— Алин, тут мама звонила, — голос мужа по телефону был напряженным. — У нее опять анализы плохие пришли. Врач говорит, нужно срочное обследование, дорогое. Пятьдесят тысяч.
Я закрыла глаза и прижала пальцы к вискам. Наш семейный бюджет. Первый взнос на ипотеку — мы снова откатывались назад.
— Сереж, мы же только в прошлом месяце давали ей шестьдесят на «уколы для спины», — сказала я как можно мягче.
— Я знаю! — в голосе прозвучали виноватые нотки. — Но это другое! Алин, я не могу ей отказать. Ты же знаешь, как она мучилась, когда отец был жив. Он же ей на аспирин копейки зажимал.
Я видела, как он мучается. Он ведь не дурак и не мог не замечать нестыковок в рассказах свекрови. На прошлой неделе она жаловалась на «туман в голове», а через день соседка видела ее в новом пальто в торговом центре.
— Алин, а вдруг в этот раз все правда? — спросил почти детским голосом. — Вдруг я не дам денег, а с ней что-то случится? Я же себе этого никогда не прощу. Я знаю, что это бьет по нашему бюджету. Я все понимаю. Но я не могу рисковать. Скажи, что мне делать?
В этот момент я поняла, что борюсь не с ним. Я с его детским ужасом.
— Хорошо, — сказала я, вспомнив наставление своей матери: «Мир в семье важнее денег». — Я переведу.
Перевела деньги, глядя, как цифра на нашем накопительном счете тает на глазах. Вечером, чтобы отвлечься, открыла сайт с турами. Мы с Сережей давно мечтали о неделе в Италии, в маленьком городке у моря. Мы даже выбрали отель. Я нашла его. Горящая путевка, скидка 30%. На двоих — сто тысяч. Ровно те деньги, которые мы отдали за последние два месяца на «лечение».
— Сереж, смотри. — Наша Италия горит.
Он подошел, посмотрел на экран. Я видела, как тоска мелькнула в глазах.
— Красиво, — вздохнул он. — Ничего, Алин, в следующем году обязательно съездим. Италия никуда не денется, а здоровье матери — это святое..
Поцеловал меня в макушку и ушел смотреть телевизор. А я осталась сидеть перед картинкой лазурного моря, чувствуя, как очередная частичка нашей общей мечты растворяется.
На следующий день столкнулась на лестничной клетке с Валентиной, нашей соседкой снизу. Энергичная женщина лет шестидесяти, которая знала все и обо всех.
— Алина, привет! А я смотрю, Людочка совсем расхворалась, бедняжка, — затараторила она с искренним сочувствием. — Вчера утром «Скорая» приезжала, я как раз мусор выносила. Увозили ее куда-то.
У меня внутри все похолодело.
— «Скорая»? — переспросила я.
— Тьфу ты, все в голове перемешалось, это к Зинке скорая приезжала. А к людке, — хитро прищурилась Валентина. — Новенький «Мерседес», а водитель ей чемодан в багажник грузил. Наверное, в какой-то элитный санаторий повезли. У вас же Сережа — начальник, можете себе позволить. Молодцы, что о матери так заботитесь!
Она подмигнула и пошла дальше, а я осталась стоять, переваривая услышанное. «Мерседес». Чемодан. Это было похоже на трансфер в аэропорт. Подозрение, до этого бывшее лишь смутным чувством, начало обретать уродливые очертания.
Вечером встретилась с Ирой, моей подругой и коллегой.
— Ты опять ей денег дала? — спросила она.
— Ир, у него чувство вины, я не могу на него давить.
— Алина, — она отхлебнула кофе. — Твой муж — заложник. Ты не можешь его винить, но ты и не можешь его спасти, пока он сам этого не захочет. А он не захочет, пока реальность не ударит его по голове чем-то тяжелым.
— И что мне делать?
— Перестань быть жертвой и начни собирать факты. Ты же финансист. Это твоя стихия.
— Как? — прошептала я.
— Элементарно, — в Ириных глазах загорелся азартный огонек. — Начни с малого. Соцсети. Все эти «Зинки» и прочие ее подружки наверняка где-то светятся. Посмотри их аккаунты, их геотеги. Найди то турагентство, с которым они летают. У них на сайте или в группе точно есть фотоотчеты. Они обожают хвастаться.
Ира сделала паузу и посмотрела на меня очень серьезно.
— Но самое главное, Алина. Если ты что-то найдешь… не беги с этим к мужу. Он снова включит «защитника матери» и обвинит тебя в слежке. Ты должна собрать такой пакет документов, такой неопровержимый кейс, чтобы у него не осталось ни одного шанса для маневра. Должна нанести один, но сокрушительный удар. Понимаешь?
Этот разговор стал для меня поворотной точкой. Я перестала жалеть себя. Открыла ноутбук и начала охоту.
