— Значит, завещание переписано на Антона, и вы тут больше не живёте! — Валентина Петровна стояла в дверях нашей спальни, помахивая каким-то документом. — Собирайте вещи и выметайтесь из моего дома!
Я замерла с полотенцем в руках, не веря своим ушам. Мы с Антоном жили в этой квартире уже пять лет, вложили в ремонт все наши сбережения, а теперь свекровь заявляла, что мы должны уйти?
— Валентина Петровна, о чём вы говорите? — я старалась сохранять спокойствие, хотя внутри всё кипело. — Это наш дом, мы здесь прописаны, делали ремонт…
— Ремонт! — фыркнула свекровь. — Да вы тут всё испортили своим евроремонтом! Нормальные обои содрали, паркет закрыли этим вашим ламинатом! А теперь — вон отсюда!
Антон появился в коридоре, растрёпанный после сна. Увидев мать, он побледнел.
— Мам, что происходит? Почему ты здесь так рано?
— А то ты не знаешь! — Валентина Петровна повернулась к сыну. — Вчера у нотариуса были, завещание оформляли! Квартира теперь только твоя, без всяких там долей для этой… — она покосилась на меня, — твоей женушки!
Я посмотрела на Антона. Он отводил глаза, и тут меня словно ударило током. Он знал. Он был у нотариуса со своей матерью и ничего мне не сказал!
— Антон, это правда? — мой голос дрожал от обиды. — Ты был вчера у нотариуса?
— Лариса, я хотел тебе рассказать… — забормотал он. — Просто мама попросила срочно приехать, сказала, что это формальность…
— Формальность? — я не могла поверить в происходящее. — Переписать завещание так, чтобы я осталась ни с чем — это формальность?
Валентина Петровна самодовольно улыбнулась. Эта женщина всегда меня недолюбливала. С первого дня знакомства она дала понять, что я недостойна её драгоценного сыночка. Антон был её единственным ребёнком, и она держала его на коротком поводке даже после нашей свадьбы.
— А что ты хотела? — свекровь прошла в комнату и уселась на наш диван. — Думала, так просто получишь московскую квартиру? Я всю жизнь на неё работала, а тут явилась какая-то провинциалка и решила, что всё ей достанется?
Провинциалка. Это слово она произносила с особым презрением. Да, я приехала в Москву из небольшого города, окончила здесь университет, нашла работу. Познакомилась с Антоном на курсах английского языка, влюбилась. Мне казалось, что он такой самостоятельный, уверенный в себе. Только после свадьбы я поняла, насколько он зависим от матери.
— Валентина Петровна, я пять лет работаю, вкладываю деньги в эту квартиру! — я пыталась достучаться до её совести. — Мы сделали ремонт на наши с Антоном сбережения!
— На твои сбережения? — она расхохоталась. — Да что ты могла накопить на своей работе? Антон получает в три раза больше тебя!
Это была неправда. Я работала руководителем отдела в крупной компании и зарабатывала даже больше Антона. Но свекровь упорно не хотела этого признавать. Для неё я всегда оставалась нищей провинциалкой, которая прицепилась к её сыну ради московской прописки.
— Мам, перестань! — Антон наконец подал голос. — Лариса много работает, она…
— Она что? — Валентина Петровна резко повернулась к сыну. — Она тебя околдовала, вот что! Раньше ты ко мне каждый день заходил, а теперь раз в неделю позвонишь — и спасибо! Она настраивает тебя против родной матери!
Я устало опустилась на стул. Этот разговор повторялся из раза в раз. Свекровь обвиняла меня во всех грехах, а Антон молчал или вяло пытался её урезонить. Но вчерашний поход к нотариусу — это был новый уровень предательства.
— Антон, объясни мне, пожалуйста! — я повернулась к мужу. — Почему ты не сказал мне о завещании? Мы же семья, мы должны решать такие вопросы вместе!
Он сел рядом со мной, попытался взять за руку, но я отдёрнула её.
