Жара стояла такая, что даже холодильник в углу кухни дышал тяжело, будто вот-вот попросит больничный. Окно открыто, но оттуда тянет не свежим воздухом, а запахом горячего асфальта и соседской жареной рыбы. Кристина сидела на диване, держа на руках Артёма, который орал так, будто ему не зубки резались, а сразу вся челюсть решила вылезти.
— Ну, Артёмка, милый, ну потерпи… — шептала она, хотя голос уже дрожал от усталости.
В комнату влетела Людмила Петровна, как обычно, без стука — царственная походка, губы сжаты, на лице печать жертвы, которую заставили жить с этим.
— Ну что, опять орёт? — с укоризной протянула она, бросая взгляд на внука. — Ты его хоть кормить-то успеваешь? Или всё в своём телефоне сидишь?
— Я, между прочим, кормила его полчаса назад, — устало ответила Кристина, не глядя на свекровь.
— Полчаса… М-да… — Людмила Петровна прищурилась. — А ты знаешь, что ребёнка надо не только кормить, но и занимать? Вот я своих растила — ни крика, ни слёз. А у тебя… Цирк.
— А у вас не жара была под сорок, — парировала Кристина, уже чувствуя, как закипает. — И зубы у ваших, наверное, как-то вежливо вырастали — по одному, без криков.
— Не умничай, Кристина, — отрезала свекровь, подходя ближе. — Муж целый день работает, чтобы кормить вас двоих, а ты… вон — диван продавливаешь.
В этот момент в дверь зашёл Михаил, громко хлопнув ключами о полку в прихожей.
— Ага, концерт продолжается, — сказал он, снимая пиджак. — Артём, ну что ты опять?
— Он зубы режет, — сухо пояснила Кристина.
— Ну, может, ты просто не умеешь его успокоить? — Михаил даже не посмотрел на неё, уже направляясь к холодильнику.
Кристина почувствовала, как поднимается волна злости. Не умею? Конечно. Зато ты умеешь. Только всё время на работе, чтобы «кормить семью». И при этом — тренажёр ему в детскую подавай…
— Кстати, — продолжил Михаил, доставая бутылку воды, — я подумал, детскую можно чуть освободить. Тренажёр туда поставить, чтобы я дома форму держал.
— Что? — Кристина не поверила своим ушам. — Ты хочешь убрать кроватку и игрушки, чтобы поставить свой тренажёр?!
— Ну… кроватку можно в нашу комнату. Ты же всё равно там с ним спишь.
— Миша, ты нормальный? — Кристина уже повысила голос. — Это детская комната! Тренажёр ты поставишь себе на балкон, а не туда, где ребёнок живёт.
— Да что ты так орёшь? — Михаил раздражённо поставил бутылку на стол. — Ты ничего не зарабатываешь, а права качаешь.
— Вот именно, — тут же вставила Людмила Петровна. — Миша, я давно говорю — ты её разбаловал. Женщина без работы — это как чайник без воды: вроде стоит, но толку ноль.
Кристина медленно положила Артёма в кроватку и встала. Голос у неё был тихий, но опасный.
— Так. Людмила Петровна, вы сейчас выйдете из моей квартиры.
— Из твоей? — свекровь фыркнула. — Квартира-то сына моего! Он её купил до свадьбы.
— А по закону, — Кристина холодно улыбнулась, — я здесь зарегистрирована как супруга, и пока мы не разведены, я имею такие же права, как и он. Так что ещё раз говорю — выйдите.
— Кристина, ты переходишь границы, — нахмурился Михаил.
— Я перехожу границы, когда вы с мамой решаете, куда кроватку деть и на что мне тратить деньги на ребёнка. — Она резко обернулась к свекрови. — Вон. Сейчас.
— Это что, ультиматум? — возмутилась Людмила Петровна.
— Да. — Кристина подошла к двери и распахнула её. — Можете забрать свои советы с собой.
Повисла тяжёлая пауза. Артём в кроватке всхлипывал. Михаил стоял, сжимая кулаки, но не двигался. Свекровь демонстративно подняла подбородок и вышла, громко топая каблуками. Дверь хлопнула.
Михаил повернулся к Кристине:
— Ты с ума сошла.
— Нет. — Она посмотрела прямо ему в глаза. — Я подам на развод.
