Дочь сказала мне забыть про мои деньги. Я забыла про дочь…
***
Людмила Викторовна стояла в очереди к окошку и рассматривала рекламный буклет «Пенсионный доход плюс». Красивые пожилые люди на фотографиях лучились довольством — вот дедушка с внуком запускает воздушного змея, вот седая женщина в белоснежной кухне месит тесто для пирогов.
Все они явно знали цену деньгам и умели ими распоряжаться. В отличие от неё — всю жизнь просто копившей «на чёрный день», который, кажется, уже наступил.
— Следующий!
Людмила Викторовна подошла к окну, протянула паспорт и потрёпанную сберкнижку.
— Хочу узнать об условиях депозита.
Девушка-консультант, молодая, с ногтями цвета фуксии, принялась объяснять проценты и сроки. Говорила быстро, механически, явно повторяя заученный текст.
— А если мне понадобятся деньги раньше срока?
— Тогда теряете накопленные проценты. Но можно оформить депозит с возможностью частичного снятия…
В смартфоне девушки что-то вибрировало. Она мельком глянула на экран, и лицо дрогнуло — сообщение оказалось явно важнее пенсионерки с вопросами.
— Мама, а сколько у тебя на книжке? — спросила Оля, разливая по тарелкам вчерашний рассольник.
Людмила Викторовна поставила на стол нарезанный хлеб. Вопрос прозвучал как-то уж очень невинно — так спрашивают про погоду.
— Зачем тебе это?
— Да интересно же. Мы вообще не в курсе твоих дел.
За столом повисла неловкая тишина. Сергей — зять — демонстративно изучал что-то в телефоне, но Людмила Викторовна чувствовала: он превратился в сплошной слух.
— Достаточно, — сказала она, усаживаясь напротив.
— Мам, ну мы же семья! — Оля отложила половник, взяла мать за руку. — Не чужие люди какие-то.
— Конечно, не чужие.
Сергей поднял глаза от экрана:
— Людмила Викторовна, а вы вообще знаете, что ваши деньги просто лежат мёртвым грузом? При нынешней-то инфляции…
— Серёж, — предупреждающе протянула Оля.
— Нет, правда! — Он отложил телефон, наклонился вперёд. — Я вчера всё посчитал. Если оформить общий семейный депозит, мы получим на пятнадцать процентов больше дохода. А потом поровну разделим прибыль.
— Общий? — Людмила Викторовна медленно опустила ложку.
— Ну да. Объединим наши накопления с вашей пенсией и сбережениями. Так намного выгоднее всем.
— Мам, твоя пенсия теперь будет общей! — Оля попыталась засмеяться, но получилось фальшиво. — Мы же одна семья, в конце концов.
Людмила Викторовна посмотрела на дочь долгим взглядом.
— Понятно, — тихо сказала она.
***
— Представляешь, что он мне заявил? — Людмила Викторовна размешивала сахар в кофе уже третий раз подряд. — «Общий депозит!»
Галина Петровна, подруга с соседнего подъезда, сочувственно качала головой:
— Представляю отлично. У Нинки Сомовой точно так же началось. Только у неё сын с невесткой сразу на квартиру замахнулись.
— И что Нина Аркадьевна?
— Сначала терпела. Думала — родная кровь, образумятся. А потом допёрло: они её за полезную вещь держат. Пенсию приносит, есть варит, с внуками сидит бесплатно.
— А сейчас как?
— Снимает однушку на Текстильщиках. Маленькая, зато никто не указывает, на что тратить собственные деньги.
Людмила Викторовна задумчиво смотрела в окно кафе. Мимо проехала маршрутка, набитая пассажирами — вечерний час пик. По тротуару шла молодая мать с коляской, остановилась у «Пятёрочки», долго изучала ценники на детское питание.
— Галь, скажи честно, — произнесла она медленно, — когда человек перестаёт быть человеком и становится… ресурсом?
— Когда сам это позволяет, — жёстко ответила Галина Петровна. — Людка, ты всю жизнь с цифрами работала, людей насквозь видишь. Неужели не понимаешь, куда дело катится?
— Понимаю. Но ведь это Олька…
— Олька давно взрослая. Со своими планами на твой счёт.
