Ольга устало потянулась, поправляя сумку на плече. Командировка выдалась тяжелой — три недели бесконечных отчетов, ночных перелетов и гостиничных номеров. Единственное, о чем она мечтала сейчас, — это горячий душ, чашка чая и тишина.
Лифт поднялся на девятый этаж. Она достала ключи, но, подойдя к двери, замерла. Из-за порога доносились громкие голоса, смех, звон бокалов.
— Что за… — Ольга резко открыла дверь.
Запах алкоголя, табака и чего-то жареного ударил в нос. В прихожей валялись чужие куртки, на полу — следы грязной обуви. Из гостиной доносился хриплый смех.
— Ну давай, Димон, не ссы! Ставь еще!
Ольга шагнула вперед, и картина окончательно сложилась: ее диван был завален людьми, на столе — бутылки, закуска, пепельницы с окурками. В центре — ее сестра Катя, с сигаретой в одной руке и бокалом в другой.
— Кать?!
Комната на секунду затихла. Катя медленно повернулась, ухмыльнулась.
— О, а вот и хозяйка! Ну заходи, чего стоишь?
Ольга не двигалась. Глаза бегали по квартире — шторы сдернуты, на столе пятна от вина, в углу валялась ее любимая ваза, теперь разбитая.
— Ты… что здесь делаешь?
— Гуляем! — Катя махнула рукой. — Ты же не против?
— Против? — Ольга почувствовала, как внутри закипает ярость. — Это МОЯ квартира! Кто вас сюда пустил?!
Катя фыркнула, потягивая вино.
— Ой, ну хватит. Мы же родня. Ты в отъезде была, а мы решили… провести время.
— Без моего разрешения?!
— А что такого? — В разговор вмешался Денис, муж Кати, развалившись в кресле. — Пустое же место пропадало.
Ольга сжала кулаки.
— Вон. Все. Сейчас же.
В комнате повисла тишина. Катя переглянулась с Денисом, потом медленно поднялась.
— Ладно, ладно… — Она сделала вид, что обижена. — Мы уйдем. Только завтра. Сейчас ночь, куда нам идти?
— Мне плевать! — Ольга почти крикнула. — Вы не имели права сюда вламываться!
Денис встал, его лицо стало жестким.
— Ты вообще понимаешь, с кем разговариваешь? Мы семья. А ты ведешь себя как последняя жадюка.
Ольга почувствовала, как дрожат руки. Но отступать не собиралась.
— Если вы не уйдете сейчас, я вызову полицию.
Катя закатила глаза.
— Ну вот, началось… Ладно, ребята, собираемся. Хозяйка, видишь ли, не в духе.
Гости нехотя поднялись, начали собирать вещи. Ольга стояла, словно каменная, наблюдая, как они копошатся в ее квартире.
Когда последний человек вышел, Катя на прощание бросила:
— Ну ты и стерва. Мама бы тебя не одобрила.
Дверь захлопнулась.
Ольга осталась одна.
Тишина.
Она медленно обвела взглядом квартиру. Бардак. Запах. Чужие следы.
И вдруг она заметила: ящик ее комода был приоткрыт.
Сердце упало.
Она подошла, резко открыла его.
Косметичка, где она хранила деньги на отпуск, была пуста.
— Суки…
Глаза застилали слезы. Но это были не слезы обиды.
Это была ярость.
И она знала — это только начало.
Ольга провела бессонную ночь. Каждый звук в квартире заставлял её вздрагивать — казалось, незваные гости вот-вот вернутся. Утром, когда первые лучи солнца пробились сквозь грязные окна, она начала уборку.
Разбитая ваза, пятна вина на ковре, пепел на подоконнике… Казалось, следы вторжения были повсюду. Она собрала осколки, когда в дверь резко постучали.
— Кто там? — голос дрогнул.
— Открывай, это мы! — раздался знакомый голос Кати.
Сердце бешено заколотилось. Через глазок Ольга увидела сестру с мужем, за их спинами — два огромных чемодана и пакеты с вещами.
— Уходите! Я не буду открывать!
— Оленька, ну хватит дуться! — Катя слащавым голосом говорила в дверь. — Вчера мы может перегнули, но сейчас всё серьёзно. Нас выселили!
Ольга прислонилась к двери, чувствуя, как подкашиваются ноги.
— Это не моя проблема. Идите к маме.
