— Теперь это всё твоё, Надя, — нотариус протянул мне документы, и я почувствовала, как земля уходит из-под ног.
Бабушка оставила мне квартиру в центре города. Трёхкомнатную, в старом доме с высокими потолками и лепниной. Я была её единственной внучкой, и она всегда говорила, что позаботится обо мне. Но я никак не ожидала такого щедрого наследства.
Выйдя из нотариальной конторы, я сразу же набрала номер Артёма. Мой муж работал в банке и сейчас должен был быть на обеденном перерыве.
— Артём, ты не поверишь! Бабушка оставила мне квартиру! Ту самую, на Садовой!
В трубке повисла тишина, потом я услышала, как он выдохнул.
— Серьёзно? Надя, это же… Это же целое состояние!
— Я знаю! Я сама в шоке! Нотариус сказал, что все документы уже готовы, осталось только переоформить на меня!
— Слушай, я сейчас не могу говорить, у меня совещание через пять минут. Вечером всё обсудим, хорошо?
Я положила трубку с лёгким разочарованием. Ожидала более бурной реакции. Но Артём всегда был сдержанным, это одно из качеств, за которые я его полюбила. Мы познакомились три года назад на дне рождения общих друзей, поженились через год, и вот уже два года жили в съёмной однокомнатной квартире на окраине.
Жизнь у нас была непростая. Артём получал неплохо, но большая часть его зарплаты уходила на помощь его матери, Галине Петровне. Она жила одна в старенькой двухкомнатной квартире, постоянно жаловалась на здоровье и требовала внимания сына. Я работала бухгалтером в небольшой фирме, зарплата была скромной, но стабильной. Мы откладывали на первоначальный взнос для ипотеки, но процесс шёл медленно.
И вот теперь у нас появилась своя квартира. Не съёмная, не ипотечная — наша собственная. Я представляла, как мы обустроим её, сделаем ремонт, заведём кота, о котором я так мечтала. Может, даже задумаемся о ребёнке — в трёхкомнатной квартире места хватит.
Вечером я приготовила праздничный ужин. Купила хорошее мясо, сделала салат, даже торт заказала в кондитерской. Артём пришёл позже обычного, выглядел усталым и задумчивым.
— Ну что, расскажешь подробности? — спросил он, садясь за стол.
Я с энтузиазмом начала рассказывать о квартире, о том, какая там планировка, какие окна, какой вид открывается с балкона. Артём слушал молча, кивал, но я чувствовала, что он думает о чём-то своём.
— Что случилось? — наконец спросила я. — Ты не рад?
— Рад, конечно! — он взял меня за руку. — Просто… Я сегодня маме позвонил, рассказал о квартире.
Моё сердце ёкнуло. Галина Петровна имела удивительную способность портить любую радость.
— И что она сказала?
— Обиделась, что я ей сразу не сообщил. Потом начала спрашивать про квартиру, про документы. Сказала, что хочет посмотреть.
— Ну и пусть смотрит, — пожала плечами я, хотя внутри уже начинала напрягаться.
На следующий день, в субботу, мы поехали смотреть квартиру втроём. Галина Петровна явилась при полном параде: в своём лучшем пальто, с идеальной укладкой. Она всегда одевалась так, будто шла на светский приём, даже если просто выходила в магазин.
Квартира встретила нас прохладой и запахом старых вещей. Бабушка умерла два месяца назад, и с тех пор здесь никто не жил. Мебель была накрыта чехлами, на подоконниках стояли засохшие цветы в горшках.
— Ну и разруха! — первое, что сказала Галина Петровна, войдя в прихожую. — Сколько денег придётся вложить в ремонт!
Я промолчала, хотя мне хотелось возразить. Квартира была в хорошем состоянии, просто требовала косметического ремонта и генеральной уборки.
Галина Петровна ходила по комнатам с видом ревизора, трогала обои, проверяла, как открываются окна, заглядывала в каждый угол.