— Лариса, пойми, мама волнуется о будущем! Она хочет, чтобы квартира осталась в семье…
— А я не семья? — горечь в моём голосе была такой явной, что даже Валентина Петровна притихла на мгновение.
— Конечно, семья! — поспешно заверил Антон. — Просто мама считает, что так будет правильнее… с юридической точки зрения…
— С какой ещё юридической точки зрения? — я не понимала его логики. — Мы женаты, у нас официальный брак! По закону я имею право на долю в совместно нажитом имуществе!
Валентина Петровна фыркнула.
— Совместно нажитом! Да эта квартира куплена задолго до вашего знакомства! Я её купила на свои деньги, когда Антону было пятнадцать лет!
Это была правда. Квартира действительно принадлежала свекрови. Но мы с Антоном вложили в неё столько сил и средств, что она преобразилась до неузнаваемости. Из убитой двушки в старом доме мы сделали современное, уютное жильё. Поменяли всю сантехнику, электрику, окна, двери. Сделали перепланировку, узаконили её. И всё это — на наши деньги, в основном на мои, потому что Антон половину зарплаты отдавал матери «на лечение».
— Валентина Петровна, мы вложили в ремонт больше миллиона рублей! — я достала телефон. — У меня есть все чеки, переводы, документы!
— И что? — она пожала плечами. — Это ваши проблемы! Никто вас не просил делать ремонт! Могли бы жить и так!
Я вспомнила, в каком состоянии была квартира, когда мы въехали. Обои отходили от стен, краска на окнах облупилась, в ванной текли трубы, а на кухне не работала половина розеток. Свекровь жила в другой квартире, получше, а эту сдавала. Когда мы поженились, она милостиво разрешила нам здесь поселиться, но с условием — никакой официальной аренды, никаких документов.
— Мам, ты же сама говорила, что мы можем делать ремонт! — напомнил Антон. — Ты радовалась, что квартира станет лучше!
— Я думала, вы обои переклеите и ванну поменяете! — отмахнулась Валентина Петровна. — А вы тут развели стройку века! И теперь хотите квартиру себе забрать!
— Никто ничего не хочет забирать! — я старалась говорить спокойно. — Мы просто живём здесь, платим коммуналку, следим за квартирой. Почему вдруг такие перемены?
Свекровь встала и подошла к окну. В её позе появилось что-то театральное.
— Я немолода, Лариса! Мне нужно подумать о будущем! Что будет с моим имуществом, когда меня не станет?
— Мам, ну что ты такое говоришь! — Антон подскочил к ней. — Ты ещё молодая, здоровая!
Валентина Петровна действительно была полна сил. В свои шестьдесят пять она выглядела моложе, ездила на дачу, путешествовала с подругами. Никаких серьёзных болезней у неё не было, хотя она постоянно жаловалась на здоровье и требовала денег на лекарства.
— Здоровье — это не навсегда! — патетически воскликнула она. — И я хочу быть уверена, что моё наследство достанется моему сыну, а не…
Она многозначительно посмотрела на меня. Я поняла, что она имеет в виду. У нас с Антоном не было детей. Пять лет брака, а детей не было. Не потому, что мы не хотели — просто не получалось. Мы обследовались, лечились, но пока безрезультатно. И свекровь не упускала случая напомнить об этом.
— Нормальная невестка уже бы троих родила! — это была её любимая фраза. — А эта только карьеру строит!
Словно можно было выбирать — карьера или дети. Словно я специально не рожала, чтобы досадить свекрови.
— Валентина Петровна, при чём здесь дети? — я устала от этих намёков. — Мы с Антоном семья, независимо от того, есть у нас дети или нет!
— Семья! — она презрительно скривилась. — Какая же это семья без детей? Пустоцвет!
Это слово ударило меня как пощёчина. Пустоцвет. Так она называла меня за глаза, думая, что я не слышу. Бесплодная. Никчёмная. Недостойная её сына.
— Мам, хватит! — Антон наконец повысил голос. — Ты не имеешь права так говорить!
