Елена Сергеевна стояла посреди безупречно чистой кухни в сыновней квартире и с отвращением смотрела на кошку.
Та, пушистый комок дымчатого меха с изумрудными глазами, по имени Лариска, не менее пристально и с явным неодобрением посмотрела на нее с верхней спинки дивана.
Между двумя «самками» вот уже несколько месяцев шла холодная война, и сегодня Елена Сергеевна решила поставить в ней жирную точку.
Лариска принадлежала невестке Ольге. Ольга, как мысленно называла ее Елена Сергеевна, была полной противоположностью ей самой.
Художественная керамика вместо хрусталя, яркие подушки на строгих диванах, книги, разбросанные на столе, и эта кошка, которая, по мнению свекрови, была олицетворением хаоса и антисанитарии.
— Опять шерсть повсюду, — проворчала она, проводя пальцем по полированной поверхности комода.
Ее палец остался чистым, но это не имело значения. Шерсть была. Она ее чувствовала.
— И этот запах… Нет, чтобы завести ребенка, так нет же, с кошкой носятся, как с писаной торбой.
Ключ щелкнул в замке. В квартиру вошел Артем, уставший после тяжелого рабочего дня.
— Мама, привет. Что ты тут одна в потемках делаешь?
— Осваиваюсь, сынок. Привыкаю к новому члену семьи, — едко ответила Елена Сергеевна, кивнув на кошку.
Лариска, услышав голос хозяина, лениво потянулась и грациозно спрыгнула на пол, чтобы потереться о его ноги.
— Привет, комочек, — устало улыбнулся Артем, наклоняясь, чтобы погладить питомицу. — Как дела? Мама не доставала?
— Артем, нам нужно серьезно поговорить, — начала Елена Сергеевна, складывая руки на груди. — Я не понимаю этой… этой мании. Животное в доме! Оно повсюду лезет, на кухне, не дай Бог, шерсть в еду попадет. А если она заразит кого-нибудь? У меня соседка читала, что от кошек токсоплазмоз бывает. Ольга ведь скоро должна задуматься о потомстве!
Артем озадаченно вздохнул. Этот разговор повторялся с завидной регулярностью.
— Мама, хватит. Лара — член семьи. Ольга ее обожает. И мы соблюдаем все правила гигиены. Она привитая, чистая.
— Чистая? — фыркнула Елена Сергеевна. — Ты это серьезно? Она в лотке копается, а потом по твоим подушкам ходит! Нет, цветы — вот это идеально. Цветы лучше кошки. Они молчат, пахнут приятно, радуют глаз и антисанитарии не разносят.
Мужчина не успел ответить. Входная дверь снова открылась, и на пороге появилась Ольга.
Ее лицо, уставшее, но светящееся, озарилось улыбкой при виде мужа, но тут же померкло, когда она увидела выражение лица свекрови.
— Здравствуйте, Елена Сергеевна, — вежливо, но с прохладцей произнесла она.
— Здравствуй, Олечка! Мы как раз с Артемом беседовали о гигиене…
— Опять? — устало спросила невестка, снимая пальто.
Лариска тут же подбежала к ней, мурлыча громче холодильника. Девушка взяла кошку на руки.
— Лара самая чистоплотная кошка в мире. И моя лучшая антистресс-терапия.
— Стресс она тебе еще добавляет, в это поверю, — проворчала свекровь. — Ладно, пойду, приготовлю вам ужин. А это… существо… убери с кухни.
Ольга, закатив глаза, унесла Лариску в комнату. Свекровь приготовила ужин и, поворчав, ушла.
На следующий день Артем уехал в командировку. Его отъезд стал для Елены Сергеевны сигналом к действию.
Она приехала с утра, якобы чтобы помочь с уборкой. Ольга, собиравшаяся на работу, занервничала.
— Елена Сергеевна, спасибо, но я прекрасно справлюсь сама. Не нужно было беспокоиться.
— Пустое, дочка. Иди на работу, не волнуйся. Я тут приберусь, свежим воздухом проветрю от кошачьего запаха.
Ольга хотела было возразить, что никакого запаха нет, но посмотрела на часы и, пробормотав «спасибо», выскочила из квартиры.
