Марина с благодарностью взяла дымящуюся чашку из рук мужа. Аромат корицы смешался с запахом свежесваренного кофе, создавая уютную утреннюю атмосферу на кухне их загородного дома.
— Спасибо, дорогой, — прошептала она, прикоснувшись губами к краю фарфоровой чашки с мелкими розочками.
Дмитрий улыбнулся и погладил жену по плечу:
— Только для тебя, любимая. Знаю, как ты любишь корицу по утрам.
В этот момент на кухню вошла Лидия Петровна, свекровь Марины. Высокая, статная женщина с серебристыми волосами, собранными в безупречный пучок, окинула взглядом семейную идиллию.
— Доброе утро, — произнесла она своим обычным холодным тоном. — Дмитрий, ты не мог бы налить и мне кофе?
— Конечно, мама, — сын тут же поспешил выполнить просьбу, наливая кофе в точно такую же чашку с розочками.
Марина поставила свою чашку на стол и направилась к холодильнику за молоком. За эти несколько секунд Лидия Петровна подошла ближе и поставила свою чашку рядом с чашкой невестки. Обе были абсолютно одинаковыми — из одного сервиза, который достался Дмитрию от бабушки.
— Марина, дорогая, — обратилась свекровь с натянутой улыбкой, — не могла бы ты передать мне сахарницу?
Повернувшись к столу, Марина машинально взяла ближайшую чашку — как ей показалось, свою — и сделала несколько глотков, прежде чем передать сахарницу. Лидия Петровна взяла оставшуюся чашку.
— Кстати, — сказала свекровь, помешивая кофе серебряной ложечкой, — сегодня вечером к нам приедет нотариус. По поводу завещания твоего отца, Дмитрий.
— Мама, мы уже обсуждали это, — устало ответил сын. — Я хочу переписать дом на Марину. Она моя жена, и имеет право жить здесь.
Глаза Лидии Петровны сузились:
— Твой отец завещал дом тебе. Только тебе. И я не позволю какой-то чужачке распоряжаться семейным имуществом…
— Мама! — резко оборвал её Дмитрий. — Марина — моя жена уже три года. Хватит!
Атмосфера на кухне накалилась. Марина почувствовала, как привычная тошнота подкатывает к горлу. Эти бесконечные конфликты со свекровью изматывали её. Она допила кофе и вышла из кухни, не желая участвовать в очередной семейной перебранке.
Прошло пятнадцать минут.
Марина сидела в гостиной, листая журнал, когда услышала странный звук из кухни — что-то вроде приглушённого стона. Потом раздался грохот падающей посуды.
— Дима? — крикнула она, поднимаясь с дивана.
Тишина.
Марина поспешила на кухню и замерла на пороге. Лидия Петровна лежала на полу, её тело содрогалось в конвульсиях. Пена выступила в уголках рта, а глаза закатились.
— Дима! — закричала Марина. — Дима, быстро сюда!
Муж вбежал в кухню и, увидев мать, бросился к ней на пол:
— Мама! Мама, что с тобой?
— Вызови скорую! — Марина схватила телефон, но руки дрожали так сильно, что она едва могла набрать номер.
Через двадцать минут приехала бригада скорой помощи, но было уже поздно. Лидия Петровна скончалась по дороге в больницу.
— Отравление, — сказал врач скорой помощи, заполняя документы. — Судя по симптомам, что-то очень токсичное. Вы заметили, что она ела или пила перед приступом?
Дмитрий растерянно посмотрел на жену: — Только кофе… Мы все пили кофе.
— С чем был кофе? — уточнил врач.
— С корицей, — тихо ответила Марина, и внезапно её осенила ужасная мысль.
Она вспомнила, как перепутала чашки. Как взяла не свою, а чашку свекрови. Как Лидия Петровна выпила кофе, предназначенный для неё.
Сердце Марины бешено заколотилось. Неужели…? Неужели Дмитрий хотел отравить её?
Вечером, после похоронного бюро и бесконечных формальностей, супруги остались наедине. Дмитрий сидел в кресле, уставившись в одну точку. Марина ходила по комнате, не находя себе места.
— Дима, — наконец решилась она, — нам нужно поговорить.
Он поднял на неё красные от слёз глаза:
— О чём?
— О кофе. О том, что было в чашке.
Лицо мужа стало бледным:
— Что ты имеешь в виду?
— Я перепутала чашки, — Марина остановилась перед ним. — Выпила кофе из чашки, которую брала твоя мать, а она выпила из моей.
Долгая пауза. Дмитрий медленно встал с кресла:
— Ты думаешь, что я…?
— А что я должна думать? — голос Марины срывался. — Твоя мать умерла от отравления после того, как выпила кофе из моей чашки!
— Марина, ты с ума сошла! Как ты можешь такое подозревать?
— Тогда объясни мне! Объясни, что было в том кофе!
Дмитрий опустился обратно в кресло и закрыл лицо руками:
— Боже мой… Марина, я никого не травил. Клянусь!
— Но кто-то травил! — Марина села напротив него. — Кто ещё имел доступ к кофе? Кто ещё знал, что ты готовишь его специально для меня с корицей?
— Я… я не знаю, — Дмитрий поднял голову и посмотрел на жену умоляющим взглядом. — Марина, пожалуйста, поверь мне. Я люблю тебя. Я никогда не причинил бы тебе вреда.
— Тогда кто? — прошептала она.
В доме повисла зловещая тишина, нарушаемая только тиканьем старинных часов в прихожей.
На следующий день приехала полиция. Следователь — мужчина средних лет с внимательными серыми глазами — внимательно осмотрел кухню и расспросил супругов о событиях предыдущего утра.
