Алина медленно допивала утренний кофе, наблюдая из окна кухни за серым октябрьским двором. Пятиэтажки напротив казались особенно мрачными в этот день, словно предчувствуя то, что она задумала. В прихожей послышались знакомые шаги — брат Максим возвращался с ночной смены.
— Алинка, ты дома? — крикнул он, снимая куртку. — Слушай, можешь занять до получки? Совсем немного, тысяч пять. У Леньки сегодня день рождения, а я как назло…
Она отставила чашку и вышла в прихожую. Максим выглядел усталым, под глазами залегли тёмные круги, но во взгляде читалась всё та же привычная уверенность — сестра не откажет. Никогда не отказывала.
— Извини, Макс, но сегодня не получится, — ровно сказала Алина.
Брат замер, одной рукой держа расстёгнутую куртку.
— Как не получится? У тебя же зарплата была на прошлой неделе.
— Была. И потратилась.
— На что? — в его голосе послышалась нотка недоверия. — Ты же обычно всё планируешь, экономишь…
Алина пожала плечами и направилась обратно на кухню. Максим последовал за ней.
— Алин, ну серьёзно, мне правда нужно. Не могу же я прийти к Леньке с пустыми руками.
— А почему не можешь? — спросила она, не оборачиваясь. — Настоящие друзья поймут.
— Да о чём ты говоришь? — Максим нервно рассмеялся. — Мы же всегда друг другу помогали. Я тебе помогал, ты мне…
— Когда ты мне помогал?
Вопрос повис в воздухе. Максим открыл рот, но слова не нашлись. Алина повернулась к нему, и он увидел в её глазах что-то новое — холодную решимость.
— Я серьёзно спрашиваю, — продолжила она. — Когда ты в последний раз мне помогал? Деньгами, делом, даже просто советом?
— Ну… — Максим потёр затылок. — Я же работаю, стараюсь…
— Ты работаешь для себя. А живёшь за мой счёт уже третий год. С тех пор как Светка от тебя ушла.
— Алина, мы же семья! — в голосе Максима прозвучала обида. — Разве можно так считать?
— Можно. И нужно.
В этот момент зазвонил телефон. Алина взглянула на экран — звонила мама.
— Алиночка, дорогая, — послышался знакомый вкрадчивый голосок. — Как дела? Как работа?
— Всё хорошо, мам.
— Вот и славно. Слушай, у меня к тебе просьбочка маленькая. Твоя тётя Галя в больнице лежит, операцию делали. Нужно лекарства купить, дорогие очень. Ты не могла бы…
— Нет, не могла бы.
Пауза. Максим удивлённо поднял брови.
— Что значит «не могла бы»? — голос матери стал жёстче. — Галя же родная тётя, она тебя в детстве так любила…
— Мам, у неё трое взрослых детей. У каждого семья, работа. Пусть они скидываются.
— Но у них же свои расходы! Кредиты, дети…
— А у меня что, нет расходов? — Алина почувствовала, как внутри поднимается давно сдерживаемое раздражение. — Я одна живу, значит, должна всех содержать?
— Алина! — мать явно растерялась от такого тона. — Что с тобой происходит? Ты же всегда была такая отзывчивая…
— Была. Теперь не буду.
После того как она положила трубку, Максим долго молчал, изучая её лицо.
— Что случилось? — наконец спросил он. — Ты какая-то… другая.
— Случилось то, что я поняла одну простую вещь. Вы все привыкли ездить на мне, как на бесплатном такси. И никому не приходит в голову спросить, а может, водителю тоже нужен отдых?
— Но мы же не специально…
— Не специально? — Алина горько усмехнулась. — Макс, вспомни, сколько раз за последний год ты просил у меня деньги. Сколько раз возвращал. И сколько раз сам предлагал помочь.
Максим замолчал, видимо, действительно пытаясь вспомнить.
— А мама, — продолжила Алина, — звонит только тогда, когда кому-то из родни нужны деньги. Тётя Галя, двоюродная сестра Оксана, племянник Антон… Всегда находится причина, по которой именно я должна раскошелиться. Потому что у меня «нет семьи», «нет детей», «есть свободные деньги».
