— Мама, ну зачем ты снова так? Мы же договаривались! — Марина раздраженно выкладывала из пакетов продукты, которые привезла матери.
— Доченька, я просто хотела помочь. Думала, вам с Павликом будет приятно, если я свяжу внучке свитер к зиме, — Анна Петровна сидела у окна, теребя спицы тонкими пальцами.
— Насте четырнадцать лет. Она не наденет бабушкин свитер, пойми ты наконец! У нее есть свой стиль. Сейчас молодежь носит совсем другую одежду.
Анна Петровна тяжело вздохнула, отложив недовязанный розовый свитерок в сторону. Внутри что-то болезненно сжалось. Неужели ее подарок настолько плох? Она старалась выбрать современный узор, пряжу помягче.
— А когда вы придете на чай? Я пирог испеку. С яблоками, как Настенька любит.
Марина на секунду замерла перед холодильником, потом захлопнула дверцу сильнее, чем нужно.
— Мама, у нас совершенно нет времени на чаепития. У Насти подготовка к экзаменам, у Павлика проект горит, я на работе с утра до ночи. Мы же говорили об этом в прошлый раз.
— Да, конечно, — Анна Петровна разгладила складку на своем домашнем платье. — Я просто подумала, может, в воскресенье…
— Не начинай, — оборвала Марина. — В воскресенье мы едем на дачу к Ольге и Сереже. У Сашки день рождения, забыла?
— Сашеньке уже шестнадцать, — улыбнулась Анна Петровна. — Как быстро растут дети. А меня вы с собой возьмете?
Марина нахмурилась, будто это предложение застало ее врасплох.
— Мама, там будет только молодежь. Тебе будет скучно. Да и дорога тяжелая.
— Я не устану, — поспешила заверить Анна Петровна. — А торт я могу испечь. Помнишь, как Сашенька любил мой медовик?
— Они заказали торт в кондитерской. Современный, с фотопечатью.
Анна Петровна кивнула и снова взялась за спицы, чтобы скрыть разочарование. Дети выросли, внуки тоже. Они живут своей жизнью, где ей, кажется, места всё меньше.
Марина взглянула на часы и заторопилась:
— Мне пора. Продукты я разложила. Рис не вари, от него у тебя давление скачет. И помни про таблетки вечером.
— Спасибо, доченька, — Анна Петровна проводила дочь до двери, обняла на прощание. Марина напряглась, будто ей неприятно прикосновение матери, и быстро выскользнула из объятий.
— Пока, мам. Позвоню на неделе.
Дверь захлопнулась. Анна Петровна еще несколько секунд стояла в прихожей, вслушиваясь в удаляющиеся шаги дочери. Потом медленно вернулась в комнату. Квартира, где когда-то звенел детский смех, теперь казалась ей слишком тихой и пустой.
Она подошла к серванту, открыла дверцу, достала семейный альбом. Вот Сережа и Марина маленькие, в песочнице. Вот они на море — муж тогда еще был жив, и они все вместе копили на поездку в Сочи. Вот первые школьные линейки, выпускные. А вот свадьбы… и маленькие внуки на руках у бабушки. Когда Настенька родилась, Анна Петровна сразу ушла с работы, хотя до пенсии оставалось еще три года. Марина с Павлом были так рады, что есть кому сидеть с малышкой. Сашу она тоже нянчила, хотя не так много — Ольга справлялась сама.
Звонок в дверь вырвал ее из воспоминаний. На пороге стояла Тамара Михайловна, соседка с третьего этажа.
— Аня, ты представляешь, опять горячую воду отключили! Без предупреждения! — с порога заявила она. — Чаем угостишь? У меня посуду помыть нечем.
— Конечно, проходи, — обрадовалась Анна Петровна. — Я как раз хотела пирог печь, но теперь, видишь, не с кем чай пить будет…
— Марина заезжала? — Тамара Михайловна разулась и прошла на кухню. — Я ее машину во дворе видела.
— Продукты привезла, — кивнула Анна Петровна, доставая чашки. — Торопилась, как всегда. Говорит, совсем времени нет.
— Все они так говорят, — махнула рукой соседка. — У моего Витьки вообще дел невпроворот, если его слушать. А как внуков в деревню на все лето отправить, так сразу время нашлось — и меня отвезти, и потом забрать. Ты бы к своим в гости напросилась, чем дома одной сидеть.
— Я пыталась, — вздохнула Анна Петровна, расставляя чашки. — Но у них какие-то свои планы всегда.