— Мама в деревне, ты же знаешь! — внезапно завопил Денис, ударяя кулаком в дверь. — Мы тут пару дней перекантуемся, и всё! Ты что, родную сестру на улицу выбросишь?
Дрожащими руками Ольга набрала номер участкового, но трубку никто не брал. В это время Катя перешла на шёпот:
— Лен, ну пожалуйста… У нас же дети. Куда мы с ними пойдём? Максимка в школу завтра, а жить негде…
Это был грязный приём — игра на материнских чувствах. Ольга сжала телефон так, что пальцы побелели. Она знала, что племяннику всего шесть, и он действительно ни в чём не виноват…
Дверь открылась с щелчком. Катя сразу бросилась обнимать сестру.
— Спасибо! Я знала, что ты нас не бросишь!
Денис, не стесняясь, протолкал чемоданы в прихожую, задев ими стену. Ольга заметила свежую царапину на обоях.
— Только на несколько дней, — твёрдо сказала Ольга. — И по правилам: никаких гостей, никакого шума…
— Конечно, конечно! — Катя уже снимала куртку и оглядывала квартиру. — О, а у тебя тут ремонт! Ничё так…
Она прошла на кухню, громко хлопая дверцами шкафов.
— Чайник где? О, а печеньки можно? — голос доносился вместе с звуком рвущейся упаковки.
Денис тем временем устроился на диване и включил телевизор на полную громкость. Ольга стояла посреди своей же квартиры, чувствуя себя чужой.
— Вы хотя бы постельное бельё своё привезли? — спросила она, замечая, как Денис разулся и поставил грязные носки на журнальный столик.
Катя вышла с полным ртом печенья:
— А зачем? У тебя же есть. Давай то, которое шёлковое, мне оно нравится.
Ольга глубоко вдохнула, пытаясь сдержать гнев. Она пошла в спальню, где хранились запасные комплекты. Когда она вернулась, то застыла на пороге: Денис рылся в её документах на тумбочке.
— Что ты делаешь?!
— Да курю ищу, — буркнул он, даже не оборачиваясь. — Ты не куришь, но может где завалялась пачка…
Ольга выхватила у него бумаги из рук. В этот момент зазвонил телефон. Катя, не стесняясь, взяла трубку:
— Алло? Да, это квартира Орловых. А кто спрашивает?
Ольга вырвала телефон у сестры. Это был начальник, интересовавшийся отчётом.
Когда разговор закончился, Катя уже разливала чай в Ольгины любимые фарфоровые чашки.
— Ты знаешь, нам надо обсудить условия, — начала Ольга, но Катя перебила:
— Ой, да ладно тебе! Мы же родня! Вот, пей чай, не кипятись.
Ольга взглянула на чашку — на краю было яркое пятно от помады. Катина помада. В её любимой чашке…
В этот момент раздался звонок в дверь. Катя бросилась открывать.
— Ребята, заходите! — её голос звенел от радости.
На пороге стояли две подруги Кати с бутылкой вина. Одна из них вела за руку маленького Максимку.
— Мам, я проголодался! — закричал мальчик, бросая рюкзак прямо на пол.
Катя обняла сына:
— Сейчас тётя Оля тебе покушать приготовит! У неё тут всё есть.
Ольга почувствовала, как земля уходит из-под ног. Несколько дней? Они даже не продержались и нескольких часов…
Прошло три дня. Три бесконечных дня, в течение которых квартира Ольги превратилась в проходной двор. Катя и Денис вели себя как полноправные хозяева, а Ольга чувствовала себя гостьей в собственном доме.
Утро началось с того, что Ольга проснулась от громкого крика племянника:
— Мам, я хочу мультики! Где планшет?
Она натянула халат и вышла в коридор. Максимка сидел на полу перед телевизором и колотил пультом по полу. Из кухни доносился запах жареной картошки и громкий смех.
— Доброе утро, — сухо сказала Ольга, заходя на кухню.
Катя стояла у плиты в Ольгином новом фартуке, который теперь был испачкан жирными пятнами. Денис и двое его друзей распивали пиво за кухонным столом, хотя на часах было только 9 утра.
— О, спящая красавица проснулась! — Катя звонко хлопнула ложкой по сковороде. — Картошечку будешь? Я случайно твой запас съедобного масла весь извела.
Ольга молча открыла холодильник. Её недельный запас продуктов исчез. На полке осталась только полбутылки кетчупа и пакет с испорченным молоком.
— Где мои яйца? Сыр? Колбаса?
