Ирина крутилась на кухне с утра, словно волчок. Салаты нарезала, торт из духовки вытаскивала, стол накрывала.
Пятьдесят лет — дата серьёзная. Гости начали приходить к семи, дом наполнился смехом и разговорами.
— Ирочка, ты сегодня прямо сияешь! — подошла соседка Тамара, обняла за плечи.
— Да ладно тебе. Готовилась всю неделю, волнуюсь.
— А где Миша?
— Тут где-то крутится. Сейчас придёт.
Муж действительно появился минут через десять, поздравил коротко, чмокнул в щёку. Ирина почувствовала что-то странное в его взгляде, но гости отвлекли.
— За именинницу! — поднял бокал брат Игорь. — За нашу золотую Ирочку!
Все выпили, зашумели. Ирина улыбалась, принимала поздравления, разливала чай. Душа пела — вот оно, счастье. Семья рядом, дети здоровы, внуки растут.
Миша встал из-за стола где-то в половине девятого.
— Я на минутку, — бросил он и вышел в прихожую.
Ирина кивнула, продолжила разговор с золовкой о рецепте пирога. Минута превратилась в пять, потом в десять. Она оглянулась — мужа нигде не видно.
— Мам, телефон, — дочка Катя протянула трубку. — Это Лена звонит.
— Алло?
— Мама, это… — голос старшей дочери дрожал. — Я не знаю, как сказать. Папа только что прошёл мимо нашего окна. С Аллой из двенадцатой квартиры. Они… они обнимались.
Ирина замерла. В ушах зазвенело.
— Что?
— Мам, он ушёл к ней. Я видела, как они зашли в её подъезд.
Трубка выскользнула из рук. Катя подхватила её, быстро переговорила с сестрой. Лицо побелело.
— Мам, что происходит?
— Ничего, — Ирина подняла упавшую салфетку, машинально разгладила её. — Всё в порядке.
Но Катя уже всё поняла. Подбежала к столу, что-то зашептала мужу. Тот вскочил, хлопнул кулаком.
— Да как он посмел!
Гости насторожились. Шум стих. Все смотрели на именинницу.
— Ира, что случилось? — спросила Тамара.
Ирина стояла посреди комнаты и смотрела на праздничный стол. Торт со свечками, цветы, подарки. Лица близких людей, полные тревоги. И пустой стул мужа. В животе что-то сжалось, дыхание сбилось.
Двадцать семь лет брака. Двадцать семь лет она вставала первая, готовила завтрак, стирала его рубашки. Забывала о себе, о своих желаниях.
А он… он просто ушёл. В день её юбилея. К этой молоденькой дурочке с третьего этажа. Той самой, которая всегда улыбалась так приторно, когда встречала их в лифте. Ну конечно! Всё сразу стало понятно.
Задержки на работе, новый одеколон, телефонные разговоры в ванной. Какая же она была слепая! Но странное спокойствие накрыло её с головой.
— Мам, садись, — Катя взяла её за руку. — Давай разберёмся.
— Да что тут разбираться, — Ирина отстранилась. — Всё ясно.
Игорь ходил по комнате, кулаки сжаты.
— Сволочь! На юбилей жены! Да я ему морду набью!
— Игорь, тише, — одёрнула жена. — Соседи услышат.
— А пусть слышат! Пусть знают, какая сволочь среди них живёт!
Тамара села рядом с Ириной.
— Иришка, ты не расстраивайся. Мужики дураки, это у них кризис среднего возраста. Он ещё приползёт на коленях.
— Точно, — подключилась золовка. — Вот увидишь, через месяц вернётся. Эти молодые только деньги тратят, а домашнего уюта создать не могут.
Ирина слушала и думала: ну и зачем мне такой? Который приползёт, когда наиграется? Она встала, подошла к столу, взяла свой бокал.
— Знаете что? — голос звучал твёрдо. — Праздник продолжается.
Все замерли.
— Мам, ты что? — прошептала Катя.
— Я что сказала. Сегодня мой день рождения. Пятьдесят лет. И я не позволю какому-то… человеку испортить мне его.
Ирина подняла бокал.
— За новую жизнь!
И выпила до дна. Гости переглянулись. Игорь открыл рот, потом закрыл.
— Ира, ты в шоке, — начала Тамара. — Это нормально. Но давай лучше…
— Что давай? — Ирина улыбнулась. Первый раз за вечер по-настоящему. — Рыдать? Биться в истерике? Бежать к той квартире, стучать в дверь?
— Ну… может, стоит поговорить с ним?
— О чём говорить? Он сделал выбор. Я тоже сделаю свой.
Она прошла на кухню, принесла новые закуски. Руки не дрожали. В голове было удивительно ясно.
— Кто ещё чай будет?