— А ты не спрашивай, а скажи: «В субботу приду, внучку повидать хочу». И всё. Что они, мать родную не пустят?
Анна Петровна промолчала. Тамара не знала, что в прошлый раз, когда она приехала без предупреждения, Марина была так недовольна, что потом неделю не звонила. Сказала, что у них были гости с работы Павла, а тут она со своими пирожками нагрянула.
Тамара Михайловна разлила чай, пододвинула к себе вазочку с конфетами.
— А я вот думаю на Новый год к сестре в Воронеж поехать. Там тепло, компания. А то тут что? Сидишь одна у телевизора, куранты бьют, а поздравить некому.
— Марина обещала на Новый год меня забрать, — поспешила сказать Анна Петровна. — Они всегда дома празднуют, с Сережиной семьей вместе.
— Ну дай-то бог, — кивнула Тамара Михайловна, но в голосе ее слышалось сомнение. — А то говорить они все мастера, а как до дела доходит…
После ухода соседки Анна Петровна все-таки испекла яблочный пирог. Небольшой, на четыре порции. Одну съела сама, две завернула для соседей, с которыми иногда перебрасывалась парой слов у подъезда. Четвертую оставила на завтра.
Вечером позвонил сын.
— Мам, привет, как ты там? — голос Сережи звучал бодро, но отстраненно.
— Хорошо, сынок. Марина сегодня приезжала, продукты привезла. Как Олечка, как Сашенька?
— Нормально все. Слушай, мам, тут такое дело… Помнишь, мы говорили про дачу?
Анна Петровна напряглась. Дача, оставшаяся от мужа, была оформлена на нее. Небольшой участок с старым, но крепким домом. Когда-то они всей семьей проводили там каждое лето. Потом дети выросли, муж умер, а она стала ездить всё реже — тяжело одной поддерживать порядок.
— Да, помню, — осторожно ответила она.
— В общем, там такая история. У нас с Ольгой появилась возможность построить дом побольше, в хорошем месте. Но нужны деньги на первый взнос. Мы подумали — может, продать дачу? Ты же все равно туда почти не ездишь.
Анна Петровна молчала, сжимая трубку. Этого она не ожидала. Дача была последним, что осталось от их семейной жизни с Николаем. Там все напоминало о нем — веранда, которую он сам пристроил, яблони, посаженные его руками.
— Сережа, но ведь… это память о папе. И я думала, может, внуки…
— Мам, — в голосе сына появились нетерпеливые нотки. — Какие внуки? Сашка на дачу ни ногой, ему компьютерные игры подавай. А твоя дача разваливается потихоньку, того и гляди крыша рухнет. Лучше продать сейчас, пока еще что-то стоит. Часть денег тебе отдадим, конечно.
— Я подумаю, — тихо ответила Анна Петровна.
— Мам, тут думать нечего. Предложение хорошее, люди уже смотрели участок. Завтра документы нужно подписать. Я заеду за тобой в десять, хорошо?
На следующий день Сережа, как и обещал, приехал. Был непривычно внимателен, даже помог надеть пальто. По дороге в риэлторскую контору рассказывал о будущем доме, о том, какая там будет большая гостевая комната.
— Ты сможешь приезжать на все выходные, мам. Место шикарное, воздух чистый. Не то что твоя дача у шоссе.
Анна Петровна слушала и кивала. В глубине души она понимала, что никто не будет возить ее каждые выходные за город. И комната гостевая будет пустовать. Но перечить сыну не хотелось. Он так загорелся этой идеей.
В конторе она подписала все бумаги. Молодой человек в костюме что-то объяснял про налоги и сроки, но она почти не слушала. Перед глазами стояла терраса их дачного домика, где они с Николаем пили чай по вечерам, наблюдая закат.
— Вот и отлично, — Сережа был доволен, когда они вышли. — Послезавтра будут деньги. Твою долю я сразу на твою карточку переведу.
— Хорошо, сынок, — она попыталась улыбнуться. — Ты сегодня не торопишься? Может, заедем ко мне на чай? Я вчера пирог испекла.
Сережа посмотрел на часы.
— Не могу, мам. У меня встреча через полчаса. Давай как-нибудь в другой раз.
Он высадил ее у подъезда и уехал, помахав рукой. Анна Петровна медленно поднялась на свой этаж. Дверь напротив открылась — соседка Клавдия Степановна выглянула в коридор.
— Петровна, ты пирогом вчера угощала — пальчики оближешь! Не поделишься рецептом? У меня внуки на выходные приедут.
Анна Петровна улыбнулась. Хоть кому-то ее стряпня пришлась по душе.
