— Давай миллион! — требовательно раздалось в трубке.
Ольга едва не выронила половник. Бульон в кастрюле весело булькал, вот-вот нужно было закидывать картошку. Из коридора доносились визги и смех: близнецы Андрейка и Стёпа, четырёхлетние сорванцы, наперегонки пытались надеть варежки. Из комнаты старшая дочь Катя громко спрашивала:
— Мам, а где мой дневник? Учительница сказала, без него завтра нельзя!
— Серёжа, ты что, с ума сошёл? — выдохнула Ольга, зажимая трубку плечом, другой рукой выключая газ.
— Всё в порядке, — голос бывшего мужа звучал холодно, почти угрожающе. — Ты мне должна миллион рублей. За квартиру. Я всё пересчитал!
— Какой ещё миллион? — Ольга попыталась не повышать голос, хотя сердце ухнуло куда-то вниз. — Мы развелись три года назад. Всё выплатили. У нас договор, расписка…
— Выплатили! — передразнил он с издёвкой. — По ценам трёхлетней давности. А теперь квартира стоит на два миллиона дороже. Так что половину разницы ты мне должна. Поняла? Или я приму меры.
Он резко отключился. В кухне воцарилась тишина, нарушаемая только хлопаньем дверцы в прихожей — мальчишки продолжали возиться с обувью. Ольга опустила телефон на стол, чувствуя, как внутри всё сжалось. Это было не похоже на страх, скорее — недоумение и нарастающее возмущение.
— Мам, мы идём гулять? — дёрнул её за подол Андрейка.
Ольга машинально погладила сына по голове.
— Идём, идём… Только пальцы в перчатки засунь правильно, а то опять замёрзнешь.
В голове у неё гудела одна мысль: «За что? Почему сейчас? И какие ещё меры он собирается принимать?»
—————————————————————————————————————
Извините, что отвлекаю. Но… В моём канале Еда без повода в начали выходить новые рецепты. Подпишись чтобы не пропустить!
—————————————————————————————————————
Семейный совет
Вечером, когда дети уже спали, Ольга сидела на кухне напротив матери. Лидия Павловна, энергичная седая женщина с карими глазами, наливала чай из пузатого заварника в тонкие чашки с золотым ободком — ещё бабушкино наследство.
— Представляешь, мам, — Ольга обхватила чашку ладонями, будто ища в тепле фарфора опору. — Серёжа позвонил. Говорит, я должна ему миллион. За квартиру.
Мать сурово сжала губы. Она никогда не любила зятя, но ради дочери всегда старалась сохранять видимость уважения. После развода маска вежливости слетела.
— Совести у него нет, — произнесла Лидия Павловна, стукнув ложечкой по блюдцу. — Мы же с отцом тогда последние деньги отдали, чтобы помочь тебе выплатить его долю. Пенсию целый год копили!
Ольга кивнула. В памяти всплыли тяжёлые дни после развода. Десять лет брака с Серёжей теперь казались ей сплошным недоразумением. Сначала она принимала его бережливость за хозяйственность, радовалась, что в доме всё подсчитано. Но после рождения Кати начались бесконечные претензии: то подгузники слишком дорогие, то на игрушки зря тратится. Когда родились близнецы, его раздражение переросло в скандалы.
— Помнишь, как он уходил? — мать покачала головой. — Машину забрал, половину накоплений, да ещё и с квартиры свою долю вытребовал. Хорошо хоть документы на жильё на тебя были оформлены.
Ольга вздохнула:
— Я всё сохранила. У меня есть расписка, что он получил два миллиона и претензий больше не имеет. Всё было по закону, адвокат тогда проверял.
— Ну и замечательно. А теперь, видишь ли, цены выросли — и он снова решил нажиться. Не вздумай отдавать ни копейки. Пусть подавится!
Ольга молча пила чай, но в груди всё равно копошился неприятный холодок. Она понимала, что у Серёжи нет оснований требовать деньги, но сама уверенность, с которой он говорил, тревожила.
Давление
Следующие дни превратились в пытку. Телефон звонил по три-четыре раза в день, и имя «Серёжа» на экране заставляло у Ольги неприятно ёкать сердце. Она старалась не отвечать, но он оставлял голосовые сообщения:
— Ты думаешь, отмолчишься? Я свои права знаю! — хрипел он в одном.
— Квартира сейчас стоит шесть миллионов! Ты мне заплатила только два за мою долю, а должна три. Плати разницу! — кричал он в другом.
— Не хочешь по-хорошему — будет по-плохому! — рявкал он в третьем.
