Светлана стояла у стола и резала помидоры. Красные, спелые, сочные — такие, что любой диетолог заплакал бы от счастья. Но в её руках нож двигался слишком резко, будто она не салат готовила, а тренировалась на мишени.
— Светочка, ну ты, конечно, молодец, что работаешь. Но посмотри на Олечку, — протянула с мягкой улыбкой Тамара Ивановна, свекровь, прижимая к груди чашку с чаем. — Девочка сама себе хозяйка, бизнес свой открыла, не то что некоторые…
— Ну да, — кивнула Светлана и отрезала кусочек помидора так, что брызги полетели в сторону. — Некоторым повезло с инвесторами.
— А что, думала, конечно, — вмешался Владислав, её муж, поправляя очки. — У Оли талант. Ей только чуть-чуть денег не хватало для старта. Вот мама и помогла. Это же нормально — помогать детям.
Детям, — мысленно повторила Светлана. Интересно, а я тогда кто? Домработница в рассрочку?
— Да, детям помогать нужно, — с притворным согласием произнесла она и убрала нож. — Только странно, что помощь всегда идёт в одну сторону.
Тамара Ивановна сделала вид, что не услышала. Она умела так искусно пропускать неприятные слова мимо ушей, будто у неё был встроенный фильтр: слышать только похвалу.
— Светлана, ты бы тоже могла бизнес открыть, — продолжала свекровь, — но у тебя, видно, характера нет. Всё по найму, по найму…
Светлана улыбнулась. Улыбка получилась острой, как лезвие.
— Конечно, характера нет. Разве выдержала бы я столько лет ваши лекции, если бы он был?
— Это ты сейчас на кого намекаешь? — прищурилась Тамара Ивановна.
— Да это я так, шучу, — отмахнулась Светлана, но внутри уже знала: это была не шутка.
Вечером Владислав сидел на диване и радостно рассказывал о звонке сестры.
— Представляешь, у Оли новые планы! Она теперь хочет расширяться. Говорит, кризис — это время возможностей.
— Конечно, — хмыкнула Светлана. — Особенно если мама снова продаст половину пенсии.
— Ты слишком злая, — нахмурился он. — Надо радоваться за семью.
Ага, за семью. Только в этой семье я всегда крайняя, — подумала она.
Владислав взял телефон и начал кому-то писать, повернув экран так, чтобы Светлана не видела.
— Ты чего это прячешь? — с подозрением спросила она.
— Да просто… рабочие дела.
И в тот момент в её голове щёлкнуло. Не рабочие дела. Сестра. Всегда сестра.
Неделю спустя Тамара Ивановна объявила:
— Дети, у меня новости! Я решила продать свою квартиру. Всё равно одной мне там тяжело. А с вами веселее.
— Мама, ты серьёзно? — оживился Владислав. — Конечно, приезжай! Места хватит!
Светлана поперхнулась чаем.
— Стоп. Ты это серьёзно говоришь? У нас и так места мало.
— Света, не начинай, — вмешался муж. — Мама в возрасте, ей нужна помощь.
— В возрасте? Она бодрее меня в магазин бегает! — вспыхнула Светлана. — А если Олю сюда притащите, я лично чемоданы выставлю за дверь.
Тамара Ивановна сжала губы, изображая святую мученицу.
— Как же так? Я ведь ради семьи стараюсь…
— Какой семьи? — Светлана бросила на мужа взгляд, от которого у нормального человека молоко бы свернулось. — Это моя квартира. И я решаю, кто здесь живёт.
В комнате повисла тишина, такая густая, что хоть ложкой зачерпывай.
Владислав вскочил:
— Ты неблагодарная! Мама тебе добра желает, а ты…
Светлана резко поднялась, нож, которым она только что резала хлеб, выскользнул из рук и упал на пол.
— Достаточно! — её голос дрожал, но был твёрдым. — Я двадцать лет молчала. Терпела ваши хвалебные гимны в адрес Оли. Но тут — нет. Это мой дом. И точка.
Тамара Ивановна театрально приложила руку к сердцу:
— Ты выгоняешь меня?
— Если понадобится — да, — ледяным голосом ответила Светлана.
Владислав побледнел. Он никогда не видел её такой.
— Света, ты… Ты вообще нормальная?
— А ты? — усмехнулась она. — Нормальный муж защищает жену, а не прячется за мамину юбку.
