Двадцать пять лет Марина тянула этот воз. Работала бухгалтером, брала подработки по ночам — налоговые декларации для знакомых, отчёты для мелких фирм. Всё в дом. Всё в ипотеку. Всё ради этой квартиры, которая должна была стать их крепостью, их счастьем.
А Игорь работал менеджером среднего звена. Стабильно. Без подвигов. Половину зарплаты отдавал семье, половину — себе. На рыбалку, на машину, на «мужские посиделки с друзьями».
— Мне же тоже надо как-то расслабляться, — говорил он. — Я же не робот.
И Марина молчала. Кивала. Брала ещё одну подработку.
Последний платёж был в пятницу.
Марина помнит — вечером, уже темно, она сидела у компьютера и дрожащими пальцами вводила сумму. Двести восемьдесят семь тысяч. Последние.
Нажала «оплатить».
Обновила страницу.
«Задолженность: 0 рублей».
Ноль.
Впервые за двадцать пять лет — ноль.
Она сидела и смотрела на экран. И вдруг поняла: она не чувствует радости. Ничего не чувствует. Пустота какая-то. Как будто внутри выключили свет.
— Игорь! — крикнула она. — Игорь, иди сюда!
Он вышел из спальни — в домашних штанах, с телефоном в руке. Посмотрел на неё без интереса:
— Чего орёшь?
— Мы закрыли ипотеку! — Марина встала, попыталась улыбнуться. — Понимаешь? Всё! Квартира наша! Давай шампанское откроем!
Игорь кивнул. Сел на диван. Посмотрел в телефон. Потом поднял глаза — спокойно так, буднично:
— Ну да. Наконец-то. Теперь можно и развестись.
Марина не сразу поняла.
Слова дошли с задержкой — как эхо в пустой комнате.
— Что?
— Я говорю, — Игорь положил телефон на колени, — теперь можно развестись. Я подожду ещё неделю, оформлю документы. Квартира тебе останется, не волнуйся. Мне она не нужна.
— Подожди, — Марина схватилась за спинку стула. — Ты серьёзно?
— А что тут несерьёзного? — он пожал плечами. — Мы с тобой уже давно чужие люди, Мариш. Живём как соседи. Я терпел, потому что ипотека… Ну, неудобно было разводиться, пока долг висел. А теперь всё. Свободны оба.
— У тебя, — выдавила она. — У тебя кто-то есть?
— Есть, Давно уже, — кивнул он просто. — Света. С работы. Мы уже год вместе. Она моложе, без детей. Хочет нормальную семью, понимаешь? Без этого вечного напряга с деньгами, с ипотекой.
Марина села.
Просто опустилась на пол — прямо у стула. И засмеялась.
Истерично. Страшно.
— Двадцать пять лет, — прошептала она сквозь смех. — Ради этой квартиры. Ради нас. А ты.
— Да не надо драму устраивать, — поморщился Игорь. — Всё цивилизованно. Квартира — тебе, я ничего не требую. Разведёмся тихо, по-человечески.
Он встал, пошёл в спальню. Марина сидела на полу и смотрела в пустоту.
А потом достала телефон. Набрала Ольгу, подругу.
— Оль, — голос сорвался. — Оль, он ушёл. Только что. Сказал: «Теперь можно развестись». Мы ипотеку закрыли, и он ушёл.
— Сволочь, — тихо выдохнула Ольга. — Приезжай ко мне. Сейчас же.
Но Марина не поехала.
Она сидела на кухне до утра.
И думала: двадцать пять лет. Что она делала эти двадцать пять лет?
Работала. Платила. Экономила. Отказывала себе во всём.
А для чего?
Для этой квартиры, которая теперь стала просто коробкой.
Утром Игорь собрал вещи.
Два чемодана. Ноутбук. Рыболовные снасти.
— Ну, я пошёл, — сказал он с порога. — Документы пришлю через юриста. Не волнуйся, всё по-честному.
И ушёл.
Марина стояла посреди квартиры и чувствовала: она осталась одна.
