Алексей стоял у окна и смотрел на вечерний город. Свет фар и отражения в стеклянных фасадах домов казались далекими и чужими. В его квартире, за которую он платил пять лет, царил уют и порядок. Но сейчас в гостиной было напряжение, будто воздух стал густым и вязким.
На диване сидела его мать, Галина Петровна, сжала руки на коленях, стараясь выглядеть спокойной. Рядом, в кресле, устроилась сестра Марина, её глаза горели обидой и решимостью.
— Алексей, — мягко, но настойчиво начала Галина Петровна. — Ты должен сделать это ради семьи. Это ненадолго, пока Марина не встанет на ноги.
— На сколько? — резко повернулся он к матери. — До тех пор, пока её муж не вернётся из-за границы? Или пока племянник не вырастет? Мама, это моя квартира. Я её заработал, чтобы жить здесь со своей семьёй.
Марина не выдержала и вмешалась:
— А у тебя три комнаты! Ты в одной живёшь с женой, у Ильи своя, а гостиная пустует! И при твоей зарплате тебе ничего не стоит помочь. А я что? Буду с ребёнком в этой съёмной коморке?
Алексей устало посмотрел на неё:
— Марина, я не виноват, что у тебя нет своей квартиры. Я предлагал помощь: работу нашёл, деньги на няню, даже варианты аренды посмотрел. Но тебе всё не подходит.
— Потому что это не то! — взорвалась сестра. — Зачем платить чужим, если у тебя есть жильё? Это нелогично!
— Логично, — холодно возразил он. — Потому что это моё жильё. Не общежитие для родственников.
Галина Петровна повысила голос:
— Алексей, не будь эгоистом! Семья должна помогать друг другу. Марину муж бросил, она одна с младенцем! А ты жируешь тут, в трёхкомнатных хоромах.
— Нет, мама. Вопрос закрыт, — отрезал сын.
Галина нахмурилась, а Марина отвернулась, стиснув губы. Спор повис в воздухе, словно гроза на подходе.
Разрыв
Молчание было долгим. Первой не выдержала мать. Она поднялась, взяла сумку и ледяным тоном произнесла:
— Хорошо, Алексей. Видимо, мы с тобой по-разному понимаем слово «семья». Я не хочу общаться с человеком, который способен на такое. Пока ты не одумаешься, считай, что у тебя нет матери.
— Мама… — начал он, но Галина уже шла в прихожую.
Марина, бросив взгляд полный упрёка и торжества одновременно, встала и пошла следом.
— Ты ещё пожалеешь, Лёша, — бросила она. — Помни мои слова.
Входная дверь громко хлопнула. Тишина накрыла квартиру, только холодильник гудел в углу кухни. Алексей прошёл по комнатам, словно проверяя — на месте ли всё. Книжные полки, спальня, детская Ильи с аккуратными рядами моделей самолётов… Всё это было результатом его труда и упорства.
Через полчаса вернулась жена. Ольга сняла пальто, внимательно посмотрела на мужа:
— Ты напряжённый. Они уже ушли?
— Ушли, — коротко ответил он. — И, похоже, надолго.
Он пересказал разговор, не упуская деталей. Ольга слушала молча, лишь к концу её лицо стало серьёзным.
— И что теперь? — тихо спросила она.
— Ничего. Я не собираюсь поддаваться на шантаж.
— Но это же твоя мать…
Алексей вздохнул:
— А вы с Ильёй — моя семья. И ваше благополучие для меня важнее. Мама сделала свой выбор.
Ольга подошла ближе и взяла его за руку:
— Мы с тобой. Помни об этом.
Алексей впервые за вечер почувствовал лёгкое облегчение. Решение далось нелегко, но в глубине души он знал — он поступил правильно.
Давление родственников
На следующий день тишина прервалась звонком. На экране высветилось имя: «Виктор Сергеевич». Алексей вздохнул и ответил.
— Лёша, здравствуй, — начал дядя неуверенно. — Я звоню… ну, скажем так, как парламентёр. Мать твоя совсем не в себе. Переживает. Может, вы с Мариной найдёте компромисс?
— Дядя Витя, — спокойно сказал Алексей. — Я предлагал помощь. Деньгами, няней, даже работу нашёл. Всё было отвергнуто. Они требуют только одного — квартиру. Это не компромисс. Это капитуляция.
— Но ты же понимаешь, Марине тяжело… — пробормотал дядя.
— Тяжело многим. Но это не повод лишать меня дома. Моё решение окончательное.
В трубке повисла пауза, затем тяжёлый вздох и короткое:
— Ладно, понял.
Через день позвонила тётя Тамара Петровна.
— Алексей, ну что это такое? — её голос звучал укоризненно. — Ты умный парень, всегда был порядочным. А сейчас мать довёл до слёз, сестру обижаешь. Кровные узы — это святое!
— Тамара Петровна, я содержу семью, работаю, плачу за эту квартиру. А все разговоры сводятся к одному — отдай жильё. Это не помощь, это шантаж, — холодно ответил он.
— Ты ожесточился! — воскликнула тётя. — Семья важнее всего!
Алексей взглянул на экран второго телефона — рабочий звонок. Он перебил:
— Извините, мне нужно работать. Передайте маме и Марине: моё предложение о финансовой поддержке всё ещё в силе. Больше ничего.
Он сбросил звонок, не дожидаясь ответа. Несколько секунд смотрел на список контактов: «Мама», «Марина», «Тётя Тамара», «Дядя Виктор».
