Лидия Петровна стояла в дверях моей спальни с ключами от квартиры в руках и холодной улыбкой на лице. Её глаза блестели от торжества, когда она произнесла слова, от которых у меня внутри всё оборвалось.
— Татьяна, собирай вещи. Квартира оформлена на меня, и я больше не намерена терпеть твоё присутствие здесь. У тебя три дня.
Я смотрела на неё, не веря своим ушам. Пять лет брака, двое детей, и вот так просто — на улицу? Руки дрожали от гнева и обиды. Где был Павел, когда его мать принимала такое решение? Почему он молчал?
— Вы не имеете права! — выдохнула я, стараясь не повысить голос, чтобы не разбудить детей. — Это наш с Павлом дом!
Свекровь усмехнулась, и эта усмешка была похожа на оскал хищника, загнавшего жертву в угол.
— Дорогая моя, это МОЙ дом. Я купила эту квартиру на свои деньги, когда вы поженились. Оформила на себя, чтобы защитить сына от таких, как ты. И знаешь что? Я оказалась права.
Таких, как я? Пять лет я терпела её придирки, колкости, постоянные визиты без предупреждения. Пять лет готовила по её рецептам, потому что «Павлик привык к домашней еде». Пять лет выслушивала замечания о воспитании детей, о ведении хозяйства, о моей внешности.
— Павел! — крикнула я, надеясь, что муж услышит меня из гостиной. — Павел, иди сюда!
Он появился в дверях через минуту. На его лице читалась усталость и какая-то обречённость. Он знал. Он всё знал заранее и молчал.
— Ты знал? — прошептала я, глядя ему в глаза. — Ты знал, что твоя мать собирается выгнать меня из дома?
Павел отвёл взгляд. Этот жест сказал больше любых слов.
— Таня, мама права. Нам нужно какое-то время пожить отдельно. Подумать о будущем. Дети останутся здесь, с нами.
С ними? Дети останутся с ними? Я почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Ты хочешь забрать у меня детей?
— Никто ничего не забирает, — вмешалась свекровь. — Просто здесь им будет лучше. Хорошая школа рядом, детский сад. А ты сможешь навещать их. По выходным.
По выходным. Моих детей. Которых я родила, выкормила, вырастила. По выходным.
Я села на кровать, пытаясь собраться с мыслями. Что происходит? Почему Павел так поступает? Мы же не ссорились, не было никаких предпосылок для развода.
— Павел, объясни мне, что происходит? — попросила я, стараясь говорить спокойно. — Мы же были счастливы. У нас семья, дети. Почему ты позволяешь матери так со мной поступать?
Муж молчал. Лидия Петровна подошла ближе и села рядом со мной на кровать. От неё пахло дорогими духами и чем-то ещё — победой.
— Милочка, давай начистоту. Ты неплохая мать, я не спорю. Но ты не подходишь моему сыну. Он достоин большего. У него блестящая карьера, перспективы. А ты? Что ты можешь ему дать?
— Любовь? Семью? Детей? — я не могла поверить, что произношу эти очевидные вещи.
— Это всё можно получить и с другой женщиной. С той, которая будет соответствовать его уровню. Я уже присмотрела подходящую кандидатуру. Дочь моих друзей, прекрасное образование, из хорошей семьи.
Вот оно что. Свекровь решила переженить сына. И Павел… Павел согласился?
Я посмотрела на мужа. Он стоял, опустив голову, и молчал. Маменькин сынок. Как я раньше этого не замечала? Все эти годы он ни разу не встал на мою защиту, когда его мать критиковала меня. Ни разу не сказал ей «хватит». Всегда находил оправдания: «Она же моя мать», «Она желает нам добра», «Не обращай внимания».
— Хорошо, — сказала я, поднимаясь с кровати. — Я уйду. Но дети пойдут со мной.
— Попробуй только! — свекровь тоже встала. — У тебя нет жилья, нет нормальной работы. Ты на полставки в библиотеке работаешь! Какой суд отдаст тебе детей?
Она была права. После рождения первого ребёнка я ушла с основной работы, устроилась в районную библиотеку на неполный день, чтобы больше времени проводить с малышом. Павел говорил, что его зарплаты хватает на всех, что семья важнее карьеры. А теперь это обернулось против меня.
— У меня есть три дня, да? — спросила я, стараясь сохранить хотя бы остатки достоинства.
— Три дня, — подтвердила Лидия Петровна. — И не вздумай что-нибудь украсть или испортить. Я составлю опись имущества.
Опись имущества. Будто я воровка какая-то.
