— Эта девка никто! — вопль свекрови разнёсся по всему подъезду. — Собирай манатки и проваливай из НАШЕЙ квартиры!
Я стояла на пороге с пакетами из магазина. Только что купила продукты на поминки — месяц, как похоронили Андрея. А тут…
Галина Петровна стояла посреди прихожей, красная от злости. Рядом с ней её младший сын Игорь, мой деверь. Кивал головой, как китайский болванчик.
— Что происходит? — пакеты выпали из рук. Яйца разбились, по полу потекло.
— А то ты не знаешь! — свекровь ткнула в меня пальцем. — Квартира должна достаться сыну! Законному наследнику!
Сердце ухнуло. Какому сыну?
— Игорю! — она обняла сына за плечи. — Он брат, значит, наследник. А ты тут временно пожила и хватит.
Я не поверила своим ушам.
— Галина Петровна, мы же с Андреем пять лет женаты были…
— И что? — она фыркнула. — Штамп в паспорте не делает тебя хозяйкой. Эта квартира наша семейная. Андрей на наши деньги покупал!
В коридоре послышались шаги. Соседка тётя Валя выглянула из своей двери, притворяясь, что выносит мусор.
— Давай ключи! — Игорь протянул руку. — По-хорошему прошу.
В его голосе не было ничего хорошего. Только жадность.
— Это моя квартира, — прошептала я. — Андрей всегда говорил…
— Андрей много чего говорил! — свекровь перебила. — А документы где? Завещание где?
Я молчала. Никакого завещания муж не оставлял. По крайней мере, я его не видела.
— Вот и я о том же, — торжествующе произнесла Галина Петровна. — Нет завещания — наследует семья. А ты, милочка, просто жена. Временно была.
Тётя Валя так и застыла с мусорным пакетом. Соседи из других квартир тоже начали высовываться.
— У тебя неделя, — холодно сказал Игорь. — Найдёшь себе жильё и съедешь. А ключи оставишь.
И тут они развернулись и ушли.
Я стояла среди разбитых яиц и не понимала, что произошло. Вроде только что всё было нормально. А теперь…
Теперь меня выгоняют из собственного дома.
Следующие дни стали настоящим кошмаром.
Сначала я думала — переживут и забудут. Горе у всех, эмоции. Но я ошибалась.
В понедельник Игорь пришёл с ключами.
— Привет, невестушка, — ухмылялся в дверях. — Я за вещами братца. Не возражаешь?
Как я могла возражать? Он уже прошёл в спальню.
Я следом за ним. Игорь открыл шкаф, начал складывать в пакет костюмы Андрея.
— Это же его вещи, — растерянно пробормотала я.
— Ну да. А кому ещё носить? Мне в самый раз будет.
Он взял любимый свитер мужа. Тот самый, серый, в котором Андрей встречал меня из командировок. В нём ещё его запах остался.
— Постойте, может, я сама разберу…
— Зачем тебе мужские шмотки? — Игорь усмехнулся. — Или нового мужика в них наряжать будешь?
По спине прошёл холодок. Такой цинизм через месяц после похорон…
Но дальше было хуже.
Игорь забрал компьютер из кабинета. Дорогой, Андрей для работы покупал.
— Это рабочий компьютер, там важные файлы!
— А мне для учёбы пригодится. В институте требования высокие.
Телефон взял. Планшет. Даже коллекцию монет, которую муж с детства собирал.
— Ключи от гаража тоже дай.
— Зачем?
— Мотоцикл братца заберу. Жалко, чтоб ржавел.
Я вцепилась в дверной косяк. Это был его байк, любимый. Харлей, на который он два года копил.
— Игорь, ну хоть мотоцикл оставьте…
— Ты что, ездить на нём собралась? — он рассмеялся. — Или продать хочешь? Нет уж, техника в семье остаётся.
А я не семья, да?
Через два дня свекровь привела слесаря.
Я как раз с работы вернулась. А у двери мужик с инструментами ковыряется в замке.
— Что здесь происходит?
— Замок меняем, — спокойно ответила Галина Петровна. — На всякий случай. Мало ли кого Андрей ключами снабжал.
— Как это на всякий случай? Я здесь живу!
— Пока живёшь.
Я достала телефон, вызвала полицию. Участковый приехал через полчаса.
— В чём дело, гражданочка?
Объяснила ситуацию. Свекровь сделала невинное лицо:
— Господин полицейский, это семейные разборки. После смерти сына хотим защитить имущество. А она тут временно прописана была.
— Я жена! — возмутилась я. — Вот свидетельство о браке!
Участковый покивал, посмотрел документы.
— Гражданка, наследственные вопросы решайтесь через суд. А замок без согласия всех заинтересованных лиц менять нельзя.
Слесарь собрал инструменты и ушёл. Свекровь смотрела на меня с ненавистью.
— Полицию на семью натравила. Ну всё, теперь война.