— Ну так а что в этом плохого? — растерянно спросил Максим. — Помогать родным — это же нормально…
— Помогать — да. Содержать — нет. Знаешь, сколько я за последний год потратила на вашу «помощь»? Двести тысяч рублей. Двести, Макс! Это же целый отпуск в Европе. Или новая мебель. Или просто деньги на чёрный день.
— Но мы же отдавали…
— Кто «мы»? Ты лично мне должен сорок семь тысяч рублей. Мама передала для тёти Гали двадцать пять тысяч — как думаешь, вернула она их? А Оксане на свадьбу дочери я дала пятнадцать тысяч. Получила открытку со словами благодарности. Очень трогательно, но в банкомат её не вставишь.
Максим сел на стул, потирая лицо руками.
— Я не знал, что ты так считаешь…
— А почему не знал? Потому что не интересовался. Вам было удобно думать, что Алинка — это такой семейный банк, который работает круглосуточно и без процентов.
В дверь позвонили. Алина через глазок увидела соседку, тётю Женю с третьего этажа.
— Алиночка, — начала та, едва дверь открылась, — выручи, дорогая. Внучка в институт поступила, в общежитие заселяется, а денег на первый взнос не хватает. Ты не могла бы…
— Не могла бы, — спокойно ответила Алина и закрыла дверь.
За спиной послышался удивлённый смех Максима.
— Ну ты даёшь! Тётя Женя, наверное, в шоке.
— Пусть привыкает, — Алина вернулась на кухню. — Как и все остальные.
Следующие несколько часов прошли в странной тишине. Максим ушёл к другу, видимо, всё-таки нашёл где занять денег. А Алина впервые за долгое время ощутила какую-то внутреннюю лёгкость. Словно сняла тяжёлый рюкзак, который носила годами.
Вечером позвонила двоюродная сестра Оксана.
— Алинка, привет! Как дела, как работа?
— Хорошо.
— Слушай, у меня такая ситуация… Машка моя старшая на красный диплом учится, стипендия хорошая. Хотим ей ноутбук купить, а денег не хватает совсем чуть-чуть. Ты не могла бы помочь? Я отдам обязательно, как только премию получу.
— Оксан, а помнишь, ты брала у меня на свадьбу Машки?
— Ну… брала. А что?
— Отдала?
Пауза.
— Алин, ну ты же знаешь, свадьба — это такие расходы… Мы еще долги выплачиваем…
— Вот когда выплатишь старые долги, тогда и поговорим о новых.
— Ты что, серьёзно? — в голосе Оксаны послышалась обида. — Мы же родственники!
— Именно поэтому. Родственники должны отвечать за свои слова.
После этого разговора телефон замолчал надолго. Алина приготовила себе ужин, включила любимый сериал и впервые за много месяцев по-настоящему расслабилась.
На следующий день на работе коллега Света заметила её хорошее настроение.
— Что-то ты сегодня просто светишься, — сказала она за обедом. — Влюбилась, что ли?
— Нет, — улыбнулась Алина. — Просто научилась говорить «нет».
— О! — Света заинтересованно подняла брови. — И как это?
— Освобождает. Знаешь, я всю жизнь считала, что если я никому не помогаю деньгами, то я плохая дочь, сестра, родственница. А оказывается, если я всем помогаю, то я просто дойная корова.
— Тяжело наверняка было переключиться?
— Первый раз — да. А потом как-то само пошло. Особенно когда понимаешь, что тебя используют.
Вечером дома её ждал Максим. Выглядел он мрачно.
— Поговорить можно? — спросил он, присаживаясь рядом на диван.
— Конечно.
— Я тут подумал… о том, что ты говорила. И понял, что ты права. Я действительно привык к тому, что ты всегда выручишь.
Алина внимательно посмотрела на брата. В его глазах читалось что-то новое — возможно, впервые за долгое время он действительно думал о ком-то, кроме себя.