Когда они вышли из спальни, я достала телефон и набрала номер единственного человека, который мог мне сейчас помочь — моей старшей сестры Марины.
— Алло, Танюш? — услышала я родной голос. — Что-то случилось? Ты странно дышишь.
— Марина, можно я к тебе приеду? С детьми. На несколько дней.
— Конечно! Что произошло? Вы с Павлом поссорились?
— Хуже. Его мать выгоняет меня из квартиры. А он… он молчит.
В трубке повисла тишина. Потом Марина выдохнула:
— Собирайся. Сейчас Костя за вами приедет. И бери все документы — свои и детские.
Следующие два часа я провела, собирая вещи. Детские игрушки, одежду, свои немногочисленные личные вещи. Павел заперся в кабинете. Свекровь ходила за мной по пятам, следя, чтобы я не взяла ничего «лишнего».
— Это подарок Павла на годовщину, оставь, — командовала она. — И это тоже. Сервиз не трогай, он фамильный.
Фамильный сервиз, который мы купили в Икее три года назад.
Когда приехал Костя, муж Марины, дети ещё спали. Я разбудила их, одела, объяснила, что мы едем в гости к тёте Марине. Пятилетняя Маша обрадовалась, трёхлетний Серёжа заплакал спросонья.
— А папа с нами? — спросила дочка.
— Папа приедет позже, — соврала я.
Павел так и не вышел попрощаться. Даже с детьми.
В машине я наконец дала волю слезам. Костя молча вёл машину, изредка поглядывая на меня в зеркало заднего вида.
— Не реви, — сказал он. — Марина уже Светку подняла.
Светка — это Светлана Игоревна, подруга Марины, успешный адвокат по семейным делам.
Квартира сестры встретила нас теплом и запахом свежей выпечки. Марина, несмотря на поздний час, напекла пирожков и сварила какао для детей.
— Тётя Марина! — Маша бросилась к ней в объятия. — А у тебя есть мультики?
— Конечно, солнышко. Пойдёмте, я вас устрою в гостевой комнате.
Пока Марина укладывала детей, я сидела на кухне и рассказывала Косте всю историю. Он слушал молча, только всё сильнее хмурился.
— Квартира точно на свекрови оформлена? — уточнил он.
— Да. Они это специально сделали, когда мы поженились. Сказали, что так выгоднее для налогов или что-то в этом роде. Я тогда не вникала, доверяла.
— А совместное имущество есть? Счета, машина?
— Машина на Павле. Счета… я даже не знаю. Всеми финансами он занимался.
Костя покачал головой.
— Светка завтра с утра придёт. Она знает, что делать.
Марина вернулась и обняла меня.
— Всё будет хорошо, Танюш. Вот увидишь. А сейчас давай спать. Завтра трудный день.
Но я не могла уснуть. Лежала в гостевой комнате рядом с мирно сопящими детьми и думала: как я могла быть такой слепой? Все эти годы я жила в иллюзии счастливой семьи, а на самом деле была просто временной фигурой в жизни Павла. Пока его мамочка не решит, что пора менять декорации.
Утром пришла Светлана. Высокая, уверенная в себе женщина в строгом костюме. Она выслушала мою историю, делая пометки в блокноте.
— Так, для начала плохие новости, — сказала она. — Если квартира действительно оформлена на свекровь, выселить вас она имеет право. Но! — она подняла палец. — У вас есть несовершеннолетние дети. И вы состоите в официальном браке. Это меняет дело.
— То есть она не может просто так выгнать меня?
— Не может. По закону она должна обратиться в суд. И суд, скорее всего, даст вам время на поиск жилья. Минимум полгода, может, больше. Но это если будем действовать официально.
— А неофициально?
Светлана улыбнулась.
— А неофициально мы можем надавить на другие болевые точки. Например, алименты. Ваш муж обязан содержать детей. И вас, кстати, тоже, пока младшему не исполнится три года. А ему сколько?
— Три исполнилось два месяца назад.
— Жаль. Но алименты на детей — это серьёзные деньги. Учитывая его доход… Кем он работает?
— Финансовый директор в крупной компании.
— Отлично. Значит, доход приличный. Ещё момент: все эти годы вы вели домашнее хозяйство, воспитывали детей. Это тоже труд. Можем потребовать компенсацию.
Я покачала головой.
— Я не хочу его денег. Я хочу, чтобы дети росли в полной семье.
— Татьяна, — Светлана наклонилась ко мне. — Полной семьи уже нет. Есть мужчина, который позволил матери выгнать жену и детей из дома. Думаете, он образумится? Вернётся?
