— Лена, нам нужно поговорить, — свекровь вошла в кухню, не дожидаясь приглашения, и села напротив меня за стол.
Я подняла глаза от чашки кофе. Тон Марии Ивановны не предвещал ничего хорошего.
— О чем? — спросила я, уже мысленно готовясь к очередной лекции о том, как правильно воспитывать внука или готовить борщ.
— О квартире, — коротко ответила она и положила на стол какие-то бумаги. — Мы с Петром Васильевичем все обдумали. Наша Машенька выходит замуж через три месяца, а молодым негде жить.
— И что вы предлагаете? — я уже догадывалась, но хотела услышать это вслух.
— Размен. Твоя двухкомнатная на две однокомнатные. Одну получите вы с Андреем и Димкой, вторую — Маша с мужем.
Я медленно поставила чашку на блюдце. Рука дрожала.
— Мария Ивановна, это моя квартира. Я ее покупала до брака, на свои деньги.
— Но теперь вы семья! — голос свекрови повысился. — А семья должна помогать друг другу. Моя дочь не будет жить на съеме! Не позволю!
— А мой сын может? — я встала и подошла к окну, чтобы унять дрожь в руках.
— Андрей мужчина, ему проще. К тому же у вас уже есть ребенок, привыкли к стесненным условиям.
Я обернулась и посмотрела на эту женщину, которая последние пять лет пыталась управлять моей жизнью.
— Мария Ивановна, ответ — нет.
— Как это нет? — она вскочила с места. — Ты что, такая эгоистка? Машенька — девочка нежная, ей нужен комфорт!
— А мне и моему ребенку комфорт не нужен?
— У тебя уже есть квартира! А у нее нет!
— Потому что я работала с шестнадцати лет, копила, брала кредиты, — я почувствовала, как в груди закипает злость. — А ваша Машенька до сих пор на родительской шее висит!
— Не смей так говорить о моей дочери! — свекровь стукнула кулаком по столу. — Она училась, получала образование!
— Училась? — я рассмеялась. — В каком университете прогулы засчитывают как образование?
— Лена, ты переходишь границы!
— Это вы переходите границы, приходя в мой дом с такими предложениями!
В этот момент с работы вернулся Андрей. Услышав голоса, он зашел в кухню.
— Что происходит? — спросил он, снимая куртку.
— Твоя мама предлагает разменять мою квартиру, — сказала я, не отводя взгляда от свекрови.
— Мам, мы же договорились, что я сам поговорю с Леной, — устало произнес Андрей.
У меня внутри все похолодело.
— То есть ты знал?
— Лен, давай спокойно обсудим…
— Спокойно? — я не могла поверить. — Мой собственный муж знал и молчал?
— Я хотел выбрать подходящий момент…
— Подходящий момент для чего? Для того чтобы сообщить, что решили за меня мою судьбу?
— Леночка, не кипятись, — подала голос свекровь. — Мы семья, должны помогать друг другу.
— Помогать — это когда просят помощи, а не когда требуют отдать свое жилье!
— Но ведь логично же! — Андрей попытался меня убедить. — У Маши скоро свадьба, им нужно где-то жить. А мы справимся и в однокомнатной.
— Справимся? — я посмотрела на него так, будто видела впервые. — А ты спросил у сына, хочет ли он жить в однушке? У него своя комната, свои игрушки, друзья во дворе!
— Дети приспосабливаются, — отмахнулась свекровь.
— Ваши дети, может, и приспосабливаются. Но мой ребенок не должен страдать из-за ваших амбиций!
— Каких еще амбиций? — возмутилась Мария Ивановна.
— А каких же? Вашей дочери подавай все самое лучшее, а мой сын пусть довольствуется объедками!
— Лена, хватит! — повысил голос Андрей. — Маша моя сестра!
— А Дима кто? Приемный?
В кухне повисла тяжелая тишина.
— Я вижу, тут уже все решено, — сказала я наконец. — Только вот забыли спросить мнение той, чья квартира.
— Леночка, — свекровь сменила тон на примирительный, — ну что ты как маленькая? Мы же не на улицу тебя выселяем. Получишь однокомнатную, будешь жить.
— В однокомнатной, которая в два раза меньше моей двухкомнатной?
— Зато в новом доме! — добавила она, будто это должно было меня обрадовать.
— Мария Ивановна, я последний раз говорю — нет.