— Кухня маловата, — заявила она. — И планировка неудобная. Вот у меня планировка гораздо лучше.
— Мам, это же центр города, — попытался вступиться Артём. — Тут все квартиры со старой планировкой.
— Ну не знаю, не знаю, — она покачала головой. — По мне, так лучше бы вам эту квартиру продать и купить что-нибудь поновее. И поближе ко мне.
Я почувствовала, как внутри поднимается раздражение.
— Мы не собираемся продавать квартиру. Это память о моей бабушке.
Галина Петровна посмотрела на меня с плохо скрываемым недовольством.
— Сентименты — это хорошо, но надо быть практичными. Артём, ты же понимаешь, что я права?
Артём неловко пожал плечами, не желая встревать в спор.
Когда мы вернулись домой, я не выдержала:
— Почему ты не поддержал меня? Это же наша квартира!
— Надя, не начинай. Мама просто высказала своё мнение. Она желает нам добра.
— Добра? Она хочет, чтобы мы жили рядом с ней и были под её контролем!
— Ты преувеличиваешь. Мама одинока, ей хочется, чтобы я был рядом. Что в этом плохого?
Я не стала продолжать спор. Опыт подсказывал, что это бесполезно. Артём всегда защищал мать, что бы она ни делала.
Через неделю мы начали переезд. Вещей у нас было немного, поэтому справились за день. Я была счастлива. Наконец-то у нас есть своё жильё! Больше не нужно платить аренду, можно делать ремонт по своему вкусу, можно громко слушать музыку и не бояться, что соседи будут жаловаться хозяевам.
Но моё счастье длилось недолго. На третий день после переезда в дверь позвонили. На пороге стояла Галина Петровна с двумя большими сумками.
— Я решила пожить у вас немного, — заявила она, проходя в квартиру. — У меня трубу прорвало, сантехники сказали, что ремонт займёт минимум неделю.
Я онемела от неожиданности. Артёма не было дома, он уехал в командировку на два дня.
— Галина Петровна, но… Мы же не готовы принимать гостей. У нас ещё даже мебели нормальной нет.
— Ничего страшного, я не привередливая, — она уже снимала пальто. — Где моя комната?
Моя комната? Я почувствовала, как внутри всё сжимается от возмущения.
— У нас нет гостевой комнаты. Одна комната наша спальня, вторая — кабинет Артёма, третья пока пустая, мы планируем сделать там гостиную.
— Вот и славно, я займу третью. Поможешь занести сумки?
Я механически помогла ей перенести вещи. В голове крутилась одна мысль: это какой-то кошмар. Она вломилась в наш дом без приглашения и ведёт себя как хозяйка.
Вечером я позвонила Артёму.
— Твоя мама у нас. Говорит, у неё трубу прорвало.
— Да, она мне сообщила. Надь, потерпи пару дней, пожалуйста. Я вернусь, и мы что-нибудь придумаем.
— Она сказала, что ремонт займёт минимум неделю!
— Ну неделя — это не так много. Мы же не можем выгнать её на улицу.
Я хотела сказать, что можем, что она прекрасно может пожить у своей сестры или в гостинице, но промолчала. Спорить по телефону было бессмысленно.
Галина Петровна обустроилась основательно. Она притащила свой любимый плед, подушки, даже какие-то коробки с вещами. В первый же вечер она начала командовать.
— Надя, ты неправильно расставила мебель в гостиной. Диван нужно поставить у окна, а шкаф — к стене.
— Мне нравится, как сейчас.
— Но это же непрактично! И вообще, почему у вас так грязно? Полы нужно мыть каждый день, а не раз в неделю.
— Я работаю, Галина Петровна. У меня нет времени мыть полы каждый день.
— Вот когда у вас появятся дети, тогда узнаешь, что такое нехватка времени. А пока что ты просто ленишься.
