— Она продала нашу дачу за моей спиной! — голос Марины дрожал от ярости, когда она ворвалась в квартиру с документами в руках.
Антон поднял голову от ноутбука. Его жена стояла в дверях, бледная как полотно, сжимая в руках какие-то бумаги. За семь лет брака он редко видел её в таком состоянии.
— Кто продал? О чём ты? — спросил он, откладывая работу.
— Твоя мать! — выкрикнула Марина. — Дачу моих родителей, которую они мне оставили! Продала!
Антон встал с дивана, подошёл к жене. В её глазах стояли слёзы злости.
— Марин, подожди, давай спокойно. Какую дачу? Мама ничего не могла продать без твоего согласия.
— Могла! — Марина протянула ему документы. — Вот, смотри! Договор купли-продажи от прошлой недели. И моя подпись там есть! Только я её не ставила!
Антон взял бумаги, пробежал глазами по строчкам. Действительно, договор о продаже дачного участка в Подмосковье. Продавец — Марина Петровна Соколова. Покупатель — некий Виктор Семёнович Крылов. Сумма сделки — три миллиона рублей. И подпись жены внизу.
— Но как это возможно? — растерянно спросил он.
— А ты у своей мамочки спроси! — Марина вырвала документы из его рук. — Она же у нас юрист! Она же всё знает! Помнишь, как она настаивала, чтобы я оформила на неё доверенность? Для удобства, говорила! Чтобы она могла платежи коммунальные оплачивать, пока мы в отпуске!
Антон почувствовал, как земля уходит из-под ног. Действительно, полгода назад мать уговаривала Марину оформить генеральную доверенность. Говорила, что так будет проще решать бытовые вопросы.
— Но доверенность же была для другого…
— Генеральная доверенность, Антон! — перебила его жена. — Твоя мать могла с ней делать от моего имени что угодно! И она это сделала!
— Должно быть какое-то объяснение, — попытался успокоить её муж. — Давай позвоним маме, выясним.
— Выяснять? — Марина горько рассмеялась. — А что тут выяснять? Она продала единственное, что мне досталось от родителей! Дачу, где я выросла! Где каждое дерево посажено руками моего отца!
Антон набрал номер матери. Гудки казались бесконечными. Наконец, знакомый голос:
— Алло, сынок!
— Мам, что происходит? Марина говорит, ты продала дачу?
Пауза. Потом спокойный, даже довольный голос Нины Васильевны:
— Ах, это. Да, продала. Отличная сделка получилась! Три миллиона за те развалины! Повезло найти такого покупателя!
— Мама, ты с ума сошла? — Антон не верил своим ушам. — Это же не твоя собственность!
— Антоша, не кричи на мать, — строго сказала Нина Васильевна. — Я всё сделала для вашего же блага. Эта дача только деньги из вас тянула. Ремонт там нужен капитальный, крыша течёт, забор покосился. А так — живые деньги!
— Какие деньги? Где они? — вмешалась Марина, вырывая телефон у мужа.
— Марина, дорогая, не волнуйся так, — ласково заговорила свекровь. — Деньги в надёжном месте. Я их вложила в очень выгодное дело. Мой знакомый открывает бизнес, обещал через год вернуть в двойном размере!
— Что?! — Марина почувствовала, что задыхается. — Вы отдали деньги какому-то знакомому?
— Не какому-то, а проверенному человеку! Володя — серьёзный предприниматель. У него уже три магазина!
— Это мои деньги! От продажи моей дачи!
— Наши, дорогая, наши, — поправила её Нина Васильевна. — Мы же семья. А в семье всё общее. Я просто приняла решение, которое принесёт пользу всем нам.
— Вы не имели права! — кричала Марина.
— Имела, — спокойно ответила свекровь. — У меня есть доверенность. Всё законно. И вообще, хватит истерить! Подумаешь, дача! Там же всё разваливается! А через год у вас будет шесть миллионов! Купите себе нормальный дом, а не эти развалины!
— Мама, как ты могла? — наконец подал голос Антон.