Свекровь посмотрела на сына:
— Андрей, ты мужчина в доме! Поставь жену на место!
Андрей растерянно посмотрел то на мать, то на меня.
— Лен, может, правда стоит подумать? Семье нужно помогать…
— Хорошо, — сказала я спокойно. — Помогать семье. А где была эта семья, когда я одна тащила ипотеку? Где была эта семья, когда я по ночам вставала к ребенку, а ты спал, потому что тебе утром на работу? Где была эта семья, когда мне нужна была помощь?
— Мы же помогали! — возразила свекровь. — Я борщи приносила!
— Борщи, — повторила я с горечью. — Борщи, которые Дима не ест, потому что не любит свеклу. Но вы же лучше знаете, что моему ребенку полезно.
— Лена, мы пытались…
— Пытались контролировать! Контролировать, что я готовлю, как воспитываю сына, во что одеваюсь! А теперь решили контролировать и мое жилье!
Я подошла к столу и взяла бумаги, которые принесла свекровь.
— Что это? — спросила я, просматривая документы.
— Предварительные договоры, — ответил Андрей, не глядя мне в глаза. — Мама уже нашла подходящие варианты.
— То есть вы даже варианты смотрели без меня?
— Мы хотели сделать приятный сюрприз, — попыталась оправдаться Мария Ивановна.
— Сюрприз? — я не выдержала и рассмеялась. — Лишить человека дома — это сюрприз?
— Не лишить, а помочь семье! — настаивала свекровь.
— Чьей семье? — спросила я. — Маше? А мы что, не семья?
— Ты все передергиваешь! — раздражилась Мария Ивановна. — Маша только начинает жизнь, ей нужна поддержка!
— А я что, уже закончила? Мне тридцать два года! У меня малолетний ребенок! И мне тоже нужна поддержка, а не требования отдать свое жилье!
— Но ты же замужем! У тебя есть муж!
— У Маши тоже будет муж! Пусть он и обеспечивает жильем!
— Костя еще молодой, только начинает карьеру…
— Мне было двадцать два, когда я начала копить на квартиру! И никто мне не дарил жилье!
Свекровь встала и начала ходить по кухне:
— Ты такая эгоистка! Думаешь только о себе!
— Я думаю о своем ребенке! Который имеет право жить в нормальных условиях!
— А моя дочь не имеет права?
— Имеет! Но пусть зарабатывает, как все нормальные люди!
— Андрей! — свекровь повернулась к сыну. — Ты позволишь жене так разговаривать с твоей матерью?
Андрей тяжело вздохнул:
— Мам, может, действительно не стоит? Лена права, квартира ее…
— Как это ее? — взвилась Мария Ивановна. — Вы муж и жена! Все общее!
— Общее то, что нажито в браке, — твердо сказала я. — А квартиру я купила до брака.
— Но ты же вышла замуж! Теперь должна думать о семье мужа!
— Думать — да. Но не в ущерб собственному ребенку!
Свекровь резко повернулась ко мне:
— А что плохого в однокомнатной квартире? Миллионы людей в них живут!
— Тогда пусть и ваша дочь живет в однокомнатной!
— Не смей указывать, где жить моей дочери!
— Тогда не указывайте, где жить мне!
— Андрей! — Мария Ивановна схватила сына за руку. — Ты видишь, как она со мной разговаривает?
— Мам, хватит, — устало сказал он. — Лена права. Это ее квартира.
Свекровь посмотрела на сына с таким видом, будто он ее предал:
— Значит, жена тебе дороже матери?
— Причем тут дороже? — Андрей провел рукой по лицу. — Просто нельзя требовать от людей невозможного.
— Невозможного? Помочь семье — это невозможно?
— Помочь — это одно, а отдать единственное жилье — совсем другое, — вмешалась я.
— Единственное? — фыркнула свекровь. — Тебе же дадут другую квартиру!
— Меньше и хуже!
— Зато новую!
— Мария Ивановна, если новая квартира такая хорошая, почему бы Маше с мужем не взять ее, а нам оставить свою?
Свекровь растерялась на секунду, но быстро нашлась:
— Потому что молодым нужно больше места! У них дети будут!
— А у меня ребенок уже есть!
— Один! А у них будет несколько!
— Откуда вы знаете, сколько детей у меня еще будет?
Свекровь замялась, а я продолжила:
— Или вы уже и это за меня решили?