Дети. Эта тема была больной. Мы с Артёмом планировали завести ребёнка, но пока откладывали — хотели сначала решить квартирный вопрос. Теперь квартира есть, но с такой соседкой о детях и думать не хотелось.
Артём вернулся через два дня. Я надеялась, что он поговорит с матерью и та уедет, но ничего подобного не произошло. Наоборот, он был рад её присутствию.
— Как хорошо, что ты здесь, мам! Надя совсем не умеет готовить твой фирменный борщ.
— Конечно, не умеет! — подхватила Галина Петровна. — Современные девушки вообще мало что умеют. Вот я в её возрасте уже троих детей растила и дом в порядке держала.
Я прикусила язык. У Галины Петровны был только один ребёнок — Артём, и растила она его с помощью своей матери и сестры. Но спорить не было смысла.
Прошла неделя, потом вторая. Галина Петровна и не думала уезжать. Когда я осторожно поинтересовалась, как там ремонт в её квартире, она отмахнулась:
— Сантехники попались безответственные. Обещают закончить со дня на день, но всё тянут. Ничего, я вам не мешаю.
Ещё как мешала. Она вставала в шесть утра и гремела посудой на кухне. Критиковала всё: как я готовлю, как убираюсь, как одеваюсь, как разговариваю с мужем. Постоянно лезла с советами, перестанавливала вещи по-своему, выбрасывала продукты, которые казались ей несвежими.
Но самое худшее началось, когда она узнала, что квартира оформлена на меня.
— Как это — на тебя? — она смотрела на меня с недоверием. — А Артём? Он же твой муж!
— Это наследство от моей бабушки. Она оставила квартиру мне.
— Но это неправильно! В семье всё должно быть общее! Артём, ты почему молчишь?
— Мам, всё нормально. Какая разница, на кого оформлена квартира? Мы же семья.
— Большая разница! — Галина Петровна повысила голос. — А если она тебя выгонит? Ты останешься на улице!
— Я не собираюсь никого выгонять, — холодно сказала я.
— Сейчас не собираешься, а потом кто знает? Надо переоформить квартиру на вас двоих. Или ещё лучше — на Артёма. Мужчина должен быть хозяином в доме.
Этот разговор стал началом настоящей войны. Галина Петровна каждый день заводила тему квартиры. Она убеждала Артёма, что я не доверяю ему, что я корыстная, что думаю только о себе.
— Послушай свою мать, сынок! Нормальная жена не стала бы так себя вести! Она должна была сама предложить переписать квартиру на тебя!
Артём поначалу отмахивался, но постепенно я замечала, что он стал задумчивым. Однажды вечером, когда мы остались вдвоём, он сказал:
— Надь, может, мама права? Давай переоформим квартиру на нас обоих?
— Артём, это подарок моей бабушки. Она хотела, чтобы квартира была у меня.
— Но мы же муж и жена! У нас всё должно быть общее!
— Наши отношения не зависят от того, на кого оформлена квартира.
— Значит, ты мне не доверяешь?
— Причём здесь доверие? Это память о бабушке!
Он обиделся и несколько дней со мной почти не разговаривал. Галина Петровна торжествовала.
Ситуация становилась невыносимой. Я чувствовала себя чужой в собственном доме. Галина Петровна вела себя как хозяйка: приглашала своих подруг, устраивала чаепития, обсуждала со всеми, какая я плохая жена и невестка.
Однажды я вернулась с работы и обнаружила, что моя любимая ваза разбита. Бабушкина ваза, которую она привезла из Италии.
— Что случилось? — спросила я, глядя на осколки.
— Я случайно задела, когда пыль вытирала, — равнодушно ответила Галина Петровна. — Ничего страшного, ваза была старая и некрасивая.
Некрасивая? Это была антикварная ваза ручной работы! Но главное — это была память о бабушке!
— Как вы могли? — я не сдержала слёз.
— Ой, да что ты распсихувалась? Подумаешь, ваза! Купишь новую!
Вечером я попыталась поговорить с Артёмом, но он встал на сторону матери.