Развязка наступила в четверг. Свекровь позвонила мужу в слезах — якобы, ей стало плохо, и ее положили в больницу «под капельницу». Сергей сорвался с работы. Я обзванивала больницы — нигде такой пациентки не было. Вечером свекровь написала, что «попросила подругу забрать ее домой».
А я, следуя совету Иры, уже нашла то самое турагентство. И увидела пост. «Наши счастливые туристы на солнечном побережье!» — гласила подпись. И на фото, под огромной пальмой, с коктейлем в руке, сияя улыбкой, стояла Людмила Петровна. В обнимку с той самой Зинкой. Фото было сделано два дня назад.
Я смотрела на это фото, и во мне что-то сломалось. Установка «мир в семье важнее денег» рассыпалась в прах.
Всю следующую неделю я молчала. Но действовала. Я, финансовый аналитик, сделала то, что умею лучше всего — собрала данные. Один звонок знакомой в банке — и у меня на руках была анонимная выписка по счету свекрови.
Я смотрела на строчки в выписке. Вот она покупает в дорогом бутике кашемировое пальто — то самое, в котором ей когда-то отказал муж. Вот она сидит в шикарном ресторане. А вот путевка в Турцию… Она не просто тратила наши деньги.
Всю субботу перед ужином у меня тряслись руки. Папка с распечатками лежала в моей сумке. А что, если я ошибаюсь? Что, если Сергей, увидев это, все равно выберет мать? Обвинит меня в подлоге? Что, если я сейчас одним движением разрушу все?
Вспомнила лицо своей матери в день развода. Потухшее, побежденное. Она боролась за «мир в семье» и в итоге осталась одна.
Посмотрела на наше с Сергеем фото. Может, стоит сжечь эти бумажки? Промолчать?
Но потом я представила нашу будущую квартиру. И вдруг поняла, что в этой квартире, купленной такой ценой, я никогда не буду счастлива. Она будет построена на фундаменте из лжи.
Нет.
Я застегнула сумку. Страх никуда не делся. Но к нему добавилась решимость. Я шла на этот ужин не скандалить. Шла защищать наше будущее.
В воскресенье, на традиционном семейном ужине, Людмила Петровна начала новую песню.
— Сереженька, Алина, мне так неловко… Но врач сказал, нужно делать МРТ всего организма. С контрастом. Это почти сто тысяч…
Сергей побледнел и уже открыл рот.
— Подожди, — сказала я тихо.
Встала, достала из сумки несколько распечатанных листов и молча положила их в центр стола.
— Что это? — спросил Сергей.
— Это выписка по банковскому счету, — спокойно ответила я. — Вот, например, оплата в турагентстве «Солнечный берег» — 120 тысяч рублей. Аккурат в том месяце, когда вам нужны были деньги на «уколы для спины». Вот серия транзакций из ресторанов — еще на тридцать тысяч. Этот платеж, на 50 тысяч, в спа-отель — должно быть, та самая «капельница».
Сергей смотрел то на выписку, то на мать. Цифры не лгут.
— Это… это ошибка! — первой нашлась Людмила Петровна. — Это не мои траты! Я… я карточку теряла, наверное!
— Карточку вы теряли аккуратно в день зарплаты Сергея, а находили к концу месяца? — парировала я.
— Это Зинка! — выкрикнула она новую версию. — Я ей в долг давала!
— Интересно, — я сделала вид, что изучаю бумаги. — То есть, Зина взяла у вас в долг 120 тысяч, а потом вернула его, купив вам обеим путевку в Турцию? Очень щедрая подруга.
Я взяла свой бокал с водой.
— Людмила Петровна, — я посмотрела ей прямо в глаза. — Судя по вашим тратам, вы не просто лечитесь. Вы изо всех сил пытаетесь перегнать свою подругу Зину по уровню жизни. Только есть один нюанс: Зина летает в Турцию за свой счет, а вы — за счет ипотеки вашего сына. Чувствуете разницу?
— Да как ты смеешь! — взвизгнула свекровь, поняв, что загнана в угол. — В чужих счетах копаться! Неблагодарная!
Я плеснула водой прямо в ее наглое лицо.
— Остудитесь! И не орите на меня
Сергей встал.
— Мама. Это правда?
Она молчала, тяжело дыша.
Мы ушли.
Дома он сел на кухне и долго смотрел в одну точку.
— Я был таким идиотом, — сказал он наконец. — Таким слепым идиотом. Знаешь, что было самым страшным? Когда ты положила на стол эту выписку, я на секунду почувствовал не злость на тебя. А облегчение. Потому что кто-то наконец-то остановил этот кошмар. Я сам не мог.
Поднял на меня глаза.
— Спасибо, — сказал он. — Что открыла мне глаза..
Я подошла и впервые за долгое время обняла его.
На следующий день Сергей сам позвонил матери. Я слышала, как он, запинаясь, но твердо говорил в трубку: «Мам, мы больше не будем давать тебе деньги. Совсем. Если нужна будет реальная помощь с лекарствами — присылай рецепт, Алина сама все купит… Нет, это мое решение… Потому что я так решил».
