— Подписывай немедленно, или я вызываю полицию! — Валентина Петровна размахивала документами прямо перед лицом невестки, её глаза горели праведным гневом.
Светлана отступила на шаг назад, прижимая к груди папку с завещанием покойного дедушки мужа. Документ, который перевернул их жизнь с ног на голову всего три дня назад.
— Это наследство оставлено Максиму, а не вам, — твёрдо произнесла она, стараясь держать голос ровным, хотя внутри всё дрожало от напряжения.
Свекровь усмехнулась, и эта усмешка была такой холодной, что по спине Светланы пробежал озноб.
— Максим — мой сын. И он сделает так, как я скажу. Правда, сыночек?
Светлана повернулась к мужу, который всё это время молча стоял в дверном проёме их маленькой кухни. Максим избегал её взгляда, нервно теребя край рубашки — привычка из детства, которая проявлялась в моменты сильного стресса.
Три дня назад их жизнь была совсем другой. Обычная молодая семья, снимающая однокомнатную квартиру на окраине города. Светлана работала бухгалтером в небольшой фирме, Максим — программистом на удалёнке. Копили на первоначальный взнос по ипотеке, мечтали о детях, строили планы.
А потом позвонил нотариус.
Дедушка Максима, которого тот видел всего несколько раз в жизни, оставил внуку небольшую гостиницу в курортном городке на море. Старик поссорился с сыном — отцом Максима — ещё двадцать лет назад и с тех пор не общался с семьёй. Но перед смертью, видимо, решил восстановить справедливость, оставив всё единственному внуку.
Валентина Петровна появилась на пороге их съёмной квартиры на следующий день после известия о наследстве.
— Максимушка, сыночек! — она обняла сына так, будто они не виделись годы, хотя последняя встреча была всего месяц назад. — Какая удача! Наконец-то мы сможем жить достойно!
Светлана насторожилась уже тогда. За четыре года брака свекровь никогда не проявляла такого энтузиазма к их жизни. Обычно она приезжала раз в два-три месяца, критиковала всё подряд — от готовки Светланы до выбора штор — и уезжала, оставляя после себя атмосферу напряжения.
— Мы? — переспросила тогда Светлана.
Валентина Петровна окинула невестку холодным взглядом:
— Естественно. Я мать Максима и имею право на часть наследства. Моральное право, если не юридическое.
— Но дедушка оставил гостиницу Максиму, — осторожно заметила Светлана.
— Дедушка был не в себе последние годы, — отмахнулась свекровь. — Если бы он был в здравом уме, оставил бы всё мне. Я его невестка, в конце концов. А Максим — мой сын, он не будет возражать. Правда, сыночек?
Максим промолчал, и это молчание стало началом конца.
Следующие два дня превратились в настоящий ад. Валентина Петровна фактически переехала к ним, заняв единственную спальню. Светлана и Максим ночевали на раскладном диване в гостиной.
— Это временно, — шептал Максим жене ночью. — Пока мы не разберёмся с документами.
Но Светлана уже понимала, что свекровь пришла надолго. И пришла не просто так.
На второй день Валентина Петровна притащила какого-то мутного типа в мятом костюме, представив его как «опытного юриста».
— Василий Аркадьевич поможет нам правильно оформить документы, — заявила она, раскладывая на столе бумаги. — Максим переписывает гостиницу на меня, а я, как опытный предприниматель, буду ею управлять. Вам же, молодым, некогда заниматься бизнесом.
— Какой ещё опытный предприниматель? — не выдержала Светлана. — Вы всю жизнь проработали завучем в школе!
Свекровь покраснела от гнева:
— Не смей говорить со мной таким тоном! Я растила Максима одна, без мужа, дала ему образование! Имею полное право на компенсацию!
— Но вы получали алименты, — напомнила Светлана. — И отец Максима до сих пор помогает вам деньгами.
