— Так вот куда уходят наши деньги! — Полина стояла в дверном проёме спальни, держа в руках банковскую выписку. Её голос дрожал от едва сдерживаемого гнева.
Павел поднял глаза от ноутбука. На его лице мелькнуло что-то похожее на испуг, но он быстро взял себя в руки.
— О чём ты говоришь?
— О переводах твоей маме! Каждый месяц по тридцать тысяч! — она потрясла бумагой в воздухе. — Три года, Паша! Три года ты тайно переводишь деньги из нашего семейного бюджета!
Павел откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди. Его лицо приобрело то самое упрямое выражение, которое Полина так хорошо знала.
— Это моя мама. Я обязан ей помогать.
— Помогать? — Полина вошла в комнату, села на край кровати напротив мужа. — Твоя мама владеет двумя квартирами в центре города! Одну сдаёт за семьдесят тысяч в месяц! Какая помощь?
— Ты не понимаешь. У неё есть расходы…
— Какие расходы? Поездки в Турцию четыре раза в год? Новая шуба каждый сезон? А мы с тобой последний отпуск провели на даче у моих родителей!
Павел резко встал, прошёлся по комнате. Полина видела, как напряглись его плечи, как он сжимает и разжимает кулаки.
— Не смей так говорить о моей матери! Она вырастила меня одна, пожертвовала всем ради меня!
— И теперь считает, что ты должен ей до конца жизни? — Полина тоже поднялась. — Мы копим на первоначальный взнос! Мы хотим ребёнка! А ты украдкой отдаёшь деньги женщине, которая богаче нас в разы!
— Я ничего не краду! Это мои деньги!
— Наши! — выкрикнула Полина. — Мы семья! У нас общий бюджет! Или ты забыл, как заставлял меня отчитываться за каждую покупку?
В этот момент в прихожей раздался звук открывающейся двери. Полина вздрогнула. У ключей от их квартиры были только они двое и…
— Павлуша, сыночек, ты дома? — раздался из коридора сладкий голос Елизаветы Петровны.
Свекровь вошла в спальню, окинула взглядом застывших супругов, банковскую выписку в руках Полины.
— Ой, я не вовремя? — её губы растянулись в улыбке, но глаза остались холодными.
Елизавета Петровна выглядела моложе своих шестидесяти. Идеальная укладка, маникюр, дорогое платье. Она медленно опустилась в кресло у окна, словно это была её квартира, её спальня.
— Вовремя, мама, — Павел подошёл к матери, встал за её креслом. — Полина как раз хотела поговорить о наших финансах.
— О наших финансах? — Елизавета Петровна повернулась к невестке. — Милочка, а разве финансами в семье не должен заниматься мужчина?
— В современных семьях супруги решают финансовые вопросы вместе, — Полина старалась говорить спокойно.
— Современные семьи… — свекровь покачала головой. — Вот поэтому они и разваливаются. Женщина должна доверять мужу. Правда, сынок?
— Конечно, мама.
Полина смотрела на мужа, который стоял за спиной матери, положив руки ей на плечи. Картина была символичной: они против неё.
— Елизавета Петровна, — начала Полина, стараясь сохранить спокойствие, — я не против помощи родителям. Но тридцать тысяч в месяц при вашем доходе…
— Мой доход вас не касается! — резко оборвала её свекровь. — Это моё личное дело, сколько я зарабатываю и на что трачу!
— Но почему мой муж должен содержать вас?
— Содержать? — Елизавета Петровна встала, подошла к Полине вплотную. — Я отдала этому ребёнку всю жизнь! Отказалась от личного счастья! Работала на трёх работах! А теперь какая-то девица, которая появилась в его жизни пять минут назад, смеет мне указывать?
— Пять лет, — тихо поправила Полина. — Мы женаты пять лет.
— Пять лет — это ничто по сравнению с тридцатью годами материнской любви!
Полина повернулась к мужу, ища поддержки. Но Павел смотрел в пол.
— Паша, скажи что-нибудь!
— Что я должен сказать? Мама права. Я не могу бросить её.
— Никто не просит бросать! Но тридцать тысяч каждый месяц…
— Это решено, — отрезал Павел. — Мама останется в приоритете.
Полина почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Она медленно кивнула.
— Хорошо. Раз мама в приоритете, пусть мама тебя и содержит.
Она вышла из спальни, оставив мать и сына наедине. В гостиной достала телефон, открыла банковское приложение.
Её зарплата пришла три дня назад — восемьдесят тысяч. Она быстро создала новый накопительный счёт, перевела туда пятьдесят тысяч. На семейном счету оставила тридцать.
Вернувшись в спальню, она увидела, что свекровь уже уселась на их кровать, а Павел массирует ей плечи.
— Елизавета Петровна, раз вы теперь финансовый партнёр в нашей семье, предлагаю новую схему. Паша переводит вам тридцать тысяч — это его решение. Я буду оплачивать ровно треть всех расходов. Третью часть вносите вы, раз получаете такую существенную долю нашего дохода.
