— Зачем ты перевела маме пятьдесят тысяч? Я же просила тебя этого не делать! — Татьяна стояла посреди прихожей, сжимая в руке банковскую выписку. Её руки дрожали от гнева, а в глазах блестели слёзы обиды.
Дмитрий застыл в дверях, не успев даже снять куртку. На его лице отразилась смесь удивления и раздражения.
— Откуда ты знаешь? Ты что, проверяешь мои счета?
— Выписка пришла на нашу общую почту! — Татьяна помахала бумагой перед его лицом. — Мы же договаривались! Никаких денег твоей матери, пока она не перестанет нас унижать!
Дмитрий тяжело вздохнул и прошёл в гостиную, на ходу стягивая куртку. Татьяна последовала за ним, не собираясь отступать.
Их квартира в новостройке была обставлена скромно, но со вкусом. Каждая вещь покупалась после долгих обсуждений и откладывания денег. Татьяна работала бухгалтером в небольшой фирме, Дмитрий — инженером на заводе. Вместе они зарабатывали достаточно для нормальной жизни, но не настолько много, чтобы разбрасываться такими суммами.
— Мама попросила помочь, — буркнул Дмитрий, усаживаясь на диван. — У неё проблемы со здоровьем, нужны дорогие процедуры.
— Процедуры? — Татьяна села напротив, скрестив руки на груди. — В прошлый раз были срочные лекарства за тридцать тысяч. Позапрошлый — операция за семьдесят. Дима, твоя мать нас разоряет!
— Не смей так говорить о моей матери! — вспыхнул Дмитрий. — Она вырастила меня одна, всю жизнь на меня работала!
Татьяна горько усмехнулась. За пять лет брака она слышала эту фразу сотни раз. Свекровь, Нина Петровна, действительно растила сына одна после развода. Но использовала это как оружие, постоянно напоминая Дмитрию о своих жертвах.
— Знаешь что? — Татьяна встала и направилась к шкафу в спальне. — Я тебе кое-что покажу.
Она вернулась с папкой, в которой хранила документы. Достала несколько фотографий из социальных сетей, распечатанных на принтере.
— Смотри! Это твоя мама две недели назад в санатории в Кисловодске. Видишь, какая у неё болезненная улыбка? А это она в ресторане с подругами. Тоже, наверное, лечебное питание за наш счёт?
Дмитрий взял фотографии, и его лицо вытянулось. На снимках Нина Петровна выглядела цветущей — загорелая, в новом платье, с профессиональной укладкой.
— Откуда это? — тихо спросил он.
— Её подруга Валентина выкладывает всё в Одноклассники. Я случайно наткнулась, когда искала рецепт того пирога, который ты любишь. Твоя мама прекрасно себя чувствует, Дима! Она просто манипулирует тобой!
Дмитрий отбросил фотографии на журнальный столик.
— Может, ей стало лучше после лечения? Ты об этом не думала?
— После какого лечения? — Татьяна чувствовала, как закипает от злости. — Она даже не может назвать свой диагноз толком! То сердце, то почки, то суставы! И каждый раз нужны именно наличные, никаких переводов на счёт клиники!
— Хватит! — Дмитрий резко встал. — Это моя мать! Я буду помогать ей, нравится тебе это или нет!
— А я твоя жена! — крикнула Татьяна. — Или это ничего не значит? Мы два года копим на первый взнос за расширение жилплощади! У нас должен быть ребёнок, Дима! А ты отдаёшь все наши сбережения своей матери на её прихоти!
— Если ты не можешь понять, что семья — это святое, то может нам и не нужен ребёнок! — выпалил Дмитрий и тут же осёкся, увидев, как побледнела жена.
Татьяна молча развернулась и ушла в спальню, громко хлопнув дверью. Дмитрий остался сидеть в гостиной, обхватив голову руками. В квартире повисла тяжёлая тишина.
На следующее утро они не разговаривали. Татьяна молча приготовила завтрак, Дмитрий так же молча поел и ушёл на работу. Но едва за ним закрылась дверь, как раздался звонок в домофон.
— Татьяна? Это я, открывай! — раздался в трубке властный голос свекрови.
Татьяна поморщилась. Нина Петровна имела привычку являться без предупреждения, особенно когда чувствовала, что сын с невесткой поссорились. Словно у неё был особый радар на семейные конфликты.
Через пять минут свекровь уже восседала на кухне, критически осматривая обстановку.
