Ключ не поворачивался в замке, как будто я пыталась открыть чужую дверь.
Я стояла на лестничной площадке с тяжёлой сумкой в руке, тыкая ключом
в замочную скважину снова и снова. Металл скрежетал, но замок не
поддавался. За спиной послышались шаги — это поднималась соседка тётя
Зина.
— Мариночка, а что ты мучаешься? — она приостановилась, тяжело дыша. —
Так сегодня же слесарь приезжал, замки менял. Часа три назад. Я ещё
подумала — может, решили поставить что получше, а то эти старые совсем
никуда.
Сумка выпала из моих рук прямо на пол.
— Какой слесарь? — голос дрожал.
— Ну твой муж вызывал. Дмитрий Сергеевич такой вежливый,
поздоровался, объяснил, что замки поменяете.
Пальцы сами набрали номер мужа. Первый гудок, второй, третий…
— Алло, — его голос звучал спокойно, даже равнодушно.
— Дим, я не могу попасть домой. Дверь не открывается.
— А, это. — он помолчал. — Марина, ты здесь больше не живёшь, я
поменял замки, в эту квартиру ты больше не войдёшь.
— Что?! — я прижала телефон к уху так сильно, что заболело. — О чём ты говоришь?
— О том, что наш брак закончился. Я принял решение. Квартира моя, так что не строй из себя жертву. Ищи, где жить.
— Дима, постой, мы можем поговор…
Короткие гудки. Он отключился.
Тётя Зина смотрела на меня с жалостью, явно всё слышала.
— Деточка, что же это такое… — она покачала головой. — А ты заходи к нам пока, чайку попьёшь, успокоишься.
Но я уже бежала вниз по лестнице, хватая на ходу свою сумку. На улице
было холодно, ноябрьский ветер пронизывал. Я достала телефон и
снова попыталась дозвониться. Недоступен.
Набрала Ольге.
— Мариша? — голос подруги был сонным, я же разбудила её в одиннадцать вечера. — Что случилось?
— Оль, Дима выгнал меня из дома. Поменял замки. Я стою на улице, не
знаю, что делать. — слёзы текли сами собой. — Можно я к тебе приеду?
— Конечно! Немедленно езжай, всё нормально.
Только спокойно, слышишь? Ничего страшного не случилось, мы всё решим.
Я поймала такси и всю дорогу смотрела в окно на огни города. Неужели
это происходит со мной? Пять лет брака, и вот так — одним звонком. Даже
поговорить нормально не дал.
В телефоне пищало сообщение с неизвестного номера: «Твои вещи будут в подъезде завтра. Забери — и всё.»
Я не спала всю ночь, лежа на Ольгином диване и уставившись в потолок.
Утром мы поехали к дому. Действительно, в подъезде стояли три
картонных коробки и два пакета. Мои вещи. Пять лет жизни уместились в
картонках из-под техники.
— Какой же он мерзавец, — Ольга помогала затаскивать коробки в лифт. — Просто бросить человека на улицу… А документы твои где?
— В доме остались. Паспорт, трудовая книжка, диплом — всё там.
— Тогда идём в полицию. Он не имеет права не пускать тебя к личным документам.
В отделении нас принял участковый — усталый мужчина лет пятидесяти.
— Гражданка, а квартира на кого оформлена?
— На мужа, но мы покупали её в браке…
— Значит, собственник он. Имеет право решать, кого пускать, а кого
нет. Если хотите забрать документы — договаривайтесь по-хорошему. Или
через суд.
— А как же семейное право? — Ольга попыталась возразить.
— Семейное право — это раздел имущества при разводе. А пока брак не
расторгнут, собственник распоряжается жильём сам. Ничего не нарушает.
Мы вышли с пустыми руками.
— Это издевательство какое-то, — я сжимала кулаки от бессилия. — У меня там вся жизнь, все документы, а он просто взял и запер.
Дима на звонки не отвечал, на сообщения не реагировал. Будто я для него умерла.