Я молчала. В глубине души надеялась, что да, Павел одумается, поймёт, что натворил. Но разум подсказывал: если он не встал на мою защиту сейчас, не встанет и потом.
— Давайте так, — предложила Светлана. — Я сегодня же направлю вашему мужу официальное письмо с требованием о выплате алиментов и предоставлении жилья для детей. Посмотрим на реакцию.
Реакция последовала через два часа. Павел позвонил. Первый раз за эти сутки.
— Таня, что за бред? Какие алименты? Мы же не разводимся!
— А что мы делаем, Павел? — спросила я устало. — Ты позволил своей матери выгнать меня с детьми из дома. Как это называется?
— Это временно! Мама сказала, что вам нужно пожить отдельно, чтобы ты поняла…
— Что поняла? Что я недостойна твоей драгоценной семьи?
— Не передёргивай. Просто мама считает, что ты могла бы больше стараться. Найти нормальную работу, следить за собой…
Следить за собой. Я посмотрела на себя в зеркало напротив. Уставшая женщина тридцати двух лет. Не толстая, не худая. Обычная. Может, и правда перестала следить за собой? Но когда? Между ночными кормлениями, стирками, готовками, уборками?
— Павел, я задам тебе один вопрос. Ты любишь меня?
Молчание.
— Павел?
— Я… я не знаю, Таня. Мама говорит, что то, что я принимал за любовь, было просто привычкой. И она права. Мы живём как соседи. Никакой страсти, романтики.
Страсти. Романтики. С двумя маленькими детьми и свекровью, которая имеет ключи от квартиры и может зайти в любой момент.
— Понятно, — сказала я. — Тогда до встречи в суде.
— Таня, подожди! Не надо никакого суда. Давай по-хорошему. Мама готова выплатить тебе компенсацию. Сто тысяч. Этого хватит на первое время.
Сто тысяч. За пять лет жизни, за двоих детей.
— Передай своей маме, что она может подавиться своими деньгами, — сказала я и отключилась.
Следующие дни прошли в беготне по инстанциям. Светлана оказалась настоящим профессионалом. Она нашла зацепки, о которых я даже не подозревала.
— Смотрите, — объясняла она. — Квартира куплена в период вашего брака. Да, оформлена на свекровь, но есть нюанс. Деньги на покупку были переведены со счёта вашего мужа. А это уже совместно нажитое имущество.
— Но свекровь говорит, что это были её деньги. Она их Павлу подарила.
— Пусть докажет. Нужен договор дарения, нотариально заверенный. Если его нет — деньги считаются семейными.
Параллельно происходило ещё кое-что интересное. Марина, моя сестра, оказалась не так проста. У неё были свои связи в бизнес-кругах города. И она навела справки о Лидии Петровне.
— Танюш, ты не поверишь, — сказала она вечером. — Твоя свекровь десять лет назад точно так же развела своего сына с первой женой!
— Что? У Павла был первый брак?
— Ага. Длился два года. Детей не было, поэтому развелись тихо. Но сценарий тот же: квартира на маме, выгнали жену, нашли новую кандидатуру. Эта кандидатура — ты.
Я села на диван. Значит, я тоже была чьей-то заменой. Кандидатурой, одобренной мамой. А теперь срок годности истёк.
— И знаешь, что самое интересное? — продолжила Марина. — Та девушка, на которой свекровь хочет его теперь женить, она замужем!
— Что?
— Именно! Просто муж в длительной командировке. А Лидия Петровна либо не знает, либо надеется, что разведётся.
Вечером позвонила свекровь. Лично.
— Татьяна, давайте встретимся и поговорим спокойно. Без адвокатов и угроз.
Я согласилась. Любопытство победило.
Встретились в кафе в центре города. Лидия Петровна выглядела безупречно, как всегда. Дорогой костюм, профессиональный макияж, маникюр.
— Татьяна, давайте начистоту. Что вы хотите?
— Я хочу, чтобы моя семья была вместе. Чтобы мои дети росли с отцом.
— Это невозможно. Павел принял решение.
— Павел никогда в жизни не принимал решений! — вырвалось у меня. — Всё решаете вы!
Свекровь улыбнулась.
— И что в этом плохого? Я опытнее, мудрее. Я лучше знаю, что нужно моему сыну.
— Вашему сыну тридцать пять лет! Он взрослый мужчина!
— Возраст не показатель зрелости. Павел нуждается в руководстве. И я ему его даю.
