— Ты плати, а собственником будет моя мама, — сказал муж про ипотечную квартиру.
Лена поперхнулась кофе и медленно поставила чашку на стол. В голове прозвучал какой-то странный звук — будто что-то хрупкое треснуло.
— Прости, что?
Андрей даже не поднял взгляд от телефона, продолжая листать ленту новостей.
— Ну что ты. Логично же. У мамы кредитная история чище, да и возраст подходящий. А ты будешь платить, как планировали.
— Андрей, — Лена отодвинула ноутбук и повернулась к мужу всем телом. — Ты предлагаешь мне двадцать лет выплачивать ипотеку за квартиру, которая будет принадлежать твоей маме?
— Ну не мне же платить, — он наконец оторвался от экрана и пожал плечами. — У меня зарплата меньше. Это справедливо.
Справедливо. Лена откинулась на спинку стула. Четыре года брака, и он все еще умудрялся ее удивлять.
— А если мы разведемся?
— Зачем нам разводиться? — в голосе Андрея появились нотки раздражения. — Ты вечно драматизируешь.
— Я не драматизирую. Я задаю вполне логичный вопрос.
— Мама не выгонит нас, если что. Она добрая.
Лена встала и принялась ходить по кухне. Маленькая съемная однушка вдруг показалась ей уютным раем по сравнению с перспективой жить в квартире, которая никогда не станет ее домом.
— Андрей, ты понимаешь, что предлагаешь?
— Предлагаю решить квартирный вопрос наконец. Надоело снимать жилье.
— Ты предлагаешь мне стать квартиранткой в собственной семье.
Андрей закатил глаза.
— Опять ты за свое. Какая разница, на кого оформлена квартира? Жить-то будем мы.
— Большая разница. — Лена остановилась напротив него. — Это вопрос безопасности, независимости, равенства в браке.
— Равенства? — Андрей хмыкнул. — А где равенство, когда ты зарабатываешь в два раза больше меня?
Вот оно. То, о чем они никогда не говорили вслух, но что висело в воздухе последние два года, с тех пор как Лену повысили до руководителя отдела.
— Я не виновата, что получила повышение.
— Я не говорю, что виновата. Но факт остается фактом — деньги в семье в основном твои.
— И поэтому я должна их отдавать, ничего не получая взамен?
— Получаешь. Крышу над головой.
— Которая мне не принадлежит.
Андрей встал и подошел к окну. На улице моросил октябрьский дождь, превращая город в серо-коричневое месиво.
— Лен, я не понимаю, в чем проблема. Мама нормальная, не будет в наши дела лезть.
— Дело не в твоей маме.
— А в чем?
Лена села на подоконник и обхватила колени руками. Как объяснить то, что казалось очевидным?
— В том, что ты не считаешь меня равным партнером. В том, что для тебя я — источник дохода, а не жена.
— С чего ты взяла?
— С того, что даже не посоветовался со мной. Просто поставил перед фактом.
Андрей повернулся к ней. В его глазах читалась искренняя растерянность.
— Но ведь мы любим друг друга!
— Любовь и юридические права — разные вещи, Андрей.
— Но ведь оформить все на маму — это выгодно! Маме одобрят кредит на большую сумму, а процент будет меньше… И мама дает средства на первоначальный взнос!
— Выгодно кому? Твоей маме — да, она получит квартиру. Тебе — да, ты будешь жить в этой квартире фактически бесплатно. А мне? У меня тоже есть собственные средства на первоначальный взнос.
— Ты тоже будешь жить в этой квартире. И она будет больше.
— На птичьих правах.
Андрей сел на край стола.
— Лена, ну что ты накручиваешь себя? Мы же семья. Какие птичьи права?
— А если твоя мама решит продать квартиру?
— Зачем ей ее продавать?
— А если решит завещать ее кому-то другому? Твоему брату, например.
— Не решит.
— А если решит? А если мы поссоримся с ней? А если она выйдет замуж, и новый муж захочет выгнать нас?
— Ты параноишь.
— Я планирую. В отличие от тебя.
В комнате повисла тишина. Лена смотрела на мужа и думала о том, когда он стал ей чужим. Или он всегда был таким, а она просто не замечала?