Вечером Сергей разложил на кухонном столе распечатки с сайтов банков.
— Людмила Викторовна, только посмотрите, какие возможности! — Тыкал пальцем в графики и таблицы. — Этот депозит — под двенадцать с половиной процентов! А вот валютный, очень стабильный…
— Серёжа, — тихо перебила его.
— Да-да, слушаю! Смотрите, я уже заполнил заявление на сайте. Осталось только ваши паспортные данные вбить…
— А кто будет этим общим депозитом распоряжаться?
— Ну… логично же, у меня профильное образование, финансовый опыт…
— То есть ты.
— Да мы всей семьёй будем решать! — Оля высунулась из спальни, где укладывала младшего. — Мам, ну что ты как маленькая? Недоверчивая какая-то.
Людмила Викторовна аккуратно сложила распечатки в стопку.
— Подумаю.
— Да что там думать? — Сергей явно начинал злиться. — Деньги должны работать! А у вас они мёртвым грузом…
— Мои деньги, — очень тихо, но предельно отчётливо произнесла Людмила Викторовна.
В кухне стало так тихо, что слышно было, как гудит холодильник.
Утром она снова пошла в Сбербанк.
— Хочу закрыть депозит. Снять всю сумму, — сказала той же консультантше с фуксиновыми ногтями.
— Полностью? — Девушка округлила глаза. — Но проценты потеряете…
— Всё до копейки.
— А можно поинтересоваться целью? Может, есть смысл пересмотреть условия…
Людмила Викторовна внимательно посмотрела на неё. Молоденькая, года двадцать четыре. Наверняка живёт с родителями или снимает комнату втроём с подружками. Мечтает об ипотеке, свадьбе, детях.
И понятия не имеет, каково это — дожить до шестидесяти трёх лет и вдруг понять: твоя жизнь тебе не принадлежит.
— С целью вернуть себе право на собственные решения, — сказала она.
Когда Людмила Викторовна вернулась с увесистым конвертом в сумочке, Оля и Сергей ждали её в гостиной с торжественными лицами.
— Мам, садись, — Оля похлопала по дивану. — Поговорить надо.
— Людмила Викторовна, мы понимаем — вчера немного поспешили, — начал Сергей примирительным тоном. — Но мы же искренне хотели как лучше…
— Знаю.
— Мы не хотели тебя обидеть, — подхватила Оля. — Просто в настоящей семье всё должно быть общим, правда ведь?
— Правда, Оль. Должно быть общим.
Дочь облегчённо выдохнула:
— Вот и славно! Значит, с депозитом решили?
— Решила. Сняла все деньги.
Сергей подскочил как ошпаренный:
— Как сняла?!
— Обычно. Пришла в банк, предъявила документы, получила наличными.
— Мама! — Оля побледнела. — Ты что творишь? Дома такую сумму держать…
— Не дома. Завтра подаю документы на аренду квартиры.
— Куда?! — заорали они хором.
— На Тверскую. Однокомнатная, пятый этаж. Окна в тихий двор.
Людмила Викторовна встала и направилась в свою комнату собирать вещи.
— Мам, стой! — Оля кинулась за ней. — Что ты делаешь? Мы же семья!
Людмила Викторовна замерла в дверях спальни.
— Именно потому, что мы семья, я и ухожу, — тихо сказала она. — Пока мы ещё можем остаться семьёй.
Через неделю она распаковывала вещи в новой квартире. Крохотной, светлой, пахнущей свежим ремонтом. Галина Петровна помогала развешивать платья в шкафу.
— А не жутко одной-то, Людка?
Людмила Викторовна поставила на подоконник горшок с геранью — единственное, что забрала из прежнего дома.
— Знаешь, Галь, впервые за два года мне совсем не жутко.
В телефоне пискнуло: сообщение от Оли.
«Мам, хватит дуться. Приезжай домой. Всё обсудим по-человечески».
Людмила Викторовна улыбнулась и набрала ответ:
«Солнышко, я уже дома».
За окном шумели деревья в маленьком дворике. Скоро осень, листья начнут желтеть. Впереди зима, весна, лето. Много-много времени.
Времени, которое принадлежит только ей.
А на кухонном столе лежала свежая сберкнижка. На её имя. С её правом распоряжаться каждой копейкой.