— Ой, ну ты как маленькая, — закатила глаза Катя. — Мы же семья, что значит «твоё-моё»? Вчера ребята зашли, вот и поужинали.
Ольга резко захлопнула холодильник. Она заметила, что её любимая кофейная чашка стоит в раковине с трещиной.
— Кто разбил мою чашку?
В кухне на секунду воцарилась тишина. Затем Денис громко рыгнул и сказал:
— Да хрен её знает. Может, сама упала.
Ольга сжала кулаки и вышла из кухни. Она не могла больше этого терпеть. Пора было действовать.
В спальне она достала из-под матраса запасные ключи и маленькую шкатулку, где хранила наличные. Открыв её, она ахнула — из 50 тысяч рублей осталось только несколько сотенных купюр.
Руки её дрожали, когда она пересчитывала деньги в третий раз. Нет, она не ошиблась — 47 тысяч исчезли.
Ольга бросилась к комоду, где хранились украшения. Ящик был приоткрыт. Её золотая цепочка с кулоном, подарок бабушки, исчезла. Пропали и серьги с сапфирами, которые она купила себе на последнюю премию.
Сердце бешено колотилось, когда она выбежала в гостиную. Катя как раз вытирала руки о новое кухонное полотенце.
— Где мои деньги? Где мои украшения? — голос Ольги дрожал от ярости.
Катя сделала большие глаза:
— Ой, что случилось? Ты чего орёшь?
— Не притворяйся! Из шкатулки пропали 47 тысяч! И мои украшения!
Денис поднялся с дивана и грубо схватил Ольгу за руку:
— Ты на что намекаешь? Что мы, что ли, украли?
— Кто же ещё?! — вырвалась Ольга. — В квартире кроме вас никого не было!
Максимка испуганно притих в углу, наблюдая за ссорой. Катя вдруг опустилась перед ним на колени:
— Вот видишь, Макс, как тётя Оля нас встретила? Обвиняет в воровстве…
Ольга заметила, как мальчик что-то жуёт. Присмотревшись, она увидела в его руках знакомую золотую обёртку — это были её дорогие шоколадные конфеты, которые она приберегала для особого случая.
— Откуда у тебя это? — резко спросила она.
Мальчик испуганно указал на спальню:
— Там в коробочке… Я только одну взял…
Катя резко встала между ними:
— Ну и что? Ребёнку конфетку жалко? Ты совсем озверела?
Но Ольга уже не слушала. Она бросилась в спальню к Максимкиному рюкзаку. Катя побежала следом:
— Ты чего делаешь? Не смей трогать вещи моего ребёнка!
Ольга уже вытряхивала содержимое рюкзака на кровать. Среди тетрадок и игрушек на пододеяльник упали её золотые серьги.
В дверях застыл Денис. Катя на секунду потеряла дар речи, но быстро оправилась:
— Ой, ну это же… Он просто играл! Дети в этом возрасте всё тащат, ты же знаешь!
Ольга подняла серьги. На них были следы зубов — кто-то явно пробовал их «на зубок».
— И деньги он тоже «поиграл»? — ядовито спросила Ольга. — Где остальное?
Денис вдруг грубо толкнул её к стене:
— Хватит! Мы тут терпим твои истерики! Может, ты сама деньги потратила, а теперь на ребёнка вешаешь?
Ольга выскользнула из его хватки и выбежала в коридор. Она схватила телефон и начала набирать номер полиции. Катя бросилась к ней:
— Ты совсем с ума сошла? Родную сестру в милицию сдавать?
— Ворующую сестру! — крикнула Ольга.
В этот момент Максимка вдруг разрыдался:
— Мам, я не хотел! Это папа сказал, что тётя Оля всё равно не заметит…
Катя резко обернулась к сыну:
— Заткнись, дурак!
Но было уже поздно. Ольга смотрела на них с холодной яростью:
— Всё. Собирайте вещи. Сейчас же. Или я не просто вызову полицию — я напишу заявление о краже. С отпечатками пальцев, с экспертизами. Думаю, твой муж не захочет нового срока.
Лицо Дениса исказилось от злости, но в его глазах мелькнул страх. Катя поняла, что проиграла.
— Ладно… Мы уйдём, — прошептала она. — Но ты об этом пожалеешь. Родную кровь выгоняешь…
Пока они собирали вещи, Ольга стояла у двери с телефоном в руке, готовым набрать «102» в любой момент. Когда дверь наконец закрылась за ними, она опустилась на пол и разрыдалась.