— Я не имею права? — Валентина Петровна повернулась к сыну. — Я, твоя мать, не имею права говорить правду? Посмотри на своих друзей — у всех дети! А у тебя? Пять лет прошло!
Антон опустил голову. Я знала, что он тоже хочет детей. Но в отличие от матери, он никогда меня не упрекал. По крайней мере, вслух.
— Послушайте! — я встала. — Давайте решим этот вопрос цивилизованно. Валентина Петровна, вы хотите переписать завещание только на Антона — ваше право. Но мы живём здесь, мы вложили деньги в ремонт. Давайте оформим какой-то договор, чтобы у всех были гарантии!
— Договор? — свекровь рассмеялась. — С тобой? Да ты завтра разведёшься с Антоном и потребуешь половину квартиры!
— Я не собираюсь разводиться! — возмутилась я.
— Все так говорят! — отрезала она. — А потом бегут в суд делить имущество! Нет уж, я свою собственность защищу!
Она достала из сумки ещё какие-то бумаги и положила на стол.
— Вот, кстати! Я тут посоветовалась с юристом. Оказывается, вы незаконно сделали перепланировку! Без моего согласия!
Я похолодела. Перепланировку мы действительно делали, но Антон уверял, что договорился с матерью.
— Антон сказал, что у него есть твоё разрешение! — я посмотрела на мужа.
Он покраснел и отвёл глаза.
— Я думал, мама не будет против… Она же говорила, что мы можем делать что хотим…
— Я говорила про косметический ремонт! — возмутилась Валентина Петровна. — А вы стены сносили! Теперь, если что, штраф платить мне!
Я понимала, что она блефует. Перепланировка была узаконена, все документы оформлены правильно. Но сам факт, что свекровь ходила к юристу и искала способы нас выжить, говорил о многом.
— Знаете что, — я взяла себя в руки. — Давайте встретимся через несколько дней и спокойно всё обсудим. Сейчас все на эмоциях, можем наговорить лишнего!
— Обсудим? — Валентина Петровна прищурилась. — А что тут обсуждать? Квартира моя, завещание переписано, а вы живёте здесь из милости! Хотите — живите дальше, но на моих условиях!
— Каких условиях? — спросил Антон.
— Во-первых, платите мне аренду! — свекровь загибала пальцы. — Тридцать тысяч в месяц! Во-вторых, никаких больше ремонтов и переделок! В-третьих, я буду приходить, когда захочу — это мой дом!
Тридцать тысяч в месяц за квартиру, в которую мы вложили больше миллиона. Это было издевательством.
— Мам, это несправедливо! — возмутился Антон. — Мы же твоя семья!
— Семья платит друг другу? — не выдержала я. — Это не семья, а бизнес какой-то!
— А что ты думала? — Валентина Петровна усмехнулась. — Что я буду вечно спонсировать вашу сладкую жизнь? У меня своя жизнь есть! Хочу путешествовать, хочу на дачу ездить! А для этого нужны деньги!
— Антон каждый месяц даёт вам деньги! — напомнила я.
— Это помощь сыну матери! — отрезала она. — Святая обязанность! А квартира — это другое!
Я посмотрела на Антона. Он сидел, обхватив голову руками, и молчал. Мой муж, который должен был защитить нашу семью, просто молчал.
— Антон, скажи что-нибудь! — я не выдержала. — Это же наш дом! Мы пять лет здесь живём!
Он поднял на меня глаза, и я увидела в них растерянность и страх.
— Лариса, может, мама права… Может, нам стоит снимать что-то другое…
Я не поверила своим ушам. Он сдавался. Просто сдавался без боя.
— Снимать? — я села обратно, чувствуя, как подкашиваются ноги. — После всего, что мы сюда вложили?
— Ну, мы же делали ремонт для себя! — пробормотал он. — Чтобы нам было удобно жить…
— Вот именно! — подхватила Валентина Петровна. — Для себя делали, для себя и жили! А теперь платите, если хотите остаться!
Я встала и пошла в спальню. Нужно было побыть одной, подумать. За спиной услышала, как свекровь что-то говорит Антону, а он поддакивает. Как всегда.