— Это не твоё дело! — взорвалась Валентина Петровна. — Ты вообще кто такая? Пришла неизвестно откуда, окрутила моего мальчика…
— Мам, хватит, — слабо попытался вмешаться Максим.
— Молчи! — рявкнула мать. — Ты всегда был слабаком, как твой отец! Если бы не я, ты бы до сих пор сидел в своей комнатке и играл в компьютерные игры!
Светлана видела, как съёживается её муж под натиском материнского гнева. Тридцатилетний мужчина превращался в испуганного мальчика.
— Максим, — она попыталась достучаться до него. — Это наше будущее. Наших детей. Мы можем продать гостиницу, купить квартиру, вложить деньги…
— Наших детей? — перебила Валентина Петровна с ядовитой усмешкой. — Каких детей? Четыре года замужем, а всё пустоцвет. Может, проблема в тебе, дорогая?
Светлана почувствовала, как к горлу подступает ком. Они с Максимом год безуспешно пытались завести ребёнка, проходили обследования. Врачи говорили, что всё в порядке, нужно просто время. Но свекровь била в самое больное место.
— Знаешь что, — Валентина Петровна подошла вплотную к невестке, — может, это знак? Может, Бог не даёт тебе детей, потому что ты не достойна быть матерью? Жадная, эгоистичная…
— Достаточно! — Светлана не выдержала. — Выходите из нашей квартиры! Немедленно!
— Из вашей? — свекровь расхохоталась. — Из съёмной клетушки? Да я делаю вам одолжение, что вообще сюда приехала! Но ничего, скоро у меня будет гостиница, и вы будете приползать ко мне на коленях!
Она повернулась к сыну:
— Максим, собирайся. Едем к нотариусу прямо сейчас.
— Нет, — тихо сказал Максим.
— Что? — Валентина Петровна не поверила своим ушам.
— Я сказал нет, мама. Дедушка оставил гостиницу мне. И я сам решу, что с ней делать.
Лицо свекрови исказилось от ярости:
— Это она тебя научила? Эта… эта…
— Осторожнее с выражениями, — предупредил Максим, и в его голосе впервые за долгое время появилась сталь.
Валентина Петровна схватила сумку и направилась к выходу:
— Ты пожалеешь об этом! Оба пожалеете!
Дверь хлопнула с такой силой, что задрожали стёкла.
Светлана и Максим остались одни. Она подошла к мужу, обняла:
— Спасибо, что поддержал меня.
— Прости, — прошептал он, уткнувшись ей в плечо. — Прости, что не сделал этого раньше. Я всегда боялся её. С детства.
Они думали, что на этом всё закончилось. Как же они ошибались.
На следующее утро в дверь позвонили. На пороге стояла Валентина Петровна в сопровождении двух крепких мужчин и того же «юриста» в мятом костюме.
— Открывайте! — кричала она, барабаня в дверь. — Я знаю, что вы дома!
Светлана взглянула в глазок и отшатнулась.
— Максим, она привела каких-то людей!
Муж побледнел, но подошёл к двери:
— Мама, что происходит?
— Открой дверь, и я всё объясню! — голос свекрови звучал почти ласково, но Светлана уловила в нём скрытую угрозу.
— Говорите так, — твёрдо ответил Максим.
— У меня есть документы, подтверждающие, что твой дед был недееспособен последние два года! — торжествующе объявила Валентина Петровна. — Следовательно, завещание недействительно!
Светлана почувствовала, как земля уходит из-под ног. Неужели свекровь действительно смогла найти способ отобрать наследство?
— Это неправда, — сказал Максим, но в его голосе слышалась неуверенность.
— Вот справка от врача, — продолжала Валентина Петровна. — Доктор Семёнов, который лечил твоего деда, подтвердил, что у того была деменция.
— Покажите документы, — потребовала Светлана через дверь.
— Сначала откройте!
— Нет. Просуньте под дверь, если они настоящие.
Последовала пауза, затем под дверью появился листок. Светлана подняла его и внимательно изучила. Справка выглядела подозрительно: печать смазана, подпись неразборчива, даты не совпадали.
