— Ну, у тебя тут прямо как в журнале, — Кристина огляделась по сторонам, скинув пальто прямо на стул в прихожей. — Просторно, светло. Вот если б мы все вместе тут жили, вообще красота была бы.
Анастасия сжала зубы. Она знала: раз Кристина перешла на этот тон — значит, не просто так. Не просто похвалить пришла, а с какой-то своей хитрой идеей.
Квартира у Анастасии и правда была неплохая — двушка в кирпичном доме, чистая, отремонтированная. Она её не выиграла в лотерею, не украла, а честно заработала: ночные смены, подработки, кредиты, потом — перепланировка, ремонт, всё своими руками и силами. Каждый угол здесь был пропитан её потом и усталостью.
Кристина же жила в однушке с сыном, да ещё и маму к себе подселила — Людмилу Петровну. Там и мухи развернуться не могли. Но вместо того, чтобы искать варианты или работать больше, она решила проще: подселиться к Насте.
— А ты чего молчишь? — Кристина шлёпнула на диван своего сына Максима, шестилетнего худющего пацанёнка с вечными соплями. — Вон, смотри, мам, здесь бы тебе хорошо было: светло, тихо.
— Ну да, — протянула Людмила Петровна, снимая шапку и поправляя седые волосы. — И поликлиника рядом, и магазины. А то у нас шум, соседи… да и тесно очень.
Анастасия прошла на кухню, включила чайник. Ей было неловко оставлять гостей без внимания, но слушать это тоже невыносимо. Чайник зашипел, а вместе с ним в груди у Насти поднялось раздражение.
Вошёл Денис. Муж, как обычно, улыбался виновато — мол, «ну ты не злись», хотя ещё слова не сказал.
— Настя, — он почесал затылок, — ну ты не смотри так. Мы просто обсуждаем.
— Обсуждаем что? — Анастасия повернулась к нему, руки дрожали. — То, что я должна всех сюда поселить?
— Ну не так прямо, — вмешалась Кристина. — Мы же семья. Семья должна помогать друг другу. У тебя квартира большая, а мы втроём в коробке сидим. Ты не эгоистка?
Настя посмотрела на неё так, что слова застряли в горле.
— Эгоистка? — тихо повторила она. — То есть то, что я вкалывала, чтобы эта квартира у меня появилась, это эгоизм?
Кристина закатила глаза:
— Да при чём тут твои подвиги? Мы же не чужие люди. Если ты продашь эту квартиру, то можно взять домик на земле. Все вместе заживём. И сад будет, и место для ребёнка. Мамочке легче будет.
— Домик… — Анастасия хмыкнула. — И где этот «домик» будет? В Подмосковье? В Твери? Чтобы до работы три часа на электричке?
Денис поднял ладони:
— Ну подожди, подожди. Это просто идея. Никто никого не заставляет.
— Конечно! — подхватила Кристина. — Просто подумаем. Настя, у тебя ведь зарплата хорошая, кредит возьмёшь — и всем хватит.
— Всем хватит, — повторила Настя и вдруг рассмеялась. Смех вышел резкий, почти истеричный. — А тебе не кажется, что это называется — наглость?
Тишина. Максим сидел на диване и щёлкал пультом телевизора, как будто всё это его не касалось. Людмила Петровна молча поправляла сумку на коленях.
— Настя, — сказал Денис, делая шаг к жене. — Ну зачем так резко? Кристина просто хочет, чтобы всем было удобно.
— А тебе? — Настя уставилась прямо ему в глаза. — Тебе удобно, что твоя жена должна всё продать и купить всем дом?
— Ну не кричи, — он отвёл взгляд. — Мы же обсуждаем.
— Нет, Денис, — Настя повысила голос, впервые не сдержавшись. — Это не обсуждение. Это вы пришли сюда и решили, что я должна. Что я обязана. Что моё — это общее. А я вам скажу прямо: не дождётесь!
— Ой, как громко! — Кристина поднялась с дивана, сложив руки на груди. — Вот уж не думала, что родная семья услышит такое.
— Семья, — горько усмехнулась Настя. — Семья у меня должна меня уважать, а не тянуть из меня жилы.
— Да хватит вам! — Денис резко повысил голос, что бывало редко. — Мы же разговариваем нормально!
— Нормально? — Настя подошла к нему почти вплотную. — Если твоя сестра лезет в мою жизнь и указывает, как мне распоряжаться квартирой? Это нормально?
Кристина вскинула подбородок:
— Так и знала, что ты эгоистка. Всё только для себя. А мы… мы тебе никто.