Несколько дней спустя позвонила Марина. Голос был взволнованный.
— Мама, ты почему трубку не берешь? Я тебе на домашний звонила.
— Я в магазин выходила, доченька.
— А, ну ладно. Слушай, мам, у нас тут такая новость! Павлику предложили контракт в Тюмени, на три года минимум. Зарплата в два раза больше, квартира служебная. Мы решили соглашаться.
Анна Петровна села на стул, почувствовав, как подкашиваются ноги.
— В Тюмень? Но это же так далеко…
— Не так уж и далеко. На самолете всего три часа. Будем прилетать на праздники.
— А как же Настенька? У нее школа, друзья…
— Для Насти это отличный шанс. Там гимназия с химико-биологическим уклоном, а она хочет в медицинский потом. Всё складывается просто идеально.
— Но когда вы уезжаете? — Анна Петровна изо всех сил старалась, чтобы голос звучал спокойно.
— Через две недели. Сейчас документы оформляем, вещи собираем. Времени вообще нет! Но перед отъездом обязательно заедем попрощаться.
Две недели пролетели как один день. Анна Петровна ждала, что дети заедут, как обещали. Каждое утро она просыпалась с мыслью, что сегодня увидит внучку, испечет ее любимый пирог. Но телефон молчал.
Наконец, за день до отъезда, раздался звонок в дверь. На пороге стояли Марина с Павлом. Настя осталась в машине — болит голова, объяснила Марина. Они просидели у нее от силы полчаса, выпили чай наспех, отказались от пирога — диета.
— Мам, мы тебе кнопочный телефон купили, — Марина достала из сумки коробку. — Тут все просто, разберешься. Будем созваниваться. И вот еще, — она протянула листок бумаги. — Это номера моих подруг здесь, Вики и Светы. Если что-то случится, звони им, они помогут.
— А разве Сережа…
— У Сережи теперь дом за городом, сама знаешь. Ему сложно будет к тебе часто ездить. Но ты не волнуйся, девчонки надежные.
Когда они прощались, Марина вдруг обняла ее крепче обычного и шепнула на ухо:
— Ты только не болей, ладно? Нам будет спокойнее.
В тот же вечер позвонил Сережа.
— Мам, мы завтра переезжаем в новый дом. Знаешь, там столько дел, голова кругом. Ольга говорит, что первое время будет сложно принимать гостей. Ты не обижайся, ладно? Как только обустроимся, сразу тебя пригласим.
— Конечно, сынок. Я понимаю.
Потянулись дни, наполненные тишиной. Марина звонила раз в неделю, разговоры были короткими. Сережа вообще почти не выходил на связь — занят ремонтом. С внуками поговорить толком не удавалось — то уроки, то тренировки, то друзья.
Анна Петровна пыталась заполнить пустоту как могла. Записалась в библиотеку, стала ходить на встречи клуба любителей поэзии при районном доме культуры. Познакомилась с новыми людьми — такими же одинокими пенсионерами, как она сама.
Однажды вечером, когда она возвращалась с очередной встречи, зазвонил телефон. Марина.
— Мам, привет. Как ты?
— Хорошо, доченька. Только что с поэтического вечера. Представляешь, я даже свое стихотворение прочитала. Все хвалили.
— Это замечательно, — рассеянно ответила Марина. — Слушай, у нас тут такая возможность появилась… В общем, Павлику предлагают перевод в Канаду. Представляешь? Это такой шанс для всех нас! Настя сможет учиться в настоящем западном университете.
Анна Петровна молчала, чувствуя, как холодеет внутри.
— Мама? Ты слышишь?
— Да, доченька. Я слышу. Канада — это очень далеко.
— Да, но там такие возможности! Мы уже почти решились. Если всё получится, будем переезжать через три месяца.
— А как же я? — тихо спросила Анна Петровна.
— В каком смысле?
— Я же совсем одна останусь. Сережа занят, редко звонит. А теперь и вы…
— Мама, ну что ты начинаешь? — в голосе Марины появилось раздражение. — Ты же не маленькая девочка. У тебя своя жизнь, у нас своя. Мы не можем отказываться от такой возможности только потому, что ты будешь скучать.
— Я понимаю, — Анна Петровна сглотнула комок в горле. — Просто подумала, может, я могла бы поехать с вами?
На том конце провода повисла пауза.
— Мама, это невозможно, — наконец сказала Марина. — Во-первых, с визой будут проблемы. Во-вторых, мы снимаем небольшую квартиру, там просто нет места. В-третьих, ты же не знаешь языка. Как ты там жить будешь?