Палец завис над иконкой «заблокировать». В груди сжалось, но он твёрдо нажал кнопку. Потом повторил то же в мессенджерах.
Вечером сказал Ольге:
— Я заблокировал всех. Если они решат звонить тебе…
— Я знаю, что ответить, — мягко сказала жена. — Не переживай. Мы на твоей стороне.
Последняя попытка
Неделя прошла спокойно. Алексей погрузился в работу, семья стала чаще проводить время вместе. Они сходили в кино, гуляли в парке, Илья радовался редким вечерам без ссор взрослых.
Но однажды утром раздался звонок в дверь. Алексей посмотрел в глазок и увидел Марину. Лицо её было красным, глаза опухли. Он открыл дверь, но остался стоять на пороге.
— Ну, привет, братец, который игнорирует родню, — язвительно произнесла она.
— Что тебе, Марина?
— Мне нужно поговорить. Впусти.
— Говори здесь. Ольга с Ильёй дома, я не хочу, чтобы они слышали ссоры.
Она фыркнула:
— Как удобно! Значит, вот так… Лёша, мама заболела. Из-за тебя! Давление скачет, не встаёт. Ты доволен?
Алексей смотрел спокойно, без эмоций:
— Если ей плохо, вызовите врача. Я не медик.
— Ей не таблетки нужны! Ей нужно спокойствие! Чтобы её дети были вместе! — закричала Марина. — Она не успокоится, пока ты не отдашь ключи от квартиры!
— Значит, болезнь у неё избирательная, — усмехнулся Алексей. — Выздоровеет только если я соглашусь?
— Ты зверь! Мать больна, а ты издеваешься!
— Передай маме, что я желаю ей выздоровления. И напомню: готов оплатить тебе аренду жилья на год. Больше — ничего.
Марина побледнела, потом закричала:
— Нам ничего от тебя не нужно! Ни твоих денег, ни тебя самого! Сдохнешь один в своих хоромах, никто на похороны не придёт!
Она развернулась и бросилась к лифту, громко рыдая. Алексей закрыл дверь. Сердце не дрогнуло. Вместо боли пришла пустота и усталость от бесконечной ярости сестры.
Примирение
Прошло два месяца. Осень вступила в свои права: мокрые листья липли к асфальту, утренний холод пробирал до костей. Жизнь семьи Алексея вошла в новую колею. Он работал, Ольга занималась домом и делами на работе, Илья пошёл в секцию плавания. Вечера стали спокойнее — походы в кино, прогулки по парку, долгие разговоры на кухне.
Однажды вечером, когда Алексей сидел за компьютером, в квартире зазвонил стационарный телефон. Звук был непривычным, почти забытым. Ольга сняла трубку.
— Алло? Да, он дома. Минутку, — она прикрыла трубку рукой и посмотрела на мужа. — Это твоя мама. Говорит, нужно поговорить.
Алексей нахмурился, но взял трубку.
— Алло.
— Алексей… — голос Галины Петровны был слабым, без прежней жёсткости. — Я звоню… чтобы поговорить.
— Я слушаю, — холодно ответил сын.
— Марина снимает квартиру. Я и Тамара ей помогаем. Но деньги уходят большие… — она запнулась, надеясь на его реакцию.
Алексей молчал.
— Может, всё-таки попробуем помириться? — осторожно сказала мать. — Я, наверное, слишком резко себя повела. Но я за неё волновалась…
— Мама, — твёрдо произнёс он. — Я готов на примирение. Но при одном условии: мы никогда и ни при каких обстоятельствах не обсуждаем мою квартиру. Это табу. Ты поняла?
С той стороны послышался тяжёлый вздох.
— Да… поняла.
— И Марина поняла?
— Она не знает, что я звоню. Но устала бороться. Думаю, поняла, что ничего не добьётся, — призналась Галина Петровна.
— Хорошо. Тогда давай попробуем. Как у тебя здоровье? Давление?
Разговор перешёл на мелочи: погода, работа, успехи Ильи. Голос матери звучал мягче, осторожнее. И хотя стены отчуждения ещё стояли, в них появилась первая трещина.
Итог
Положив трубку, Алексей вышел на балкон. Ночь была ясной: огни города растянулись до горизонта, а внизу по двору пробегал холодный ветер. Он сделал глубокий вдох.
За спиной слышались голоса — Ольга читала Илье книгу перед сном. Мужчина повернулся, посмотрел на них через стеклянную дверь. Это была его настоящая семья.
Он вспомнил, как мать хлопнула дверью, как Марина кричала о том, что он «сдохнет один». Но теперь, спустя месяцы, всё это казалось далёким. Он сумел отстоять главное — дом, спокойствие, семью под своей крышей.
Ольга тихо вышла к нему на балкон.
— Ну что? — спросила она.
— Мама звонила. Кажется, готова к примирению, — ответил Алексей.
— Ты рад?
Он пожал плечами.
— Спокойнее стало. Но я ясно дал понять: разговоров о квартире больше не будет. Никогда.
Ольга улыбнулась и взяла его за руку.
— Ты всё сделал правильно. Главное, что мы вместе.
Алексей посмотрел на огни города и подумал: цена была высокой — скандалы, слёзы, разрыв. Но теперь он точно знал: его решения нельзя поколебать ни давлением, ни шантажом.
И впервые за долгое время он почувствовал настоящее облегчение.