— А первая жена? Она тоже не подошла?
Лидия Петровна напряглась.
— Откуда вы знаете?
— Неважно. Ответьте на вопрос.
— Она была… неподходящей. Слишком амбициозная, слишком независимая. Павлу нужна более мягкая женщина. Я думала, вы такая. Ошиблась.
— И теперь вы нашли новую кандидатуру? Которая замужем, между прочим.
Свекровь поперхнулась кофе.
— Что за чушь?
— Анна Сергеевна Воронова, дочь ваших друзей. Замужем уже три года. Муж сейчас в командировке в Африке, строит там что-то.
Лицо Лидии Петровны стало багровым.
— Она сказала, что разводится!
— А вы проверяли? Или поверили на слово?
Свекровь молчала. Потом достала телефон и набрала номер.
— Алло, Серёжа? Это Лидия. Скажи, твоя Анечка точно разводится? Что? Когда вернулся? Понятно. Нет, ничего, просто спросила.
Она положила трубку и посмотрела на меня.
— Муж вернулся неделю назад. Они помирились.
Я пожала плечами.
— Бывает. Что теперь будете делать? Искать четвёртую кандидатуру?
— Третью, — автоматически поправила свекровь и осеклась.
— Третью, четвёртую, какая разница? Вы всю жизнь будете выбирать жён для сына? А может, стоит дать ему самому решать?
— Он не способен! — вспылила Лидия Петровна. — Он выберет первую попавшуюся!
— Как меня?
— Да! То есть нет. Вы не первая попавшаяся. Я вас одобрила. У вас хорошая семья, образование. Но вы не развиваетесь! Сидите дома, растите детей. А Павлу нужна женщина, которая будет расти вместе с ним!
— Павлу нужна мама, которая не будет жить его жизнью, — сказала я, поднимаясь. — Знаете что, Лидия Петровна? Забирайте квартиру. И сына своего. Посмотрим, что вы с ним будете делать, когда он останется один. Без жены, без детей. Только с мамочкой.
Я вышла из кафе, не оглядываясь.
Вечером позвонил Павел. Голос у него был растерянный.
— Таня, мама сказала, что вы встречались. Она… она плакала.
Лидия Петровна плакала. Это что-то новенькое.
— И что?
— Она сказала, что готова дать нам ещё один шанс. Если ты извинишься и пообещаешь измениться.
Я рассмеялась. Не могла удержаться.
— Павел, ты слышишь себя? Твоя мать выгнала меня с детьми из дома, а теперь милостиво готова простить, если я извинюсь? За что?
— Ну… за то, что нагрубила ей.
— Павел, я подаю на развод.
— Что? Нет, Таня, подожди! Давай поговорим! Мама сказала, что готова съехать, дать нам пространство!
— Съехать? Это же её квартира.
— Ну… формально да, но она готова нам её подарить. После того, как мы докажем, что достойны.
Докажем, что достойны. Как в цирке.
— Павел, ответь честно: ты хочешь сохранить семью?
— Конечно!
— Тогда сделай одну вещь. Одну-единственную. Скажи матери, что это твоя жизнь и твоя семья. И что она не имеет права вмешиваться.
Молчание.
— Павел?
— Я не могу так с ней разговаривать. Она же моя мать.
— А я твоя жена. И они твои дети. Выбирай.
— Это нечестно! Нельзя ставить такие ультиматумы!
— А выгонять жену с детьми из дома — честно?
Павел бросил трубку.
Через неделю Светлана принесла хорошие новости.
— Я покопалась в документах. Квартира действительно куплена на деньги со счёта вашего мужа. Но! Есть расписка Лидии Петровны, что это заём. Она должна была вернуть деньги в течение года. Не вернула.
— И что это значит?
— Это значит, что квартира куплена на семейные деньги. И вы имеете право на половину. Как минимум.
Я задумалась. Половина трёхкомнатной квартиры в центре города — это серьёзные деньги. Можно купить своё жильё, пусть поменьше.
— А дети?
— С детьми сложнее. Но учитывая, что отец фактически отказался от них, не интересуется их жизнью уже две недели, суд, скорее всего, оставит их с вами.
Не интересуется. Да, Павел ни разу не позвонил, не спросил, как дети. Только когда речь зашла об алиментах.
Вечером произошло неожиданное. Приехала свекровь. К Марине домой.
— Можно поговорить? — спросила она с порога.
Марина хотела было её выгнать, но я кивнула. Интересно, что она скажет.
Лидия Петровна выглядела уставшей. Впервые за все годы знакомства я видела её без идеального макияжа.