Как только дверь закрылась, Елена Сергеевна выдохнула. Она осмотрелась. Кошка сидела на подоконнике и смотрела на улицу. Елена Сергеевна подошла к окну.
— Что? На птичек смотришь? Хочешь на улицу? Сейчас, сейчас, помогу тебе…
Она с каким-то болезненным торжеством распахнула створку окна. Квартира сына и невестки располагалась на первом этаже, но окно выходило в небольшой палисадник, отгороженный от улицы забором.
Лариска, испуганная резким движением и потоком холодного воздуха, отпрыгнула на пол.
— Не хочешь через окно? Ну что же, — Елена Сергеевна прошла в прихожую и открыла входную дверь настежь. — Иди, гуляй. На свободу, на свежий воздух. Там тебе и птички, и мышки. Гораздо интереснее, чем тут, в четырех стенах.
Лариска настороженно вытянула шею, почувствовав запах подъезда и улицы. Она была домашней кошкой и редко выходила дальше порога без шлейки.
Незнакомые звуки и запахи испугали Лариску, и она, прижав уши, отступила назад.
— Чего же ты? — с притворной ласковостью в голосе сказала Елена Сергеевна. — Боишься? Не бойся.
Она взяла веник и аккуратно, не причиняя боли, но настойчиво, стала выгонять кошку из квартиры.
— Вали, вали… Ищи свое счастье.
Лариска, подгоняемая непривычным предметом, метнулась в коридор. Елена Сергеевна быстро вышла за ней, убедилась, что кошка побежала в сторону выхода на улицу, и вернулась в квартиру, удовлетворенно захлопнув дверь.
Дело было сделано. Теперь предстояло подготовить объяснение. Она тщательно вымыла полы с хлоркой, чтобы уничтожить малейший запах кошки, и уселась ждать.
Вечером с работы вернулась Ольга. Она сразу почувствовала что-то неладное. В квартире пахло химической чистотой и было как-то слишком тихо.
— Ларис? Кис-кис-кис! Девочка, я дома!
Обычно на ее зов немедленно прибегал мурлыкающий комок шерсти. Но сейчас было тихо.
— Лара? — голос Ольги дрогнул.
Из гостиной вышла Елена Сергеевна с лицом скорбным и полным театрального сочувствия.
— Оленька, дорогая… я не знаю, как тебе сказать…
— Где кошка? — отрезала невестка, побледнев. — Что случилось?
— Я так расстроена… Я проветривала квартиру, открыла ненадолго дверь… а она, видимо, испугалась чего-то на улице, метнулась в подъезд и выбежала на улицу. Я за ней, кричала, но она исчезла. Я искала, искала… Нигде нет.
Ольга посмотрела на свекровь с ужасом и недоверием.
— Вы… выпустили мою кошку на улицу? Домашнюю кошку?
— Это был несчастный случай! — всплеснула руками свекровь. — Я же не специально! Но может, оно и к лучшему? Наконец-то в доме будет чистота и порядок. И никаких источников заразы. Я даже тебе замену приготовила!
С этими словами Елена Сергеевна с торжествующим видом отдернула штору и указала на подоконник, на котором стоял цветок в горшке.
— Видишь? Красота! И польза — фитонциды выделяет, воздух очищает. Цветы лучше кошки, я всегда говорила.
Ольга замерла. Она смотрела то на самодовольное лицо свекрови, то на цветок, то на пустой домик Лариски в углу.
В ее глазах мелькнули слезы гнева и горя, но через секунду они высохли, уступив место ледяной ярости.
— Вы… — ее голос был тихим и звенящим, как стальной клинок. — Вы совершили самую большую ошибку в своей жизни.
— Что? Как ты со мной разговариваешь? Я же старалась для тебя!
— Вы не старались! Вы специально выпустили мою кошечку! Вы украли члена моей семьи! — закричала невестка. — Вон отсюда! Сию же секунду вон из моего дома!
— Как ты смеешь меня выгонять? Я мать твоего мужа!
— А это — моя кошка! И этот дом — мой и Артема, а не ваш! Вон! И заберите с собой этот дурацкий цветок!