Но это были слёзы облегчения. Она знала — война только начинается.
Три дня тишины. Три дня, когда Ольга могла спокойно дышать в своей квартире. Она уже начала верить, что кошмар закончился, пока в субботу утром не раздался настойчивый звонок в дверь.
Через глазок Ольга увидела мать. Лидия Петровна стояла с сумками в руках, лицо её было серым от усталости. За её спиной маячила знакомая фигура Кати с Максимкой.
— Мама? Что случилось? — распахнула дверь Ольга.
— Вот что случилось! — мать с ходу врезала Ольге пощёчину. — Сестру на улицу выгнала! Племянника без крова оставила! Да как ты могла?
Ольга прижала ладонь к горящей щеке. Катя стояла за спиной матери, делая «скорбное» лицо, но в глазах читалось торжество.
— Мам, ты даже не спросила, что произошло? Они…
— Всё знаю! — мать грубо прошла в прихожую, скидывая пальто прямо на пол. — Знаю, что ты свою семью обвиняешь в воровстве! Знаю, что родную кровь на улицу выставила!
Катя шмыгнула следом, ведя за руку Максимку. Мальчик испуганно жался к матери.
— Бабуля, не кричи на тётю Олю… — прошептал он.
Лидия Петровна сразу смягчилась, погладив внука по голове:
— Видишь, Ольга? Даже ребёнок добрее тебя!
Ольга глубоко вдохнула, пытаясь сдержать дрожь в руках.
— Мама, давай поговорим на кухне. Без Кати.
На кухне Лидия Петровна уселась на стул, вытирая платком вспотевший лоб.
— Ну, говори. Чем оправдаешься?
Ольга открыла шкафчик и достала шкатулку:
— Они украли 47 тысяч. И мои украшения. Максим сам признался, что Денис…
— Врёшь! — мать резко хлопнула ладонью по столу. — На ребёнка взваливаешь? Денис, может, и не ангел, но воровать у семьи? Никогда!
Ольга молча достала телефон и включила диктофонную запись, сделанную в день ссоры. Раздался голос Максимки: «Это папа сказал, что тётя Оля всё равно не заметит…»
Лидия Петровна побледнела, но тут же нашлась:
— Ребёнок мог что угодно сказать! Ты же знаешь, как Катя с ним мучается — ни кола ни двора, муж алкаш, а ты вместо помощи…
— Мам, я пять лет помогала! — Ольга не выдержала. — Платила за её съёмные квартиры, устраивала Дениса на работу, которую он потом пропивал! Сколько можно?
Мать вдруг изменилась в лице. Она встала и подошла к Ольге вплотную:
— А помнишь, кто тебя из института вытаскивал? Кто за тебя 50 тысяч отдал, когда ты того… — она кивнула на живот, — избавлялась? Катя тогда все свои сбережения отдала!
Ольга отшатнулась, будто её ударили:
— Мама! Как ты можешь…
— Могу! — Лидия Петровна тыкала пальцем в дочь. — Ты ей обязана! Всей жизнью обязана! А теперь квартиру свою жалко? Да я тебя…
Голос матери сорвался, она схватилась за сердце. Ольга бросилась к ней:
— Мам, успокойся! Сядь!
Катя вбежала на кухню с криком:
— Что ты с матерью сделала? Сердце ей заводишь?
Она ловко отстранила Ольгу и достала из маминой сумочки таблетки. Лидия Петровна с трудом проглотила лекарство, её дыхание постепенно выравнивалось.
— Всё, мам, мы уходим, — Катя сделала театральное «скорбное» лицо. — Раз Ольга нас не хочет видеть… Пойдём в хостел какой-нибудь.
Мать схватила Катю за руку:
— Никуда ты не пойдёшь! — затем обернулась к Ольге: — Или ты свою мать на улицу выставишь? Я остаюсь с Катей и внуком. Решай — либо все, либо никто.
Ольга смотрела на мать, на сестру, на испуганного Максимку. В голове проносились воспоминания — как Катя действительно отдала ей тогда все свои деньги, как сидела с ней в больнице… Но потом были годы обмана, воровства, бесконечных «одолжений».
— Хорошо, — тихо сказала Ольга. — Пусть остаются. Но только до понедельника. В понедельник я иду писать заявление в полицию о краже. И пусть Денис готовится объясняться.
Катя вдруг разрыдалась:
— Да что тебе ещё надо? Украшения же нашлись! Деньги мы вернём!