— Знаешь, что меня больше всего бесит? — она встала с подоконника. — Не то, что ты предлагаешь заведомо невыгодную для меня схему. А то, что ты искренне не понимаешь, почему я против.
— Потому что ты любишь все усложнять.
— Потому что у меня есть мозги и самоуважение.
— А у меня, значит, нет?
Лена посмотрела на него долгим взглядом.
— У тебя есть мама, которая всю жизнь решала за тебя все проблемы. И теперь ты хочешь, чтобы я содержала вас обоих.
— Это несправедливо.
— Что именно? То, что я так говорю, или то, что ты так поступаешь?
Андрей прошел в коридор и достал куртку из шкафа.
— Я пойду к маме. Обсудим с ней все спокойно, без истерик.
— Конечно. Иди к маме. Пусть она примет за тебя еще одно решение.
Дверь хлопнула. Лена осталась одна в тишине съемной квартиры, которая вдруг показалась ей самым дорогим местом на земле.
Она взяла телефон и набрала номер подруги.
— Маш, привет. У тебя есть час? Мне нужен совет.
— Конечно. Что случилось?
— Муж предложил мне покупать квартиру.
— Ну и отлично! Наконец-то.
— На свекровь.
Молчание в трубке затянулось.
— Ты серьезно?
— Абсолютно.
— Приезжай ко мне, — сказала Маша. — Срочно.
Маша открыла дверь в халате и тапочках, с маской на лице.
— Прости за вид, делаю себе красоту. Рассказывай.
Они сели на кухне. Маша поставила чайник и достала из холодильника торт, который по счастливой случайности оказался в холодильнике.
— Значит, ты платишь ипотеку, а собственник — его мама?
— Ага. И он искренне не понимает, в чем проблема.
— Боже мой. — Маша покачала головой. — А ты что ответила?
— Пока ничего. Он ушел «обсуждать» с мамой.
— К маме побежал? — Маша фыркнула. — Сколько ему лет, тридцать два?
— Тридцать три.
— Лен, а ты понимаешь, что происходит?
— Понимаю. Мой муж — маменькин сынок, который привык, что за него все решают женщины. Сначала мама, теперь я.
— Не только. Он еще и не считает тебя семьей.
— Как это?
Маша налила чай и придвинула чашку Лене.
— Семья — это когда «наше». А у вас что получается? Деньги — твои, квартира — его мамы, а он посередине как прокладка.
— Я думала об этом всю дорогу сюда.
— И к каким выводам пришла?
Лена помешала сахар в чае и посмотрела в окно. На улице стемнело, в окнах соседних домов зажигались огни. Где-то там люди ужинали, смотрели телевизор, укладывали детей спать. Обычная семейная жизнь, о которой она мечтала.
— К выводу, что я четыре года жила в иллюзии.
— В какой иллюзии?
— Что у нас равноправный брак. Что мы партнеры. Что он видит во мне жену, а не банкомат.
Маша кивнула.
— А что собираешься делать?
— Не знаю. Вроде бы ничего страшного не произошло. Просто разговор о квартире.
— Лена, — Маша наклонилась к ней через стол. — Это не просто разговор о квартире. Это разговор о том, как он видит ваше будущее. И в этом будущем ты — дойная корова, а не равноправный партнер.
— Может, я действительно драматизирую?
— А может, ты наконец прозрела?
Лена молча пила чай. В голове крутились мысли, каждая болезненнее предыдущей.
— Маш, а у тебя с Сергеем как решались финансовые вопросы?
— По-разному. Когда квартиру покупали, оформили долевую собственность. Пропорционально вкладу каждого.
— А если бы он предложил тебе то же, что мне Андрей?
— Послала бы куда подальше. Причем сразу же, не раздумывая.
— А если бы он искренне не понимал, в чем проблема?
— Тогда бы я поняла, что четыре года встречалась с идиотом.
Они рассмеялись, но смех получился горьким.
— Знаешь, что самое обидное? — сказала Лена. — Я действительно его люблю. Или любила. Или думала, что люблю.
— А теперь?
— А теперь не знаю. Как можно любить человека, который тебя не уважает?
— Можно. Но жить с таким сложно.