Через час Валентина Петровна ушла, оставив на столе копию завещания и свой ультиматум. Антон зашёл в спальню, сел на край кровати.
— Лариса, не злись! Мама просто волнуется…
— Волнуется? — я повернулась к нему. — Она нас шантажирует! И ты ей в этом помогаешь!
— Я не помогаю! — возмутился он. — Я просто… Она же моя мать!
— А я твоя жена! — крикнула я. — Или это ничего не значит?
Антон обнял меня, прижал к себе.
— Конечно, значит! Ты для меня всё! Просто пойми, мама одна, ей тяжело…
— Ей тяжело? — я отстранилась. — У неё две квартиры, дача, машина! А тяжело мне — работать по двенадцать часов, платить за всё, включая подарки твоей маме, и выслушивать, что я пустоцвет!
Антон вздрогнул от этого слова.
— Она не должна была так говорить! Я поговорю с ней!
— Поговоришь? — я горько усмехнулась. — Как ты говорил все эти пять лет? Результат налицо!
Мы просидели молча несколько минут. Потом Антон сказал:
— Может, действительно снять другую квартиру? Начать с чистого листа?
— И оставить здесь весь наш ремонт? Все наши вложения? — я не могла поверить, что он это серьёзно.
— Ну а что делать? — он развёл руками. — Квартира-то мамина!
В этот момент я поняла, что мой брак трещит по швам. Не из-за отсутствия детей, не из-за бытовых проблем, а из-за того, что мой муж так и не стал взрослым мужчиной. Он остался маменькиным сынком, неспособным защитить свою семью.
На следующий день я взяла отгул и поехала к своему юристу. Нужно было понять, какие у меня есть права и варианты. Юрист, опытная женщина лет пятидесяти, внимательно изучила документы.
— Ситуация сложная, но не безнадёжная! — сказала она. — Во-первых, у вас есть все чеки и доказательства вложений в ремонт. Это неосновательное обогащение со стороны собственника. Можете требовать компенсацию!
— А если свекровь откажется? — спросила я.
— Тогда суд! Конечно, это долго и нервно, но шансы есть! Особенно учитывая размер вложений!
Я кивнула, обдумывая варианты.
— А насчёт проживания?
— Вы прописаны в квартире?
— Да, мы с мужем там прописаны!
— Тогда выселить вас она не может! Даже если квартира оформлена на неё! У вас есть право проживания!
Это немного успокоило, но я понимала, что жить в постоянном конфликте со свекровью — не выход.
Вернувшись домой, я застала там Валентину Петровну. Она хозяйничала на кухне, что-то готовила.
— А, явилась! — бросила она, не оборачиваясь. — Антон на работе, если что!
— Я знаю! — я прошла в комнату, но свекровь пошла за мной.
— Слушай, давай поговорим как женщина с женщиной! — она села в кресло. — Зачем тебе это всё? Ты молодая, красивая, найдёшь себе другого!
Я остолбенела.
— Что вы предлагаете?
— Разведись с Антоном! — прямо сказала она. — Я дам тебе пятьсот тысяч за все ваши ремонты, и разойдёмся мирно!
Пятьсот тысяч за ремонт больше чем на миллион. И за пять лет совместной жизни.
— Вы серьёзно? — я не знала, смеяться или плакать.
— Абсолютно! Ты ещё молодая, найдёшь мужа, родишь детей! А Антон… Я ему найду нормальную жену, которая подарит мне внуков!
— Антон — не товар, чтобы ему жену находить! — возмутилась я.
— Антон сделает так, как я скажу! — уверенно заявила Валентина Петровна. — Он всегда слушался маму!
В этот момент открылась входная дверь. Антон вернулся с работы раньше обычного.
— Мам? Лариса? Вы тут вместе?
Он вошёл в комнату и сразу почувствовал напряжение.
— Что происходит?
— Твоя мама предлагает мне развестись с тобой за пятьсот тысяч! — сказала я, глядя ему в глаза.