— Надя, она же не специально! Мама хотела помочь с уборкой!
— Твоя мама уже месяц живёт у нас! Когда она уедет?
— Не знаю. У неё же ремонт.
— Какой ремонт? Я звонила сантехникам, они сказали, что закончили работу три недели назад!
Артём побледнел.
— Ты проверяла?
— Да, проверяла! Твоя мать нас обманывает!
— Не смей так говорить о моей матери!
— А что, правду нельзя говорить?
Мы поссорились. Артём ушёл спать на диван в свой кабинет. Галина Петровна, подслушавшая наш разговор, довольно улыбалась.
На следующий день я приняла решение. После работы я зашла к юристу и узнала свои права. Квартира принадлежала мне, и я имела полное право решать, кто в ней будет жить.
Вернувшись домой, я застала Галину Петровну и Артёма за ужином. Они оживлённо что-то обсуждали и замолчали, когда я вошла.
— Надя, хорошо, что ты пришла, — сказал Артём. — Мы с мамой подумали, что нужно сделать перепланировку. Объединить кухню с гостиной, будет просторнее.
— Перепланировку? В моей квартире?
— В нашей квартире, — поправила Галина Петровна.
— Нет, в моей, — твёрдо сказала я. — И никакой перепланировки не будет. И вообще, Галина Петровна, я прошу вас съехать. Даю вам три дня.
Воцарилась тишина. Галина Петровна смотрела на меня с ненавистью, Артём — с недоверием.
— Ты гонишь мою мать? — наконец произнёс он.
— Я прошу её вернуться в свою квартиру, где давно закончился ремонт.
— Артём, ты это слышишь? — Галина Петровна всплеснула руками. — Она выгоняет меня на улицу!
— У вас есть квартира!
— Как ты смеешь так со мной разговаривать? Артём, скажи ей!
Артём встал и подошёл ко мне.
— Надя, извинись перед мамой.
— За что? За то, что сказала правду?
— Ты оскорбляешь её!
— Нет, это она оскорбляет меня! Каждый день! Я устала от её придирок, критики и вранья!
— Всё, хватит! — Артём повысил голос. — Либо ты извиняешься, либо…
— Либо что?
— Либо я ухожу!
Я смотрела на него и не верила своим ушам. Он угрожает мне? Выбирает мать вместо жены?
— Уходи, — тихо сказала я.
— Что?
— Я сказала — уходи. Вместе со своей мамой. Это моя квартира, и я не позволю превращать её в филиал вашего семейного гнезда.
Галина Петровна победно улыбнулась.
— Вот видишь, сынок? Я же говорила, что она тебя выгонит! Как только получила квартиру, сразу показала своё истинное лицо!
— Моё истинное лицо? — я рассмеялась. — Это вы показали своё лицо! Вы врали про ремонт, чтобы поселиться здесь! Вы настраиваете сына против меня! Вы ведёте себя как хозяйка в моём доме!
— Артём, ты позволишь ей так со мной разговаривать?
— Надя, прекрати! — Артём был взбешён. — Ты перегибаешь палку!
— Нет, это вы перегнули! Знаете что? Я даю вам сутки. Завтра вечером чтобы вас здесь не было. Обоих.
Я ушла в спальню и заперла дверь. Сердце колотилось как бешеное. Неужели я действительно выгоняю мужа? Но другого выхода не было. Я не могла больше терпеть унижения и манипуляции.
Всю ночь я не спала. Слышала, как Артём и его мать о чём-то шептались на кухне. Утром, когда я вышла, они демонстративно замолчали. Артём собирал вещи.
— Ты серьёзно уходишь? — спросила я.
— А у меня есть выбор? Ты выгоняешь меня и мою мать.
— Я выгоняю твою мать. Ты можешь остаться, если прекратишь её защищать.
— Она моя мать!
— А я твоя жена! Или уже бывшая?