Телефон Лены завибрировал. Сообщение от Андрея: «Мама согласна оформить квартиру на себя. Когда будешь дома? Обсудим детали».
Лена показала сообщение Маше.
— Он даже не извинился, — заметила подруга.
— За что извиняться? Он же ничего плохого не сделал. С его точки зрения.
— Вот именно. С его точки зрения.
Лена встала и подошла к окну. В соседней квартире мужчина мыл посуду, а женщина кормила ребенка. Обычная семейная идиллия.
— Маш, а как понять, стоит ли бороться за отношения?
— Зависит от того, за что бороться. Если человек готов меняться, слышать тебя, идти на компромиссы — стоит. А если он даже не видит проблемы…
— Тогда что?
— Тогда ты будешь биться головой о стену. И в конце концов разобьешь либо голову, либо стену. Но стена крепче.
Лена вернулась к столу.
— Я поеду домой.
— Уверена?
— Нет. Но мне нужно поговорить с ним еще раз. Дать ему шанс услышать меня.
— А если не услышит?
— Тогда я приму решение.
— Какое?
— Пока не знаю.
Домой Лена добралась к половине десятого. Андрей сидел за компьютером и играл в какую-то стрелялку. Увидев жену, он поставил игру на паузу.
— Ну что, остыла?
— Не остыла. Подумала.
— И?
— И хочу еще раз поговорить с тобой. Спокойно.
Андрей закрыл игру и повернулся к ней.
— Слушаю.
Лена села на диван и сложила руки на коленях. Нужно было говорить правильные слова, чтобы он понял.
— Андрей, я хочу, чтобы ты представил следующую ситуацию. Допустим, моя мама предлагает оформить квартиру на себя, а ты будешь платить ипотеку. Как бы ты отнесся к такому предложению?
— Это другое.
— Чем?
— Твоя мама… она другая.
— В каком смысле?
Андрей замялся.
— Ну, она более… властная. Мама моя мягче.
— То есть проблема не в принципе, а в конкретной личности?
— Не совсем. Просто с твоей мамой сложнее.
— Андрей, ответь честно: согласился бы ты двадцать лет платить ипотеку за квартиру, собственником которой была бы моя мама?
Он помолчал.
— Наверное, нет.
— Почему?
— Потому что это ненадежно.
— А почему ты считаешь, что для меня это надежно?
— Потому что моя мама не такая.
— Андрей, — Лена взяла его за руку. — Дело не в том, какая у тебя мама. Дело в том, что ты предлагаешь мне вложить в чужую собственность все мои деньги и двадцать лет жизни.
— Не в чужую. В нашу.
— Нет, не в нашу. Если собственник твоя мама, значит, это ее квартира. Юридически. А юридически — это единственное, что имеет значение.
Андрей высвободил руку.
— Ты не доверяешь моей маме.
— Я не доверяю системе, в которой у меня нет никаких прав.
— Какая система? Мы же семья!
— Семья — это когда решения принимаются вместе. А ты принял решение без меня и просто поставил меня перед фактом.
— Я не принимал никакого решения! Я просто предложил вариант!
— Ты сказал: «Ты плати, а собственником будет моя мама». Это не предложение, это решение.
Андрей встал и прошелся по комнате.
— Лена, я не понимаю, чего ты хочешь.
— Я хочу, чтобы мы покупали квартиру вместе. На двоих. Пополам.
— У меня нет денег на первоначальный взнос.
— Я дам их в долг. Или мы оформим квартиру в долях пропорционально вкладу.
— А если мне не одобрят кредит?
— Тогда будем искать другие варианты. Но не такие, где я плачу, а права получает твоя мама.
Андрей остановился перед ней.
— А если мама обидится?
И вот оно. Самое главное. Не «а если не получится», не «а если нам это невыгодно». А если мама обидится.
— На что обидится?
— На то, что мы не приняли ее помощь.
— Андрей, это не помощь. Помощь — это когда тебе дают что-то без ущерба для тебя. А здесь ущерб для меня очевиден.
— Какой ущерб?
Лена встала и подошла к нему.
— Послушай меня внимательно. Если я буду двадцать лет платить ипотеку за квартиру, которая мне не принадлежит, то в случае развода я останусь ни с чем. Понимаешь? Совсем ни с чем. Без квартиры, без денег, без ничего.