— Это подделка, — уверенно сказала она.
— Как ты смеешь! — взвизгнула свекровь. — Василий Аркадьевич, скажите ей!
«Юрист» забубнил что-то о законности документа, но Светлана его не слушала. Она достала телефон и начала набирать номер.
— Что ты делаешь? — встревожился Максим.
— Звоню настоящему юристу. И в полицию, если понадобится.
За дверью воцарилась тишина, а затем послышались торопливые шаги. Валентина Петровна с компанией ретировалась.
Но это было только начало.
Следующие несколько дней превратились в настоящую войну. Валентина Петровна названивала по десять раз в день, оставляла угрожающие сообщения, приходила к дому Светланы и Максима и часами стояла под окнами, выкрикивая оскорбления.
— Она больная, — сказала однажды Светлана, наблюдая, как свекровь в очередной раз устраивает представление под их окнами.
— Нет, — покачал головой Максим. — Она всегда была такой. Просто раньше умела это скрывать. А теперь, когда появились большие деньги, показала своё истинное лицо.
На пятый день противостояния Валентина Петровна сменила тактику. Она начала обзванивать родственников, друзей, даже начальство Светланы, рассказывая всем, какие они неблагодарные, как обокрали бедную мать.
— Светлана Игоревна, — начальник вызвал её к себе в кабинет, — у нас тут… неприятная ситуация. Ваша свекровь звонила несколько раз, утверждает, что вы… — он замялся, — что вы нечестным путём завладели наследством.
Светлана почувствовала, как кровь приливает к лицу:
— Это ложь! У нас есть все документы, завещание абсолютно законно!
— Я понимаю, — кивнул начальник. — Но она угрожает обратиться в налоговую, проверить нашу фирму… Вы же понимаете, нам не нужны проблемы.
Светлана вышла из кабинета, едва сдерживая слёзы. Свекровь била по всем фронтам, не гнушаясь ничем.
Вечером того же дня она рассказала всё Максиму. Тот сидел, уткнувшись в ноутбук, и что-то сосредоточенно печатал.
— Что ты делаешь? — спросила Светлана.
— Изучаю законодательство, — ответил он, не отрываясь от экрана. — И знаешь, что я выяснил? Мы можем подать на неё в суд за клевету, преследование и попытку мошенничества.
— Ты серьёзно? — Светлана не верила своим ушам. Неужели её тихий, всегда избегающий конфликтов муж готов судиться с собственной матерью?
— Абсолютно, — Максим поднял на неё глаза, и в них была решимость, которой она никогда раньше не видела. — Я устал быть тряпкой. Устал от того, что она всю жизнь мной манипулирует. Это заканчивается сегодня.
На следующий день они пошли к адвокату. Молодая женщина внимательно выслушала их историю, изучила документы.
— У вас очень сильная позиция, — сказала она. — Завещание составлено правильно, нотариально заверено. А вот действия вашей свекрови подпадают под несколько статей УК. Мы можем не только защитить ваше наследство, но и привлечь её к ответственности.
— Сделайте всё необходимое, — твёрдо сказал Максим.
Когда Валентина Петровна получила повестку в суд, она примчалась к ним домой как ураган. Но на этот раз они были готовы. Максим включил диктофон на телефоне и открыл дверь.
— Ты посмел подать на меня в суд? На родную мать? — свекровь была в бешенстве.
— Ты не оставила мне выбора, — спокойно ответил Максим.
— Я тебя родила! Вырастила! А ты…
— А я стал взрослым человеком и имею право на собственную жизнь, — перебил её Максим. — Дедушка оставил гостиницу мне, и я распоряжусь ею по своему усмотрению. Если ты продолжишь преследовать нас, мы доведём дело до конца.
Валентина Петровна перевела взгляд на Светлану:
— Это всё ты! Ты настроила его против меня!