Она взяла нож с пола и положила на стол. Медленно, демонстративно. И добавила:
— Попробуйте вселить сюда Олю — и мы посмотрим, кто из нас нормальный.
В ту ночь она впервые за долгое время уснула спокойно. С открытым окном, с тишиной в голове. Но где-то внутри знала: это только начало войны.
Утро началось с хлопка входной двери. Светлана, едва успев натянуть халат, выглянула в коридор — и обомлела.
Оля. Та самая Оля, «золотая девочка семьи». С чемоданами. С распущенными волосами, в ярко-розовом пуховике, словно специально приехала в образе «бедной страдалицы, которой нужно срочно помочь».
— Привет, — выдавила Светлана, скрестив руки на груди. — А ты, я смотрю, без звонка решила?
— Свет, ну не начинай, — сразу перешла в наступление Оля, закидывая чемодан на ковёр. — У меня форс-мажор. Всё, бизнес прикрыла, аренду оплатить нечем. А тут мама сказала: «Поезжай к брату, он тебя не бросит». Ну вот я и тут.
Светлана от изумления даже забыла дышать.
— А я тебе что? Мэр гостиницы?
Из кухни высунулась Тамара Ивановна, в руках тарелка с сырниками. Конечно, она уже устроилась поудобнее.
— Дети, не ссорьтесь! У Олечки тяжёлый период. Она же не виновата, что конкуренты такие жадные!
— Да-да, конкуренты, — сквозь зубы процедила Светлана. — А ещё налоговая, банки, соседи, плохая погода и ретроградный Меркурий. Никогда ведь не виновата сама, правда?
Оля закатила глаза.
— Света, я понимаю, у тебя свои тараканы, но давай без яда. Я здесь ненадолго.
— Ненадолго? — усмехнулась Светлана. — У тебя чемодан больше, чем моя зарплата за месяц.
— Это вещи, я девочка, — пожала плечами Оля. — Ты же не поймёшь.
Светлана сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.
— Влад! — крикнула она. — Иди сюда, поговорим про твою «ненадолго».
Владислав появился сонный, в мятой футболке. Увидел сестру — оживился, будто встретил первую любовь.
— Олечка, ты приехала! Ну, правильно, у нас тебе будет уютно.
Светлана скривилась.
— А ничего, что я против?
— Света, ты всегда всем недовольна, — раздражённо бросил он. — Сестра моя родная! Ей нужна поддержка.
— А мне, значит, нет? — она прищурилась. — Я что, мебель?
Оля хмыкнула:
— Если мебель, то явно скрипучая.
— Девочки! — вмешалась Тамара Ивановна, словно режиссёр этого балагана. — Успокойтесь. Мы же семья.
— Семья? — Светлана рассмеялась, но смех был горький. — Нет, это не семья. Это я, которая кормит троих нахлебников.
— Ты перегибаешь, — вздохнул Владислав.
— Я? — Светлана шагнула к нему ближе. — А кто у нас последние два года оплачивает кредиты? Я. Кто платит за коммуналку? Я. Кто тянет всё хозяйство? Я! А вы трое сидите на моём горбу и ещё имеете наглость меня поучать!
Владислав побагровел.
— Не смей так говорить!
— А как? — сорвалась она. — Может, правду неприятно слышать?
Оля тихо выдохнула:
— Я знала, что у тебя характер тяжёлый, но чтоб настолько…
Светлана резко повернулась к ней:
— А ты вообще молчи! Мне твоё «я знала» — вот тут, — она показала на горло.
Оля подняла руки, будто сдаётся:
— Ладно, ладно. Но вещи я всё равно оставлю.
— Попробуй только! — Светлана шагнула вперёд.
Тамара Ивановна поспешно встала между ними, вытянув руки, как миротворец на переговорах.
— Девочки, тише! Соседи услышат!
— Пусть слышат! — выкрикнула Светлана. — Пусть весь дом знает, что у меня дома бесплатный хостел имени Оли и Тамары Ивановны!
Позже, когда скандал утих, Светлана села на кухне одна. Она смотрела на свои руки. Они дрожали. Внутри всё кипело, но вместе с тем пришло странное ощущение: она больше не та молчаливая бухгалтерша, которая привыкла подчиняться.
И тут зазвонил телефон. Номер незнакомый.
— Алло? — осторожно произнесла Светлана.
— Светлана Николаевна? — мужской голос был холодный и чёткий. — Вас беспокоят из банка. Уточняем по кредиту на имя Владислава Викторовича. Просрочка уже два месяца.