— Каким образом? — холодно спросила Ольга. — У тебя же, как всегда, ни копейки?
Лидия Петровна встала между дочерьми:
— Хватит! Я заплачу. У меня есть сбережения…
— Нет, мам, — Ольга покачала головой. — Не надо. Просто… Пусть уйдут. И чтобы я их больше не видела.
Катя вдруг упала на колени:
— Оля, прости! Мы больше не будем! Денис устроился на работу, честно! Просто дай нам недельку… Максимка в школу тут ходит…
Ольга отвернулась. Она знала, что это очередная ложь. Но у неё уже не было сил спорить.
— До понедельника, — повторила она и вышла из кухни.
В спальне она закрылась на ключ и уткнулась лицом в подушку. Снаружи доносились приглушённые голоса:
— Мам, она нас ненавидит…
— Успокойся, дочка. Она одумается. Кровь ведь не водица…
Ольга сжала подушку в руках. Кровь… Да, они были родными. Но почему родственники всегда считают, что имеют право на твою жизнь? На твои вещи? На твою душу?
Она достала телефон и набрала номер лучшей подруги.
— Лен, это я. Ты не могла бы… Я знаю, неудобно просить, но… Мне нужно срочно где-то переночевать. Да, опять они… Нет, я не могу больше. Спасибо.
Ольга начала тихо собирать сумку. Она знала — если останется здесь сегодня, мать и Катя снова её сломят. А завтра… Завтра она начнёт войну.
Воскресное утро Ольга встретила на жестком диване в гостиной у подруги Лены. Первые лучи солнца пробивались сквозь жалюзи, когда она наконец решилась посмотреть на телефон. 14 пропущенных вызовов: 8 от матери, 4 от Кати и 2 от неизвестного номера.
— Ну как ты вообще терпела их три дня? — Лена поставила перед Ольгой чашку крепкого кофе. — Я бы в первый же вечер вызвала полицию.
Ольга сжала теплую чашку в ладонях:
— Я и сейчас не уверена… Это же семья…
— Которая обчистила тебя как липку! — Лена сердито хлопнула ладонью по столу. — Оля, хватит быть тряпкой! Давай прямо сейчас поедем в отделение.
Ольга медленно кивнула. Она понимала — дальше отступать некуда.
В отделении полиции дежурный лейтенант лениво листал ее заявление:
— Так… Кража денежных средств и ювелирных изделий… А почему сразу не обратились?
— Я надеялась решить мирно, — тихо ответила Ольга.
— Мирно? — Лена не выдержала. — Ее же обокрали, запугали, шантажируют!
Лейтенант поднял глаза:
— Шантажируют? Это уже другая статья. Есть доказательства?
Ольга достала телефон:
— У меня есть запись, где мой племянник признается, что это его отец…
Прослушав запись, лейтенант оживился:
— Ну, это уже серьезнее. Мы можем направить участкового для беседы. Но сразу предупреждаю — если родственники вернут украденное, дело вряд ли дойдет до суда.
Возвращаясь от участка, Ольга получила СМС от матери: «Как ты могла?! Катя в истерике! Участковый только что ушел! Позорница!»
Телефон тут же зазвонил. Незнакомый номер.
— Алло?
— Ну здравствуй, стерва, — в трубке раздался хриплый голос Дениса. — Полицию на мужа сестры навела? Ну держись теперь…
Ольга резко положила трубку. Руки дрожали так, что она едва смогла набрать номер Лены:
— Он… он мне угрожает…
— Сразу назад в участок! — закричала Лена. — Это же угроза жизни!
Но когда они вернулись в отделение, тот же лейтенант лишь развел руками:
— Без конкретики — «держись» это не угроза. Можете написать заявление, но…
Ольга вышла на улицу, чувству себя совершенно беспомощной. Лена обняла ее за плечи:
— Ладно, поехали ко мне. А завтра сменим замки в твоей квартире.
Вечером, когда Ольга пыталась уснуть, телефон снова зазвонил. На этот раз Катя:
— Ну что, довольна? Денису светит 158-я статья! Ты с ума сошла? Он же отсидел уже, второй срок не переживет!
— Катя, это ты с ума сошла! — впервые за день Ольга закричала. — Ты привела в мой дом вора! Ты позволила ему обокрасть родную сестру!