— Нет, — покачала головой Светлана. — Это вы настроили его против себя. Своей жадностью, манипуляциями, неуважением.
— Я его мать!
— А я его жена, — твёрдо ответила Светлана. — И в отличие от вас, я люблю его таким, какой он есть, а не пытаюсь переделать под себя.
Валентина Петровна открыла рот, чтобы что-то сказать, но Максим поднял руку:
— Достаточно. Мама, если ты хочешь остаться в моей жизни, тебе придётся принять несколько условий. Первое: ты извиняешься перед Светланой за все оскорбления. Второе: ты прекращаешь любые попытки завладеть наследством. Третье: ты начинаешь уважать нашу семью и наши решения. Иначе я прекращу с тобой любое общение.
— Ты не посмеешь! — прошептала свекровь, но в её голосе уже не было прежней уверенности.
— Посмею, — ответил Максим. — У тебя есть неделя, чтобы подумать.
Он закрыл дверь, оставив мать стоять на лестничной площадке.
Светлана обняла мужа:
— Я горжусь тобой.
— Знаешь, — сказал он, обнимая её в ответ, — я тоже собой горжусь. Впервые в жизни.
Неделя прошла в тишине. Валентина Петровна не звонила, не приходила. Светлана и Максим начали готовиться к поездке в курортный городок, чтобы осмотреть гостиницу.
На восьмой день раздался звонок в дверь. За дверью стояла Валентина Петровна, но это была уже другая женщина. Не грозная фурия, а усталая, постаревшая женщина.
— Можно войти? — тихо спросила она.
Максим посмотрел на жену. Светлана кивнула.
Они сели в гостиной. Валентина Петровна долго молчала, потом заговорила:
— Я… я хочу извиниться. Перед вами обоими. Особенно перед тобой, Светлана. Я вела себя ужасно.
Светлана молчала, ожидая продолжения.
— Когда муж бросил меня с маленьким ребёнком, я поклялась, что буду контролировать свою жизнь. И жизнь сына. Чтобы больше никто не смог нас обидеть, — свекровь вытерла слезу. — Но я перестаралась. Превратилась в то, от чего сама убегала. В тирана.
— Мама… — начал Максим, но она подняла руку.
— Дай мне договорить. Эта неделя… я много думала. Поняла, что могу потерять единственного сына из-за собственной жадности и глупости. Гостиница — это ваше. Я не буду больше претендовать на неё. И… если вы позволите, я хотела бы остаться в вашей жизни. Но уже на ваших условиях.
Светлана и Максим переглянулись.
— Мы подумаем, — сказала Светлана. — Нам нужно время.
Валентина Петровна кивнула:
— Я понимаю. Спасибо, что выслушали.
Она встала и направилась к выходу, но у двери обернулась:
— Светлана, я правда сожалею о том, что сказала про детей. Это было жестоко и несправедливо. Из вас получится прекрасная мать.
Когда за ней закрылась дверь, Светлана расплакалась. Максим обнял её:
— Всё будет хорошо. Мы справимся. Вместе.
Через месяц они переехали в курортный город. Гостиница оказалась маленькой, но уютной, с видом на море. Требовался ремонт, но потенциал был огромный.
Валентина Петровна приехала к ним через полгода. Уже совсем другая — спокойная, даже немного застенчивая. Привезла подарки, предложила помощь с ремонтом. Не настаивала, просто предложила.
— Мы подумаем, — ответила Светлана, но уже без прежней холодности.
Отношения восстанавливались медленно, осторожно. Как срастается сломанная кость — болезненно, но с надеждой на то, что станет крепче.
А ещё через год, когда Светлана сообщила мужу о беременности, первым, кому позвонил счастливый Максим, была его мать. Валентина Петровна плакала в трубку от радости и просила прощения за все те ужасные слова про детей.
— Я буду самой лучшей бабушкой, — обещала она. — Если вы мне позволите.
— Посмотрим, — улыбнулась Светлана, поглаживая округлившийся живот. — Посмотрим.