Ещё три дня я металась между юристами и государственными службами,
пытаясь восстановить документы и найти способ попасть домой. Но везде
один ответ: собственник имеет право, подавайте на раздел имущества,
ждите суда.
На четвёртый день я сломалась.
— Всё, Оль. Я сама открою эту дверь. У меня там не только документы —
там фотографии мамы, её украшения, которые она мне оставила. Я не могу
это так оставить.
— Мариш, подумай. Это может быть незаконное проникновение…
— А что он делает — законно? Он украл мою жизнь! — я почувствовала,
как внутри всё закипает. — Пять лет я вкладывалась в эту квартиру, в
нашу семью. Покупала мебель, делала ремонт, платила за коммуналку, пока
он деньги на машину копил. И теперь он просто выбросил меня?
Я нашла объявление слесарной службы и вызвала мастера на утро.
— Потеряла ключи от собственной квартиры, — соврала я по телефону. — Нужно вскрыть замок.
Слесарь приехал быстро — молодой парень с чемоданчиком инструментов. Замок он открыл за пять минут.
— Две тысячи рублей. Новый замок поставить?
— Нет, спасибо. Этого достаточно.
Я зашла в квартиру впервые за неделю. Пахло знакомо — Диминым
одеколоном и моим любимым освежителем воздуха. На кухне в раковине
стояла одна чашка — он теперь пил кофе в одиночестве.
Собрала документы, мамины украшения, ещё несколько дорогих сердцу вещей. Через полчаса я была уже на улице.
А вечером Дима позвонил. Впервые за неделю.
— Ты что, дура, совсем? — кричал он в трубку. — Это незаконное проникновение! Я в полицию заявление подам!
— Подавай, — я сама удивилась спокойствию своего голоса. — За свои вещи я готова отвечать.
Через два дня ко мне пришли из полиции.
Участковый и следователь — та же усталая история, только теперь я была не потерпевшей, а подозреваемой.
— Гражданка Петрова, на вас подано заявление о незаконном
проникновении в жилище, — следователь листал папку. — Подтверждаете факт
вскрытия замка по адресу улица Мира, 15, квартира 47?
— Подтверждаю. Но это моя квартира тоже. Я там прожила пять лет.
— Квартира оформлена на гражданина Петрова Дмитрия Сергеевича. Ваших прав собственности не зафиксировано.
— Мы покупали её в браке! Я имею право…
— Ваши права — предмет гражданского спора. А пока возбуждается
уголовное дело по статье 139 УК РФ. Явитесь завтра для дачи показаний.
После их ухода я рыдала два часа подряд. Ольга гладила меня по голове и повторяла: «Всё будет хорошо, всё образуется».
— Как образуется? — всхлипывала я. — У меня теперь уголовное дело! Меня посадят из-за собственных вещей!
— Не посадят. Это полная ерунда. Завтра пойдём к адвокату.
Адвокат Светлана Викторовна оказалась женщиной лет сорока пяти, с проницательными глазами и короткой стрижкой.
— Рассказывайте всё по порядку.
Я выложила всю историю — от момента покупки квартиры до ареста.
Светлана Викторовна внимательно слушала, изредка записывая что-то в
блокнот.
— Квартира покупалась в браке?
— Да. В 2019 году. Я тогда работала в банке, зарплата была хорошая. Половину первоначального взноса внесла я.
— Документы об этом сохранились?
— Справки о доходах есть, выписки со счетов… Ольга помогла собрать всё из банка.
— Отлично. Ипотеку кто платил?
— Оба. Я до прошлого года работала, моя зарплата тоже шла на выплаты. У меня есть справка от бухгалтерии.
Адвокат улыбнулась впервые:
— Знаете что, Марина? Ваш муж выстрелил себе в ногу. Подав заявление,
он привлёк внимание к квартире. А теперь мы докажем, что вы имеете
равные права на это жилье.