— Опять каша на завтрак? — фыркнула она, заглянув в кастрюлю на плите. — Дима любит омлет с беконом, я тебе сто раз говорила!
— Бекон вреден для здоровья, — сухо ответила Татьяна, наливая чай.
Нина Петровна была женщиной лет шестидесяти, но выглядела моложе. Крашеные каштановые волосы уложены в причёску, маникюр, лёгкий макияж. Одета она была в дорогой костюм, который Татьяна видела впервые.
— Здоровье, здоровье, — передразнила свекровь. — Мужчина должен есть мясо! Неудивительно, что у вас до сих пор нет детей. Дима, наверное, сил не хватает!
Татьяна стиснула зубы, чтобы не ответить грубостью. Тема детей была больной — они с Дмитрием год безуспешно пытались завести ребёнка, и каждый намёк свекрови бил по больному месту.
— Зачем вы пришли, Нина Петровна? — спросила она, стараясь говорить спокойно.
— Как зачем? Проведать вас! — свекровь картинно всплеснула руками. — Димочка вчера звонил, расстроенный такой. Сказал, что вы опять ругаетесь из-за денег. Ай-яй-яй, Таня! Нельзя же быть такой жадной!
— Жадной? — Татьяна почувствовала, как вспыхивают щёки. — Это я жадная? Мы отдаём вам половину семейного бюджета!
— Не преувеличивай! — отмахнулась Нина Петровна. — И вообще, это деньги моего сына. Он волен распоряжаться ими как хочет!
— Это наши общие деньги! Мы семья!
— Семья? — свекровь презрительно хмыкнула. — Семья — это кровные родственники. А ты… ты временное явление в жизни моего сына. Сегодня есть, завтра нет!
Татьяна вскочила, опрокинув чашку. Горячий чай разлился по столу.
— Как вы смеете так говорить? Мы женаты пять лет!
— И что? — Нина Петровна даже не пошевелилась, наблюдая, как невестка суетится с тряпкой. — Димина бывшая, Алёна, тоже думала, что навсегда. А где она теперь? То-то же!
Упоминание о бывшей девушке Дмитрия было ещё одним излюбленным приёмом свекрови. Алёна была дочерью маминой подруги, и Нина Петровна до сих пор жалела, что сын не женился на ней.
— Уходите, — тихо сказала Татьяна, выжимая тряпку в раковине. — Прямо сейчас уходите из моего дома.
— Из твоего? — рассмеялась свекровь. — Девочка, это квартира куплена на деньги, которые я дала Диме! Так что если кому и уходить…
— Какие деньги? — опешила Татьяна. — Мы сами копили на первый взнос! Три года откладывали!
Нина Петровна победно улыбнулась.
— А ты спроси у мужа, откуда у него появились последние двести тысяч для взноса. Думаешь, на зарплату инженера можно так быстро накопить?
Татьяна почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она помнила, как Дмитрий радостно сообщил, что получил премию на работе — как раз те самые двести тысяч, которых им не хватало.
— Вы врёте, — прошептала она.
— Проверь! — свекровь встала, одёргивая пиджак. — И подумай хорошенько, прежде чем качать права. Я могу потребовать эти деньги обратно. Долговая расписка у меня есть!
Она направилась к выходу, но обернулась в дверях.
— И ещё, дорогая. Димочка никогда не выберет тебя, если придётся выбирать между нами. Помни об этом!
Когда за свекровью закрылась дверь, Татьяна опустилась на стул и расплакалась. Пять лет она строила семью, пять лет терпела придирки и унижения, надеясь, что со временем всё наладится. Но становилось только хуже.
Вечером, когда Дмитрий вернулся с работы, Татьяна ждала его в гостиной. На столе лежали документы на квартиру и пустой лист бумаги.
— Что это? — настороженно спросил он.
— Садись, — Татьяна указала на стул напротив. — Нам нужно серьёзно поговорить.
Дмитрий сел, не сводя глаз с документов.
— Твоя мать сегодня приходила. Сказала, что дала нам двести тысяч на квартиру. Это правда?
Дмитрий побледнел, потом покраснел.
— Таня, я могу объяснить…
— Просто ответь: да или нет?
— Да, — выдавил он. — Но это не совсем так, как она говорит! Она предложила помочь, я не просил!
— И ты мне не сказал? — Татьяна старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. — Дал мне поверить, что это твоя премия?
— Я не хотел тебя расстраивать! Знал, что ты будешь против!
— Конечно, буду! Потому что твоя мать теперь считает, что купила нас! Что может приходить сюда как к себе домой и указывать, как нам жить!