И вот тут Настю прорвало. Она схватила со стола чашку и со звоном поставила её обратно, так что чай брызнул на скатерть.
— Никто?! Да лучше быть одной, чем с вами!
— Настя… — Денис протянул к ней руку, но она оттолкнула его.
Воздух в комнате стал вязким, тяжёлым. Людмила Петровна встала, поправляя сумку, и сдержанно сказала:
— Мы пойдём. Раз так…
Кристина дернула сына за руку:
— Пошли, Максим. Тут нас не рады видеть.
Хлопнула дверь.
Настя стояла посреди кухни, руки дрожали, сердце колотилось. Денис молчал, только смотрел исподлобья. И в этом взгляде было не понимание — а обида. На неё.
— Значит, я виновата? — спросила Настя, глядя прямо в него.
Он не ответил.
Анастасия проснулась в воскресенье раньше обычного. Тишина в квартире давила, как будто что-то нависло над ней. Денис спал на краю кровати, отвернувшись. За последние дни он почти перестал с ней разговаривать — только короткие реплики на ходу: «Привет», «Я на работу», «Что у нас на ужин?».
Она пошла на кухню, включила чайник, открыла холодильник — и заметила: её любимый сыр пропал. Не просто закончился, а именно исчез. Как и кусок курицы, который она оставляла для обеда.
— Денис, — громко позвала она из кухни. — Ты угощал кого-то моим сыром?
Тот промычал что-то нечленораздельное и снова притих.
У Насти внутри всё сжалось. Она вспомнила, как вчера Кристина приходила «на минуточку» за какими-то документами. Пока Настя мыла полы, та крутилась на кухне. Теперь всё стало ясно.
Анастасия села за стол, обхватив кружку. Не в продуктах же дело — а в самом ощущении: её квартира, её вещи, её пространство — и всё время кто-то лезет без спроса.
К обеду Денис появился на кухне, мятый, с видом «не подходи ко мне».
— Нам надо поговорить, — сказала Настя, откладывая телефон.
— Опять? — он закатил глаза.
— Да, опять. Я устала от этих визитов. Они таскают мои продукты, разгуливают по квартире, как по вокзалу.
— Ну и что? — буркнул он. — Кристина же не чужая.
— А мне не всё равно. Это моя квартира, Денис. Моя! — Настя подняла голос. — Хватит делать вид, что у нас всё общее. Я вкалывала, чтобы у меня было своё жильё, а ты хочешь превратить его в коммуналку.
Он замер, потом вдруг резко хлопнул по столу:
— Да ты всегда была жадная! Всё себе, всё для себя!
— Жадная? — Настя откинулась на спинку стула. — То есть если я не хочу кормить твою сестру и её ребёнка, я жадная?
— Ты вообще головой думаешь? — он скрестил руки на груди. — У Кристины ребёнок. У мамы давление, она еле ходит. А ты сидишь на своей жопе и думаешь только о квадратных метрах.
— Замечательно, — Настя встала. — А ты думаешь о чём? О том, как удобно устроить их за мой счёт?
В этот момент дверь в прихожей щёлкнула, и в квартиру вошла Кристина — как будто специально ждала.
— О, а я вовремя? — улыбнулась она, будто ничего не слышала. — Денис, ты сказал?
— Сказал, — пробормотал он. — Только Настя упёрлась.
— Конечно упёрлась, — Кристина сложила руки на груди, разглядывая Настю с победной ухмылкой. — Ей же всё мало. Она ведь у нас принцесса на горошине.
— Кристина, — тихо сказала Настя, — ты чего сюда пришла?
— За вещами мамы. Она у тебя вчера оставила таблетки. И поговорить.
Настя почувствовала, как внутри поднимается волна ярости.
— Так вот, — Кристина села прямо на кухонный стул, — мы с Денисом решили: если ты не хочешь продавать квартиру, то хотя бы пустишь маму к себе на время. А мы с Максимом будем приезжать, помогать.
— Мы решили? — переспросила Настя. — Это вы вдвоём решили, а меня забыли спросить?
— Настя, ну не устраивай истерику, — Денис опустил глаза. — Это же ненадолго.
— Ненадолго? — Настя засмеялась, но в смехе было больше боли, чем юмора. — А потом вы скажете: «Ну теперь давай продадим». Я знаю ваши «ненадолго».
Кристина резко поднялась, подошла вплотную, запах её дешёвых духов ударил в нос.
— Ты неблагодарная. Мы приняли тебя в семью, а ты… эгоистка! Женщина без сердца!
Настя почувствовала, как ладони вспотели. Она шагнула назад и почти прошептала:
— Убирайтесь. Оба.