Свекровь вскочила с кровати.
— Что за бред? Я не буду платить за вашу квартиру!
— Тогда я не буду платить за вашего сына, — спокойно ответила Полина. — Коммуналка, продукты, бытовая химия — всё делим на троих. Или Паша содержит нас обеих на свою зарплату.
— Полина, прекрати! — вмешался Павел. — Что за ультиматумы?
— Это не ультиматум. Это справедливость. Твоя мама хочет получать деньги из семейного бюджета — пусть участвует в семейных расходах.
Елизавета Петровна подошла к сыну, взяла его лицо в ладони.
— Павлуша, ты видишь, что она творит? Она хочет нас поссорить! Настроить тебя против родной матери!
— Я хочу справедливости, — твёрдо сказала Полина. — И прозрачности в финансах.
— Ты хочешь денег! — выкрикнула свекровь. — Все вы, молодые, только денег и хотите! Вышла замуж и думаешь, теперь муж должен тебя обеспечивать!
— Это вы считаете, что сын должен вас обеспечивать! При ваших-то доходах!
— Мои доходы — это моё!
— Вот и прекрасно! И мои доходы — тоже моё!
Полина достала из шкафа чемодан, начала складывать вещи. Павел бросился к ней.
— Ты что делаешь?
— Уезжаю к родителям на неделю. Подумать.
— Полина, не надо! Давай поговорим!
— Мы уже поговорили. Ты выбрал.
Через час Полина уехала. Павел остался в опустевшей квартире с матерью.
— Не переживай, сынок, — Елизавета Петровна погладила его по голове. — Она вернётся. Куда денется.
Но Полина не вернулась через неделю. Павел названивал, писал сообщения. Она отвечала коротко: «Жива, здорова, думаю».
Через две недели пришли счета за коммунальные услуги. Павел по привычке отправил Полине сообщение с суммой её половины. В ответ получил: «Я же сказала — плачу только треть. Вторую треть пусть вносит твоя мама».
Он позвонил матери.
— Мама, тут счета пришли…
— И что? Оплачивай.
— Но Полина говорит, что раз ты получаешь деньги из нашего бюджета…
— Павел! Ты серьёзно? Ты будешь выставлять матери счета? Я тебя растила, ночей не спала!
Павел оплатил счета полностью. На продукты денег почти не осталось.
Через месяц Полина прислала сообщение: «Готова вернуться, если ты прекратишь тайные переводы матери».
Павел показал сообщение Елизавете Петровне.
— Шантаж! — возмутилась та. — Чистой воды шантаж! Сынок, если ты поддашься сейчас, она будет манипулировать тобой всю жизнь!
— Но мама, может, действительно стоит уменьшить сумму…
— Уменьшить? Ты хочешь оставить мать без средств к существованию?
— У тебя же есть доход от сдачи квартиры…
— Это на чёрный день! Мало ли что случится!
Павел написал Полине: «Не могу бросить маму».
Ответ пришёл через час: «Тогда прощай».
Ещё через неделю Полина приехала забрать вещи. Павел был на работе, дома находилась только Елизавета Петровна.
— Явилась, — встретила её свекровь в прихожей. — Одумалась?
— Приехала за вещами.
— Вещами? Ты уходишь от мужа из-за денег?
— Я ухожу от мужа, который не может отделиться от матери.
Полина прошла в спальню, продолжила собирать одежду. Свекровь следовала за ней.
— Знаешь, что я тебе скажу? Правильно делаешь, что уходишь. Павлуше нужна настоящая женщина, которая будет его любить, а не его кошелёк!
Полина остановилась, повернулась к свекрови.
— Елизавета Петровна, давайте начистоту. Вы прекрасно знаете, что я зарабатываю не меньше Павла. Я не за деньгами замуж выходила. Но я не готова спонсировать вас.
— Спонсировать? Да как ты смеешь!
— А как ещё назвать ежемесячные переводы по тридцать тысяч при вашем доходе в семьдесят тысяч от аренды?
— Это деньги моего сына! Он даёт их добровольно!
— Добровольно? Или вы с детства внушили ему, что он вам должен?
Свекровь покраснела.
— Я мать! Я имею право!
— На что? На то, чтобы разрушить его семью?
— Если его семья разрушается из-за какой-то суммы денег, значит, это была не семья!
— Вы правы, — кивнула Полина, закрывая чемодан. — Это была не семья. Это был треугольник, где третий — всегда лишний. И лишней была я.
Она вышла из спальни. У входной двери обернулась.
— Передайте Павлу, что документы на развод я подам на следующей неделе. Делить нам нечего — квартира съёмная, общих детей нет. Только прошу больше не звонить.
— Уходи! — крикнула ей вслед свекровь. — И не возвращайся! Найдём Павлуше жену получше!
Вечером Павел вернулся домой. Мать встретила его в прихожей.
— Она была здесь. Забрала вещи.
— Что? Почему не позвонила мне?
— Зачем? Чтобы ты уговаривал её остаться? Сынок, забудь. Она показала своё истинное лицо.