— А что такого я сделала? — удивилась Нина Васильевна. — Я же не для себя старалась! Для вас! Чтобы у вас были нормальные деньги! А то живёте в съёмной квартире, копейки считаете!
— Мы копили на свою квартиру! — возразил сын.
— Вот и накопите быстрее, когда Володя деньги вернёт с процентами!
— А если не вернёт? — спросила Марина.
— Вернёт, не сомневайся! Я его сорок лет знаю!
— Вы продали мою дачу и отдали деньги вашему дружку! — Марина еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться.
— Не дружку, а бизнес-партнёру! И вообще, Марина, ты неблагодарная! Я о вас забочусь, а ты на меня кричишь!
— Заботитесь? Вы ограбили меня!
— Как ты смеешь так говорить! — возмутилась Нина Васильевна. — Антон, ты слышишь, как твоя жена со мной разговаривает?
— Мам, она права, — тихо сказал Антон. — Ты не должна была этого делать.
— Вот как? И ты туда же? Против родной матери?
— Мама, это воровство!
— Воровство? — голос Нины Васильевны стал ледяным. — Я всю жизнь на вас работаю! Квартиру эту съёмную я же вам нашла! Я же вам помогаю постоянно! А вы меня воровкой называете!
— Вы украли у меня единственную память о родителях! — крикнула Марина.
— Да что ты понимаешь в бизнесе! — отрезала свекровь. — Сидишь в своей школе, детей учишь за копейки! А я вам будущее обеспечиваю!
— Нина Васильевна, верните деньги, — потребовала Марина.
— Не могу. Уже всё оформлено. Договор с Володей подписан.
— Покажите этот договор!
— Зачем тебе? Ты всё равно ничего не понимаешь в таких делах!
— Мама, мы хотим увидеть документы, — вмешался Антон.
— Нет никаких документов! То есть, есть, конечно, но они у Володи! Всё честно, на словах договорились!
Марина опустилась на стул. Ноги больше не держали.
— На словах? Вы отдали три миллиона на словах?
— Володя — честный человек! Не то что некоторые! — обиделась Нина Васильевна.
— Мама, ты понимаешь, что натворила? — Антон сел рядом с женой, обнял её за плечи.
— Я сделала то, что считала нужным! И хватит меня допрашивать! Я вам не враг! Я мать и свекровь! И требую уважения!
— Уважения? — Марина подняла голову. — После того, что вы сделали?
— А что я такого сделала? Продала старую развалину и вложила деньги в прибыльное дело! Вы мне ещё спасибо скажете!
— Никогда! — отрезала Марина.
— Ну и не надо! Неблагодарные! Антон, я от тебя такого не ожидала! Встал на сторону жены против родной матери!
— Мам, ты же понимаешь, что это незаконно?
— Всё законно! У меня была доверенность!
— Для оплаты коммунальных услуг!
— Там не было написано, только для коммунальных услуг! Генеральная доверенность — это генеральная доверенность!
Марина встала, прошла к окну. За стеклом шёл дождь, размывая огни города. Так же размыто было её будущее. Дача — это было не просто имущество. Это был дом, где она провела детство. Где отец учил её кататься на велосипеде. Где мама выращивала клубнику. Где они отмечали её дни рождения. И теперь всего этого нет.
— Антон, — сказала она, не оборачиваясь. — Либо твоя мать возвращает деньги, либо я подаю заявление в полицию.
— Как ты смеешь мне угрожать! — взвизгнула Нина Васильевна в трубке.
— Это не угроза, это обещание, — спокойно ответила Марина.
— Антон, ты это слышишь? Твоя жена хочет посадить меня в тюрьму!
— Мама, верни деньги, — устало попросил сын.
— Не могу! Я же сказала! Они у Володи!
— Он не может сейчас! Деньги в деле! Через год вернёт!
— Мама, у тебя есть три дня, — сказал Антон. — Либо деньги возвращаются, либо Марина идёт в полицию. И я её поддержу.
— Что? Ты… ты предаёшь родную мать?
— Это ты предала наше доверие, мам.
— Я всё делала для вас!