— Татьяна, я пришла извиниться.
Вот это поворот.
— За что именно? — уточнила я.
— За всё. Я… я погорячилась. Не стоило так поступать.
— Что случилось? Павел взбунтовался?
Свекровь криво улыбнулась.
— Можно и так сказать. Он уехал. Сказал, что ему нужно подумать. Один.
— И вы испугались остаться одна?
— Я не привыкла… Мы всегда были вместе. После смерти мужа Павел — это всё, что у меня есть.
Я почувствовала укол жалости. Но тут же вспомнила две недели ада, который она мне устроила.
— Лидия Петровна, вы сломали семью. Мою семью. Детей лишили отца.
— Я хотела как лучше! Павлу нужна сильная женщина рядом!
— Павлу нужно повзрослеть и начать жить своей жизнью. Без мамы.
Свекровь заплакала. Настоящими слезами, не театральными.
— Я отдам вам квартиру, — выпалила она. — Всю, целиком. Только вернитесь.
— Зачем? Чтобы вы через год снова решили, что я недостаточно хороша?
— Нет! Я… я поняла свою ошибку. Анна Воронова оказалась обманщицей. Первая жена Павла вышла замуж и родила троих детей. Счастлива. А я… я разрушила жизнь сына.
— Вы разрушили две семьи. И хотели разрушить третью.
— Я буду жить отдельно. Куплю себе квартиру поменьше. Буду приходить только по приглашению. Обещаю.
Я посмотрела на неё. Пожилая женщина, всю жизнь посвятившая сыну. И превратившая его в инфантильного мужчину, неспособного принимать решения.
— Лидия Петровна, дело не в квартире. И не в вас. Дело в Павле. Он сделал выбор. Выбрал вас, а не семью.
— Он вернётся! Он поймёт!
— Может быть. Но я уже не буду его ждать.
Свекровь ушла поникшая. А через час позвонил Павел.
— Таня, я дурак.
— Знаю.
— Я всё понял. Мама… она всю жизнь мной управляла. А я позволял.
— И что теперь?
— Можно я приеду? Увижу детей?
Я подумала.
— Приезжай. Но только к детям.
Он приехал через полчаса. Дети обрадовались, повисли на нём. Маша плакала.
— Папочка, почему ты нас не навещал?
— Прости, солнышко. Папа был занят. Но больше так не будет.
После того, как дети уснули, мы сели на кухне у Марины.
— Таня, давай попробуем сначала. Без мамы, без вмешательств. Только мы.
— Павел, ты две недели молчал. Позволил матери выгнать нас.
— Я знаю. Я трус. Всю жизнь был трусом. Но я хочу измениться.
— Хотеть мало. Нужно делать.
— Я снял квартиру. Для нас. Мама не знает адреса.
— А как же её квартира?
— Пусть живёт. Это её квартира, ты была права.
Я смотрела на него. На мужчину, которого любила. Который был отцом моих детей. И понимала — слишком много разрушено.
— Павел, давай так. Развод мы оформим. Но ты можешь видеться с детьми. И если докажешь, что изменился, что можешь быть настоящим мужем и отцом… тогда посмотрим.
— Это честно, — кивнул он. — Я согласен.
Прошёл год. Мы развелись. Павел действительно снял квартиру, устроил там детскую для наших визитов. Лидия Петровна пыталась несколько раз вмешаться, но Павел — впервые в жизни — жёстко пресёк её попытки.
Я нашла работу. Не в библиотеке — в издательстве, редактором. Оказалось, моё образование и опыт востребованы.
Дети видятся с отцом каждые выходные. Он забирает их, водит в парки, театры, старается наверстать упущенное.
Свекровь я вижу редко. На детских праздниках. Она здоровается, дарит подарки внукам и уходит. Больше не пытается учить меня жизни.
А недавно Павел сделал предложение. Снова. При детях, с кольцом, на одном колене.
— Таня, выходи за меня замуж. Ещё раз. Я докажу, что достоин.
Дети запрыгали, захлопали в ладоши.
— Мама, скажи да! Скажи да!
Я смотрела на него. На детей. На кольцо — не то, что было в первый раз, попроще. Но выбранное им самим, без маминых советов.
— Я подумаю, — ответила я.
И я правда думаю. Потому что вторых шансов не бывает. Бывают новые начала. И может быть, только может быть, мы заслужили своё новое начало.
Свекровь, кстати, о предложении не знает. Павел не сказал ей. Это его решение, только его.
И знаете что? Возможно, он действительно повзрослел.