Павел прошёл в спальню. Шкаф зиял пустотой. На туалетном столике не было её косметики. Даже запах её духов выветрился.
— Мама, что ты ей сказала?
— Правду! Что она меркантильная особа, которой нужны только деньги!
— Мама, она зарабатывает восемьдесят тысяч. Ей не нужны мои деньги.
— Тогда почему она устроила скандал?
Павел сел на кровать, обхватил голову руками.
— Может, потому что я три года обманывал её? Тайно переводил деньги?
— Это не обман! Это забота о матери!
— Мама, у тебя две квартиры. Доход от аренды. Зачем тебе мои деньги?
Елизавета Петровна села рядом, обняла сына.
— Сынок, ты же знаешь, жизнь непредсказуема. Сегодня есть квартиранты, завтра нет. А расходы постоянные.
— Какие расходы? Ты живёшь в собственной квартире, коммуналку платят арендаторы.
— Павлуша, ты что, мать обвиняешь?
— Я пытаюсь понять! Из-за чего я потерял жену!
— Ты ничего не потерял! Если она ушла из-за денег, она тебя не любила!
Павел встал, подошёл к окну. На улице шёл дождь.
— Мама, а папа почему ушёл?
Елизавета Петровна вздрогнула.
— Причём здесь отец?
— Ты всегда говорила, что он бросил нас. А бабушка однажды проговорилась, что ты не давала ему общаться со мной. Требовала денег сверх алиментов.
— Это ложь!
— Правда ложь? Или правда то, что ты и его задушила своими требованиями?
— Павел! Как ты можешь!
— Мама, мне тридцать пять лет. У меня была жена, которая меня любила. Была семья. И я всё разрушил, потому что не смог сказать тебе «нет».
— Я твоя мать!
— Да, ты моя мать. Но Полина была моей женой. И я должен был защитить её. От тебя, в том числе.
Елизавета Петровна встала.
— Я вижу, она успела настроить тебя против меня.
— Нет, мама. Я сам начинаю прозревать.
Он достал телефон, открыл банковское приложение. Отменил автоматический перевод на материнскую карту.
— Что ты делаешь? — испугалась Елизавета Петровна.
— То, что должен был сделать давно. Мама, я люблю тебя. Но я больше не буду спонсировать твои поездки и шубы, пока у самого нет денег на нормальную жизнь.
— Сынок, одумайся!
— Я одумался. Слишком поздно, но одумался.
На следующий день Павел попытался встретиться с Полиной. Она согласилась на разговор в кафе.
— Прости меня, — начал он. — Я был слепым идиотом.
— Был, — согласилась она. — Что изменилось?
— Я прекратил переводы матери.
— И что она сказала?
— Устроила истерику. Сказала, что я неблагодарный сын.
— Ожидаемо.
— Полина, давай попробуем сначала. Я изменюсь, обещаю.
Полина покачала головой.
— Паша, дело не в деньгах. И даже не в твоей маме. Дело в том, что ты не смог защитить нашу семью. Ты выбрал сторону матери против жены.
— Я был неправ!
— Да, был. Но доверие разрушено. Я три года жила с человеком, который тайно переводил деньги из нашего бюджета. Который позволял матери унижать меня.
— Дай мне второй шанс!
— Паша, твоя мама никуда не денется. Она будет давить, манипулировать, вмешиваться. А ты… Ты не научился говорить ей «нет» за тридцать пять лет. Думаешь, научишься сейчас?
Павел молчал. Он знал, что Полина права.
— Мы можем остаться друзьями, — сказала она, вставая. — Но семьи у нас больше нет.
Она ушла, оставив его одного за столиком. Павел сидел, глядя в остывающий кофе, и думал о том, как одно неправильное решение, одна ложь, один выбор в пользу матери стоили ему семьи.
Через месяц развод был оформлен. Елизавета Петровна переехала к сыну «поддержать в трудную минуту». Она готовила ему завтраки, гладила рубашки, рассказывала, какая ужасная была Полина.
— Вот увидишь, сынок, мы найдём тебе хорошую девушку. Которая будет уважать твою мать.
Павел не отвечал. Он знал, что никакой девушки не будет. Ни одна нормальная женщина не выдержит его матери. А он так и не научился защищать тех, кого любит.
Прошёл год. Павел узнал через общих знакомых, что Полина вышла замуж. За человека без властной мамы, без тайн, без финансовых манипуляций. Она была счастлива.
А он жил с мамой, которая продолжала контролировать каждый его шаг, каждую трату, каждое решение. Она победила. Сын остался с ней. Только вот победа эта оказалась пирровой. Потому что рядом с ней был не счастливый мужчина, а сломленный, опустошённый человек, который каждый день жалел о сделанном выборе.
Елизавета Петровна получила то, что хотела — безраздельную власть над сыном. Но потеряла главное — его любовь. Он заботился о ней из чувства долга, но в его глазах больше не было тепла. Только усталость и сожаление о разрушенной жизни.