Остаток вечера прошёл в каком-то нереальном напряжении. Гости не знали, как себя вести. Ирина была спокойна, даже весела. Рассказывала анекдоты, интересовалась детьми, планами на отпуск. Будто ничего не произошло.
Разошлись поздно. Катя осталась.
— Мам, ну скажи хоть что-то. Покричи, поплачь наконец.
— Зачем?
— Как зачем? Папа ушёл! К другой! В день твоего юбилея!
— Ну и что?
Ирина собирала посуду. Движения чёткие, быстрые.
— Мам, я ночую у тебя.
— Не надо. Иди домой, к семье.
— Но ты одна!
— Наконец-то.
Катя ушла, бормоча что-то про нервный срыв и врачей. Ирина закрыла дверь, оперлась о неё спиной. Тишина. Впервые за много лет — настоящая тишина. Никто не потребует ужина, не спросит, где носки, не включит телевизор на полную громкость.
Она прошла в спальню, достала из шкафа его вещи, аккуратно сложила в чемодан. Завтра отвезёт Кате. Пусть передаст папочке. А сейчас… сейчас она примет ванну. Давно хотела с пеной и солью.
Миша позвонил через четыре дня. Ирина как раз поливала цветы на балконе. Трубка зазвонила, она глянула на экран, не спеша подняла.
— Алло.
— Ира, это я.
— Вижу.
Молчание. Он явно растерялся от такого спокойного тона.
— Нам надо поговорить.
— О чём?
— Как о чём? О нас, о семье. Я понимаю, ты злишься…
— Не злюсь.
— Не злишься? — голос стал неуверенным. — То есть как?
— Никак. Просто не злюсь.
Ирина села в кресло, откинулась. За окном солнце, тепло. Хорошо.
— Ира, я хочу объяснить. Это не то, что ты думаешь.
— А что я думаю?
— Ну… что у меня роман.
— А разве не так?
Опять молчание. Потом вздох.
— Это сложно объяснить по телефону. Можно я приду?
— Зачем?
— Как зачем? Мы же муж и жена!
— Были.
— Ира, ты что, совсем? — голос стал раздражённым. — Двадцать семь лет брака! Дети, внуки! Из-за одной глупости ты готова всё разрушить?
Ирина рассмеялась. Искренне, от души.
— Это я разрушаю? Серьёзно?
— Ну… я ошибся, согласен. Но ты же меня знаешь, у меня кризис, на работе проблемы. Алла просто была рядом, понимала…
— Миш, стоп.
— Что стоп?
— Не объясняй. Не надо.
— Но я хочу вернуться!
— А я не хочу.
Он опешил. Видимо, ждал слёз, упрёков, попыток вернуть. А получил равнодушие.
— Ты не можешь так просто взять и всё закончить!
— Могу. И уже закончила.
— Ира, ты в шоке. Это пройдёт. Подумай неделю, месяц…
— Не нужно мне думать. Твои вещи у Кати. Забери, когда удобно.
— Какие ещё вещи?
— Твои. Я собрала.
— Ты… что?! Ты выкинула мои вещи?!
— Не выкинула. Аккуратно сложила.
Миша замолчал. Потом зло буркнул:
— Ну и стерва же ты.
— Наверное.
— Думаешь, без меня проживёшь?
— Проверим.
— Да ты и суп толком не умеешь варить без меня!
Ирина улыбнулась. Вчера сварила отличный борщ. Первый раз за много лет — для себя одной.
— Научусь.
— Дети поймут, что ты неправа!
— Дети взрослые. Сами разберутся.
Он швырнул трубку. Ирина спокойно положила телефон, вернулась к цветам. Фиалки зацветают, надо пересадить.
Вечером пришёл Игорь с женой. Принесли пирог, сели за кухонный стол.
— Ира, мы переживаем, — начала невестка. — Ты так странно себя ведёшь.
— Как?
— Ну… слишком спокойно. Это неестественно.
Игорь кивал.
— Сестрёнка, надо бороться за семью. Миша дурак, но он отец твоих детей.
— И что?
— Как что? Простить надо. Мужчины иногда ошибаются.
— Да ладно, — Ирина налила чай. — Он не ошибся. Он выбрал.
— Но он же звонил! Хочет вернуться!
— А я не хочу его обратно.
Невестка ахнула.
— Ира, ты понимаешь, что говоришь? Тебе пятьдесят! Где ты найдёшь другого мужчину?
— А кто сказал, что я ищу?
— Но… одинокая старость…
— Какая старость? — Ирина засмеялась. — Мне пятьдесят, не восемьдесят! Может, самое интересное ещё впереди.
Игорь покачал головой.
— Не понимаю тебя. Он готов извиниться, готов работать над отношениями…
— А я не готова.
— Почему?
Ирина задумалась. Почему? Потому что он предал? Нет, не только. Потому что унизил? Тоже не главное.
— Потому что я устала.
— От чего устала?