— Что? — Денис подскочил. — Ты меня выгоняешь?
— Я выгоняю твою сестру. И если ты с ней — то и тебя тоже.
Секунда тишины. Потом хлопок — Денис со злостью пнул табуретку, так что та грохнулась на пол.
— Да пошла ты, — процедил он. — Я у Кристины поживу.
— Отлично! — Настя вытащила из прихожей его спортивную сумку и бросила в коридор. — Собирай свои носки и катись.
— Ты пожалеешь! — Кристина заорала так, что даже Максим выглянул из-за двери. — Ты останешься одна, без мужа, без семьи. Кому ты нужна со своим характером?
— Себе нужна, — тихо сказала Настя и захлопнула за ними дверь.
В квартире снова стало тихо. Но теперь эта тишина была другой — густой, тяжёлой, как перед грозой.
Анастасия села на пол прямо в прихожей и уткнулась лицом в колени. Ей хотелось кричать, плакать, швырять всё подряд. Но вместо этого она просто сидела.
Прошла неделя. Денис уехал к сестре, как и обещал. Телефон он брал через раз, отвечал сухо, чужим голосом: «Не знаю», «Посмотрим», «Потом поговорим».
Анастасия пыталась держаться. На работе — улыбка, дома — пустота. Только вечером, когда она ложилась в тишину в свою слишком большую постель, сердце сжималось от боли и злости.
И вот в субботу позвонили в дверь. Настя открыла — на пороге стояла Людмила Петровна, в пальто, с двумя пакетами. А за её спиной — Кристина и Денис.
— Мы пришли поговорить, — сказала свекровь усталым голосом.
— Замечательно, — ответила Настя, не отодвигая дверь.
Кристина тут же сунулась вперёд:
— Настя, не строй из себя королеву. Всё равно всё решится не по-твоему. Квартира оформлена на тебя, но вы с Денисом в браке. Он имеет право на половину. Так что хочешь ты этого или нет, а продавать придётся.
— Ах вот оно что, — Настя вдруг улыбнулась. Не весело — хищно. — Значит, вы решили меня ещё и шантажировать?
— Это не шантаж, — Кристина поправила волосы. — Это реальность.
Денис стоял позади, понурив голову. Он не вмешивался. Ни слова в её защиту. И в этот момент у Насти что-то внутри щёлкнуло.
Она открыла дверь шире, впустила их всех в квартиру.
— Проходите. Поговорим.
На кухне Кристина уселась, как хозяйка. Людмила Петровна аккуратно поставила пакеты — принесла продукты, «чтобы смягчить». Денис молчал, как школьник на ковре у директора.
— Значит так, — спокойно сказала Настя, доставая из шкафа папку. — Я вчера сходила к юристу. Всё имущество, приобретённое до брака, делиться не будет. Квартира моя и только моя. Хотите — судитесь. Но результата не добьётесь.
Кристина побледнела:
— Ты специально ходила?
— Да. Специально, — Настя села напротив. — Чтобы знать, что вы меня не прижмёте.
Людмила Петровна вздохнула:
— Ну, дочь, зачем же так… Мы же семья.
— Семья? — Настя стукнула ладонью по столу. — Где вы были, когда я тянула кредиты? Где вы были, когда я ночами работала? Сейчас вы пришли не за «семьёй», а за квадратными метрами.
Она встала и посмотрела прямо на мужа:
— Денис, выбирай. Или я, или твоя сестра с мамой.
Он замялся. Секунда, другая… и он опустил глаза.
— Я не могу их бросить.
Настя кивнула. Всё стало ясно.
— Хорошо. Тогда собирай вещи окончательно. Завтра я подаю на развод.
Кристина вскочила:
— Да ты с ума сошла! Кто тебя возьмёт потом? С квартирой-то, может, останешься, а вот мужика уже не найдёшь!
Настя подошла к ней вплотную, глядя прямо в глаза:
— Зато я найду себя. И у меня есть то, что вы никогда не получите. Свобода.
Она открыла дверь и показала на выход.
Денис долго стоял, потом всё же поднял сумку. Людмила Петровна молча последовала за ними. Кристина шипела что-то про «эгоизм» и «конец семьи», но Настя уже не слушала.
Когда дверь захлопнулась, в квартире снова воцарилась тишина. На этот раз она не давила. Она была лёгкой, чистой. Как после грозы.
Анастасия поставила чайник, достала из холодильника яблоки. На душе было пусто, но впервые за долгое время спокойно. Она знала: дальше будет трудно. Но хуже — уже не будет.