— Лена, не утрируй, — попросил Андрей.
— Я не утрирую! Сначала решили, где мне жить, теперь, видимо, решите, сколько детей мне рожать!
— Хватит! — не выдержала Мария Ивановна. — Я пытаюсь найти компромисс, а ты ведешь себя как капризная девчонка!
— Компромисс? — я посмотрела на нее с изумлением. — Это вы называете компромиссом? Взять мое и отдать вашей дочери?
— Не взять, а разменять!
— На худшие условия!
— Андрей, поговори с женой! — свекровь снова обратилась к сыну. — Объясни ей, что такое семейные ценности!
— Семейные ценности, — повторила я задумчиво. — А к семейным ценностям относится уважение к мнению близких?
— Конечно!
— Тогда уважайте мое мнение. Я сказала — нет.
— Но почему? — взмолилась Мария Ивановна. — Ну почему ты не хочешь помочь?
Я села на стул и посмотрела на эту женщину:
— Мария Ивановна, я помогаю. Постоянно. Деньги даю в долг, который никто не возвращает. Подарки дорогие покупаю на дни рождения. Еду готовлю, когда вы приезжаете. Убираю за всеми. Но квартира — это не помощь. Это моя жизнь. Жизнь моего ребенка.
— Но ведь ты получишь другую квартиру!
— Хуже и меньше. А главное — не по своему выбору.
Свекровь села напротив меня и попыталась взять меня за руки:
— Леночка, ну пожалуйста! Маша так мечтает о собственном жилье!
— Пусть работает и покупает.
— Она работает!
— Где?
Мария Ивановна замялась:
— Ну… пока ищет подходящую работу…
— Уже полгода ищет?
— Рынок труда сложный…
— Для всех сложный. Но люди работают.
— Машенька привыкла к определенному уровню…
— Вот! — я вскочила. — Привыкла к уровню! А создавать этот уровень должны другие!
— Леночка, не кричи…
— Я не кричу! Я возмущена! Ваша дочь привыкла к уровню, а мой сын должен от своего уровня отказаться!
— Это временно…
— Что временно?
— Ну… пока они на ноги не встанут…
— И сколько это займет времени?
— Год, может два…
— Мария Ивановна, вы серьезно думаете, что я отдам свою квартиру на два года?
— Не отдашь, а разменяешь!
— На худшую!
В этот момент в прихожей послышались голоса. Домой пришел Дима из школы.
— Мама, я дома! — крикнул он, заходя в кухню. — О, бабушка Маша пришла!
Он подбежал к свекрови и обнял ее. Мария Ивановна растаяла:
— Димочка, мой хороший! Как дела в школе?
— Хорошо! А что вы тут обсуждаете? Мама какая-то грустная.
Свекровь посмотрела на меня многозначительно:
— Мы обсуждаем, как помочь тете Маше.
— А что с тетей Машей?
— Она выходит замуж и ей нужна квартира.
— А пусть купит! — простодушно сказал Дима.
— У нее пока нет денег…
— А пусть работает и зарабатывает! Как мама работала!
Я с гордостью посмотрела на сына.
— Димочка, — ласково сказала свекровь, — а ты бы хотел жить в новой красивой квартире?
Дима насторожился:
— А что будет с нашей?
— Ее получит тетя Маша…
— А мы где будем жить?
— В новой квартире, только поменьше…
Дима нахмурился:
— А где я буду делать уроки? У меня же свой стол в своей комнате.
— Будет другой стол…
— А мои игрушки?
— Возьмешь с собой…
— Все не поместятся в маленькую квартиру, — сказал мальчик, и я увидела, как его глаза наполнились слезами.
— Поместятся, зайчик…
— Не поместятся! — Дима подбежал ко мне. — Мама, мы что, правда будем переезжать?
Я обняла сына:
— Нет, сынок. Мы никуда не переезжаем.
— Лена! — строго сказала свекровь. — Не обещай ребенку того, что не знаешь!
— Я прекрасно знаю! — я крепче прижала Диму к себе. — Мы живем в своей квартире и никуда отсюда не переедем!
— Мам, — тихо сказал Андрей, — посмотри на ребенка…
Дима действительно был бледный и испуганный.
— Я не хочу переезжать, — прошептал он. — Здесь мои друзья живут, здесь моя школа рядом…
— Найдешь новых друзей! — попыталась подбодрить его свекровь.