И началась война.
Игорь стал приходить каждый день. То за книгами, то ещё за чем-то «братским».
Однажды застала его в спальне за рытьём в тумбочки.
— Ищу документы на квартиру.
— Какое вы имеете право!
— Я брат. Имею.
По району пошли слухи. Тётя Валя встретила меня у подъезда:
— Слышь, а правда, что ты старушку на улицу выгоняешь? Неладно это как-то.
— Какую старушку?
— Ну, мать Андрея твоего. Галина Петровна рассказывала — ты её из квартиры прогнала. Она теперь у знакомых по углам ютится.
Я опешила. Галина Петровна живёт в своей двухкомнатной квартире в соседнем районе! Всегда там жила!
— Тётя Валя, она обманывает. У неё своя квартира есть.
— А она говорит — продала её, деньги Андрею на лечение давала. А теперь беспризорная.
Ложь за ложью. И все начинали смотреть на меня как на бессердечную эгоистку.
В магазине продавщица Нина вздохнула:
— Эх, молодёжь пошла жестокая. Свекровь родную не пожалела.
На работе коллеги тоже странно поглядывали. Видимо, слухи и туда дошли.
Но самое страшное было дома.
Начали происходить странные вещи. То газ внезапно отключат — «профилактика». То горячую воду. То интернет перестанет работать.
Почту мою стали вскрывать. Коммунальные счета исчезали из ящика.
Однажды вернулась — а на двери объявление висит: «Квартира продаётся. Обращаться к Игорю Сомову».
Сорвала, конечно. Но поняла — они серьёзно настроены.
Каждую ночь ложилась спать с мыслью: а что завтра? Что ещё они придумают?
И постепенно начала сдаваться. Может, правда съехать? Найти другое жильё, начать новую жизнь?
Но это же наш дом с Андреем. Здесь каждая вещь о нём напоминает.
Здесь нашего счастья пять лет было.
Всё изменилось в субботу утром.
Я решила окончательно разобрать документы Андрея. Откладывала это дело — больно было. Но теперь пришлось. Вдруг там что-то важное есть?
Сидела на полу в кабинете, перебирала папки. Справки, договоры, квитанции… Андрей был аккуратистом, всё сортировал по годам.
В самой толстой папке лежали документы на квартиру. Договор купли-продажи, свидетельство о собственности…
И вдруг между листами что-то зашуршало.
Конверт. Плотный, запечатанный. На нём рукой мужа: «Лене. Вскрыть в случае моей смерти».
Руки дрожали, когда вскрывала. Внутри — завещание, нотариально заверенное.
«Я, Сомов Андрей Викторович, находясь в здравом уме и твёрдой памяти…»
Читала и не верила глазам.
Вся квартира завещана мне. Полностью.
Дата — полгода назад. Как раз когда Андрей начал жаловаться на боли в груди. Видимо, уже тогда предчувствовал…
Но самое интересное было дальше.
«Данное завещание составлено в связи с неоднократными попытками моей матери, Сомовой Галины Петровны, и брата, Сомова Игоря Викторовича, получить права на мою квартиру при моей жизни. Настоящим подтверждаю, что квартира приобретена исключительно на мои личные средства, полученные от продажи дачного участка, оставленного мне умершим отцом…»
Так вот оно что! Не на семейные деньги покупал, а на наследство от деда!
И дальше самое шокирующее:
«В случае попыток оспорить данное завещание или принуждения моей супруги к отказу от наследства, Галина Петровна и Игорь Викторович лишаются права на любые претензии к моему имуществу, включая личные вещи».
Читала этот пункт раз пять. Андрей знал свою семейку лучше меня.
Но и это ещё не всё.
В конверте лежала записка, написанная той же рукой:
«Леночка, если ты читаешь это — значит, я не смог сам всё тебе рассказать. Прости. Не хотел расстраивать, пока был жив.
Мама с детства считала, что имеет право на всё моё. Игорь такой же. Помнишь, как они ‘в долг’ брали деньги на его учёбу? Никто никогда не вернул.
Я понимал — если что-то со мной случится, они попытаются тебя выжить. Поэтому подстраховался.
Квартира твоя, Лена. По закону и по справедливости. Не дай себя в обиду.
Люблю тебя.
Андрей»
Слёзы капали на бумагу. Мой дорогой, предусмотрительный муж…
Тут же позвонила нотариусу, который заверял завещание.
— Владимир Сергеевич? Это Елена Сомова. У меня вопрос по завещанию мужа…
— А, Елена Андреевна! Я вас жду уже месяц. Странно, что родственники не сообщили…
— Какие родственники?
— Ну, мать покойного приходила сразу после похорон. Интересовалась наследством. Я объяснил ей содержание завещания.
Значит, Галина Петровна всё знала! И всё равно устроила этот спектакль!
— Владимир Сергеевич, а что нужно для оформления?