— Мы не разведемся.
— Пятьдесят процентов браков распадается. Это статистика.
— Мы не статистика.
— Может быть. А может, и статистика. Никто не знает заранее.
Андрей сел на диван и обхватил голову руками.
— Я просто хотел решить квартирный вопрос.
— А я хочу решить его так, чтобы не превратиться в бесправную квартирантку в собственной семье.
— Ты не будешь квартиранткой!
— Буду. Потому что собственник — не я.
Они замолчали. За окном шумел дождь, где-то лаяла собака, проезжали машины. Жизнь шла своим чередом, а у них рушился мир.
— Что ты предлагаешь? — тихо спросил Андрей.
— Давай еще раз сходим в банк. Узнаем, какие есть варианты. Может быть, тебе все-таки одобрят кредит.
— А если не одобрят?
— Тогда подождем. Пока ты не найдешь работу с большей зарплатой или пока не изменятся условия кредитования.
— Сколько ждать?
— Сколько потребуется.
Андрей поднял на нее глаза.
— А если я скажу, что не хочу ждать? Что хочу купить квартиру сейчас, на маму?
Лена почувствовала, как что-то холодное поселилось у нее в груди.
— Тогда покупай. Но без меня.
— То есть?
— То есть я не буду участвовать в этой схеме.
— И где же ты будешь жить?
— Не знаю. Сниму жилье. Или куплю однушку на себя.
— А как же мы? Наша семья?
Лена посмотрела ему в глаза.
— А какая у нас семья, Андрей? Семья — это когда люди строят общее будущее. А ты строишь будущее для себя и своей мамы. Где мое место в этом будущем?
— Рядом со мной.
— В качестве кого? Спонсора?
— В качестве жены!
— Жена — это партнер, равный партнер. А не банкомат с функцией уборки и готовки.
Андрей встал и подошел к окну.
— Значит, ты готова разрушить нашу семью из-за каких-то бумажек?
— Нет, — тихо сказала Лена. — Я не готова разрушить семью из-за бумажек. Но ты, видимо, готов.
— Это ты ставишь ультиматумы!
— Я не ставлю ультиматумы. Я просто объясняю, что не буду участвовать в заведомо невыгодной для меня схеме.
— И это не ультиматум?
— Это здравый смысл.
Андрей повернулся к ней.
— Лена, ну неужели тебе кусок бумаги важнее наших отношений?
И тут до нее дошло. Он так и не понял. Совсем ничего не понял.
— Андрей, — сказала она устало. — Дело не в куске бумаги. Дело в том, что ты не считаешь меня равной себе. Ты видишь во мне источник дохода и домработницу, но не видишь партнера.
— Откуда ты это взяла?
— Из твоего предложения. Равный партнер так не поступает.
— А как поступает?
— Советуется. Ищет компромисс. Защищает интересы жены, а не только свои и мамы.
Андрей сел обратно на диван.
— Я не знаю, что еще сказать.
— Скажи, что понимаешь мою позицию. Скажи, что согласен искать другие варианты. Скажи, что для тебя важно мое мнение.
— Понимаю, — он кивнул. — Но мне кажется, ты перегибаешь палку.
— В чем именно?
— В недоверии к маме. Она правда хороший человек.
Лена закрыла глаза. Он опять не понял. Опять свел все к личности своей матери.
— Хорошо, — сказала она. — Давай попробуем по-другому. Завтра сходим в банк и узнаем все варианты. Если единственный способ купить квартиру — оформить ее на твою маму, а мне платить ипотеку, то я покупаю однушку на себя.
— А мы?
— А мы посмотрим. Может быть, это станет началом конца. А может быть, ты поймешь, что потерял, и что-то изменится.
— Лена…
— Что?
— Я люблю тебя.
— Знаю. И я тебя тоже люблю. Но любви мало, если нет уважения.
— Я тебя уважаю!
— Нет, Андрей. Не уважаешь. Человека, которого уважаешь, не ставят перед фактом. С ним советуются.
Она встала и пошла в спальню.
— Куда?
— Спать. Завтра рабочий день.
— А мы еще поговорим?
