать. Но ты держалась.
Света усмехнулась.
– Не без труда. Я сто раз представляла, как ору на твою маму. Или на Наташу. Но… я не хотела быть той злой невесткой, знаешь?
– Ты не злая, – Дима взял её за руку. – Ты лучшая. И я обещаю, что больше не допущу, чтобы мама так на нас давила.
Света посмотрела на него, и в груди стало тепло. Они были командой. И, кажется, впервые за долгое время она почувствовала, что они справятся.
Прошла неделя. Наташа начала работать, а Света с Димой помогли ей с переездом. Служебная квартира оказалась небольшой, но уютной – две комнаты, светлые обои, старенькая, но чистая мебель. Артём и Максимка носились по комнатам, радуясь новому месту, а Наташа, впервые за долгое время, улыбалась без напряжения.
– Спасибо, что помогли, – сказала она, когда они сгрузили последние коробки. – Я… я правда не думала, что так получится.
– Всё нормально, – ответила Света, вытирая пот со лба. – Главное, что ты теперь на ногах.
Наташа кивнула, но её взгляд был серьёзным.
– Свет, я хочу ещё раз извиниться. Я не должна была давить на вас с Димой. Это мама… она убедила меня, что ваша квартира – единственный выход.
– Забудь, – Света махнула рукой. – Главное, что всё разрешилось.
Но Наташа покачала головой.
– Нет, не забудь. Я хочу, чтобы ты знала – я ценю, что вы с Димой не отвернулись. Я постараюсь больше не быть обузой.
Света посмотрела на неё и вдруг поняла, что Наташа изменилась. Не внешне – хотя она и правда стала выглядеть лучше, с новой стрижкой и лёгким макияжем. Внутри. В её глазах появилась искра, которой раньше не было.
– Ты не обуза, – сказала Света. – Ты сестра Димы. А значит, и моя. Если что – мы рядом.
Наташа улыбнулась, и в этот момент Максимка подбежал, ткнувшись ей в колени.
– Мам, тут есть балкон! Можно я там буду играть?
– Можно, – Наташа рассмеялась, обнимая сына. – Только осторожно.
Но не всё было так гладко. Людмила Ивановна, хоть и отступила, не могла смириться с тем, что её план провалился. Она звонила Свете через день, то с вопросами о Наташе, то с намёками, что «служебная квартира – это ненадёжно». Света старалась отвечать вежливо, но каждый разговор был как прогулка по минному полю.
Однажды вечером, когда Света готовила ужин, телефон снова завибрировал. Она уже знала, кто это, ещё до того, как увидела имя на экране.
– Светлана, – голос свекрови был сладким, как сироп, – я тут подумала. Может, вам всё-таки стоит отдать свою квартиру Наташе? А то служебная – это же не её. Вдруг что случится?
Света сжала нож, которым резала лук, и медленно выдохнула.
– Людмила Ивановна, – сказала она, стараясь говорить спокойно, – Наташа справляется. У неё хорошая работа, квартира. Она сама выбрала этот путь.
– Справляется! – фыркнула свекровь. – А если уволят? Если арендодатель выгонит? Что тогда?
– Тогда мы будем думать, – ответила Света. – Вместе. Как семья. Но пока Наташа хочет попробовать сама. И мы должны её поддержать.
В трубке повисла пауза. Света почти слышала, как Людмила Ивановна подбирает новые аргументы. Но вместо этого свекровь вдруг сказала:
– Ладно. Может, ты и права.
Света замерла, не веря своим ушам. Права? Она?
– Спасибо, – выдавила она. – Я рада, что мы понимаем друг друга.
– Пока понимаем, – буркнула Людмила Ивановна и отключилась.
Света посмотрела на телефон, чувствуя, как внутри смешиваются удивление и облегчение. Это была не победа, но шаг вперёд. Маленький, но важный.
Месяц спустя Света и Дима сидели на террасе кафе, куда пригласили Наташу с детьми. Осень уступила место зиме, и город покрылся тонким слоем снега. Мальчишки носились неподалёку, лепя снеговика, а Наташа рассказывала о своей новой работе.
– Я сначала боялась, – призналась она, помешивая капучино. – Думала, не потяну. Но там хорошая команда. И начальник нормальный.
– Это здорово, – сказал Дима, улыбаясь. – А мальчишки как?
– Привыкают, – Наташа посмотрела на сыновей. – Артём уже нашёл друга в новом садике. А Максимка… ну, он везде найдёт, чем заняться.
Света слушала, чувствуя, как внутри разливается тепло. Наташа изменилась. Не только внешне – она стала увереннее, спокойнее. И, кажется, впервые за долгое время не смотрела на Свету как на препятствие.
– Знаете, – вдруг сказала Наташа, – я поняла одну вещь. Мама всегда хотела, чтобы я была под её крылом. Но я… я хочу быть самостоятельной. Хочу, чтобы мальчишки видели, что я могу.
– Ты можешь, – сказал Дима, и в его голосе была гордость. – И всегда могла.
Наташа улыбнулась, и Света вдруг поймала себя на мысли, что ей нравится эта новая Наташа. Не та, что пряталась за маминой спиной, а та, что готова бороться за себя и своих детей.
– А мама как? – осторожно спросила Света.
– Ох, – Наташа закатила глаза. – Всё ещё ворчит. Но я сказала ей, что это моя жизнь. И, кажется, она начинает привыкать.
Света рассмеялась. Она знала, что Людмила Ивановна не сдастся окончательно. Но теперь, когда Наташа встала на ноги, давление свекрови стало не таким пугающим.
– За тебя, – Дима поднял кружку с чаем. – За новую жизнь.
– И за нас, – добавила Света, чокаясь с ним.
Наташа улыбнулась, поднимая свою чашку.
– За семью, – сказала она.
Света посмотрела на неё, на Диму, на мальчишек, которые с хохотом кидались снежками, и поняла, что всё было не зря. Они прошли через давление, ссоры, сомнения, но вышли сильнее. Их квартира осталась их подушкой безопасности. Наташа нашла свой путь. А Людмила Ивановна, кажется, начала понимать, что семья – это не только её воля.