— Она моя мать, Таня! Единственный родной человек!
— А я кто? — Татьяна встала, подошла к окну. За стеклом темнел осенний вечер, моросил дождь. — Посторонняя? Временное явление, как она сегодня сказала?
— Она так сказала? — Дмитрий нахмурился. — Мама иногда перегибает, но она не со зла. Просто переживает за меня.
— Переживает? — Татьяна резко обернулась. — Она разрушает наш брак! Специально! Методично! И ты ей в этом помогаешь!
— Не драматизируй!
— Я не драматизирую! Дима, посмотри правде в глаза! Твоя мать манипулирует тобой! Она не больна, ей не нужны деньги на лечение! Она просто хочет держать тебя на коротком поводке!
Дмитрий вскочил, и его лицо исказилось от гнева.
— Как ты можешь такое говорить? Она отдала мне всю жизнь!
— И теперь требует платы! — парировала Татьяна. — Нормальные родители не требуют от детей расплаты за то, что растили их!
— Если тебе так плохо со мной и моей семьёй, может, тебе стоит уйти? — холодно произнёс Дмитрий.
Повисла тишина. Татьяна смотрела на мужа и не узнавала его. Перед ней стоял чужой человек, мамин сынок, неспособный на самостоятельные решения.
— Хорошо, — тихо сказала она. — Я уйду. Но сначала мы разберёмся с квартирой. Если твоя мать дала двести тысяч, пусть забирает их обратно. А мы продадим квартиру и разделим оставшееся пополам.
— Ты с ума сошла? — Дмитрий побледнел. — Это наш дом!
— Это был наш дом. Теперь это просто недвижимость, в которой я не могу больше находиться.
Татьяна взяла сумочку и направилась в прихожую.
— Куда ты? — растерянно спросил Дмитрий.
— К родителям. Обдумать всё. И тебе советую подумать, чего ты хочешь: семью со мной или вечную роль маменькиного сынка.
Она вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
Неделя прошла в тишине. Татьяна жила у родителей в их небольшой двухкомнатной квартире на окраине города. Мама, Елена Ивановна, молча гладила дочери волосы, когда та плакала по вечерам. Отец, Михаил Степанович, хмурился и ворчал что-то про современных мужчин, но не лез с советами.
Дмитрий звонил каждый день, но Татьяна не брала трубку. Писал сообщения — она не отвечала. На пятый день пришло сообщение от свекрови:
«Танечка, давай встретимся и поговорим как взрослые люди. Кафе на Садовой, завтра в три».
Татьяна долго думала, идти или нет. Но любопытство победило.
Нина Петровна уже ждала её в кафе, как всегда безупречно одетая и причёсанная. Перед ней стояла чашка дорогого кофе и тарелка с пирожным.
— Садись, — кивнула она на стул напротив. — Закажи что-нибудь, я угощаю.
— Спасибо, не хочу, — Татьяна села, не снимая пальто.
— Как знаешь, — свекровь пожала плечами. — Ну что, одумалась? Готова вернуться?
— С чего вы взяли, что я хочу вернуться?
Нина Петровна усмехнулась.
— Девочка, не строй из себя гордячку. Квартира у родителей, перспектив никаких. Тебе тридцать два года, детей нет. Кому ты нужна?
Татьяна стиснула кулаки под столом, но заставила себя улыбнуться.
— Знаете, Нина Петровна, вы правы. Мне тридцать два, и я потратила пять лет на брак с человеком, который не способен отделиться от мамы. Но у меня есть работа, образование и целая жизнь впереди. А вот у вас…
— Что у меня? — напряглась свекровь.
— У вас есть сын, который никогда не станет настоящим мужчиной. Который будет жить с вами до вашей смерти, а потом останется один. Потому что ни одна нормальная женщина не выдержит того, что выдержала я.
Нина Петровна покраснела.
— Как ты смеешь!
— А вы как смели разрушить мою семью? — Татьяна встала. — Знаете что? Оставьте его себе. Живите вместе, стирайте ему носки, готовьте омлет с беконом. А когда вас не станет, он останется никому не нужным инфантилом. Это будет на вашей совести!
Она развернулась и пошла к выходу, но свекровь окликнула её:
— Таня, постой! Может, мы найдём компромисс?
Татьяна обернулась. Нина Петровна выглядела растерянной, словно впервые поняла, что зашла слишком далеко.
— Какой компромисс? — устало спросила Татьяна.