— Завтра. После банка.
В банке все оказалось именно так, как и ожидала Лена. Андрею не одобрили кредит — недостаточный доход. Его матери одобрили без проблем.
— Видишь? — сказал Андрей, когда они вышли на улицу. — Других вариантов нет.
— Есть. Ждать.
— Сколько?
— Сколько потребуется.
— Лена, мне тридцать три года. Не хочу до сорока жить в съемной квартире.
— А я не хочу двадцать лет платить за чужую квартиру.
Они шли молча. Осенний ветер трепал волосы, на деревьях желтели листья. Красивое время года, но почему-то очень грустное.
— Значит, решено? — спросил наконец Андрей.
— Что решено?
— Ты покупаешь однушку на себя?
— Если ты покупаешь квартиру на маму — да.
— А если я не покупаю?
— Тогда снимаем дальше и ждем лучших времен.
— И сколько ждать?
— До тех пор, пока не найдем решение, которое устроит нас обоих.
Андрей остановился.
— Ты ставишь меня перед выбором: либо мама, либо ты.
— Нет, — Лена тоже остановилась. — Я ставлю тебя перед выбором: либо равноправный брак, либо то, что у нас есть сейчас.
— А что у нас есть сейчас?
— Отношения, где один решает, а другой платит.
Они дошли до дома в полном молчании. В лифте Лена смотрела на свое отражение в зеркале и думала о том, когда все пошло не так. Или оно всегда было не так, а она просто не замечала?
Дома Андрей сразу сел за компьютер, а Лена открыла сайты с недвижимостью. Однокомнатные квартиры в их районе стоили прилично, но ипотеку ей одобрят без проблем.
— Что делаешь? — спросил Андрей.
— Смотрю квартиры.
— Серьезно?
— Абсолютно.
Он подошел к ней и посмотрел в экран ноутбука.
— Дорого.
— Зато мое.
— Лена, ну неужели тебе принципиально жить одной в тесной однушке вместо того, чтобы жить со мной в просторной трешке?
— Андрей, неужели тебе принципиально, чтобы я двадцать лет платила за квартиру, которая мне не принадлежит?
— Принадлежит! Мы же муж и жена!
— В России нет общесемейной собственности. Есть личная и совместно нажитая. А квартира, купленная до брака или полученная по наследству, — личная собственность.
— Мы купим ее в браке.
— На первоначальный взнос твоей мамы и ипотеку, которую буду гасить я. При разводе она останется у твоей мамы.
— Мы не разведемся!
— Может быть. А может, и разведемся. Я не готова рисковать.
Андрей ушел на кухню. Лена слышала, как он ходит там, гремит посудой, хлопает дверцами шкафов. Через полчаса он вернулся.
— Я поговорил с мамой.
— И?
— Она согласна оформить дарственную на меня, когда мы выплатим ипотеку.
Лена закрыла ноутбук.
— Через двадцать лет?
— Да.
— А если с ней что-то случится?
— Она включит это в завещание.
— Андрей, ты слышишь себя? Ты предлагаешь мне надеяться на завещание твоей мамы!
— А что в этом плохого?
— Все! Абсолютно все!
Лена встала и принялась ходить по комнате. В голове крутилась одна мысль: как же он не понимает?
— Андрей, представь, что завтра я умру. Кому достанется квартира, за которую я двадцать лет платила ипотеку?
— Маме. Но ты же не умрешь!
— А если умру?
— Не умрешь.
— Ладно, не умру. А если мы разведемся? Кому достанется квартира?
— Маме. Но мы не разведемся!
— А если разведемся?
— Не разведемся!
Лена остановилась перед ним.
— Андрей, ты понимаешь, что отвечаешь на мои вопросы как заезженная пластинка? «Не умрешь», «не разведемся». А если все-таки?
— Тогда… — он помолчал. — Тогда не знаю.
— Вот именно. Ты не знаешь. А я знаю. В любом раскладе я останусь ни с чем.
— Но…
Он сел на диван и уткнулся лицом в ладони.
— Я не знаю, что делать. Мама уже нашла квартиру. Хорошую, в новостройке. Трехкомнатную.
— Покупай с мамой. Живите счастливо.
— А ты?
