— Мам, опять эти жареные? — Лёша не отрывался от телефона. — У нас правильное питание теперь, забыла?
Приехала к сыну с пирогами, как каждую пятницу последние тридцать лет. Автобус до их района, сумка с домашней выпечкой, ключи от квартиры в кармане пальто.
— Я всего на полчаса…
— Надоели мне твои визиты! Убирайся отсюда! — крикнул так, что Света выглянула из кухни.
Молча собрала сумку и вышла. И только закрыв дверь, впервые за шестьдесят лет поняла простую истину.
На лестнице встретила соседку Марину Васильевну:
— Галя, что случилось? Лицо белое совсем.
— Сын выгнал, Мариша.
— Как выгнал? Алексей же хороший был мальчишка.
— Был когда-то, — тихо ответила. — А теперь я ему надоела.
— Что же делать будешь?
Удивилась собственным словам:
— Жить буду. Для себя наконец.
Марина покачала головой, но я уже спускалась по ступеням. В голове крутилась одна мысль: тридцать лет бегала к нему по первому зову, а он меня выгнал, как прислугу.
Вспоминала по дороге домой. Два года назад Лёша развёлся с первой женой:
— Мам, помоги с арендой квартиры. Алёнка выгнала, ночую у друга на диване.
Конечно, помогла. Заняла у подруги Нины сорок тысяч, продала мамины золотые серьги.
Нашёл новую. А потом началось привычное. Каждые выходные — то продукты принести, то с внуком посидеть, то денег до зарплаты занять.
— Света молодая, готовить не умеет, — объяснял сын. — А ты такая хозяйственная.
Света и правда не готовила. Зато умела красиво краситься и в спортзал ходить.
— Галина Петровна, вы же понимаете, — мурлыкала она сладко, — я работаю, устаю очень. А у вас времени столько.
Время у меня действительно было. Пенсия немного позволяла бегать к ним с сумками. Радовалась, что хоть кому-то нужна.
Зашла в магазин, купила мороженое за восемьдесят рублей — такое дорогое никогда не покупала. Всегда эти деньги Лёше экономила.
Ела и чувствовала странное облегчение. Будто груз с плеч свалился.
Дома позвонила Нине:
— Нинуль, помнишь, предлагала в санаторий поехать?
— В «Берёзки»? Путёвка двадцать тысяч стоит.
— А она ещё действует?
— Галка, ты что? Вчера же говорила — денег нет, сыну помогаешь.
— А сегодня не помогаю. Подсчитала: каждый месяц им пять тысяч несу. А себе мороженое купить жалко было.
— Что стряслось?
Рассказала всё. Подруга охала, потом тихо сказала:
— Год тебе твердила — он тебя использует. Но ты слышать не хотела.
— Хотела. Просто верить боялась.
— И что теперь?
— Теперь с тобой в санаторий поеду. На курсы запишусь — всю жизнь английский выучить мечтала.
— А если позвонит?
— Посмотрим.
Позвонил через три дня. Сначала Света:
— Галина Петровна, мы с Алексеем обсудили всё. Он погорячился, простите. Максимка по бабушке скучает.
— Света, скажи внуку — бабуля его очень любит. Но приезжать не стану.
— Как не станете? Мы же семья!
— Семья — когда друг друга уважают. А не когда одни берут, другие дают без конца.
— Но вы же мать…
— Именно поэтому. Мать — не бесплатная домработница.
Через час звонок от Лёши:
— Мам, что за детский сад? Накричал я, с кем не бывает.
— Лёша, скажи честно — ты меня уважаешь?
— Причём здесь уважение? Ты же мать.
— Поэтому и должна требовать уважения. Родила тебя, вырастила, на твою квартиру последние деньги отдала. А ты на меня кричишь, как на прислугу.
— У меня много дел на работе…
— У меня тоже дел хватало всю жизнь. Но на тебя никогда не кричала.
— И что ты хочешь?
Хочу, чтобы понял: я человек со своим достоинством. Хотите встречаться — приглашайте заранее и вежливо. Нужна помощь — просите, не требуйте. И денег больше не дам.
— Но мам…
— Это мои условия. Согласен — рада буду. Не согласен — твоё право.
Через неделю поехала в санаторий с Ниной. Первый раз за десять лет взяла отпуск от сыновьих проблем.
— Галка, на себя посмотри, — сказала Нина на второй день. — Морщинки разгладились совсем.
И правда помолодела. Лицо стало спокойнее, взгляд живее. Оказывается, постоянное напряжение очень старит.
Записалась к психологу. Женщина лет пятидесяти выслушала мою историю:
— Галина Петровна, знаете, что такое созависимость?
— Нет.
— Когда человек живёт проблемами другого больше, чем своими. Вы тридцать лет жили сыновьей жизнью.
— Что теперь делать?
— То, что уже делаете. Возвращаете себе себя.
Дала книжку про границы в отношениях. Читала и удивлялась — неужели не одна такая?
Из санатория вернулась обновлённой. Записалась в городской центр изучения иностранных языков — всю жизнь мечтала английский выучить, но времени не было.
На первом занятии познакомилась с Тамарой Ивановной:
— Знаете, Галина, — рассказывала она за чаем, — дочь в Канаду уехала. Сначала рыдала, потом поняла — это же свобода!
— Не страшно одной?
— Поначалу страшно. Потом интересно становится. Вчера в театр одна сходила — на «Чайку». Такое удовольствение!
