Вечером, когда Анна наконец-то допила свой кофе и мысленно похоронила идею спокойно посмотреть сериал, в прихожей загрохотало. Так громко, что даже их кот Василий с достоинством пенсионера свернулся в клубок и уставился в сторону двери с выражением: «Это опять они? Серьёзно?»
— Ну и чего мы стоим, как памятник, открывай, — сказал Дмитрий, но особого энтузиазма в голосе не было. Он уже знал: за дверью его мать. А значит — тихим этот вечер не будет.
Анна открыла. И вот они — Галина Петровна и её младший сын Артём. Артём, как обычно, в спортивных штанах, которые, похоже, знали о его жизни больше, чем он сам, и с пакетом семечек в руках.
— Мы тут, по семейному вопросу, — начала Галина Петровна с тем выражением лица, которым обычно обосновывают вторжение войск. — А то Артёша у нас без жилья, а ты, Ань, человек не чужой.
— Ага, не чужой, — Анна прищурилась. — Особенно когда речь идёт о моих деньгах.
— Не надо так. Мы же семья, — Галина Петровна тут же сделала вид, что обиделась, хотя глаза так и стреляли в сторону серванта с серебряными ложками.
Дмитрий попытался вставить миролюбивую фразу:
— Мам, мы ж договаривались, что не будем…
— Договаривались? — перебила его мать. — А ты посмотри на Артёшеньку. Парень в расцвете сил, а жить негде. Не по-человечески это. А у вас тут… — она выразительно обвела взглядом просторную гостиную, — ну, скажем прямо, есть где разгуляться.
Артём, жуя семечки, только кивнул:
— Да. Мы подумали, если Аня дачу продаст и машинку свою — как раз хватит мне на квартиру.
Анна чуть не поперхнулась воздухом.
— Подождите. Мы подумали? Или это мама придумала, а ты просто согласился, потому что семечки вкусные?
— Ань, ну не начинай, — протянул он, — ты ж бизнесом занимаешься, у тебя это… обороты.
— Обороты у меня, Артём, на счётчике воды, когда ты приходишь «на пару дней».
Дмитрий прыснул, но тут же замаскировал смех кашлем.
Галина Петровна не сдавалась:
— Ну что тебе, жалко? Ты же сама говорила, что дача тебе особо не нужна.
— Да, говорила, — согласилась Анна, — но это не значит, что я готова подарить её взрослому мужчине, который считает, что его «профессия» — ждать, когда ему купят квартиру.
— Ты сейчас на кого намекаешь? — Артём приподнял брови.
— Намекать — это когда тонко. А я говорю прямо, — ответила Анна, поставив кружку на стол с таким звуком, что даже кот Василий ушёл под диван.
В комнате повисла пауза. Дмитрий встал между ними, как рефери на боксерском ринге.
— Мам, Артём, давайте честно. У нас с Аней свои планы. Никто ничего продавать не будет.
Галина Петровна резко поднялась.
— То есть, ты на её стороне?
— Нет, мам, я на стороне здравого смысла.
Артём фыркнул:
— Вот так всегда. А я, значит, крайний.
— Артём, — Анна склонила голову, — чтобы быть крайним, нужно хотя бы встать в очередь жизни, а ты всё ещё лежишь на диване.
— Да пошла ты… — начал он, но Дмитрий шагнул вперёд, и голос младшего брата утонул в шуме стула, который он отодвинул.
— Артём, — уже жёстко сказал Дмитрий, — либо ты меняешь тон, либо дверь там.
Галина Петровна всплеснула руками:
— Ну всё, семья развалилась. Ты из-за этой… — она гневно ткнула пальцем в сторону Анны — …готов родного брата выгнать на улицу!
— Нет, мама, — тихо, но твёрдо сказал Дмитрий. — Я готов выгнать хамов из своего дома.
Тишина стала плотной, как тесто для пирогов, которое никто не собирался печь.
Артём бросил недогрызенные семечки в пакет, поднялся и, бросив на Анну взгляд в духе «ещё пожалеешь», вышел в коридор. Галина Петровна с драматичным вздохом пошла следом.
Перед уходом она обернулась:
— Запомни, Аня, добро тебе ещё аукнется.
— Если и аукнется, то только смехом, — парировала Анна.
Дверь захлопнулась. В квартире стало тихо. Слишком тихо.
Дмитрий подошёл, обнял жену и сказал:
— Ты понимаешь, что теперь нас ждёт неделя звонков с фразой «я тебе не мать»?
— Понимаю, — кивнула Анна. — Но знаешь, я лучше буду слушать это, чем оплачивать чужую лень.
Кот Василий осторожно выглянул из-под дивана, убедился, что буря ушла, и вернулся на своё место.