— А я найду свое счастье.
— Со мной?
— Посмотрим.
Через неделю Лена подписала договор на покупку однокомнатной квартиры в доме через дорогу от их съемной. Светлая, на восьмом этаже, с видом на парк. Маленькая, но уютная. И самое главное — ее.
— Ты серьезно? — спросил Андрей, когда она показала ему документы.
— Абсолютно.
— И когда переезжаешь?
— Через месяц. Нужно сделать ремонт.
— А мы?
— А что мы? Ты покупаешь квартиру с мамой, я покупаю свою. Посмотрим, что получится.
— Может, не стоит торопиться?
— Я четыре года не торопилась. Пора.
Андрей молчал. А Лена думала о том, что впервые за долгое время чувствует себя свободной. Страшно, непривычно, но свободной.
— Лен, а если я откажусь от маминого предложения?
— Зачем ты откажешься?
— Ради нас.
— Поздно, Андрей. Ты уже показал, как видишь наши отношения.
— Люди меняются.
— Меняются. Но не так быстро.
— Дай мне шанс.
Лена посмотрела на мужа. В его глазах читалась растерянность, боль, непонимание. Хороший человек. Но не для нее.
— Я дала тебе шанс. Неделю назад, месяц назад, год назад. Каждый раз, когда закрывала глаза на то, что мое мнение тебя не интересует.
— Интересует!
— Тогда почему ты ни разу не спросил, чего хочу я? Почему решения принимаешь ты с мамой, а я только плачу?
Андрей встал и подошел к окну. На улице шел снег — первый в этом году.
— Я думал, мы команда.
— Команда — это когда все равны. А у нас что? Ты капитан, мама — тренер, а я — денежный мешок?
— Не говори так.
— А как говорить? Как называется ситуация, когда одни решают, а другой платит?
Андрей обернулся к ней.
— Семья называется.
— Нет, Андрей. Семья — это когда решают вместе. А то, что у нас, называется эксплуатацией.
— Ты несправедлива.
— Может быть. Но я больше не хочу быть справедливой за счет себя.
Ремонт в новой квартире занял три недели. Лена приходила туда каждый день после работы, выбирала плитку, обои, мебель. Впервые в жизни она обустраивала дом так, как хотела сама. Без оглядки на чужое мнение.
— Красиво получается, — сказала Маша, когда они вместе выбирали шторы.
— Мне нравится.
— А как дела с Андреем?
— Практически не разговариваем. Он обижен.
— На что?
— На то, что я разрушила его планы.
— Какие планы?
— Жить за мой счет в квартире его мамы.
— Лен, а ты не жалеешь?
Лена остановилась перед витриной с люстрами. Хрустальная, большая, красивая. Явно не для однушки, но почему бы и нет?
— Знаешь, иногда жалею. Но не о том, что ушла. А о том, что так долго терпела.
— Он пытался тебя вернуть?
— Несколько раз. Обещал подумать о моих словах, найти компромисс.
— И?
— И ничего. На следующий день опять говорит о квартире на маму.
— Значит, не очень-то и пытался.
— Значит, не очень-то и любил.
Они купили люстру. Хрустальную, большую, неподходящую для маленькой квартиры. Но Лене она нравилась, и этого было достаточно.
В день переезда Андрей помог ей донести вещи. Молча, сосредоточенно, как выполнял неприятную обязанность.
— Спасибо, — сказала Лена, когда последняя коробка оказалась в новой квартире.
— Не за что.
Он стоял посреди комнаты и оглядывался по сторонам. Квартира была еще пустой, только коробки с вещами и хрустальная люстра под потолком.
— Красивая люстра.
— Мне нравится.
— Большая для такой комнаты.
— Зато моя.
Андрей кивнул.
— Лен, это окончательно?
— Что именно?
— То, что ты ушла.
— Я не ушла, Андрей. Я просто перестала жить по чужим правилам.
— По моим правилам?
— По правилам человека, который не считает меня равной себе.
— Я хочу это изменить.
— Хочешь — меняй. Но не со мной. Со следующей.
— Не будет следующей.
— Будет. И если ты действительно поймешь свои ошибки, может быть, с ней у тебя получится.
Андрей подошел к окну и посмотрел вниз.