— Не хочу новых! Хочу старых!
— Димочка, иногда приходится жертвовать ради семьи…
— Какой семьи? — спросил мальчик. — Мы же и так семья! Мама, папа и я!
Мария Ивановна растерялась. Андрей подошел к сыну:
— Дим, тетя Маша тоже наша семья…
— Но она же взрослая! Пусть сама себе квартиру покупает!
— У нее нет денег…
— А у нас есть?
— У нас есть квартира…
— Наша квартира! — повысил голос Дима. — Мама ее покупала! Для нас!
Свекровь посмотрела на внука с недовольством:
— Димочка, нехорошо быть жадным…
— Я не жадный! — заплакал мальчик. — Я просто хочу жить дома!
— Это и будет твой дом…
— Не будет! Дом там, где мама! А мама говорит, что мы отсюда не уедем!
Я посмотрела на мужа и свекровь:
— Вы слышите ребенка?
— Дети не понимают, — отмахнулась Мария Ивановна.
— Дети понимают больше, чем вы думаете, — сказала я. — И мой сын понимает, что его хотят лишить дома ради прихоти избалованной тетки.
— Лена! — возмутилась свекровь.
— Что Лена? Разве это не так? Ваша дочь никогда в жизни не работала, не зарабатывала, не копила. Но ей должны все вокруг!
— Она училась!
— Учились многие! Но при этом работали!
— Маша особенная…
— Особенная? Чем же?
Свекровь замялась:
— Она… она творческая натура…
— А я, значит, не творческая? Я что, робот, который должен только деньги зарабатывать и квартиры покупать для особенных натур?
— Леночка, ты все утрируешь…
— Я ничего не утрирую! Я просто говорю правду! Ваша дочь привыкла жить за чужой счет!
— Андрей! — свекровь обратилась к сыну. — Ты слышишь, как она говорит о твоей сестре?
Андрей тяжело вздохнул:
— Мам, а что если Лена права?
— Как это права?
— Ну а что, если Маша действительно должна сама решать свои проблемы?
Мария Ивановна посмотрела на сына так, будто он сказал что-то кощунственное:
— Андрей! Это твоя сестра!
— И что? Она взрослый человек!
— Ей нужна помощь!
— А нам не нужна? — спросил он. — Мне не нужна? Моему сыну?
Свекровь растерялась. Она не ожидала, что сын встанет на мою сторону.
— Но… но мы же семья…
— Именно! — сказал Андрей. — Семья. Моя жена, мой сын и я. А вы требуете, чтобы мы принесли свое благополучие в жертву Машиным капризам.
— Это не капризы!
— А что это? Маше двадцать восемь лет! Она ни дня не работала! Живет на ваши деньги! И теперь хочет жить в чужой квартире!
— Андрей, как ты можешь?
— Как я могу что? Говорить правду?
Дима, который все это время молча слушал, подошел к отцу:
— Папа, мы правда никуда не переедем?
Андрей посмотрел на сына, потом на меня, потом на мать:
— Нет, сын. Мы никуда не переедем.
Мария Ивановна встала с места:
— Значит, так! Значит, против родной матери встаете!
— Мам, я не против вас. Я за свою семью.
— А я что, не семья?
— Вы семья. Но у меня есть своя семья, которую я должен защищать.
Свекровь схватила свои бумаги со стола:
— Хорошо! Посмотрим, что скажет ваш отец!
— Папа скажет то же самое, — устало ответил Андрей.
— Еще посмотрим! — Мария Ивановна направилась к выходу, но у двери обернулась: — А вы, Елена Сергеевна, помните — что посеешь, то и пожнешь!
— Помню, — спокойно ответила я. — Я посеяла труд и честность. И пожала свою квартиру.
Свекровь хлопнула дверью.
В кухне повисла тишина. Дима обнял меня за шею:
— Мамочка, а бабушка Маша больше не будет нас любить?
— Будет, сынок, — погладила я его по голове. — Просто ей нужно время, чтобы понять.
— Понять что?
— Что нельзя требовать от людей невозможного.
Андрей подошел к нам и обнял нас обоих:
— Прости меня, Лен. Я не должен был даже думать о размене.
— Почему ты согласился? — спросила я.
— Мать давила. Говорила, что Маша в депрессии из-за жилищного вопроса. Что может что-то с собой сделать…
— Манипуляции, — сказала я. — Обычные манипуляции.