— Стандартный пакет документов. Приезжайте в понедельник, всё оформим.
Повесила трубку и задумалась. Теперь понятно, почему свекровь так нагло себя вела. Она рассчитывала, что я не найду завещание. Или найду, но испугаюсь судов и откажусь от наследства.
Просчиталась.
В воскресенье не выдержала, позвонила Игорю.
— Нужно поговорить. Приезжайте с мамой.
— О чём говорить? Решение принято.
— Игорь, приезжайте. Иначе разговор будет через адвокатов.
Что-то в моём голосе его насторожило.
— Ладно. Завтра вечером будем.
Понедельник провела у нотариуса. Владимир Сергеевич оказался приятным мужчиной лет пятидесяти.
— Завещание составлено абсолютно правильно, — изучив документы, сказал он. — Никто его оспорить не сможет. Ваш муж был дальновидным человеком.
— А этот пункт про лишение права на имущество?
— Действует полностью. Если они уже предпринимали попытки принуждения, то автоматически теряют любые права.
— Даже на личные вещи?
— Даже на носовые платки, — улыбнулся нотариус.
Я получила нотариально заверенную копию и поехала домой готовиться к решающему разговору.
Игорь с матерью явились в семь вечера.
Галина Петровна сразу в атаку:
— Ну что, одумалась? Когда съезжаешь?
— Садитесь, — спокойно сказала я. — Есть что обсудить.
Положила на стол завещание. Их лица вытянулись.
— Где взяла? — прохрипела свекровь.
— Там, где муж оставил.
Игорь схватил документ, быстро пробежал глазами.
— Подделка! — выпалил он.
— Нотариально заверенная подделка? — я достала справку нотариуса. — Владимир Сергеевич подтверждает подлинность.
Галина Петровна побледнела.
— Ты же знала, — тихо сказала я. — Ходила к нотариусу сразу после похорон.
Молчание.
— Зачем весь этот спектакль? Зачем унижения?
— Думали, струсишь, — буркнул Игорь. — Молодая, глупая. Не будешь связываться.
Честность неожиданная.
— А теперь что? — спросила свекровь. Голос дрожал.
— А теперь читаем пункт седьмой, — я ткнула пальцем в текст.
Они читали долго. Игорь даже губами шевелил.
— Что это значит? — растерянно спросила Галина Петровна.
— Это значит, что вы лишились всего. Даже того, что уже забрали.
— Что значит лишились всего? — повторила Галина Петровна.
— Читайте внимательно. Вы принуждали меня отказаться от наследства. По завещанию это лишает вас права на любое имущество Андрея.
Игорь перечитывал пункт, шевеля губами.
— Но мы же уже взяли его вещи…
— И должны вернуть. Все до последней пуговицы.
Свекровь схватилась за сердце.
— Ты не можешь… Мы же семья…
— Семья? — я горько усмехнулась. — Где вы были, когда Андрей лежал в больнице? Я одна дежурила у его кровати.
— Мы… мы думали…
— Вы думали только о квартире. Даже на похоронах обсуждали дележку.
Воцарилась тишина. Слышно было только тиканье часов.
— Что ты хочешь? — тихо спросил Игорь.
— Чтобы вы оставили меня в покое. Больше никаких звонков, никаких визитов.
— А вещи?
— Принесете завтра. Все что взяли.
Галина Петровна начала плакать. Но уже не злобно, а растерянно.
— Лена… может, договоримся как-то…
— О чем договариваться? Вы сами выбрали этот путь.
Они сидели подавленные. Игорь изучал завещание, будто искал лазейки.
— Оспорить можно? — спросил он наконец.
— Попробуйте. Только учтите — любая попытка оспаривания тоже попадает под седьмой пункт.
— Что это означает?
— Что вы окончательно потеряете все права. И суд я выиграю, и компенсацию с вас взыщу.
Игорь отложил документ.
— Понятно.
Галина Петровна вытирала глаза платком.
— Андрюша предал родную мать…
— Андрей защитил жену. Как и должен настоящий мужчина.
Они собрались уходить. На пороге свекровь обернулась:
— А если я умру? Ты даже на похороны не придешь?
Вопрос застал врасплох. Я подумала.
— Приду. Но только из уважения к памяти мужа.
Когда за ними закрылась дверь, я вдруг почувствовала облегчение. Словно гора с плеч свалилась.
На следующий день Игорь принес два пакета с вещами Андрея. Молча поставил в прихожей и ушел.
Больше они не появлялись.
Прошел год. Я продала квартиру и купила поменьше в другом районе. На оставшиеся деньги открыла небольшое кафе.
Иногда думаю об Андрее и его последнем подарке — не только квартире, а защите от алчных родственников. Он знал их лучше меня и сумел оградить от их жадности даже после смерти.
Спасибо тебе, дорогой. За любовь, за заботу, за мудрость.
Ты был настоящим мужем.