— А ты кто такая?! — Катя перешла на визг. — Который год живешь одна в трехкомнатной, а у меня ребенок в хрущевке ютится! Ты должна была сама предложить нам помощь!
Ольга резко положила трубку. Теперь она поняла — никакие уговоры не помогут. Эти люди искренне считали, что имеют право на ее имущество.
Утром в понедельник Ольга с Леной и мастером приехали менять замки. Когда они подошли к двери, Ольга замерла — из-под двери тянуло запахом гари.
— Господи, они что, подожгли… — она дрожащими руками вставила ключ.
Квартира оказалась цела, но в прихожей валялись окурки, а на зеркале губной помадой было написано: «Мы еще вернемся».
Мастер присвистнул:
— Хорошенькие у вас родственнички…
Пока он менял замки, Лена помогала Ольге убирать следы погрома. В спальне Ольга обнаружила, что кто-то вырезал ножом дыры в ее любимом постельном белье. А в кухонном шкафу все банки с крупами были перевернуты.
— Животные, — прошептала Ольга. — Просто животные…
Когда мастер ушел, Лена серьезно посмотрела на подругу:
— Оля, тебе нельзя здесь оставаться. Поехали ко мне. А завтра — сразу к хорошему адвокату.
Ольга кивнула. Она наконец поняла — это война. И в войне нужна холодная голова, а не эмоции.
Перед сном она проверила все окна и входную дверь трижды. Но даже когда свет был выключен, ей казалось, что за дверью кто-то стоит. И тихо дышит…
Три дня Ольга не появлялась в своей квартире. Она ночевала у Лены, а утром шла прямо к адвокату. Юрист, пожилая женщина с острым взглядом, внимательно изучила её дело.
— У вас есть доказательства кражи? — спросила она, поправляя очки.
— Запись с голосом племянника, — ответила Ольга. — И участковый видел, как они вели себя при проверке.
— Этого мало для уголовного дела, но достаточно для суда по выселению, — заключила адвокат. — Если они прописаны у вас?
— Нет, — Ольга покачала головой. — Они просто вломились и жили.
— Тогда всё проще. Пишем заявление о незаконном проникновении и порче имущества. А если угрожали — привлекаем по статье 119 УК.
Ольга подписала бумаги, и адвокат пообещала подать иск уже завтра.
Вечером Лена принесла два бокала вина.
— Ну что, скоро отвоюешь квартиру?
— Если только они её не сожгут, — мрачно пошутила Ольга.
Но шутка оказалась пророческой.
На следующее утро Ольга получила сообщение от соседки снизу:
«Оль, у тебя что, пожар? Из окна дым валит!»
Сердце ёкнуло. Она бросилась к такси, набирая номер пожарных по дороге.
Когда машина подъехала к дому, Ольга выскочила, не дожидаясь сдачи. У подъезда толпились люди, во дворе стояла пожарная машина.
— Квартира 47! — закричала она, пробираясь сквозь толпу.
— Уже потушили, — ответил пожарный. — Небольшое возгорание на кухне.
Ольга вбежала в подъезд, поднялась на свой этаж. Дверь в квартиру была открыта, внутри пахло гарью.
Кухня.
Занавеска обуглена, столешница почернела, на полу — разбитая бутылка из-под спиртного. Рядом — окурки.
— Поджог, — констатировал пожарный. — Судя по всему, бросили непотушенную сигарету в спирт.
Ольга подняла с пола обгоревший листок бумаги. На нём коряво было написано:
«Следующий раз сгорит все!
В участке следователь осматривал улики.
— Вы уверены, что это они?
— Кому ещё? — Ольга сжала кулаки. — Они угрожали, они уже ломали замки, писали на стенах…
— Но свидетелей нет. Нет записи с камер — в подъезде они не работают.
— А соседи? Кто-то же видел, как они заходили!
Следователь вздохнул:
— Мы опросим. Но если они будут отрицать…
Ольга поняла — полиция не поможет.
Вечером она сидела в опустошённой квартире. Занавеску сняли на экспертизу, кухня была в саже.
Телефон завибрировал. Мать.
Ольга впервые за долгое время взяла трубку.
— Ну что, довольна? — голос Лидии Петровны дрожал от ярости. — Дениса забрали в отдел! Ты счастлива?
— Мама, у меня квартиру подожгли!
— И что? — мать даже не задумалась. — Ты сама виновата! Довела сестру, довела мужа до тюрьмы…
— Меня могли убить!
— Врешь! Ничего бы не случилось, если б ты не полезла в полицию!