Невестка схватила горшок с геранью и с такой силой сунула цветок в руки ошеломленной Елене Сергеевне, что та едва удержала его.
— Но… Оленька… опомнись!
— Немедленно уходите. И не смейте сюда возвращаться, пока не найдете Лариску! Я сейчас же позвоню Артему и все расскажу.
Лицо Елены Сергеевны исказилось от обиды и гнева. Она что-то пробормотала про «неблагодарную» и «истеричку», но, прижимая к груди цветок, покорно поплелась к выходу.
Дверь захлопнулась за ней с таким грохотом, что задрожали стены. Ольга, зарыдав, схватила телефон и стала звонить Артему.
Затем она бросилась на улицу, звать и искать кошку, расспрашивать соседей. Артем, бледный и взволнованный, вернулся из командировки днем раньше.
Ссора была страшной. Он попытался быть дипломатом, уговаривал мать извиниться, умолял Ольгу успокоиться.
Елена Сергеевна клялась, что все было случайно, и обвиняла невестку в истерике и неуважении.
Ольга же была непреклонна: она не пустит свекровь на порог, пока та не признает вину и пока не найдется кошка.
Два дня пролетели в мучительных поисках. Ольга расклеила объявления, обошла все дворы, звала Лариску до хрипоты.
Артем помогал ей, почувствовав себя виноватым за выходку матери. Они уже начали терять надежду.
Холодные ночи, собаки, машины… Шансов у домашней кошки оставалось все меньше и меньше.
На третий день раздался звонок в дверь. На пороге стояла соседка с верхнего этажа, пожилая женщина по имени Татьяна Ивановна, а в ее руках, закутанная в старый шерстяной платок, сидела… ее Лариска.
Грязная, перепачканная в мазуте, худая и перепуганная, но живая.
— Ольга, извини, что беспокою, — сказала соседка. — Я сегодня в подвале счетчики проверяла, нашла вашу красавицу. Сидела там, бедная, на старом матрасе, дрожала вся. Я ее и не сразу признала, вся черная. Думала, крыса, чуть не стукнула шваброй, а она как мяукнет жалобно… Я мигом за водой и сосиской…
Ольга, не сдерживая слез, забрала свою питомицу из рук соседки и прижала к груди. Лариска слабо замурлыкала, уткнувшись мокрым носом в ее шею.
— Спасибо вам, Татьяна Ивановна, огромное человеческое спасибо! — зарыдала Ольга. — Я вам обязана!
— Пустое, родная. Жалко зверюшку. Видно же, домашняя, изнеженная. Как она в подвал попала-то? У вас дверь случайно не открывали?
Ольга лишь горько улыбнулась, уже все понимая. Кошка не убежала на улицу сама, ее выгнала свекровь.
Она металась по подъезду, искала спасения и в панике забежала в приоткрытую дверь подвала.
В тот же вечер, будто что-то почувствовав, раздался звонок от Елены Сергеевны.
— Ну что, Оля, успокоилась? Готова поговорить как цивилизованный человек? Артем сказал, кошка нашлась. Ну и прекрасно. Теперь можно забыть эту неприятную историю.
Невестка посмотрела на спящую на ее коленях Лариску, вымытую, накормленную и счастливую.
— Нет, Елена Сергеевна, забыть ничего нельзя. Вы солгали. Вы сами выгнали Лариску, чтобы избавиться от нее.
— Да что ты привязалась к этому животному! Я тебе цветок принесла, красивый, полезный!
— Ваш цветок мне не нужен. Так же, как и ваши советы по поводу моей жизни. Знайте, вы не переступите порог нашего дома, пока я здесь живу. И можете не надеяться на внуков. Я не позволю вам даже близко подойти к моему ребенку, если он когда-нибудь появится, после того, что вы сделали с беззащитным существом.
В трубке повисло тяжелое молчание. Елена Сергеевна, казалось, была шокирована.
— Как ты… смеешь…
— Я все сказала. Прощайте.
Ольга положила трубку. Артем, сидевший рядом, обнял ее и притянул к себе. Он ничего не сказал. Война, которую начала его мать, была ею же и проиграна.