— Я могу выучить…
— Мама, — теперь голос Марины звучал устало, будто объясняла что-то маленькому ребенку. — Тебе шестьдесят семь. Какие языки? Какая эмиграция? Ты здесь на пенсию живешь, в своей квартире. Здесь твои подруги, твоя привычная жизнь. Там тебе будет только хуже.
Анна Петровна чувствовала, как к глазам подступают слезы, но сдержалась.
— Да, наверное, ты права.
— Ну вот и хорошо, — с облегчением выдохнула Марина. — Мы еще ничего не решили окончательно. Будем держать тебя в курсе.
Через неделю позвонил Сережа. Говорил сухо, по-деловому.
— Мам, тут такое дело. Мы с Маринкой посоветовались… В общем, они уезжают в Канаду, ты знаешь. А мы подумали — может, имеет смысл твою квартиру сдавать? Будет дополнительный доход. А ты могла бы переехать в дом престарелых. Там, знаешь, сейчас очень приличные условия. Трехразовое питание, медсестра круглосуточно, досуг организован.
— Дом престарелых? — переспросила Анна Петровна, не веря своим ушам.
— Не пугайся так сразу, это не то, что ты думаешь. Современный пансионат для пожилых людей. Там в основном интеллигентные люди живут, твоего возраста. Общение, мероприятия. Тебе не будет одиноко.
— А моя квартира?
— Мы бы сдавали ее, а деньги частично шли бы на оплату пансионата, частично — тебе на карточку. Все честно.
Анна Петровна закрыла глаза. Вот, значит, как. Ее хотят отправить в дом престарелых, чтобы освободить квартиру.
— Сережа, я не хочу в пансионат. Я хочу жить дома.
— Мам, но ты пойми, тебе же там будет лучше! За тобой присмотр, не надо готовить, убирать. А здесь ты одна. Вдруг что случится?
— Ничего не случится. Я прекрасно справляюсь сама.
— Мам, не упрямься. Мы же о тебе думаем.
— Нет, Сережа. Вы думаете о моей квартире, — она сама не ожидала, что скажет это вслух.
— Что? — в голосе сына послышалось возмущение. — Ты что такое говоришь? Мы, между прочим, беспокоимся! Маринка в Канаду уезжает, я за городом. Кто за тобой присматривать будет?
— Я сама за собой присмотрю. Мне не нужен надсмотрщик.
— Вот опять ты всё усложняешь. Вечно с тобой так. Стараешься для нее, а в ответ… — он не договорил. — Ладно, успокойся и подумай как следует. Я позвоню завтра.
Но он не позвонил ни завтра, ни послезавтра. Анна Петровна ждала звонка три дня, а потом решилась сама набрать номер сына. Ответила Ольга, сказала, что Сережи нет дома.
— Передай ему, пожалуйста, что мама звонила, — попросила Анна Петровна.
— Хорошо, — сухо ответила невестка и сразу попрощалась.
Еще через неделю позвонила Марина.
— Мама, мы улетаем послезавтра. Документы уже готовы.
— Так скоро? А как же попрощаться?
— Мы очень заняты, мама. Сама понимаешь, переезд, столько дел. Но мы обязательно будем звонить по видеосвязи. И, может быть, через годик прилетим в отпуск.
— Доченька, но как же так? Я даже обнять вас на прощание не смогу?
— Мама, ну что ты опять драматизируешь? Это же не навсегда. Просто на несколько лет. Когда-нибудь мы обязательно вернемся.
— Когда-нибудь, — эхом отозвалась Анна Петровна.
— И еще, мама… Мы тут с Сережей говорили. Насчет пансионата. Это правда хороший вариант. Тебе не стоит отметать его сразу.
— Марина, я никуда не поеду из своего дома.
— Ну ладно, ладно, — торопливо сказала дочь. — Не будем сейчас об этом. Просто подумай на досуге, хорошо?
В день отъезда Марина не позвонила. Анна Петровна весь день просидела у телефона, но тот молчал. Вечером она не выдержала и сама набрала номер дочери. Абонент был недоступен. Видимо, уже в самолете.
Сережа позвонил через три дня.
— Мам, ты как там? Не болеешь?
— Все хорошо, сынок. Марина долетела нормально?
— Да, они уже устроились. Квартиру сняли, Настю в школу определили. Все хорошо.
— Я рада. А ты почему не заезжаешь? Я пирог испекла.
Сережа помолчал.