Первые дни Марина просто сидела.
На диване. У окна. На кухне. Неважно где — главное, сидела. Смотрела в одну точку и пыталась понять: что дальше?
Тридцать лет брака закончились одной фразой. «Теперь можно и развестись». Как будто он ждал. Терпел. Двадцать пять лет выплат — и вот, свобода.
Квартира давила.
Каждый угол напоминал. Вот его кресло — продавленное, с пятном от кофе. Вот полка с его книгами, которые он никогда не читал, но «коллекционировал». Вот холодильник, на котором магнитики из их совместных поездок.
Совместных?
Марина встала, подошла ближе. Анапа, 2015. Сочи, 2018. Крым, 2020.
Она вспомнила: в Анапе он всё время пропадал на рыбалке. В Сочи — лежал на пляже с пивом. В Крыму — ныл, что жарко, дорого, народу много.
Совместные. Ха.
Она сняла магнитики и выбросила в мусорку. Один за другим. Громко так, с чувством.
— Мариночка, ты как? — Ольга пришла на третий день. С пирогом, с вином, с решительным видом человека, который собирается спасать подругу.
— Нормально, — соврала Марина.
— Да ну? — Ольга уселась напротив, налила вина в две кружки. — Нормально — это когда ты три дня не отвечаешь на звонки и выглядишь, будто месяц не спала?
Марина усмехнулась горько:
— А как я должна выглядеть? Радоваться? Он меня бросил, Оль. После двадцати пяти лет ипотеки. Ждал, когда закроем — и ушёл. К молодой. Которая «без напряга с деньгами».
— Сволочь, — выдохнула Ольга. — Редкостная сволочь.
— Знаешь, что самое страшное? — Марина подняла глаза. — Я не удивилась. Совсем. Как будто знала. Всегда знала, что так будет.
Ольга молчала. Потом протянула руку через стол:
— Маринка. А ты хоть раз за эти годы подумала о себе? О том, чего ты хочешь?
— Я хотела семью. Дом. Стабильность.
— Это то, чего ты должна была хотеть, — поправила Ольга. — А что ты хотела по-настоящему? До замужества? До ипотеки?
Марина замерла.
До замужества.
Она вспомнила себя — двадцатипятилетнюю, с горящими глазами. Она тогда мечтала поехать в горы. Купить велосипед и кататься по набережной на рассвете.
— Я хотела, — начала она и осеклась. — Я хотела просто жить. Не выживать.
— Вот и живи, — просто сказала Ольга. — Сейчас. Начни.
Марина вспоминала, о чем она мечтала много лет назад и не узнавала себя. Эта девушка, которая хотела прыгать с парашютом, кататься на горном велосипеле… куда она делась?
Растворилась в ипотеке. Исчезла в бухгалтерских отчётах. Умерла где-то между двадцатым и двадцать пятым годом совместной жизни.
— Хватит, — сказала Марина вслух. — Всё. Хватит.
Она позвонила на работу. Взяла отпуск за свой счёт — две недели. Бухгалтер Людмила Петровна чуть не упала со стула от удивления: Марина никогда не брала отпуск просто так.
— Куда поедете? — спросила та с подозрением.
— Не знаю, — честно ответила Марина. — Но точно далеко отсюда.
Марина открыла ноутбук.
Набрала: «Горы. Туры для начинающих».
Потом: «Велосипеды. Женские. Красные».
К полуночи у неё был план. Первый в жизни план, в котором не было слов «ипотека», «работа», «надо».
Только: «хочу».
Утром пришло сообщение от Игоря.
«Марина, давай встретимся. Надо обсудить детали развода».
Она посмотрела на экран. Потом набрала:
«Детали обсуждай с юристом. Я уезжаю».
«Куда?»
«К себе».
Через неделю Марина стояла на вокзале.
Рюкзак за спиной, билет в горы в кармане, новый красный велосипед отправлен отдельной посылкой в маленький городок у моря, куда она поедет после гор.