— Нет, мама. Ты делала то, что считала нужным, не спросив нас. Это не забота, это самоуправство.
— Я твоя мать!
— И это не даёт тебе права распоряжаться чужим имуществом!
Нина Васильевна бросила трубку. В квартире повисла тишина. Марина всё стояла у окна, Антон сидел на диване, обхватив голову руками.
— Прости меня, — наконец сказал он.
— За что? — спросила Марина, не оборачиваясь.
— За то, что не защитил тебя. За то, что позволил матери уговорить тебя на эту доверенность.
— Ты не виноват, — Марина повернулась к мужу. — Я сама дура. Поверила, что она хочет помочь.
— Что будем делать?
— Пойдём к юристу. Узнаем, можно ли отменить сделку.
— А если нет?
— Тогда в полицию. Это мошенничество.
— Марин, это же моя мать…
— Которая украла у меня три миллиона! Антон, я понимаю, тебе тяжело. Но твоя мать переступила черту. И если мы сейчас это спустим, она будет делать так и дальше.
Антон кивнул. Он знал, что жена права. Мать всегда была властной, всегда лезла в их жизнь. Но чтобы так…
Телефон зазвонил снова. Нина Васильевна.
— Слушаю, мам.
— Антон, я поговорила с Володей. Он может вернуть два миллиона. Остальное уже вложено.
— Все три миллиона, мама.
— Он не может! У него нет сейчас таких денег!
— Тогда пусть продаёт машину, квартиру, что угодно! Это его проблемы!
— Антон, ты с ума сошёл? Из-за какой-то дачи ты готов разрушить жизнь человека?
— А ты разрушила нашу жизнь! — не выдержал он. — Мама, ты понимаешь, что натворила? Марина эту дачу берегла как память о родителях! А ты… ты просто взяла и продала! Как будто это твоё!
— Я думала о вашем будущем!
— Нет, мама. Ты думала, что лучше знаешь, как нам жить. Ты всегда так думаешь. Но это наша жизнь! Наша!
— Я плохого не хотела…
— Но сделала! Мама, у тебя три дня. Верни все деньги. Иначе мы идём в полицию.
— Антон…
— Всё, мама. Разговор окончен.
Он положил трубку. Марина села рядом, положила голову ему на плечо.
— Спасибо, — прошептала она.
— За что?
— За то, что поддержал меня. Я думала, ты встанешь на её сторону.
— Марин, ты моя жена. Мы семья. А мама… мама должна понять, что не может вмешиваться в нашу жизнь.
На следующий день они пошли к юристу. Тот изучил документы и покачал головой.
— Формально всё законно. Генеральная доверенность давала право на продажу имущества. Но есть нюанс — превышение полномочий. Вы давали доверенность для одних целей, а использована она была для других. Можно попробовать оспорить сделку в суде.
— А шансы? — спросила Марина.
— Пятьдесят на пятьдесят. Зависит от судьи, от доказательств. Нужно будет доказать, что вы не давали согласия на продажу именно дачи.
— А если подать заявление о мошенничестве?
— Можно. Но там тоже придётся доказывать умысел. А свекровь может сказать, что действовала в ваших интересах, просто неудачно вложила деньги.
Вечером снова позвонила Нина Васильевна.
— Я достала деньги, — сказала она без приветствия. — Все три миллиона. Продала свои украшения и взяла кредит.
— Мама… — начал Антон.
— Молчи! — оборвала его мать. — Я всю жизнь для тебя старалась! Всю жизнь! А ты предал меня из-за этой…
— Мама, не смей!
— Из-за жены! Она настроила тебя против меня!
— Никто никого не настраивал, — вмешалась Марина. — Вы сами всё сделали.
— Я хотела как лучше!
— Для кого лучше? Для себя? Чтобы показать, что вы тут главная? Что можете распоряжаться нашей жизнью?
— Я мать!
— А я человек! У меня есть права! И вы их нарушили!
— Антон, ты это слышишь?
— Слышу, мам. И Марина права.