— Понимаю теперь.
Вечером позвонил свекор. Говорил долго с Андреем. Я слышала только обрывки фраз:
— Не могу, пап… Это несправедливо… У меня своя семья…
Когда разговор закончился, Андрей выглядел уставшим.
— Что говорил? — спросила я.
— То же, что и мать. Только мягче.
— И что ты ответил?
— То же, что и матери. Только мягче.
Через неделю Маша приехала сама. Она была взвинченная и агрессивная.
— Лена, ты что творишь? — с порога напала она на меня. — Из-за твоего эгоизма моя свадьба под угрозой!
— Как это? — удивилась я.
— Костя говорит, что не может жениться на девушке без жилья!
— Логично. А что ты ему предлагаешь?
— Он должен купить квартиру!
— А ты что будешь делать?
— Как что? Домохозяйкой быть!
— В двадцать восемь лет? Без детей?
— А что такого? Многие так живут!
— Многие работают, — сухо сказала я.
— Лена, ну помоги! — неожиданно заплакала Маша. — Я так мечтала о свадьбе!
— Маш, а ты пробовала устроиться на работу?
— Пробовала! Но везде такие требования…
— Какие?
— Ну… опыт работы, знание программ…
— А ты пробовала учиться?
— Когда? Свадьба на носу!
Я посмотрела на эту взрослую женщину, которая плакала как ребенок.
— Маша, а что если отложить свадьбу на год? За год ты найдешь работу, накопишь денег…
— Год? — ужаснулась она. — Да Костя за год другую найдет!
— Тогда он тебя не любит.
— Любит! Но он практичный!
— И правильно делает, — сказала я. — В браке должна быть не только любовь, но и ответственность.
— Какая ответственность? За что?
— За свою жизнь. За семью, которую создаешь.
Маша вытерла слезы:
— Лена, ну дай мне шанс! Отдай квартиру!
— Не отдать. Разменять на худшую.
— Ну и что? Главное, что у меня будет своя!
— А у меня и моего ребенка будет худшая.
— Дима маленький, он не поймет разницы!
— Поймет. И уже понял.
Маша встала и начала ходить по комнате:
— Знаешь, что мне Костя сказал? Что если у меня нет жилья, значит, я неудачница!
— А ты как думаешь?
— Я думаю, что родственники должны помогать!
— Помогать, а не содержать, — сказала я. — Маша, тебе двадцать восемь лет. Ты здоровая, образованная женщина. Почему ты не можешь сама себя обеспечить?
— Потому что не хочу работать на дядю! — вдруг призналась она.
— А хочешь жить на дядю?
— Это другое…
— Чем же?
Маша замялась, а потом сказала:
— Семья должна поддерживать!
— Поддерживать — да. А вот содержать взрослого здорового человека — не должна.
— Ты жестокая! — обиделась Маша.
— Я реалистичная, — ответила я. — И защищаю интересы своего ребенка.
— А мои интересы кому защищать?
— Тебе самой. Ты взрослая.
Маша ушла, хлопнув дверью еще громче матери.
Месяц мы жили в относительном спокойствии. Свекрови не было видно, что меня, честно говоря, только радовало. Но я понимала — это затишье перед бурей.
И я оказалась права. Через месяц Андрей пришел домой мрачнее тучи.
— Что случилось? — спросила я.
— Маша в больнице, — сказал он, не глядя мне в глаза.
— Что с ней?
— Нервный срыв. Мать говорит, что из-за нас.
Я почувствовала, как внутри все сжалось.
— И что теперь?
— Не знаю, — он сел за стол и положил голову на руки. — Мать плачет, говорит, что мы довели Машу до больницы.
— Андрей, посмотри на меня, — я села рядом с ним. — Ты правда думаешь, что мы виноваты?
Он поднял голову:
— Не знаю, Лен. Честно не знаю.
— Хорошо. Давай разберемся. Маша попала в больницу из-за того, что мы не отдали квартиру?
— Мать так говорит.
— А что говорят врачи?
— Что у нее затяжная депрессия. Уже несколько лет.
— Вот видишь! Несколько лет! А мы отказали ей месяц назад!
Андрей задумался:
— Действительно…
— Андрей, депрессия — это болезнь. Ее нужно лечить, а не потакать больному во всех капризах.