— И что теперь? — спросила она.
— Теперь я хочу это изменить. Начать отдавать долги. Искать отдельное жильё. И вообще… стать более самостоятельным.
— А если не получится быстро?
— Получится. Должно получиться. Потому что иначе я так и буду сидеть у тебя на шее до старости.
На следующей неделе начались звонки. Сначала мама, потом тётя Галя, потом другие родственники. Все пытались давить на жалость, взывать к родственным чувствам, обвинять в жадности и бездушности.
— Ты изменилась, — сказала мама во время очередного разговора. — Стала какая-то чёрствая.
— Не чёрствая, мам. Разумная.
— Разумная? Ты родную тётю бросила в больнице!
— Я не бросала тётю Галю. У неё есть дети, которые обязаны о ней заботиться. А я — племянница, которая не обязана оплачивать чужие родительские долги.
— Но мы же семья!
— Именно. Семья, где каждый должен нести ответственность за свою часть. А не перекладывать всё на одного человека.
Постепенно звонки стали реже. Некоторые родственники обиделись и вообще перестали общаться. Алина обнаружила, что это её совершенно не расстраивает. Наоборот, стало спокойнее.
Максим действительно начал меняться. Устроился на вторую работу по выходным, начал отдавать долги небольшими суммами, стал чаще помогать по дому. А через месяц неожиданно заявил, что нашёл комнату в аренду.
— Ты серьёзно? — удивилась Алина.
— Серьёзно. Хватит мне быть нахлебником. Пора становиться взрослым.
— А деньги на переезд?
— Накопил. Впервые в жизни, представляешь? Оказывается, если не тратить всё подряд, то можно и накопить.
В день переезда Максим остановился у порога и обернулся к сестре.
— Спасибо, — сказал он.
— За что?
— За то, что научила меня жить по-взрослому. Знаешь, мне сначала было обидно, когда ты отказала в деньгах. А потом понял — ты же не из вредности это сделала. Ты просто устала меня содержать.
— Устала, — согласилась Алина. — Очень устала.
— И правильно сделала, что сказала об этом. Иначе бы я так до старости и сидел у тебя на шее.
После его отъезда квартира показалась непривычно тихой. Но это была хорошая тишина — тишина свободы. Алина впервые за много лет стала планировать траты только на себя. Записалась на курсы французского языка, купила абонемент в фитнес-клуб, начала откладывать деньги на путешествие в Париж.
Через полгода на семейном празднике — дне рождения бабушки — собрались почти все родственники. Алина заметила, как изменилось отношение к ней. Никто не подходил с просьбами о деньгах. Зато несколько раз слышала за спиной шёпот:
— Стала какая-то жадная…
— Совсем зазналась…
— Денег у неё куры не клюют, а родным не поможет…
Но это её больше не трогало. А когда тётя Галя демонстративно отвернулась при встрече, Алина даже улыбнулась.
— Не расстраивайся, — подошёл Максим. — Они привыкнут.
— А если нет?
— Значит, не очень-то они тебя и любили. Настоящая любовь не требует денег в доказательство.
Вечером, возвращаясь домой, Алина думала о том, как странно устроена жизнь. Столько лет она боялась отказать родным в помощи, считала это проявлением эгоизма. А оказалось, что настоящий эгоизм — это пользоваться чужой добротой, не отдавая ничего взамен.
Её телефон лежал в сумочке тихо. Никто не звонил с просьбами о займе, не писал сообщения с жалобами на трудную жизнь. И это было прекрасно.
Дома она достала из тумбочки конверт с деньгами — те самые накопления на Париж. Скоро их будет достаточно для первой поездки. Первой из многих, которые она себе позволит.
Кошелёк больше не был открытой книгой для всех желающих. Теперь он принадлежал только ей. И Алина наконец почувствовала себя по-настоящему богатой — не деньгами, а свободой выбора, как эти деньги тратить.
А родственники постепенно научились решать свои проблемы самостоятельно. Как это и должно было быть с самого начала.