Ольга медленно опустила телефон.
Она поняла главное.
Мать знала.
Знала, что Катя и Денис собирались сделать.
И одобряла.
На следующее утро Ольга пришла в отдел полиции с новым заявлением.
— Я хочу добавить к делу попытку убийства.
Следователь поднял брови:
— У вас есть доказательства?
— Да.
Ольга положила на стол диктофон.
Вчерашний разговор с матерью.
Где та фактически признала, что знала о поджоге.
— Этого достаточно? — спросила Ольга.
Следователь наконец-то серьезно кивнул.
— Достаточно.
К вечеру Катю забрали на допрос.
Денису уже вменяли не только кражу, но и поджог.
А Ольга…
Ольга впервые за долгое время улыбнулась.
Война только начиналась.
И теперь она знала — победит.
Зал суда был переполнен. На последних рядах сидели соседи Ольги, в середине — журналисты местной газеты, скандально освещавшие это дело. Катя с матерью заняли места на скамье подсудимых, Денис — в отдельном боксе для задержанных, в оранжевом жилете и наручниках.
Ольга сидела напротив, рядом с адвокатом. Она не смотрела в сторону родных — только на судью, крепко сжимая в руках распечатки доказательств.
— Суд рассматривает дело по обвинению Дениса Круглова в краже, угрозах убийством и умышленном поджоге, — монотонно начал секретарь. — А также Екатерины Кругловой и Лидии Орловой в соучастии…
Катя громко всхлипнула, прикрывая лицо руками.
— Ложь! Всё ложь! — закричала Лидия Петровна, вскакивая с места. — Моя дочь оклеветала родную семью!
Судья строго ударила молотком:
— Тишина в зале! Повторное нарушение — удалю!
Когда Ольгу вызвали к трибуне, в зале зашептались. Она говорила четко, без эмоций, словно докладывала на работе:
— Они вошли в мою квартиру без разрешения. Украли деньги и украшения. Когда я потребовала вернуть, Денис пригрозил расправой. А через три дня в квартире случился поджог…
— Врёшь! — снова вскрикнула Катя.
Судья сделала ей замечание, но Ольга уже достала телефон.
— У меня есть аудиозаписи.
Зал замер, когда из динамиков раздался голос Максимки: «Это папа сказал…», затем угрозы Дениса: «Держись теперь…», и наконец — слова матери: «Ты сама виновата! Довела…»
Лидия Петровна побледнела.
Когда слово дали Кате, она сразу залилась слезами:
— Мы просто хотели пожить немного… Сестра богатая, а у нас с ребёнком не было денег… Денис немного выпил, но он не хотел ничего жечь! Это случайность!
— А кража? — холодно спросил прокурор.
— Ребёнок взял блестящие вещи поиграть! Мы же вернули!
— Вернули только после обращения в полицию, — парировал прокурор. — И деньги не возвращены до сих пор.
Катя опустила голову.
Соседка снизу, Галина Ивановна, подтвердила:
— Я видела, как они таскали вещи в ту квартиру. И в день поджога — Денис выходил оттуда с бутылкой…
Пожарный добавил:
— Очаг возгорания — кухня. Причина — поджог. Найдены следы горючей жидкости.
Когда дали слово Денису, он вдруг разрыдался:
— Я… я не хотел! Это она меня довела! — он показал на Ольгу. — Жадная, квартиру пожалела для родни!
Но судья лишь покачала головой.
Суд удалился на совещание. Ольга стояла у окна в коридоре, куря электронную сигарету. К ней подошла мать.
— Довольна? — прошипела Лидия Петровна. — Сестру в тюрьму отправляешь?
— Она сама себя отправила, — ответила Ольга, не глядя на неё.
— Ты больше не моя дочь.
Ольга не ответила.
Через час судья огласила решение:
— Денис Круглов — 3 года колонии за кражу и поджог. Екатерина Круглова — 1 год условно за соучастие. Лидия Орлова — штраф за ложные показания…
Катя закричала, мать рухнула на лавку.
Ольга молча вышла из зала.
**Эпилог**
На улице шёл дождь. Ольга остановилась под козырьком, глядя на мокрый асфальт.
Телефон завибрировал. Сообщение от Лены:
«Ты справилась. Горжусь тобой.»
Ольга глубоко вздохнула.
Она знала — война закончилась.
Но мир так и не наступил.