Михаил замер. Он явно не ожидал, что это прозвучит так спокойно.
— И что ты будешь делать? — спросил он с ядовитой усмешкой.
— Работать. Воспитывать сына. Жить без того, чтобы мне указывали, где ставить кроватку и сколько я стою, если не приношу деньги.
Он хотел что-то ответить, но промолчал. Кристина подняла Артёма и пошла в детскую.
В тот вечер кондиционер так и не купили. Но Кристина впервые за долгое время почувствовала прохладу — внутри. Потому что решение было принято.
Утро началось с телефонного звонка, который не предвещал ничего хорошего. Кристина стояла у плиты, мешая овсянку для Артёма, когда на экране высветилось: «Михаил».
— Ну? — сухо произнесла она, даже не утруждая себя приветствием.
— Я подумал… — голос мужа звучал так, будто он сейчас предложит помириться, — …тебе надо съехать к родителям на время.
— Съехать? — Кристина даже засмеялась, но смех вышел нервный. — Это ещё зачем?
— Чтобы мы с мамой спокойно могли здесь жить, пока ты… ну… разбираешься со своими делами.
— Миша, у тебя с утра инсульт? — она помешала кашу и отставила кастрюлю. — Я здесь прописана. А ещё у нас общий ребёнок. И я никуда не съеду.
— Но квартира моя! — раздражённо выдохнул он.
— И что? У нас брак, общий быт и ребёнок. Вытолкать меня ты можешь только через суд, и то — с ребёнком на руках тебя пошлют туда, куда обычно всех посылают, — сказала она и положила трубку, не дожидаясь ответа.
Каша уже успела подгореть, но Артём, сидящий в стульчике, всё равно радостно хлопал в ладоши. Может, и хорошо, что он ещё не понимает, что творится вокруг.
Через два часа позвонили в дверь. Кристина открыла — и замерла. На пороге стояла Людмила Петровна с папкой в руках и лицом, на котором было написано: «Сейчас мы тебя прижмём».
— Доброе утро, — произнесла свекровь тоном судебного пристава. — Вот тут у меня документы на квартиру, на Мишино право собственности. И, между прочим, в браке он её не оформлял на тебя, так что…
— Так что вы пришли показать мне бумажки, которые я и так знаю? — перебила Кристина, скрестив руки. — А я вам сейчас кофе сделаю, чтобы вы от обиды не подавились.
— Ты смеёшься зря, — продолжила та. — Если ты не съедешь сама, мы найдём способ.
— Ага. Найдите юриста, который согласится связываться с матерью грудного ребёнка. Интересно, за сколько он возьмётся за такое самоубийство?
— Не будь дерзкой, Кристина. Женщина без мужа долго не протянет.
— А вы без моей жизни прекрасно обойдётесь, — ответила она и чуть притворила дверь. — Так что идите, пока я полицию не вызвала за незаконное давление.
Свекровь демонстративно развернулась и пошла к лифту, громко шлёпая тапками.
Вечером, когда Артём уже спал, Кристина села за ноутбук. Она написала адвокату знакомой подруги и подробно изложила ситуацию. Через пятнадцать минут пришёл ответ:
«Квартира его, но вы имеете полное право проживать там до расторжения брака. Съезжать не обязаны. Алименты — да. Плюс можно взыскать половину расходов на ребёнка.»
Кристина улыбнулась впервые за день.
Вот и всё. Начнём по-взрослому.
Через пару дней Михаил всё-таки пришёл. С ключами, но с тем самым лицом, на котором читается: «Сейчас мы будем говорить неприятные вещи».
— Ну что, — начал он, проходя в комнату, — я тут подумал: раз ты решила воевать, давай всё честно. Я плачу ипотеку, коммуналку и продукты. Ты — ничего.
— И? — Кристина сидела в кресле, держа телефон в руках.
— И я считаю, что это несправедливо.
— Знаешь, что несправедливо? — она подняла глаза. — Что я сижу с ребёнком 24/7, у меня нет сна, личного времени и даже кондиционера, а ты приходишь и рассказываешь, как тебе тяжело носить костюм на работе.
— Это ты сейчас обвиняешь меня в том, что я работаю?
— Нет. Я обвиняю тебя в том, что ты считаешь, будто мои обязанности — это ничто.