— Итак, — подвёл он итог, — кофе готовили вы, гражданин Соколов. Корицу добавляли тоже вы. После этого напитки были в двух одинаковых чашках, которые случайно перепутались.
— Да, всё верно, — подтвердил Дмитрий.
— И никто больше не прикасался к кофе?
— Никто, — ответила Марина. — То есть… нет, подождите.
Она вспомнила что-то важное:
— Когда я ходила к холодильнику за молоком, Лидия Петровна подошла к столу. Она стояла рядом с чашками и могла что-то добавить в одну из них.
— Что именно она могла добавить? — напрягся следователь.
— Не знаю… но у неё была с собой косметичка. Она часто носила ее при себе, чтобы вовремя увлажнять кожу рук. И утром мать Димы очень злилась на меня из-за наследства.
Дмитрий недоверчиво посмотрел на жену:
— Марина, что ты хочешь сказать?
— А что, если она решила подсыпать что-то в мою чашку? — Марина говорила всё быстрее. — Она подошла к столу, когда чашки стояли рядом. Могла добавить яд в ту чашку, которую считала моей. А потом, когда мы перепутали чашки, выпила отравленный кофе сама!
Следователь записал её слова:
— Интересная версия. Получается, она хотела отравить вас, но по ошибке отравила себя?
— Именно! — Марина кивнула. — Она ненавидела меня, считала, что я вышла замуж за Дмитрия из-за денег. А вчера утром особенно злилась, когда узнала, что Дмитрий хочет переписать дом на меня.
— Мама не могла, — покачал головой Дмитрий. — Она была жёсткой, но не убийцей.
— Мы проверим все версии, — пообещал следователь. — Пока что никого никуда не отпускайте.
Через несколько часов после отъезда полиции Марина решила прогуляться по саду, чтобы проветриться. Дмитрий остался в доме — разбирать мамины вещи, как он сказал.
Она медленно шла по дорожке между цветочными клумбами, которые так тщательно выращивала Лидия Петровна. Внезапно что-то блеснуло в траве около розовых кустов. Марина наклонилась и подняла маленький стеклянный пузырёк без этикетки.
Сердце её учащённо забилось. Пузырёк был пуст, но на дне виднелись остатки какого-то белого порошка.
— Дима! — крикнула она, бегом направляясь к дому. — Дмитрий, иди сюда!
Муж выбежал из дома, увидев её взволнованное лицо:
— Что случилось?
— Смотри, что я нашла! — Марина протянула ему пузырёк. — Это было под розовыми кустами, там, где твоя мать обычно работала в саду.
Дмитрий взял пузырёк и внимательно рассмотрел его:
— Откуда это могло взяться?
— Не знаю, но нужно сразу же передать полиции. Возможно, это тот самый яд, который она собиралась использовать против меня.
Они вернулись в дом и позвонили следователю. Тот приехал уже через полчаса и забрал пузырёк на экспертизу.
— Результаты будут через несколько дней, — сказал он. — Если это действительно яд, то ваша версия получит серьёзное подтверждение.
Прошла неделя. Марина и Дмитрий жили в напряжённом ожидании результатов экспертизы. Отношения между ними стали натянутыми — слишком много подозрений и недосказанности висело в воздухе.
Наконец позвонил следователь и попросил их приехать в отделение.
— Экспертиза подтвердила, — сообщил он, когда супруги сели напротив его стола. — В пузырьке были остатки цианида калия. Очень сильный яд, вызывающий именно те симптомы, которые наблюдались у вашей матери, гражданин Соколов.
Дмитрий побледнел:
— Значит, мама действительно…?
— Всё указывает на то, что ваша мать планировала отравить вашу жену, но по роковой случайности выпила отравленный кофе сама. На пузырьке остались её отпечатки пальцев.
Марина почувствовала смесь облегчения и ужаса. С одной стороны, с неё сняты все подозрения, с другой — осознание того, что свекровь действительно хотела её убить, было шокирующим.
— Дело закрыто, — продолжил следователь. — Смерть Лидии Петровны Соколовой квалифицируется как несчастный случай, произошедший в результате её собственных преступных действий.
Дорога домой прошла в молчании. Только когда они вошли в дом, Дмитрий наконец заговорил:
— Прости меня, Марина. Прости за то, что не верил тебе. Прости за то, что не защитил от мамы. Я не мог представить, что она способна на такое.
Марина обняла мужа:
— Мы оба не могли этого представить. Главное, что всё позади.
— Но как она достала цианид? — недоумевал Дмитрий. — Где обычная домохозяйка может взять такой яд?
— Возможно, мы никогда этого не узнаем, — тихо ответила Марина. — Люди способны на многое, когда их поглощает ненависть.
Они стояли посреди гостиной, обнявшись, и каждый думал о своём. Дмитрий — о том, как плохо он знал собственную мать. Марина — о том, как тонка грань между жизнью и смертью, и как простая случайность — перепутанные чашки — может изменить всё.
На кухне на столе всё ещё стоял кофейный сервиз с мелкими розочками. Марина посмотрела на него и поёжилась.
— Дмитрий, — сказала она, — давай выбросим эти чашки. Купим новые.
— Но это памятная вещь от бабушки…
— После всего случившего я не смогу из них пить. Пожалуйста.
Дмитрий кивнул. Он понимал жену. Некоторые воспоминания лучше похоронить.
На следующий день они отнесли весь сервиз на помойку и купили новый — простой, белый, без всяких украшений. Когда Марина первый раз выпила кофе из новой чашки, ей показалось, что он стал вкуснее.
А пузырёк с остатками цианида лежал в полицейском хранилище вещественных доказательств, молчаливый свидетель того, как материнская любовь может превратиться в слепую ненависть, а ненависть — привести к трагедии.