***
Прошло три месяца после суда. Ольга вернулась к привычной жизни: работа, спортзал, редкие встречи с друзьями. Квартира отремонтирована, новые замки, сигнализация. Но каждый раз, подходя к подъезду, она невольно оглядывалась — не ждут ли ее здесь.
Однажды вечером, когда она зашла в подъезд, из темноты вынырнула тень.
— Оля…
Ольга резко обернулась, сжимая ключи в кулаке. Перед ней стояла мать. Лидия Петровна постарела на десять лет: седые волосы торчали из-под помятого платка, пальто висело на исхудавшей фигуре.
— Мама… — Ольга машинально сделала шаг назад. — Что ты здесь делаешь?
— Пусти переночевать, — голос матери дрожал. — Меня из квартиры выселяют… После того суда… Катя не может платить за ипотеку одна.
Ольга медленно покачала головой:
— Нет.
— Как нет?! — мать вдруг закричала, хватая ее за рукав. — Я же твоя мать! Ты что, совсем сердце потеряла?
— Ты выбрала Катю, — холодно ответила Ольга. — Теперь живите вместе.
Лидия Петровна вдруг опустилась на ступеньки и заплакала:
— Она меня выгоняет! Свою мать! Говорит, я виновата, что Дениса посадили…
Ольга сжала зубы. Она видела, как дрожат материнские руки, как слезы оставляют грязные дорожки на ее щеках. Но в памяти всплывали слова: «Ты сама виновата! Довела!»
— Мам, — Ольга наклонилась к ней. — Я дам тебе денег на хостел. На неделю. Потом…
— Денег?! — мать резко вскочила. — Мне твоих денег не надо! Я приходила за помощью, а ты…
Она вдруг плюнула на пол перед Ольгой.
— Ты мне больше не дочь.
И ушла, хлопнув дверью подъезда.
Через неделю.
Ольга сидела в кафе с Леной, когда телефон завибрировал. Неизвестный номер.
— Алло?
— Это детский дом №3, — сказал женский голос. — У вас тут племянник, Максим Круглов, числится. Мать лишили прав, отец в тюрьме… Бабушка отказалась забирать. Мальчик спрашивает про тетю Олю…
Лена увидела, как у подруги побелели пальцы, сжимающие телефон.
— Он… он там один?
— Пока да. Если родственники не оформят опеку, через месяц отправят в приют.
Ольга закрыла глаза. Вспомнила, как Максимка испуганно жался в углу, когда Денис орал на нее. Как он шептал: «Бабуля, не кричи на тетю Олю…»
— Я… я приеду. Посмотреть на него.
В детском доме.
Максим сидел на кровати в общей спальне, сжимая в руках потрепанного мишку. Увидев Ольгу, он не бросился к ней, только тихо спросил:
— Ты меня заберешь?
Ольга опустилась перед ним на колени:
— Ты хочешь ко мне?
Мальчик кивнул, потом вдруг расплакался:
— Мама сказала, ты злая… но ты дала мне конфету тогда…
Ольга обняла его. Пахло дешевым детским шампунем и чужим постельным бельем.
— Я заберу тебя. Но сначала надо поговорить с твоей мамой.
Катя жила теперь в коммуналке на окраине. Когда Ольга пришла с Максимом, та даже не пригласила их войти, стояла в дверях, куря:
— Чего приперлась?
— Я оформляю опеку над Максимом. Твои документы нужны.
Катя засмеялась:
— Ага, конечно! Чтобы ты мне потом в суд подала за алименты? Иди к черту!
Максим прижался к Ольге.
— Мам… я хочу к тете Оле…
Катя резко швырнула окурок:
— Предатель! Как отец!
Ольга прикрыла мальчика:
— Ты сама его бросила!
— А ты чего хотела?! — Катя вдруг закричала. — После суда меня с работы выгнали! Квартиру отберут! И все из-за тебя!
Она хотела сказать еще что-то, но вдруг закашлялась — долго, надрывно. Когда вытерла рот, на платке осталось красное пятно.
Ольга замерла:
— Ты больна?
— А тебе не все равно? — Катя захлопнула дверь.
Через месяц Ольга вела Максима в новую школу. Он крепко держал ее за руку, таща в другой ранец с тетрадями.
— Тетя Оля, а мама к нам когда-нибудь придет?
Ольга поправила ему воротник:
— Если захочет.
Она больше не злилась на Катю. Не злилась и на мать. Просто… отпустила.
Теперь у нее был Максим. И это было главное.