— Значит, вот как… Ладно. Завтра получите свои деньги. Но это последнее, что я для вас делаю. Больше не звоните, не приходите. У меня больше нет сына.
— Мама, не надо так…
— Всё! Вы сделали свой выбор. Живите теперь с ним.
Трубка снова замолкла. Антон посмотрел на жену. В её глазах была боль и решимость.
— Она вернёт деньги, — сказал он.
— А дачу уже не вернуть, — тихо ответила Марина. — Её уже снесли. Новый владелец собирается строить коттедж.
— Откуда ты знаешь?
— Съездила сегодня. Хотела попрощаться. А там уже экскаватор работает.
Марина заплакала. Антон обнял её, прижал к себе.
— Прости меня. Прости за мою мать.
— Ты не виноват. Но знаешь что? Я рада, что всё так произошло.
— Рада? — удивился Антон.
— Да. Потому что теперь я знаю — ты на моей стороне. Ты выбрал меня, а не её. И это дорогого стоит.
На следующий день Нина Васильевна перевела деньги. Без единого слова, без объяснений. Просто перевод на карту и всё.
Антон пытался дозвониться, но мать не брала трубку. Писал сообщения — не отвечала.
Прошёл месяц. Марина нашла небольшой участок в другом районе. Не такой, как отцовская дача, но тоже хороший. С маленьким домиком и садом.
— Посадим яблони, — сказала она Антону. — И клубнику, как мама выращивала.
— Посадим, — согласился он.
В тот же вечер пришло сообщение от двоюродной сестры Антона:
«Твоя мама рассказала всем родственникам, что ты выбрал жену, а не мать. Что Марина настроила тебя против неё. Теперь вся родня считает вас неблагодарными».
Антон показал сообщение жене.
— Ну и пусть считают, — пожала плечами Марина. — Мы знаем правду.
— Не жалеешь? — спросил Антон.
— О чём?
— Что всё так вышло. Моя мать, родственники…
— Антон, твоя мать показала своё истинное лицо. Она не считается с нами, только со своими желаниями. И если родственники её поддерживают, значит, они такие же. Нам такая родня не нужна.
— Но это же семья…
— Семья — это мы с тобой. А остальные… остальные просто люди, которые считают, что имеют право распоряжаться нашей жизнью. И хорошо, что мы это поняли сейчас, а не позже.
Антон кивнул. Жена была права. Больно было терять мать, но ещё больнее было бы жить под её контролем, позволяя ей разрушать их жизнь.
Через полгода они купили небольшую квартиру. Не такую, о какой мечтали, но свою. И в первый же выходной поехали на новую дачу — сажать яблони.
— Знаешь, — сказала Марина, копая ямку для саженца. — Папа всегда говорил: дерево приживётся только там, где его любят. Где о нём заботятся.
— Мудрый был человек, — согласился Антон.
— Как думаешь, мама когда-нибудь поймёт, что была неправа?
Антон задумался. Мать так и не позвонила, не написала. Родственники тоже отвернулись, поверив её версии событий.
— Не знаю. Может быть. А может, и нет. Но это уже не наше дело.
— Да, — Марина улыбнулась. — Не наше.
Они посадили три яблони. По одной за каждый миллион, который удалось вернуть. И клубнику — целую грядку. И смородину, как любил отец Марины.
А вечером, сидя на веранде нового домика, Марина сказала:
— Знаешь, а я ей благодарна.
— Кому? Маме? — удивился Антон.
— Да. Она показала нам, кто мы друг для друга. Что мы — настоящая семья. Что можем постоять друг за друга. И это, наверное, стоит больше, чем любая дача.
Антон обнял жену. За окном садилось солнце, окрашивая небо в розовые тона. Где-то далеко, в городской квартире, его мать, наверное, рассказывала очередной родственнице, какой он неблагодарный сын. А они сидели на веранде своего маленького домика и были счастливы.
Потому что поняли главное — семья это не те, кто требует безоговорочного подчинения. Семья — это те, кто уважает и поддерживает друг друга. И если для этого пришлось потерять токсичных родственников — что ж, это была не такая уж большая потеря.