Антон побледнел, повернулся к матери.
— Мам, это правда?
— А что такого? — пожала плечами Валентина Петровна. — Я предлагаю решение, которое устроит всех!
— Всех, кроме меня и Ларисы! — взорвался Антон. — Мам, как ты можешь? Это моя жена!
— Которая не может родить тебе ребёнка! — выпалила свекровь.
Повисла тишина. Антон стоял, сжимая кулаки, я видела, как у него на скулах ходят желваки.
— Выйди вон! — тихо сказал он матери.
— Что? — Валентина Петровна не поверила своим ушам.
— Я сказал — выйди из нашего дома! — повторил Антон громче. — Немедленно!
— Это мой дом! — возмутилась свекровь.
— Нет! — Антон подошёл к ней вплотную. — Это наш с Ларисой дом! Мы здесь живём, мы сделали его таким! И я не позволю тебе больше оскорблять мою жену!
Я не могла поверить. Антон, мой вечно сомневающийся, нерешительный муж, стоял и защищал меня перед своей матерью.
— Ты пожалеешь об этом! — прошипела Валентина Петровна, хватая сумку. — Ты ещё приползёшь ко мне на коленях!
— Возможно! — кивнул Антон. — Но не сегодня! Уходи!
Свекровь выскочила из квартиры, хлопнув дверью так, что задрожали стёкла. Антон повернулся ко мне, и я увидела в его глазах слёзы.
— Прости меня! — он обнял меня крепко-крепко. — Прости за всё! За то, что не защищал тебя, за то, что позволял матери так с тобой обращаться!
Я обняла его в ответ, чувствуя, как напряжение последних дней отпускает.
— Что будет с квартирой? — спросила я.
— Плевать! — Антон отстранился и посмотрел мне в глаза. — Если мама выгонит нас — снимем другую! Или купим в ипотеку! Главное — мы вместе!
— А твоя мама?
— Она успокоится! — уверенно сказал Антон. — А если нет — это её выбор! Я выбираю тебя, Лариса! Тебя и нашу семью, какой бы она ни была!
Прошло три месяца. Валентина Петровна больше не появлялась в нашей квартире. Сначала она пыталась давить на Антона через родственников, потом через друзей, но он был непреклонен.
Неожиданно для всех свекровь встретила мужчину. Вдовца, обеспеченного, из её круга общения. И внезапно её интерес к нашей жизни угас. Она была занята новыми отношениями, поездками, обустройством личной жизни.
А потом случилось чудо. Я узнала, что беременна. Когда сообщила об этом Антону, он расплакался от счастья. Мы решили не говорить свекрови до поры до времени, но новости в семье расходятся быстро.
Валентина Петровна пришла с повинной. Принесла торт, цветы, просила прощения. Говорила, что погорячилась, что мы — семья, что она хочет быть бабушкой.
Мы простили её. Не сразу, не легко, но простили. В конце концов, она — мать Антона и бабушка нашего будущего ребёнка. Но границы теперь были чётко обозначены. Квартира оставалась нашим домом, куда свекровь приходила только по приглашению.
Завещание она так и не изменила — квартира была записана на Антона. Но теперь это не имело значения. Мы с мужем оформили все финансовые вложения документально, а главное — Антон научился быть настоящим мужчиной, главой семьи, защитником.
Сидя на кухне нашей отремонтированной квартиры, поглаживая округлившийся живот, я думала о том, как важно вовремя расставить приоритеты. Антон выбрал меня и нашу семью, а не слепое подчинение матери. И это был самый важный ремонт в нашей жизни — ремонт отношений, ремонт доверия, ремонт любви.
Валентина Петровна теперь приходила к нам в гости, играла роль заботливой бабушки, но больше никогда не пыталась командовать. Она поняла, что может потерять сына и внука, если будет продолжать в том же духе. А мы поняли, что семья — это не просто люди, связанные кровью или штампом в паспорте. Это люди, которые выбирают друг друга каждый день, несмотря на трудности и препятствия.