Анна вздохнула, взяла кружку кофе и добавила:
— Ладно, готовься. Это была только разведка боем. Следующая атака — через пару дней.
Дмитрий усмехнулся:
— Ну, значит, мы будем готовы.
И оба прекрасно понимали: это война.
Анна знала, что это случится. Она даже поставила чайник заранее — не для чая, а чтобы потом было что резко выключить, когда придётся уходить от очередной тирады Галины Петровны.
В субботу, ровно в 11:05, раздался звонок в дверь. Не звонок, а тревожная сирена: короткие, нервные нажатия.
— Открывать будешь? — спросил Дмитрий, не отрываясь от ноутбука.
— Ага. Чтобы сразу начать утро с крика. — Анна всё же пошла к двери.
И вот они. Галина Петровна и Артём. На этот раз — без семечек, но с папкой в руках.
— Ну всё, Ань, давай серьёзно поговорим, — без приветствия сказала свекровь, проходя мимо в гостиную, будто у неё абонемент на эту квартиру. — Вот тут у меня расчёт, сколько стоит твоя дача, машина и… ну, кое-какие побрякушки.
— Побрякушки? — Анна вскинула брови. — Это, между прочим, фамильные серьги моей бабушки.
— А бабушка бы одобрила, если бы ты помогла Артёмушке, — с видом проповедника заявила Галина Петровна.
Артём хмыкнул:
— Меньше спорь, больше слушай.
Анна медленно повернулась к нему:
— Ты сейчас мне приказываешь?
— Не приказываю, советую, — он ухмыльнулся, но в глазах уже блеснуло раздражение.
Дмитрий, услышав повышенные голоса, закрыл ноутбук и встал:
— Мам, Артём, что за налёт? Мы же говорили…
— Мы говорили, но ты жену свою совсем распустил, — перебила мать. — Я не понимаю, как она может спокойно сидеть на имуществе, когда твоему брату негде жить.
— Мама, — голос Дмитрия стал ниже и опаснее, — это её имущество.
— А мы что, чужие? — тут же взвилась она.
Анна усмехнулась:
— В этой ситуации — да. Очень чужие.
Артём шагнул вперёд:
— Ты бы поосторожнее. Я могу и по-другому разговаривать.
— Ага, знаю. Ты и руками можешь, — спокойно ответила Анна, хотя внутри уже закипала. — Только проблема в том, что у нас дверь железная. Не выбьешь.
— Да что ты себе позволяешь?! — Галина Петровна перешла на повышенные тона. — Это я тебя в эту семью привела!
— Нет, — холодно сказала Анна, — это я согласилась сюда прийти. И, если честно, начинаю жалеть.
В комнате стало жарко, хотя батареи были чуть тёплые. Дмитрий шагнул между ними:
— Всё, стоп. Мам, Артём, хватит.
Но они не слушали. Артём подошёл ближе к Анне, сжал кулаки.
— Ещё слово, и…
Дмитрий резко оттолкнул его назад:
— Ты у себя дома так разговаривай.
— У меня дома? — Артём скривился. — У меня дома нет! Вот именно поэтому мы и пришли!
Анна уже не сдержалась:
— У тебя нет дома не потому, что у меня он есть, а потому, что ты 10 лет живёшь, как турист на чужих кухнях.
— Слышь, ты… — начал он, но Дмитрий уже держал его за плечо.
Галина Петровна, видя, что ситуация уходит из-под контроля, пошла в атаку:
— Дмитрий, если ты сейчас не скажешь своей жене…
— Мама! — перебил он. — Это мой дом. Наш с Анной. И я не позволю, чтобы вы приходили сюда, как на рынок, и требовали, чтобы мы всё продали.
— Так, значит, ты за неё? — ледяным тоном спросила мать.
— Я за справедливость.
— Да какая тут справедливость, когда твой родной брат…
Анна устало опустилась в кресло:
— Родной брат — взрослый мужчина. И хватит разговаривать обо мне так, будто я тут случайно оказалась.
Артём плюхнулся на диван, демонстративно скрестив руки:
— Короче, я отсюда не уйду, пока вы не согласитесь.
— Отлично, — Анна встала и взяла телефон. — Тогда я сейчас позвоню и скажу, что у нас тут несанкционированное проживание.
— Ты что, ментов вызовешь?! — подскочил он.
— Я вообще-то хотела позвонить твоей бывшей девушке и сказать, что ты снова живёшь с мамой, — сухо ответила она, — но вариант с ментами мне нравится больше.
Дмитрий уже не скрывал смеха, но тут же стал серьёзным:
— Всё. Артём, собирайся. Мама, извините, но это конец разговора.
— А вот и нет, — Галина Петровна поднялась. — Это только начало. Вы ещё пожалеете, что так со мной говорите.