— От него. От этой жизни. От того, что я всегда последняя.
— Ну что ты говоришь, какая последняя?
— А так. Его работа важнее моей. Его усталость важнее. Его настроение важнее. Двадцать семь лет я была приложением к его жизни. Хватит.
Невестка растерялась.
— Но семья же…
— Семья — это дети, внуки. А не человек, который ушёл к другой в день моего юбилея.
Ушли недовольные. Ирина проводила их и подумала: интересно, а что они ожидали? Что она будет биться головой о стену, умолять вернуться? Это было бы правильно с их точки зрения? Унизительно, зато привычно.
Через месяц Миша приехал лично. Ирина открыла дверь — он стоял с цветами и виноватым лицом.
— Привет.
— Привет. Проходи.
Он оглядел квартиру. Она изменилась. Новые занавески, переставлена мебель. На столе книги по дизайну.
— Ремонт делаешь?
— Обновляю.
Миша сел, положил цветы на стол.
— Я с Аллой расстался.
— Понятно.
— Понял, что это была ошибка. Глупость полная.
Ирина кивнула, заварила чай.
— И что теперь?
— Как что? Хочу домой. К тебе.
— А я не хочу.
Он вскочил, стал ходить по кухне.
— Ира, ну сколько можно! Я извиняюсь! Признаю вину! Чего ещё от меня требуется?
— Ничего.
— Тогда в чём проблема?
Ирина посмотрела на него. Знакомое лицо, знакомые жесты. Двадцать семь лет этого человека рядом. И почему-то сейчас он кажется чужим.
— Проблема в том, что мне хорошо без тебя.
— Что?!
— Хорошо. Спокойно. Я встаю, когда хочу. Ем, что хочу. Смотрю фильмы, которые мне нравятся.
— Да это же не жизнь!
— Почему? Очень даже жизнь.
Миша сел, взял её за руки.
— Ира, милая, ну это же эгоизм. А дети? Внуки? Они хотят видеть нас вместе.
— Дети давно взрослые. А внуки будут приходить ко мне, когда захотят.
— Но люди же говорят! Соседи, друзья!
Ирина усмехнулась.
— А что они говорят?
— Что ты стала странная. Холодная какая-то.
— Может, не холодная, а самостоятельная?
— Это одно и то же!
— Нет.
Миша встал, лицо покраснело.
— Да кто ты вообще без меня? Домохозяйка! Никто! У тебя даже образования толком нет!
— Зато у меня есть руки и голова.
— И что ты делать будешь? На старости лет карьеру строить?
— А что, нельзя?
— Смешно. В пятьдесят лет начинать с нуля.
Ирина налила себе чай, добавила мёда.
— Знаешь, а я уже начала.
— Что начала?
— Курсы дизайна закончила. Онлайн. Первый заказ получила — соседка попросила ей комнату переделать.
Миша растерялся.
— Какой дизайн? О чём ты?
— О своей новой работе. Оказывается, у меня способности есть. И вкус неплохой.
— Ира, ну это же детский сад! Играешься!
— Вторая соседка уже записалась. И третья. Может, детский сад, но мне нравится.
Он сел обратно, потёр лоб.
— Слушай, а может, мы просто отдохнём друг от друга? Пару месяцев поживём отдельно, потом посмотрим?
— Миш, ты не понимаешь. Я не хочу возвращаться к тому, что было.
— Но мы же можем всё изменить! По-новому начать!
— Ты можешь. А мне не нужно по-новому. Мне нужно по-своему.
Ушёл он сердитый, растерянный. У двери обернулся:
— Пожалеешь.
— Может быть.
Полгода спустя Ирина ехала в поезде. Билет в Крым, путёвка на две недели. Впервые в жизни одна. Рядом лежала папка с новыми заказами — её дизайнерская студия расширялась.
Телефон зазвонил. Катя.
— Мам, ты как?
— Отлично. Сейчас в Симферополь приезжаю.
— Одна не страшно?
— Наоборот. Свободно.
— Слушай, а папа опять звонил. Говорит, что Алла беременная.
Ирина посмотрела в окно. Мелькали поля, леса, незнакомые города.
— Ну и славно. Пусть будет счастлив.
— Ты правда не жалеешь?
— О чём жалеть, Кать? У меня наконец появилась своя жизнь.
— А раньше что было?
Ирина подумала. Раньше было удобно, привычно, правильно. Все довольны, все на местах. Только она сама где-то на задворках собственной судьбы.
— Раньше я жила чужую жизнь. А теперь свою.
— И как оно?
— Знаешь что, доченька? В пятьдесят лет я впервые поняла, кто такая Ирина. И мне она нравится.
Поезд подходил к морю. Впереди отпуск, новые планы, неизвестность. Страшно? Да. Но и радостно до дрожи в руках. Такого ощущения не было уже лет двадцать. А может, и никогда не было.
