— Забирай своё барахло и проваливай! — орал бывший муж, размахивая бутылкой пива. — Теперь он снимает комнату, а я живу в нашей квартире.
Но началось всё гораздо раньше.
Мы с Андреем прожили пять лет, и я искренне верила — будем вместе до старости. Когда умерла бабушка и мне досталось наследство от продажи её квартиры — целый миллион рублей, я не рараздумывая вложила эти деньги в первый взнос за нашу двушку в новостройке. Остальную сумму мы взяли в ипотеку, которую оформили на обоих.
— Лена, ты такая молодец, что решилась на этот шаг, — тогда Андрей обнимал меня и целовал в макушку. — Теперь у нас будет настоящий дом.
Я работала дизайнером интерьеров, он — менеджером в крупном автосалоне. Андрей зарабатывал действительно больше и часто напоминал об этом: «Я тяну на себе все основные расходы, дорогая. Коммунальные, продукты, машина — всё на мне.»
Первые годы были счастливыми. Мы обустраивали квартиру, планировали свадьбу, мечтали о детях. Но постепенно что-то начало меняться. Андрей стал задерживаться на работе всё чаще, объясняя это «важными клиентами». Дома он раздражался по любому поводу — то ужин не такой, то музыка слишком громкая, то я слишком много трачу на косметику.
— У нас ипотека, а ты деньги на ветер швыряешь, — ворчал он, проверяя с чета.
В последний год наши отношения напоминали хождение по минному полю. Любое неосторожное слово могло взорвать скандал. Я всё чаще засиживалась на работе, чтобы не возвращаться в эту напряжённую атмосферу домой.
Правда открылась случайно. Андрей забыл телефон дома, и когда он завибрировал от сообщения, я машинально глянула на экран. «Алина: Жду тебя сегодня, как обычно. Купи шампанского» — читалось в уведомлении.
Сердце ухнуло куда-то в пятки. Я открыла переписку и увидела месяцы нежных сообщений, планов встреч и признаний в любви. Оказалось, мой муж уже полгода встречается с коллегой из соседнего отдела.
Когда вечером Андрей вернулся домой, я молча протянула ему телефон с открытой перепиской.
— Лен, это не то, что ты думаешь, — начал он привычную песню. — Мы просто друзья, она переживает развод.
— Друзья, которые покупают шампанское и встречаются каждый вечер? — я удивилась собственному спокойствию.
— Ты всё преувеличиваешь! С тобой невозможно нормально поговорить!
После этого мы жили как соседи — вежливо здоровались утром и расходились по своим делам. Я надеялась, что это временное помутнение, что Андрей одумается и мы сможем всё наладить.
Всё закончилось в один из будничных вторников. Я вернулась с работы пораньше — клиент перенёс встречу. Открыв дверь спальни, я застала картину, которая навсегда врезалась в память: мой муж в постели с блондинкой лет двадцати пяти.
— Лена! — Андрей вскочил, натягивая трусы. — Это не то, что ты думаешь!
— А что я должна думать? — спросила я тихо.
Блондинка — та самая Алина — нагло смотрела на меня, не спеша одевалась.
— Мы просто друзья, — повторил Андрей дежурную фразу.
Я молча прошла к шкафу, достала большую сумку и начала складывать его вещи. Рубашки, джинсы, носки — всё летело в сумку с методичностью автомата.
— Что ты делаешь? — Андрей попытался остановить меня.
— То, что давно надо было сделать, — ответила я, застёгивая сумку. — Проваливайте оба.
— Ты не можешь меня выгнать! Это моя квартира!
— Наша, — поправила я. — Но сейчас в ней находится только один собственник. Второй изменяет с девицей в моей постели.
Алина фыркнула:
— Да брось ты его, он же нищеброд. На съёмной комнате живёт.
— Какой съёмной комнате? — не поняла я.
— Ну как же, он мне говорил, что снимает эту квартиру, потому что не может позволить себе купить, — протянула она, одеваясь.
Я перевела взгляд на Андрея. Тот побелел.
— Алин, ты не поняла…
— А я очень даже поняла, — она схватила сумочку. — Значит, ты мне лгал про свою жилищную ситуацию? Думал, что я с женатым мужиком связываться буду?
Хлопнула дверь. Алина ушла, оставив нас наедине с разрушенной жизнью.
— Лена, давай поговорим как взрослые люди, — попробовал Андрей. — Я понимаю, ты расстроена…
— Собирай вещи и уходи, — сказала я устало. — Завтра обсудим, как дальше быть с квартирой и ипотекой.
Неделю мы не общались. Андрей снимал комнату у своего приятеля, я оставалась в нашей — теперь уже моей — квартире и пыталась привыкнуть к тишине. Без его постоянного недовольства дом показался другим — уютным и спокойным.
Потом Андрей позвонил и попросил встретиться. Я согласилась, надеясь решить все вопросы цивилизованно.
В кафе рядом с домом он выглядел помятым, но держался с достоинством.
— Лен, я хочу извиниться, — начал он. — Я повёл себя как дурак. Может, дадим нашим отношениям ещё один шанс?
— Нет, — ответила я без колебаний. — Доверие разрушено. Но давай решим вопрос с квартирой по-человечески.