Анна подошла к двери, распахнула её и жестом показала на выход:
— Вот там — продолжение.
Они ушли. С грохотом, с бормотанием и проклятиями.
Дмитрий, закрыв дверь, сел напротив Анны:
— Ну, теперь жди — будут звонки каждый день.
— Пусть звонят, — Анна взяла остывший чай. — Мы им не банк, не хостел и не благотворительная организация.
Кот Василий, как стратег, выбрал момент и прыгнул к Анне на колени. Она погладила его и сказала:
— Хотя… судя по этим визитам, мы скорее крепость, которую хотят взять штурмом.
Дмитрий усмехнулся:
— А мы, похоже, готовы к осаде.
И оба понимали: следующая атака будет ещё жёстче.
Воскресенье. 8 утра. Телефон Анны завибрировал, как будто у него приступ тревожности. Она взяла трубку, ещё не открыв глаза.
— Аня, мы сейчас поднимемся, — бодро сказала Галина Петровна, будто речь шла о визите Санты с подарками, а не о потенциальной семейной катастрофе.
— Нет, вы не подниметесь, — спокойно ответила Анна и сбросила вызов.
Через пять минут раздался звонок в дверь. Потом стук. Потом «Анна, я знаю, что ты дома!».
Дмитрий вышел в коридор, почесывая затылок:
— Может, не будем открывать?
— Если не откроем, они будут долбить, пока соседи не вызовут полицию. Причём на нас, — вздохнула Анна и пошла к двери.
Открыла.
На пороге — Галина Петровна и Артём. Сегодня они пришли во всеоружии: с чемоданом, сумками и тем самым видом людей, которые собираются жить здесь долго.
— Мы переезжаем, — заявила Галина Петровна, проходя мимо.
— Это шутка? — Анна даже не успела удивиться.
— Нет, — сказал Артём, ставя чемодан у стены. — Раз уж вы нам не хотите помогать деньгами, мы будем экономить на аренде.
Дмитрий встал в дверном проёме:
— Нет. Не будете.
— А ты кто такой, чтобы нам указывать? — вскинулась мать. — Это твой дом?
— Да, мам. Мой и Анны.
— Вот и живите тут втроём, — бросила она.
— Мам, — Дмитрий говорил медленно, — ты пришла в чужой дом с чемоданами и без разрешения.
Анна прислонилась к стене, скрестив руки:
— И ещё надеешься, что мы тебе постелим чистое бельё и подадим кофе в постель?
Артём уже успел разуться и направился в сторону комнаты. Анна перехватила его за локоть.
— Стоп. Это частная собственность.
— А я — брат хозяина, — ухмыльнулся он.
— А я — хозяйка, и я говорю «нет».
Он выдернул руку. Галина Петровна тут же шагнула вперёд:
— Ты её вообще слышишь, Дима? Это уже наглость!
— Наглость — это явиться без приглашения и пытаться поселиться, — отрезал он.
Секунда тишины. Потом началось.
— Значит, выгнать родную мать на улицу — это нормально?! — кричала Галина Петровна.
— Нет, ненормально. Но ещё хуже — позволить матери и брату пользоваться моей женой, как банкоматом, — отвечал Дмитрий.
— А ты молчи! — крикнул Артём. — Это мы тебя вырастили!
— Мы? — Анна шагнула ближе. — Ты даже себя не можешь прокормить.
Артём дернулся вперёд, но Дмитрий встал между ними.
— Всё. Вы сейчас берёте свои чемоданы и уходите.
— Не уйдём! — одновременно выпалили они.
Анна пошла к телефону:
— Отлично. Тогда я сейчас звоню в полицию и говорю, что у нас проникновение в жилище.
— Да ты с ума сошла! — взвизгнула Галина Петровна.
— Нет, — Анна говорила чётко, спокойно, но с той сталью в голосе, которая заставляет даже кота замереть. — Я просто устала.
Дмитрий взял сумки и поставил их в коридор.
— Всё. На выход. Сейчас.
— Ты нам за это ответишь, — процедил Артём, подхватывая чемодан.
— Обязательно, — кивнула Анна. — И я надеюсь, ответ будет с печатью суда.
Дверь захлопнулась. Тишина вернулась, как будто дом сам выдохнул.
Дмитрий обнял Анну. Она дрожала.
— Знаешь, — сказала она, — иногда семья — это не те, с кем ты родился. Это те, кто не приходит к тебе с чемоданами без спроса.
Он кивнул. Кот Василий подошёл, сел рядом и мяукнул, как бы подтверждая: «Да, люди, запомните это».
И в этот момент они оба поняли — они выиграли не просто ссору. Они выиграли право на свою жизнь.
