Кухня у Галины была её крепостью. Ну, по крайней мере, когда никто туда не лез. Белый стол, заваленный вечной «надо убрать» стопкой чеков, плитка, которая знала все её победы и поражения в кулинарии, и шкафчик с кофе — маленький алтарь нормальной жизни. В этой кухне она могла дышать, думать и даже ругаться сама с собой. Но только до тех пор, пока дверь не распахивалась и на пороге не появлялся Андрей — брат мужа.
Андрей, как обычно, ввалился без звонка. В куртке с пятнами, в кроссовках, которые явно пережили три сезона, и с тем выражением лица, когда ты вроде как пришёл в гости, но на самом деле пришёл за добычей.
— Здрасьте, хозяйка, — протянул он, оглядываясь по сторонам, как ревизор. — Что у вас тут поесть есть?
Галина вздохнула. «Ну всё, началось шоу «Поле чудес», только без подарков и аплодисментов», — мелькнуло у неё в голове.
— Суп есть. Картошка вчерашняя. Мясо тушёное. — Она специально перечисляла ровным голосом, как будто меню в столовой.
Андрей уже открыл холодильник, не дожидаясь приглашения. Сгреб контейнер с мясом.
— Во! Отлично! Дети как раз любят такое, — и даже не моргнул.
Галина сжала губы. «Дети? У тебя дети? Да у тебя взрослая дочь, которая на маникюр тратит больше, чем я на коммуналку!» — хотелось крикнуть. Но она промолчала. В который раз.
Сергей, муж, вышел из комнаты, потирая глаза, будто только что сражался с миром на работе, а не с телевизором.
— Андрюха! — радостно. — Ну как ты? Чего зашёл?
— Да так, — Андрей пожал плечами, — мимо был. Заодно подумал, зайду, возьму чего, у вас еды всё равно много.
Галина чуть не поперхнулась чаем.
— У нас много? — переспросила она, глядя прямо на мужа.
Сергей замялся, почесал затылок:
— Ну, Гал, не кипятись. Семья же. Помочь надо.
И вот это «семья же» у неё уже в печёнках сидело.
— Помочь — это когда просят. А не когда как в магазин заходят, — тихо, но с таким тоном, что Андрей даже обернулся.
— Да ладно тебе, — он махнул рукой. — Не обеднеете.
Вот оно. Фраза-паразит, главный аргумент всех его набегов. «Не обеднеете». Да хоть обеднеем! Но это же не повод, чтобы холодильник под грабительский налёт превращать.
— Андрюх, давай я тебе соберу немного, — Сергей пытался сгладить углы, вытаскивая контейнеры. — У нас и правда много всего.
Галина почувствовала, как у неё горят уши. Словно она вообще лишняя в этой кухне. В своём доме.
— Сергей, остановись, — её голос сорвался на высокий. — Может, ты сразу ключи ему от квартиры дашь? Чего уж мелочиться.
— Гал, ну зачем так? — муж развёл руками. — Родной брат всё-таки.
— Родной брат тебе, а мне кто он? — она ткнула пальцем в Андрея. — Пришёл, в холодильник залез, мясо сгреб. Это нормально, да?
Андрей ухмыльнулся.
— Слушай, ты слишком гордая. Это ж не чужой человек. Мы ж семья.
— Нет, — голос Галины стал ледяным. — Семья — это там, где уважают. А не там, где берут без спроса.
Молчание повисло в кухне, как дым. Даже холодильник загудел громче обычного.
Сергей кашлянул, поправил майку.
— Гал, ну чего ты начинаешь…
— Я? — Галина уже не выдержала. — Это я начинаю? Нет, это он начинает. Каждый раз. Приходит, берёт, уходит. А ты стоишь и киваешь.
Она резко захлопнула дверцу холодильника, оттолкнув руку мужа.
— Всё! — крикнула она так, что сама испугалась громкости. — Хватит!
Андрей вздёрнул брови.
— Ну и ну… — сказал он, но мясо из рук не выпустил.
Галина почувствовала, как её трясёт. В груди билось — злость, обида, унижение. Всё сразу. Она хлопнула дверью кухни и ушла в спальню, громко шагнув так, чтобы слышали.
А за спиной остались муж с братом — один виновато мялся, другой нагло жевал её мясо прямо ложкой из контейнера.
Утро началось с тишины, которая на самом деле громче любой ссоры. Сергей ел кашу, не поднимая глаз от тарелки. Галина резала хлеб так, будто это был враг народа. Сухарь на сухарь.
— Гал, — наконец выдавил он, — ну чего ты вчера так сорвалась?
Она бросила нож на доску.
— Потому что я устала быть бесплатным общепитом для твоего брата.
— Ну у него ситуация… — начал Сергей.
— Какая ситуация? — перебила она. — Тридцать восемь лет, работа есть, жена есть, дети не голодают. Но всё равно — к нам за едой. А ты стоишь и смотришь, как из моего холодильника выносят сумками.
Сергей пожал плечами:
— Это ж семья. Мы должны помогать.
— Семья, говоришь? — Галина откинулась на стул. — Так пусть он к своей жене идёт и просит у её родственников. Почему только у нас?
Муж промолчал. Её молотило внутри: злость, раздражение, какое-то странное чувство предательства. Вроде живёшь с человеком двадцать лет, а он — на стороне тех, кто в твой дом как на склад ходит.