Светлана почувствовала, как у неё похолодело в груди.
— Какой ещё кредит? — прошептала она.
— Автокредит. Машина зарегистрирована на вашу общую семью. Платежей не было. Если не решите вопрос — будем взыскивать через суд.
Она отключила звонок и долго сидела в тишине. Владислав. Её муж. Который «всё контролирует». Врал ей в глаза.
Когда он вернулся в кухню за чаем, она встретила его взглядом, от которого дрожали стёкла.
— Влад, милый, скажи мне честно, — её голос был тихий, опасный. — Ты взял кредит без меня?
Он замялся.
— Ну… это всего лишь машина. Я хотел удивить тебя.
— Машина? — Светлана рассмеялась так, что сама испугалась. — Ты хотел удивить меня судебными приставами?
— Света, не драматизируй! — поднял руки Владислав. — Мы выкрутимся.
— Мы? — повторила она. — Нет, дорогой. Это твоё «мы». Я своё терпение уже выкрутила до конца.
Ночью она лежала без сна. В голове крутилось одно: он предал её. Сначала с сестрой, теперь с долгами.
И впервые у Светланы появилась мысль: а если выгнать не только Олю с мамой, но и его самого?
Утро было таким тихим, что Светлана даже подумала: может, ночь всё расставила на свои места? Но стоило выйти на кухню — и мир снова рухнул.
Оля уже вовсю хозяйничала у плиты. В цветастом халате, с лопаткой в руках, как будто это её кухня. Тамара Ивановна сидела за столом и раздавала указания. Владислав листал телефон, будто ему вообще плевать, что тут происходит.
— Света, — бодро сказала Оля, — я решила сделать омлет на всех. Тебе с луком или без?
Светлана замерла. Потом шагнула ближе и резанула взглядом:
— Ты решила?
— Ну да, — не поняла Оля. — Я же теперь тут живу.
— Ошибаешься, — тихо сказала Светлана.
Тамара Ивановна всплеснула руками:
— Светочка, ну не будь эгоисткой! Мы же семья! Олечка только-только встаёт на ноги.
— На мои ноги, — усмехнулась Светлана. — Она встаёт на мои ноги, пока я по горло в долгах, которые ваш сынок взял без спроса.
Владислав дернулся.
— Опять начинаешь? Мы же договорились — не при детях!
— При каких детях? — взорвалась Светлана. — Тебе сорок восемь лет! Какие дети?
— Ты истеричка, — холодно сказал он. — Знаешь, Света, если бы у тебя было хоть капля женственности, я бы не оглядывался на сестру и маму.
Она почувствовала, как в груди что-то обрывается.
— Повтори, — прошептала Светлана.
— Ты сама виновата, — он встал, поднимая голос. — Оля старалась, а ты только критикуешь. Квартира твоя! Какая разница! Моя мать здесь жить будет, а тебе место найдём где-нибудь в коридоре!
Светлана молчала секунду. Потом схватила со стола сковородку и грохнула ею об пол так, что у Оли из рук выпала лопатка.
— Всё, — её голос был железом. — Хватит. Выгребайте отсюда. Все.
— Что? — задохнулась Тамара Ивановна. — Да как ты смеешь?!
— Так, — спокойно сказала Светлана. — Это мой дом. И я больше не буду никому подчиняться. Влад, собирай вещи. Мама, сестричка, чемоданы в руки и марш к выходу.
Оля вскочила:
— Ты сумасшедшая!
Светлана подошла к ней вплотную и прошипела:
— Лучше быть сумасшедшей, чем вечной жертвой.
Владислав попытался схватить её за руку, но Светлана резко выдернула и толкнула его к двери.
— Не трогай меня больше никогда.
Он застыл. Никогда ещё он не видел в её глазах такой холодной решимости.
Минут через десять дверь захлопнулась за ними. Оля бормотала ругательства, Тамара Ивановна жалобно шипела, Владислав кричал что-то о предательстве. Но Светлана просто закрыла дверь на все замки.
Она стояла одна в тишине. Квартира впервые за много лет принадлежала только ей.
Она подошла к окну и распахнула его настежь. В квартиру ворвался прохладный воздух. На улице кричали дети, гудели машины. Жизнь шла своим чередом. А внутри у Светланы было ощущение: родилась заново.
И впервые за долгие годы она улыбнулась по-настоящему.
— Добро пожаловать домой, Света, — прошептала она сама себе.