Михаил молча налил себе воды, но явно кипел.
— Ладно, — сказал он, — я дам тебе неделю, чтобы подумать.
— А я тебе дам сутки, чтобы решить, будешь ли ты участвовать в жизни ребёнка. Иначе я подаю на алименты и лишение родительских прав.
Он побледнел.
— Ты с ума сошла.
— Нет, — сказала она, вставая, — я просто устала быть бесплатной няней и мишенью для твоей мамы.
Когда он ушёл, Кристина закрыла дверь на все замки. В квартире стало тихо. Но внутри уже гудел мотор — она знала, что теперь назад дороги нет.
День начался подозрительно тихо. Даже Артём спал дольше обычного. Кристина пила чай на кухне, наслаждаясь редкой тишиной, когда в дверь раздался уверенный, громкий стук. Не звонок — именно стук.
Она подошла, заглянула в глазок… и чуть не присвистнула. На площадке стояли Михаил, Людмила Петровна и ещё двое мужчин в рабочей одежде с рулеткой и коробками.
— Ну-ну… — пробормотала Кристина. — Началось.
Она открыла дверь, но так, чтобы пройти можно было только боком.
— Что это у вас за цирковое шествие? — спросила она с холодной улыбкой.
— Мы пришли освободить детскую, — важно произнесла свекровь. — Мужики помогут переставить мебель.
— И поставить туда тренажёр, — добавил Михаил, даже не моргнув.
— Ага, а меня и ребёнка — куда? На балкон? — Кристина сделала шаг вперёд, перекрывая проход.
— Ты сама говорила, что спишь с ним в нашей комнате, — пожал плечами Михаил. — Так что кроватка там и останется.
— А вот хрен вам, — спокойно, но твёрдо сказала она. — Никто сегодня в квартиру не войдёт.
— Это наша квартира! — повысила голос свекровь. — И мы имеем право…
— Вы имеете право идти к себе домой, — перебила Кристина. — А сюда вы без моего согласия не войдёте.
Михаил сделал шаг вперёд:
— Кристина, не устраивай скандал. Это будет по-хорошему или по-плохому?
— По-плохому, Миша, — она уже достала телефон. — Потому что я сейчас вызываю полицию за попытку незаконного проникновения в жильё.
— Ты шутишь? — он прищурился.
— Смотри, как я шучу, — и набрала 112.
Мужики в спецовках переглянулись и явно потеряли энтузиазм. Один даже тихо сказал:
— Мы вообще просто мебель двигаем, без конфликтов.
— Ну так двигайте у себя дома, — парировала Кристина.
Людмила Петровна взорвалась:
— Ты неблагодарная! Мы тебя приютили, кормили, а ты…
— А я, между прочим, родила вам внука, — Кристина шагнула к ней, и голос её стал жёстким. — И теперь защищаю его от ваших «гениальных» идей.
— Ты его от отца защищаешь?! — Михаил сорвался. — Да я…
— Да ты пойдёшь в суд, — перебила она. — И там будешь рассказывать, как хотел выгнать ребёнка из детской ради железки.
В этот момент раздался звук лифта, и на площадке появилась соседка из 46-й — та самая, что вечно таскает пакеты из «Пятёрочки» и знает всё про всех.
— О, у вас тут опять сериал? — сказала она, не скрывая улыбки. — Сейчас участковый приедет, я уже слышала, что вы вызывали.
Взгляд Михаила стал ледяным. Он понял, что при свидетелях этот рейд закончится позором. Мужики в спецовках тихо двинулись к лифту, бормоча что-то про “позвоните, как договоритесь”.
Людмила Петровна топнула ногой:
— Это ещё не конец!
— Нет, Людмила Петровна, это конец, — спокойно сказала Кристина. — Завтра я подаю заявление на развод и алименты. И вам больше никогда не придёт в голову заходить сюда без стука.
Дверь захлопнулась.
Кристина прислонилась к ней спиной и выдохнула. Артём заплакал в комнате, и она пошла к нему.
— Ну что, сынок, — сказала она, поднимая его на руки, — мы с тобой теперь сами себе хозяева.
И впервые за много месяцев в её голосе не было ни страха, ни злости — только тихая уверенность, что назад она не вернётся.