— Но мать говорит…
— Мать говорит то, что ей удобно слышать, — перебила я. — А что говорит психиатр?
— Что Маше нужно учиться брать ответственность за свою жизнь.
— Ну вот! — я обняла мужа. — Даже врач это говорит!
Андрей прижал меня к себе:
— Лен, а что если мать права? Что если мы действительно черствые?
— Мы не черствые. Мы защищаем свою семью. Это нормально.
— Но Маша тоже семья…
— Маша — взрослый человек. У нее есть родители, которые могут ей помочь. А у Димы есть только мы.
На следующий день я сама поехала в больницу. Маша лежала в палате, бледная и худая.
— Лена? — удивилась она. — Ты зачем приехала?
— Проведать, — сказала я, садясь на стул рядом с кроватью. — Как дела?
— Как видишь, — она отвернулась к стене.
— Маш, а давай честно поговорим?
— О чем?
— О том, что с тобой происходит.
Маша повернулась ко мне:
— Происходит? Меня довели до нервного срыва! Вот что происходит!
— Кто довел?
— Вы! Ты и Андрей! Отказались помочь!
— Маша, врач сказал, что депрессия у тебя уже несколько лет. Задолго до нашего разговора.
Она замолчала.
— Маш, в чем настоящая проблема? — мягко спросила я.
— Не знаю, — тихо ответила она. — Просто… просто не хочется ничего делать. Все кажется бессмысленным.
— А квартира изменила бы это ощущение?
Маша задумалась:
— Наверное, нет. Просто хотелось хоть что-то получить без усилий.
— Понимаю, — сказала я. — Но так не бывает. Все хорошее требует усилий.
— А что если у меня не получится? Работать, зарабатывать…
— А что если получится?
Мы сидели в тишине несколько минут.
— Лена, — наконец сказала Маша, — а ты меня простишь?
— За что?
— За то, что хотела отнять у вас квартиру.
— Ты ничего не отнимала. Ты просто не понимала.
— А теперь понимаю. Врач объясняет… Говорит, что я всю жизнь перекладывала ответственность на других.
— И что теперь?
— Теперь… теперь хочу попробовать по-другому.
Я взяла ее за руку:
— Получится. Точно получится.
— Костя от меня ушел, — вдруг сказала она.
— Жалеешь?
— Странно, но нет. Значит, не любил по-настоящему.
— Значит, не твой человек.
— Да… Лена, а ты мне поможешь?
— Чем?
— Найти работу. Когда выпишусь.
— Конечно помогу.
И я помогла. Через две недели после выписки Маша устроилась администратором в клинику. Зарплата небольшая, но для начала хватало.
Свекровь долго не могла простить нам «предательства», как она это называла. Но постепенно отношения наладились. Особенно когда она увидела, что Маша стала другой — самостоятельной и ответственной.
— Знаешь, — сказала мне как-то Мария Ивановна, — может, ты была права.
— В чем? — удивилась я.
— Машка действительно должна была сама себя обеспечить. Я ее слишком баловала.
— Вы хотели как лучше.
— Хотела… А чуть дочь не сломала.
Год спустя Маша вышла замуж за коллегу из клиники. Свадьба была скромная, но очень теплая. Молодые сняли однокомнатную квартиру и копили на первый взнос по ипотеке.
— Спасибо, — сказала мне Маша на свадьбе.
— За что?
— За то, что не дала мне остаться ребенком.
А еще через год у них родилась дочка. И Маша, держа малышку на руках, сказала:
— Теперь я понимаю, что ты тогда чувствовала. Когда защищала Диму.
— Материнский инстинкт, — улыбнулась я.
— Самый сильный инстинкт в мире, — согласилась она.
Мы до сих пор живем в своей двухкомнатной квартире. Дима учится в университете, но комната его так и осталась детской — с теми же игрушками и тем же столом, за которым он когда-то делал уроки.
А недавно свекровь сказала:
— Лена, хорошо, что ты тогда не согласилась на размен.
— Почему?
— Дима вырос в своем доме. Это важно для ребенка — чувство стабильности.
— Да, — согласилась я. — Очень важно.
И я ни разу не пожалела о своем решении. Потому что дом — это не просто стены и крыша. Дом — это место, где ты защищен, где тебя любят и принимают таким, какой ты есть.
И этого права я ни у кого не отниму. Особенно у своего ребенка.