Ольга удаляла сообщения, но слова въедались в память. Особенно страшно стало, когда однажды он сорвался прямо при дочери.
Они возвращались с детьми из садика. Близнецы наперегонки бежали впереди, швыряясь снежками. Катя шагала рядом, оживлённо рассказывая:
— Мам, представляешь, я решала задачу, и только у меня получилось правильно! Учительница даже похвалила!
Ольга слушала с улыбкой, но вдруг телефон завибрировал. Уставшая, не глядя на экран, она ответила:
— Алло.
— Думаешь, спрячешься?! — заорал Серёжа так громко, что Катя вздрогнула. — Я тебя по судам затаскаю! Детей у тебя отберу!
— Мам, это папа? — Катя тревожно всмотрелась в её лицо. — Он на тебя злится?
Ольга нажала на сброс и заставила себя улыбнуться.
— Нет, милая. Просто у папы на работе трудности, вот он и нервничает. Это пройдёт.
Катя кивнула, но глаза её остались тревожными. Она слишком хорошо помнила отца: его редкие визиты, скупые подарки и вечно недовольное лицо.
Вечером, когда дети заснули, Ольга сидела на кухне в темноте, сжимая голову руками. На этот раз внутри кипела не усталость и не обида, а настоящая ярость. «Как он смеет? — думала она. — После всего, что было! После того, как бросил меня с тремя детьми, год алиментов не платил, пока я не подала в суд. После того, как на Новый год отправил Кате вместо подарка сухое денег нет…»
Телефон снова завибрировал. СМС от Серёжи:
Не хочешь платить миллион — откажись от алиментов. Подпишем соглашение, что ты ко мне претензий не имеешь.
Ольга перечитала несколько раз и вдруг поняла: вот чего он добивается. Жалкие пятнадцать тысяч, которые он платил через раз, с долгами и задержками, стали для него тяжёлым грузом. Он хотел избавиться от обязательств.
И ради этого решил напугать её миллионом.
Поддержка друзей и юриста
В пятницу вечером Ольга встретилась со своей подругой Настей. Маленькое кафе возле работы пахло свежими булочками и кофе. Настя, энергичная и прямая, откинулась на спинку стула и возмущённо замахала рукой:
— Веришь ты этому идиоту! — возмущалась она. — Какой ещё миллион? Если бы у него были основания, он бы уже давно в суд подал, а не терроризировал звонками.
— Но цены ведь действительно выросли… — неуверенно сказала Ольга, крутя ложечку в чашке.
— Глупости! — Настя решительно тряхнула короткой стрижкой. — У меня бывший тоже такое выкидывал. Сказал: «Раз квартира теперь дороже, верни часть». Знаешь, что я ответила? «Все документы есть, милый. Не согласен — увидимся в суде». И всё! Через неделю заткнулся.
— Но он угрожает… говорит, детей отберёт…
Настя схватила её за руку:
— Оля, очнись! Какой суд отдаст детей человеку, который алименты толком не платит, у которого двушка на окраине и беременная жена? Это пустые слова, он просто давит. Не ведись!
Ольга улыбнулась, но сомнения не исчезли. В понедельник она взяла отгул и поехала к юристу.
Игорь Львович, пожилой адвокат с аккуратной бородкой, когда-то помогал ей оформлять развод. Он внимательно выслушал и снова проверил документы.
— Ольга Николаевна, — сказал он спокойно, — вы можете быть совершенно спокойны. Всё оформлено правильно. Есть расписка, что ваш бывший получил деньги и претензий не имеет. Даже если бы были основания, срок давности давно прошёл. А насчёт детей — забудьте. Суд никогда не отдаст их отцу с долгами по алиментам.
— Но вдруг он всё же попробует?..
— Пусть попробует, — усмехнулся юрист. — В суде ему только хуже будет.
Ольга вышла из офиса с лёгким сердцем. Страх, мучивший её последние дни, отступил. Осталась только злость и решимость больше не позволять бывшему мужу управлять её жизнью.
Ответ
Во вторник, ближе к обеду, телефон снова завибрировал. Имя «Серёжа» высветилось на экране. На этот раз Ольга спокойно нажала кнопку «принять».
— Слушаю, — её голос звучал ровно.
— Ну что, подумала? — спросил он. В голосе уже не было прежней уверенности, скорее нервозность. — Давай решим по-хорошему. Миллион не хочешь — ну, хотя бы полмиллиона. Мы же семья были…
— Серёжа, — перебила она, — у меня на руках все документы. Подписанные тобой. Там ясно сказано: получил свою долю, претензий не имеешь. Если считаешь иначе — подавай в суд.