— Вернись к Диме. Я… я буду меньше вмешиваться. И денег просить не буду!
— Поздно, — покачала головой Татьяна. — Вы уже показали Диме, что он может выбрать вас вместо жены. И он выбрал. Теперь живите с этим выбором!
Через месяц Татьяна подала на развод. Дмитрий пытался отговорить, приезжал к её родителям, но она не выходила к нему. Наконец он прислал длинное письмо, где каялся, обещал измениться, клялся, что поставит мать на место.
Татьяна ответила коротко: «Слишком поздно».
Квартиру они продали. После возврата долга свекрови и раздела оставшейся суммы Татьяне досталось достаточно для первого взноса за небольшую однушку. Она сняла квартиру поближе к работе и начала новую жизнь.
Через полгода ей позвонила бывшая коллега Дмитрия, Ирина.
— Таня, привет! Слышала, вы с Димой развелись?
— Да, уже полгода как.
— Слушай, я не сплетничать звоню… Просто подумала, тебе стоит знать. Дима совсем плох. На работу приходит через раз, выглядит ужасно. Говорят, запил. А его мать по всем знакомым бегает, невесту ему ищет. Только никто не соглашается даже на свидание, когда узнают про такую свекровь!
Татьяна помолчала, потом вздохнула.
— Мне жаль Диму. Правда жаль. Но это его выбор.
— Ты права, — согласилась Ирина. — Кстати, как у тебя дела? Говорят, ты в другую фирму перешла?
— Да, предложили должность главного бухгалтера. Зарплата в два раза выше!
— Вот это да! Поздравляю! А личная жизнь?
Татьяна улыбнулась, глядя на букет роз на столе — подарок от нового поклонника, взрослого самостоятельного мужчины, у которого мама жила в другом городе и не лезла в его жизнь.
— Налаживается потихоньку.
Год спустя Татьяна случайно встретила Нину Петровну в торговом центре. Свекровь постарела, осунулась, дорогой костюм сменился на простую кофту и юбку.
— Таня? — неуверенно окликнула она.
Татьяна остановилась. Рядом с ней стоял высокий мужчина с добрыми карими глазами — её новый муж Александр.
— Здравствуйте, Нина Петровна.
— Как ты? — свекровь смотрела жалостливо. — Я слышала, ты снова вышла замуж?
— Да, — Татьяна взяла Александра под руку. — Это мой муж Саша.
— Очень приятно, — буркнул Александр, явно наслышанный о бывшей свекрови жены.
— А как Дима? — спросила Татьяна из вежливости.
Нина Петровна всхлипнула.
— Плохо. Уволился с работы, целыми днями дома сидит. Я пенсию получаю маленькую, еле концы с концами сводим. И главное — характер у него испортился! Кричит на меня, обвиняет во всём…
— Мне очень жаль, — сказала Татьяна, и это была правда. Ей действительно было жаль и Диму, и его мать, которая своими руками сломала жизнь сыну.
— Таня, может ты… — начала Нина Петровна, но Татьяна мягко прервала её:
— Нет, Нина Петровна. Что было, то прошло. Всего вам доброго!
Они с Александром пошли дальше, а бывшая свекровь осталась стоять посреди торгового центра — маленькая, потерянная, осознавшая слишком поздно, какую цену пришлось заплатить за желание контролировать жизнь сына.
Татьяна не оглядывалась. Впереди её ждала новая жизнь — с мужчиной, который выбрал её, а не маму. С человеком, который умел принимать самостоятельные решения и нести за них ответственность. С настоящей семьёй, где у свекрови были чёткие границы, а у жены — уважение и любовь.
А где-то в старой квартире на окраине остались жить двое — стареющая мать и её великовозрастный сын, навсегда связанные токсичной любовью, которая не даёт жить ни одному, ни другому. Свекровь получила то, чего хотела — сын остался с ней. Но вместо радости это принесло только горечь и одиночество вдвоём.
История Татьяны стала поучительным примером для многих её подруг, столкнувшихся с похожими проблемами. Она доказала, что иногда уйти — это не поражение, а победа. Победа над страхом остаться одной, над привычкой терпеть унижения, над иллюзией, что всё наладится само собой.
Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на токсичные отношения. И если приходится выбирать между ролью жены и ролью вечной невестки при властной свекрови — выбор очевиден. Потому что настоящая семья строится двумя взрослыми людьми, а не мальчиком, привязанным к маминой юбке, и женщиной, пытающейся за эту юбку его оттащить.