— А я боюсь одна куда-то идти…
— Галина, вам шестьдесят лет! Когда ещё жить будете — в семьдесят?
Подружились быстро. Стали вместе в театры ходить, на выставки.
Сын звонил всё чаще. Сначала требовательно, потом мягче:
— Мам, может, в выходные приедешь? Максимка про бабушку спрашивает.
— Лёша, внука увидеть хочу. Но только если пригласишь как гостью.
— То есть как?
— Приеду, пообщаемся, чай попьём. Но готовить и убирать не буду.
— А хоть пирожков принеси…
— Хотите пирожков — сами испеките.
— Мам, ты же умеешь лучше всех…
— Умею. Поэтому для себя пеку теперь.
Помолчал:
— А приедешь?
— Приеду в субботу к трём. В шесть уйду — у меня планы.
— Какие планы?
— В филармонию иду. Концерт камерной музыки.
— Ты же классику не любила…
Откуда знаешь, что люблю? Когда-нибудь спрашивал?
В субботу приехала с пустыми руками. Максимка бросился обниматься:
— Бабуля! А где пирожки?
— Дома остались, внучек. Сегодня просто в гости пришла.
— А поиграешь со мной?
— Конечно поиграю!
Читали книжки, собирали конструктор. Света угощала покупным тортом:
— Простите, Галина Петровна, убрать не успела…
— Света, это твой дом. Какой порядок хочешь, такой и поддерживай.
Лёша попытался заговорить о деньгах:
— Мам, у нас выплаты за машину… Поможешь немного?
— Не помогу, Лёша.
— Почему?
— У меня свои планы на деньги. В Петербург хочу поехать, в Эрмитаж.
— На что поедешь? Пенсия маленькая…
— На те деньги, что вам давала. Шестьдесят тысяч в год выходило. Как раз на путешествие.
Лёша со Светой переглянулись. Кажется, впервые поняли, во что моя «бесплатная» помощь обходилась.
— Бабуля, а когда ещё придёшь? — спросил Максимка.
— Когда папа с мамой пригласят, внучек. Заранее и вежливо.
В шесть собралась уходить:
— Мам, может, поужинаешь с нами? — неуверенно предложил Лёша.
— Спасибо, но у меня планы. В другой раз.
— А когда в другой раз?
— Когда пригласишь как дорогую гостью, а не как должное воспримешь.
На концерте сидела рядом с Тамарой и слушала Шуберта. Музыка была прекрасной, а главное — слушала для себя.
— Галина, не жалеете? — спросила Тамара в антракте. — Что так резко изменили всё?
— Жалею только об одном. Что так поздно сделала.
— Почему поздно?
— Лет в сорок пять границы выставила бы — и сыну лучше было бы, и мне. Научился бы самостоятельным быть.
— Мы их не любили — мы баловали, — кивнула Тамара. — Любовь — это когда учишь сильными быть.
Через месяц поехала в Петербург. Одна — впервые в жизни. В поезде читала детектив, который сама выбрала в книжном.
В Эрмитаже бродила целый день. Стояла перед картинами и думала: сколько красоты пропустила, бегая с пирогами к сыну.
Вечером звонил Лёша:
— Мам, как дела? Не скучаешь?
— Не скучаю. В Эрмитаже была, представляешь!
— А завтра что планируешь?
— Петропавловскую крепость хочу посмотреть. А вечером в Мариинский театр.
— Одна ходишь везде?
— А что такого? Мне нравится.
— Мам… — голос стал тише, — прости меня. За то, что накричал. За то, что не ценил.
Помолчала:
— Лёша, я тебя люблю. Но любовь не означает, что я должна забыть о себе.
— Понимаю теперь. Мы тебя использовали, да?
— Не используете больше. Я не позволяю.
— Когда вернёшься — приглашу тебя нормально. На воскресный обед. Света готовить учится.
— Правда?
— Правда. И спасибо скажу за то, что придёшь.
Дома разбирала фотографии из поездки. На всех лицо спокойное, довольное. Совсем не то измученное выражение, что было последние годы.
Вспомнила про Кубики Судьбы — иногда жизнь подкидывает болезненные ситуации, которые оказываются шансом измениться.
Лёшин крик «Убирайся отсюда!» был именно таким кубиком.
Тридцать лет была слишком хорошей матерью. Думала — материнская любовь это когда всё отдаёшь без остатка. А оказалось — настоящая любовь включает уважение к себе.
На тумбочке лежали билеты в театр на завтра — взяла абонемент на весь сезон. И учебники английского языка. И список городов и стран, куда хочу съездить.
Завтра суббота. Раньше это значило — день стирки для Лёшиной семьи. Теперь — день для себя. Утром английский, днём встреча с Тамарой, вечером театр.
И если сын позвонит и по-человечески пригласит — приду. Как гостья, которой рады.
В воскресенье он действительно позвонил:
— Мам, не хотела бы к нам на обед прийти? Света котлеты учится делать, по твоему рецепту.
— С удовольствием приду, Лёша.
— Правда? А я боялся, что откажешься.
— Почему?
— Потому что знаю — заслужил отказ. Но очень хочется исправиться.
— Тогда жду приглашения каждую неделю. Заранее и с просьбой, а не с требованием.
— Обязательно, мам. И ещё… люблю тебя.
— И я тебя люблю, сынок. По-настоящему.
Кубики Судьбы знают своё дело. Иногда старую жизнь потерять нужно, чтобы себя настоящую найти.
А у вас есть истории, когда момент стал поворотным?
Рассказываю правду о женских судьбах.