Он замолчал на секунду, а потом взорвался:
— Ты ещё пожалеешь! Я алименты платить перестану!
— У тебя уже долг по алиментам, — напомнила Ольга. — Больше двухсот тысяч. Приставы взыщут. У тебя счета арестуют, потом имущество. Это твой выбор.
В трубке повисла пауза. Серёжа заговорил тише, почти умоляюще:
— Ну зачем нам ругаться? Мы же можем договориться…
— Я не собираюсь ни о чём договариваться. — Ольга говорила твёрдо, как никогда. — Всё решено три года назад. Я вешаю трубку. Если надумаешь идти в суд — увидимся там. И да, алименты за этот месяц ты ещё не перевёл. Пятнадцатое число прошло.
Она нажала «сброс» и вдруг почувствовала, как в груди разливается лёгкость. Настоящая свобода.
Ольга рассмеялась — звонко, по-настоящему. Дети, игравшие в комнате, удивлённо подняли головы.
— Мам, ты чего? — спросил Стёпа.
— Да так, — улыбнулась она, подзывая близнецов к себе. — Вспомнила кое-что смешное. Идите, обниму вас!
Катя выглянула из-за двери, тревога в её глазах сменилась любопытством.
— Мам, всё хорошо?
— Конечно, солнышко. Всё прекрасно.
Они сидели на диване втроём, прижавшись друг к другу. И Ольга впервые за долгое время ощутила: их дом действительно стал крепостью, где она — хозяйка, а никакие угрозы извне не имеют власти.
Новая жизнь
Прошла неделя. Звонков не было. Лишь пара сообщений от Серёжи, жалобных и неубедительных:
Оля, ну что ты так… Мы же семья были.
Подумай о детях, им отец нужен.
Она не ответила ни на одно.
В пятницу пришло уведомление: пятнадцать тысяч алиментов за текущий месяц. Долг он не гасил, но хотя бы это.
Вечером к ним заглянул отец, Николай Степанович. Высокий, седой, бывший военный, он редко показывал эмоции, но сегодня, сидя за чаем, улыбался дочери.
— Мать рассказала, что твой бывший снова взялся за старое, — сказал он. — Молодец, что не поддалась.
— Пап, честно, я сначала испугалась. Думала, вдруг и правда может что-то отсудить.
— Эх, дочка… — покачал головой Николай Степанович. — Такие, как он, только на слабость и давят. Увидел, что ты не боишься — сразу сдулся.
Он помолчал и добавил:
— Видел я его недавно. Жена у него беременная, сама на него орёт прямо на улице. Видать, денег не хватает. Вот он и решил вспомнить про тебя.
Ольга представила эту картину — Серёжу, стоящего под криками новой жены, и почувствовала неожиданное: не злорадство, не радость, а жалость. Жалость к женщине, связавшейся с ним. К будущему ребёнку. Даже к самому Серёже, который так и не научился жить иначе.
Прошло ещё три месяца. Жизнь снова вошла в спокойную колею: работа, дети, поездки к родителям на дачу. Там Николай Степанович выращивал помидоры размером с кулак, а Лидия Павловна варила варенье из всего, что росло в саду.
Однажды Ольга сидела на веранде. Близнецы бегали за курами, Катя читала книгу в гамаке. В воздухе пахло скошенной травой и печёными яблоками.
— Мам, — вдруг спросила Катя, — а почему папа больше не приезжает?
Ольга задумалась, подбирая слова:
— Видишь ли, иногда взрослые люди расходятся в разные стороны. Это не значит, что папа тебя не любит. Просто… у него своя жизнь.
— А у нас своя?
— Да, милая. У нас своя.
— И наша лучше, — уверенно сказала девочка и вернулась к книге.
Ольга улыбнулась. Она знала: Катя права. Их жизнь стала лучше. Без скандалов и упрёков. Без страха за каждую копейку.
Телефон завибрировал — от Насти пришло сообщение:
Ну что, твой экс-миллионер успокоился?
Ольга набрала ответ:
Успокоился. Видимо, понял, что миллион ему не светит.
Положив телефон, она закрыла глаза и подставила лицо солнцу. Да, впереди у них была жизнь — настоящая, тёплая, своя. Без миллионов, но с тем, что действительно важно.
Из сада донёсся смех детей. Лидия Павловна позвала с крыльца:
— Оля, зови ребят, руки мыть! Обед готов!
И она пошла навстречу этой обычной, но такой счастливой жизни — своей собственной, честно выстроенной и никому не должной.