— Отсюда видна наша старая квартира.
— Видна.
— Будешь скучать?
— По квартире? Нет.
— А по мне?
Лена посмотрела на него. Знакомый профиль, знакомые жесты. Четыре года жизни.
— Наверное, да. По тому, кем ты мог бы быть.
— А кем я мог быть?
— Равным партнером. Любящим мужем. Человеком, который видит во мне не банкомат, а жену.
— Я и сейчас вижу в тебе жену.
— Нет, Андрей. Ты видишь во мне женщину, которая должна обеспечивать твой комфорт. Это разные вещи.
Он обернулся к ней.
— Что мне делать?
— Расти. Взрослеть. Учиться принимать решения самостоятельно.
— А мы еще увидимся?
— Мы разводимся через месяц. Увидимся в суде.
— После суда?
— Посмотрим.
После развода прошло полгода. Лена обустроила квартиру, освоилась в роли независимой женщины, даже завела кота — рыжего, толстого, который спал под ее хрустальной люстрой и чувствовал себя хозяином жизни.
Андрей звонил иногда. Рассказывал, что переехал к матери в новую квартиру, что все хорошо, что скучает. Лена слушала вежливо и коротко отвечала. Других форматов общения у них не было.
А потом он перестал звонить.
— Видела Андрея вчера, — сказала Маша, когда они встретились в кафе.
— Где?
— В торговом центре. С какой-то девушкой.
— Хорошо выглядел?
— Обычно. А ты не расстроилась?
— Нет. — Лена помешала кофе. — Даже рада. Значит, жизнь идет дальше.
— У тебя тоже?
— У меня тоже.
— Кто-то есть?
— Есть. Коллега из соседнего отдела. Хороший мужчина.
— Серьезно?
— Пока не знаю. Но он видит во мне равного партнера. Это хорошее начало.
— А квартира? Не жалеешь, что маленькая?
Лена посмотрела в окно. За стеклом шел дождь, люди спешили под зонтиками, горели витрины магазинов.
— Знаешь, что самое главное в доме?
— Что?
— Чтобы он был твоим. По-настоящему твоим. А размер — это уже детали.
— Мудро.
— Опытно.
Они рассмеялись. А Лена думала о том, что иногда потерять можно только то, что никогда по-настоящему не имел. И что настоящая свобода начинается тогда, когда перестаешь бояться остаться одной.
Хрустальная люстра в ее однокомнатной квартире светила ярче любых трехкомнатных иллюзий.
Через год Лена узнала, что Андрей женился. На той самой девушке, с которой его видела Маша. Свадьбу сыграли скромно, в кругу семьи.
— Поздравишь? — спросила подруга.
— Конечно. Желаю ему счастья.
— Искренне?
— Абсолютно. И надеюсь, он научился быть мужем, а не содержанкой.
— А если не научился?
— Тогда его новая жена разберется с этим сама. У каждого свой путь.
Лена так и не поздравила Андрея лично. Но когда узнала, что у них родился ребенок, искренне порадовалась. Дети меняют людей. Может быть, отцовство научит его ответственности.
А еще через год Лена вышла замуж за своего коллегу. Тихо, без пышности. В ЗАГСе, в кругу близких друзей. Свадебное путешествие провели в Италии, а когда вернулись, муж сказал:
— Может, пора покупать квартиру побольше?
— А эта тебе не нравится?
— Нравится. Но если планируем детей…
— Тогда покупаем. На двоих. Пополам.
— Конечно, — он улыбнулся. — А как иначе?
И Лена подумала о том, что «как иначе» — это когда один решает, а другой платит. Когда любовь подменяется удобством, а брак — выгодой.
Но это было в другой жизни. А в этой все было правильно с самого начала.
Хрустальная люстра переехала в новую квартиру и висела теперь в гостиной. Большая, яркая, немного неуместная.
— Зачем такая огромная люстра? — спросил как-то муж.
— Напоминает мне о том, что дом должен быть твоим, — ответила Лена.
— Наш дом и так наш.
— Вот именно.
И они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Потому что понимали друг друга без лишних слов. А это, наверное, и есть настоящая семья. Кот мурчал на подоконнике и тоже был рад новому дому.