Лицо Андрея потемнело.
— Квартира оформлена на двоих, значит, она общая. И я имею полное право там жить.
— Помнишь, откуда взялся первоначальный взнос? — напомнила я.
— А докажи, что это были твои деньги, а не мои, — усмехнулся он. — У меня есть хороший знакомый-юрист. Он говорит, всё имущество в браке делится поровну.
На следующий день, вернувшись с работы, я обнаружила… В гостиной на моём диване развалился Андрей с бутылкой пива в руке.
— Что ты здесь делаешь? — опешила я.
— Забирай своё барахло и проваливай! — заорал он, поднимаясь. — Теперь я здесь живу!
— Ты спятил? Я вложила в эту квартиру миллион наследства!
— Ничего не знаю, — он сделал большой глоток пива и добавил с издёвкой: — Квартира в браке общая, а значит, моя тоже. И я решил здесь остаться.
Когда я попыталась пройти в спальню за вещами, Андрей загородил дорогу.
— Никуда ты не пойдёшь. Это моя территория.
— Отойди! — я попробовала его оттолкнуть.
Он схватил меня за запястье. Вырываясь, я задела стоявшую на комоде вазу — подарок от бабушки. Она упала и разбилась на мелкие осколки.
— Ты больная? — взвился Андрей, наступив босой ногой на осколок. — Я вызываю полицию! Скажу, что ты ворвалась и устроила погром!
Участковый приехал через полчаса. Андрей уже приготовил свою версию событий — якобы я, не сумев смириться с разводом, ворвалась в квартиру и в истерике начала крушить мебель.
— Вы можете это подтвердить документально? — спросил полицейский, составляя протокол.
Я молча достала телефон и включила диктофон. К счастью, я включила запись, как только увидела Андрея — на всякий случай.
— Послушайте, — сказала я участковому.
Из динамика раздался голос Андрея: «Забирай своё барахло и проваливай! Теперь я здесь живу!» А затем его хвастовство про знакомого юриста и угрозы.
Лицо участкового изменилось.
— Предъявите документы на квартиру, — попросил он.
Я показала договор купли-продажи, справку о наследстве и банковские документы о переводе денег. Всё было оформлено на моё имя, кредитный договор — на двоих.
— Молодой человек, — обратился полицейский к Андрею, — самоуправство — уголовно наказуемое деяние. Вы не имеете права выгонять собственника из жилья без решения суда.
— Но квартира же общая! — попытался возразить тот.
— Если есть споры, решайте их в суде. А пока оба имеете право здесь находиться, но никто не может принуждать другого к выселению.
Следующие две недели стали испытанием на прочность. Мы жили в одной квартире, демонстративно игнорируя друг друга. Андрей спал на диване, я — в спальне с заблокированной дверью.
Тем временем я подала на развод и исковое заявление о разделе имущества. К иску приложила все документы, подтверждающие, что первоначальный взнос был внесён из личных средств, полученных по наследству.
На первом судебном заседании адвокат Андрея — тот самый «знакомый юрист», оказавшийся стажёром — утверждал, что все средства в браке являются совместно нажитым имуществом. Но когда судья затребовала банковские выписки и документы о наследстве, картина прояснилась.
— Истец предоставила документальные подтверждения того, что первоначальный взнос был внесён из личных средств, полученных по наследству, — констатировала судья на втором заседании. — Данные средства не являются совместно нажитым имуществом.
А когда я предъявила распечатки нашей переписки, где Андрей сам писал: «Хорошо, что у Лены были деньги от бабушки, иначе не видать нам своего жилья», его адвокат запросил перерыв.
После третьего заседания суд вынес решение: квартира остаётся мне, но я должна выплатить Андрею сумму, равную его вложениям в погашение ипотеки — около трёхсот тысяч рублей. Это было справедливо, и я согласилась, хотя пришлось брать потребительский кредит.
Через месяц после окончательного решения суда я случайно встретила Андрея возле продуктового магазина. Он выглядел помятым и постаревшим.
— Как дела? — спросил он неуверенно.
— Отлично, — ответила я честно. — А у тебя как? Женился на своей Алине?
Андрей скривился.
— Она ушла через неделю после нашего разрыва. Сказала, что не собирается встречаться с мужчиной, который снимает комнату.
— Значит, снимаешь комнату? — не удержалась я.
— Пока да, — буркнул он, не поднимая глаз. — Алина оказалась не такой понимающей, как ты.
Я пожала плечами и направилась к выходу. В кармане лежали ключи от МОЕЙ квартиры, ипотеку за которую я теперь выплачиваю сама, но зато все решения принимаю тоже сама. Никто не ворчит на мои покупки, не критикует выбор фильмов, не требует ужин к строго определённому времени.
Иногда потеря оборачивается обретением — новой, более спокойной жизни без предательства и манипуляций. Квартирный вопрос решился справедливо, долги я постепенно выплачу, а главное — теперь дом снова стал домом, а не полем битвы.
Вечером я сидела на балконе с бокалом вина, любуясь закатом. Телефон мигнул уведомлением — сообщение от нового клиента, архитектора Максима: «Готова обсудить дизайн-проект загородного дома? Может, за ужином?»
Я улыбнулась и ответила: «С удовольствием.»