— Мам, у меня сейчас очень много работы. И дом новый, ты же знаешь. Столько дел, голова кругом.
— Понимаю, — тихо сказала она. — Но может, на выходных? Я бы внука повидала. Так соскучилась по Сашеньке.
— У Сашки соревнования. Он в секцию хоккейную записался. И вообще, мам, пойми, нам сейчас не до визитов. Как освободимся, сразу приедем, обещаю.
Но они не приехали ни через неделю, ни через месяц. Звонки становились все реже и короче. А потом случилось то, чего Анна Петровна боялась больше всего. Сережа позвонил и сказал, что им с Ольгой предложили работу в Москве.
— Это отличная возможность, мам. Сашка сможет поступить в хороший вуз потом. Да и вообще, Москва — это перспективы.
— А как же дом? Вы же только построили.
— Будем сдавать. Или продадим, еще не решили.
— И когда вы уезжаете? — сердце Анны Петровны стучало где-то в горле.
— Через месяц примерно. Сейчас документы оформляем.
— Сынок, а меня навестите перед отъездом?
Сережа откашлялся.
— Понимаешь, мам… У нас совсем нет времени на визиты. Столько дел с переездом. Может, уже из Москвы приедем как-нибудь.
— Сережа, — Анна Петровна собрала всю свою решимость. — Я хочу поговорить с тобой серьезно. О пансионате. Я не собираюсь туда переезжать, понимаешь? Это мой дом, здесь я жила с вашим отцом, здесь вы выросли. Здесь все мои воспоминания.
— Мам, начинается… Мы же просто предложили вариант. Для твоего же блага.
— Для моего блага было бы лучше, если бы вы не забывали, что у вас есть мать.
— Что? — его голос стал жестким. — Мы что, забываем? Я звоню, Маринка из Канады пишет. Мы деньги тебе переводим. Что еще нужно?
— Мне нужны мои дети и внуки, а не деньги.
— Мам, мы уже взрослые. У нас своя жизнь. Ты не можешь требовать, чтобы мы постоянно сидели возле тебя. Времена изменились. Сейчас все разъезжаются.
— Я не требую сидеть возле меня. Я прошу не забывать, что я жива.
— Ну все, опять мелодрама. Я пойду, у меня дел по горло. Созвонимся потом, — и он отключился, не дослушав.
В день отъезда Сережа все-таки приехал, но один и всего на полчаса. Привез коробку конфет, поцеловал в щеку, как чужую. Говорил отстраненно, будто выполняя неприятную обязанность.
— Ты как, мам, справляешься?
— Справляюсь, — она пыталась улыбаться. — А где Ольга? Где Сашенька?
— Они дома, вещи пакуют. Времени в обрез.
Когда он уходил, она вдруг поняла, что больше не увидит сына очень долго. Может быть, никогда. В горле встал ком.
— Сережа, — позвала она. — Сынок, неужели я вам больше не нужна?
Он обернулся в дверях, на секунду замешкался. Потом произнес, не глядя ей в глаза:
— Мам, ну что за глупости? Просто у всех своя жизнь. Ты же понимаешь.
— Понимаю, — кивнула она. — Я все понимаю, сынок.
Он ушел, а она еще долго стояла в дверях, глядя на пустой коридор. Потом медленно вернулась в комнату, села на диван. Вокруг было тихо. Только часы тикали на стене — старые, еще от Николая. Он любил механические часы, говорил, что в них есть душа.
Она подошла к телефону, набрала номер Тамары Михайловны.
— Тамара, привет. Помнишь, ты говорила про поездку к сестре в Воронеж на Новый год? Можно к тебе присоединиться?
Голос соседки звучал удивленно, но радостно:
— Аня? Конечно, можно! Сестра будет рада. У нее дом большой, места всем хватит. А что, передумала с детьми встречать?
— Да, — Анна Петровна почувствовала, как на душе становится легче. — Решила сама о себе позаботиться. Детям сейчас не до меня. У них своя жизнь.
— Вот и правильно! — одобрила Тамара. — Ты еще молодая, чего дома киснуть? Заодно и Воронеж посмотришь, там красиво. А к детям потом сами попросятся, вот увидишь. Как внуки подрастут, так и вспомнят про бабушку.
— Может быть, — улыбнулась Анна Петровна. — Но я решила больше не ждать. У меня тоже должна быть своя жизнь, правда?
Она положила трубку и подошла к окну. За стеклом падал первый снег. Начиналась новая зима и, кажется, новая жизнь. Без детей, но, может быть, не такая уж одинокая