— Но квартира же оформлена на него…
— Неважно. По семейному праву всё имущество, нажитое в браке,
является совместным. Тот факт, что собственником записан он, не лишает
вас прав. Более того, он не мог запретить вам доступ к совместно
нажитому имуществу без решения суда.
Я почувствовала, как внутри что-то оттаивает:
— То есть я не преступница?
— Вы защищали свои законные права. Завтра идём в следственный
комитет, я буду вашим представителем. А параллельно подаём иск о
признании права собственности и о разделе имущества.
— А уголовное дело?
— Будет закрыто. У вас есть законные основания находиться в этой
квартире. Статья 139 УК здесь не применяется — вы не посторонний
человек, а законный пользователь жилья.
Вечером я впервые за две недели нормально поужинала. Ольга заказала пиццу, мы сели на кухне с бокалами вина.
— Знаешь, Мариш, может, это и к лучшему всё, — сказала подруга. —
Дима показал своё истинное лицо. Представляешь, если бы у вас дети были?
— Я думала, мы их заведём в следующем году, — я отпила вина. — Хорошо, что не успели.
— А что теперь? Возвращаться к нему будешь?
Я посмотрела в окно. На улице падал первый снег.
— Нет, Оль. Даже если он извинится. После такого… нет. Я хочу развод.
Суд состоялся через месяц.
Дима пришёл в новом костюме, с адвокатом, и смотрел на меня как на
предательницу. А я сидела рядом со Светланой Викторовной и чувствовала
себя спокойно — документы были на нашей стороне.
— В соответствии со статьёй 34 Семейного кодекса, — зачитывала судья,
— имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной
собственностью. Квартира по адресу улица Мира, 15, квартира 47,
приобретена в период брака на общие средства супругов.
Лицо Димы менялось от уверенности к растерянности.
— Суд признаёт право гражданки Петровой Марины Александровны на
половину указанной квартиры, — продолжила судья. — Действия ответчика по
лишению истицы доступа к совместно нажитому имуществу признаются
незаконными.
После суда Дима догнал меня у входа в здание:
— Марина, подожди… Может, не будем делить квартиру? Я понимаю, погорячился тогда…
Я остановилась и посмотрела на него. На этого человека, с которым прожила пять лет, строила планы, мечтала о детях.
— Дима, ты выбросил меня на улицу без вещей и документов. Подал на
меня в полицию за то, что я забрала мамины украшения. О чём мы можем
говорить?
— Я же извиняюсь! Все делают ошибки…
— Это не ошибка. Это кто ты есть на самом деле, — я развернулась и
пошла к выходу. — Моя доля — это пять миллионов рублей. Либо ты мне их
выплачиваешь, либо продаём квартиру через суд.
Уголовное дело закрыли через неделю. Светлана Викторовна оказалась права — никакого преступления я не совершила.
А ещё через неделю Ольга предложила мне работу в своей фирме:
— Тебе нужна независимость, Мариш. И опыт в банке пригодится — мы как раз расширяемся, нужен финансовый аналитик.
Зарплата была даже больше, чем на прежнем месте.
Дима согласился выплатить мою долю частями — по пятьдесят тысяч в месяц. Развод оформили быстро, без препирательств.
В последний раз мы встретились при передаче денег.
— Знаешь, Марина, — сказал он, протягивая мне справку о выплаченной сумме, — может, ты и права. Я повёл себя как мужик.
— Как плохой человек, — поправила я. — Хорошие мужики так не поступают.
Сейчас я снимаю однушку в хорошем районе, хожу на фитнес, встречаюсь с
друзьями. Деньги от Димы отложила на первоначальный взнос — планирую
купить свою квартиру.
Вчера увидела его в торговом центре с какой-то девушкой. Он меня не заметил, а я почувствовала только облегчение.
Светлана Викторовна была права — он выстрелил себе в ногу. Пытаясь
меня унизить, он дал мне силу. Пытаясь отобрать дом, он дал мне
независимость.
Теперь я знаю себе цену. И никому не позволю забыть об этом.