Он не ответил. Галина Петровна торжествующе улыбалась.
— Пойдём, сынок. Нечего нам тут делать.
Они ушли вечером. Артём даже не попрощался, просто оставил ключи на тумбочке в прихожей.
Первые дни я ходила как в тумане. Не могла поверить, что всё так закончилось. Три года совместной жизни — и вот так, из-за вмешательства свекрови.
Через неделю Артём позвонил. Голос был усталый, надломленный.
— Надя, давай встретимся. Нужно поговорить.
Мы встретились в кафе. Он выглядел похудевшим, под глазами были круги.
— Я хочу вернуться, — сказал он без предисловий.
— А твоя мама?
— Мама останется у себя. Я понял, что был неправ. Она действительно манипулирует мной. Всю жизнь манипулировала.
— И что изменилось?
— Я пожил с ней неделю и понял, что так больше не могу. Она контролирует каждый мой шаг, решает за меня, что мне есть, во сколько ложиться спать, с кем общаться. Я чувствую себя не мужчиной, а маленьким мальчиком.
— И ты думаешь, что можешь просто вернуться?
— Надя, я люблю тебя. Давай начнём сначала.
Я смотрела на него и чувствовала пустоту. Любовь, которая когда-то наполняла моё сердце, исчезла.
— Нет, Артём. Уже поздно.
— Почему? Я же понял свои ошибки!
— Потому что ты выбрал её, а не меня. Потому что позволил ей унижать меня месяцами. Потому что угрожал мне и пытался заставить отдать квартиру.
— Но я изменился!
— За неделю? Не смеши меня. Ты просто устал жить с мамой и хочешь вернуться в комфортную квартиру.
— Это не так!
— Артём, всё кончено. Я подаю на развод.
Он долго уговаривал меня, обещал, что всё будет по-другому, что он больше никогда не позволит матери вмешиваться в нашу жизнь. Но я уже всё решила.
Развод прошёл быстро. Делить было нечего — квартира принадлежала мне, а всё остальное имущество было незначительным. Артём пытался претендовать на часть квартиры, но юрист быстро объяснил ему, что наследство является личной собственностью и разделу не подлежит.
Галина Петровна, конечно, не могла остаться в стороне. Она названивала мне, угрожала, обещала «показать, где раки зимуют». Потом распускала обо мне грязные сплетни среди общих знакомых. Но мне было всё равно. Я была свободна.
Прошёл год. Я сделала ремонт в квартире, обустроила всё по своему вкусу. Завела кота, о котором давно мечтала. Начала встречаться с коллегой — спокойным, взрослым мужчиной, у которого мама живёт в другом городе и не лезет в его личную жизнь.
Недавно встретила Артёма в супермаркете. Он всё ещё жил с матерью, выглядел постаревшим и уставшим.
— Привет, — неловко поздоровался он.
— Привет.
— Как ты?
— Отлично. А ты?
— Нормально. Мама болеет, я за ней ухаживаю.
Конечно. Галина Петровна всегда «болела», когда ей нужно было внимание сына.
— Выздоравливай, — сказала я и пошла дальше.
— Надя, подожди! — он догнал меня. — Я часто думаю о нас. Жалею, что всё так получилось.
— Всё получилось правильно, Артём. Каждый сделал свой выбор.
— Я выбрал неправильно.
— Возможно. Но уже поздно что-то менять.
Я ушла, не оборачиваясь. В моей новой жизни не было места для прошлого. Квартира, которую оставила мне бабушка, стала не просто жильём — она стала символом моей независимости и свободы. И я была благодарна бабушке не только за квартиру, но и за урок: никогда не позволять никому превращать тебя в бесправное приложение к чужой жизни.
Иногда я думаю об Артёме и Галине Петровне. Она получила то, чего хотела — полный контроль над сыном. А он получил то, что выбрал — жизнь под маминым крылом. Каждому своё.
А я… Я получила свободу. И это оказалось самым ценным наследством.