Через три дня Андрей снова появился. Даже не позвонил, просто открыл дверь ключом. Сергей когда-то отдал ему запасной, «на всякий случай». Вот этот «случай» теперь был каждый второй день.
Андрей был с пакетом — пустым. Как символ.
— Гал, привет, — бодро. — Чего у вас вкусненького?
— Ничего, — ответила она резко.
— Да ладно, не вредничай, — он уже шагнул к холодильнику.
И тут Галина впервые в жизни встала между мужчиной и холодильником. Как охранник в супермаркете.
— Я сказала: ничего.
Андрей засмеялся.
— Ты чего, сдурела?
— Нет, — голос у неё был спокойный, как лёд. — Просто хватит.
В этот момент Сергей вышел из комнаты и, увидев картину, замер.
— Гал, ну… — начал он.
— Серёжа, — она повернулась к нему, — либо ты сейчас забираешь у брата ключ, либо я сама поменяю замки.
— Ты серьёзно? — у него вытянулось лицо.
— Абсолютно.
Андрей хмыкнул:
— Ох, какая у тебя баба нервная. Не обеднеете, чего ты кипятишься?
И всё. Эта фраза окончательно подожгла фитиль.
Галина схватила его пустой пакет и швырнула обратно.
— Вали.
Он остановился, будто не понял.
— Чего?
— Вали. Из моего дома. Сейчас.
Сергей бросился сглаживать:
— Гал, ну нельзя же так… Андрюха же…
— Пусть он идёт к чёрту, Серёжа! — её голос взлетел. — Хватит! Двадцать лет я молчала, уступала, терпела. Всё ради твоего дурацкого «мира в семье». Но у меня тоже семья. И я в ней хочу хоть раз быть не крайняя.
Сергей подошёл ближе, пытаясь взять её за руку, но она отдёрнула.
— Нет! Я сказала — хватит!
В кухне стало тесно. В воздухе — напряжение, как перед грозой.
Андрей медленно пожал плечами, будто ему это всё смешно.
— Ладно, — протянул он, — сама напросилась.
И ушёл, громко хлопнув дверью.
Галина стояла, опершись о стол. Руки дрожали. Она смотрела на мужа.
— Если он ещё раз появится с ключом, — сказала она, — я беру чемодан и ухожу.
— Гал, ну… — Сергей выглядел так, словно у него забрали игрушку.
— Никаких «ну», — жёстко. — У меня нервы не железные.
И впервые за всё время он не нашёлся, что ответить.
Вечером Галина действительно достала чемодан. На всякий случай. Положила туда несколько платьев, документы, косметичку. И поставила у стены. Чтобы он видел. Чтобы знал, что это не пустые угрозы.
Она включила чайник, налила себе кофе и смотрела на чемодан. А внутри было всё сразу: страх, злость и странное облегчение. Как будто наконец-то она сделала шаг, которого боялась годами.
Сутки прошли в тишине. Чемодан стоял у стены, как угроза, как напоминание, как знак: «Шаг влево — расставание».
Сергей всё ходил вокруг него, то случайно заденет ногой, то переставит ближе к шкафу, будто от этого сама проблема исчезнет. Но Галина молчала. Ей больше нечего было доказывать — она уже сказала всё.
На следующий день вечером Андрей снова пришёл. Постучал, но так, для приличия, и тут же ключом дверь открыл.
Галина встала в дверях кухни, скрестив руки.
— Стоп. — Голос твёрдый. — Дальше ты не пройдёшь.
Андрей ухмыльнулся:
— Да ладно, чего ты разыгрываешь эту комедию? У вас еды полно, поделитесь.
Сергей робко вышел из комнаты, что-то бормоча:
— Андрюх, может, в другой раз…
— Серёжа! — перебила Галина. — Или он прямо сейчас отдаёт ключ и больше сюда не суётся, или я ухожу.
Она указала на чемодан у стены. Андрей заметил его и прыснул смехом:
— Ха! Ты что, правда собралась мужа из-за пары котлет бросить?
Галина шагнула вперёд, смотрела прямо ему в глаза.
— Не из-за котлет. А из-за неуважения.
Тишина. Сергей переминался с ноги на ногу, словно мальчишка, пойманный на вранье.
— Серёжа, выбирай, — сказала она. — Или твоя жена, или твой брат в холодильнике.
Муж опустил голову. И вдруг — неожиданно даже для неё — протянул руку к Андрею:
— Ключ.
Андрей отшатнулся:
— Ты серьёзно? Ты из-за этой… — он кивнул на Галину, — готов родного брата предать?
— Я не предаю, — тихо сказал Сергей. — Я семью защищаю.
Галина впервые за долгое время почувствовала, как внутри распрямляются плечи.
Андрей фыркнул, швырнул ключ на пол и вышел, хлопнув дверью так, что дрогнули стёкла.
Галина села на стул. Сил не осталось. Она закрыла лицо руками.
Сергей подошёл, положил ладонь ей на плечо.
— Прости. Я всё время думал, что главное — это мир. А оказалось, что мир без уважения — это не семья.
Она подняла глаза. В них стояли слёзы — не от боли, а от освобождения.
— Запомни это, — сказала она.
Позднее, уже ночью, когда за окном таял снег, Галина сидела с кружкой кофе и смотрела в окно. Впереди была неизвестность. Может, Сергей снова оступится, может, брат попытается вернуться. Но теперь она знала: её слово весит. Она может сказать «нет».
И это «нет» было громче любого «да».