— Мам! — окликнул Никита. Сын примчался проводить, хотя она отговаривала. — Позвони, когда приедешь!
— Позвоню, — кивнула Марина. И вдруг засмеялась — легко, свободно. — Знаешь, Никит. Мне пятьдесят шесть. И я впервые чувствую, что жизнь только начинается.
— А папа? — спросил он тихо.
— А папа пусть живёт со своей Светой, — пожала плечами Марина. — Без напряга. Без ипотеки. Без меня.
Поезд тронулся.
Марина смотрела в окно — на город, который остаётся позади. На квартиру, в которой она прожила двадцать пять лет. На жизнь, которая закончилась одной фразой.
«Теперь можно и развестись».
Четыре месяца Марина жила у моря. Снимала маленький домик с верандой, работала удалённо — оказалось, бухгалтер нужен везде, даже в прибрежных городках. Со старой работы уволилась заочно. Каталась на велосипеде на рассвете.
Дышала.
Впервые за тридцать лет — просто дышала.
А потом приехал Игорь.
Марина первая увидела его из окна кафе. Окликнула.
Игорь подошёл. Посмотрел на Марину — долго так, изучающе.
— Привет, — сказал он тихо. — Ты похорошела.
Марина усмехнулась:
— Спасибо. Присаживайся?
Он сел.
— Как ты меня нашёл? — спросила Марина.
— Никита сказал, где ты. Случайно, — быстро добавил Игорь, глядя на сына. — Не злись на него. Я выпытал.
Повисла пауза.
— Зачем приехал? — спросила Марина.
Игорь помялся. Покрутил в руках салфетку.
— Я ушёл от Светы.
— Поздравляю.
— Марин, — он наклонился ближе. — Я ошибся. Понимаешь? Она оказалась совсем не той. Капризная. Требовательная. Денег только и знает, что требует.
— А ты думал, с молодой любовницей будет по-другому? — Марина отпила кофе. — Без напряга?
— Я был дураком! — выпалил Игорь. — Полным дураком! Кризис среднего возраста, хрен знает что. Мне показалось, что жизнь проходит мимо, что я ничего не успел.
— И что теперь? Успел?
Он покачал головой:
— Понял, что упустил самое главное. Тебя. Нас.
Марина посмотрела на него внимательно.
— Игорь, — сказала она ровно, — ты приехал вернуть меня?
Он кивнул:
— Да. Я хочу всё исправить. Мы можем начать заново! Поедем в путешествие, как ты всегда хотела! Я изменюсь, обещаю!
— Нет, — просто сказала Марина.
— Что нет?
— Не вернусь. Не нужно мне это.
Игорь побледнел:
— Ты серьёзно? Маринка, ну мы же тридцать лет прожили вместе! Это же нельзя вот так просто перечеркнуть!
— Я не перечёркиваю, — Марина улыбнулась. — Я благодарна за эти годы. Правда. Они меня многому научили.
— Чему? — не понял он.
— Тому, что я не должна жить чужой жизнью. Двадцать пять лет я жила ради ипотеки. Ради дома, который должен был стать нашим счастьем. А стал просто квартирой. Пустой коробкой.
— Но сейчас-то нет ипотеки! — Игорь схватил её за руку. — Сейчас мы можем жить для себя!
Марина осторожно высвободила руку:
— Ты не понял. Ты сказал тогда: «Теперь можно и развестись». И знаешь что? Ты был прав.
— Что?!
— Развестись стоило, — она говорила спокойно, без злости.
Игорь стоял, открыв рот.
— Ты меня больше не любишь?
Марина задумалась. Потом покачала головой:
— Не знаю. Честно — не знаю. Может, люблю. Может, нет. Но точно знаю другое: я не хочу возвращаться. В ту жизнь. К тому, что было.
— Значит, всё? — выдавил он. — Окончательно?
— Да, — кивнула Марина. — Всё.
Игорь постоял ещё минуту. Потом развернулся и ушёл.
Она сидела в кафе, пила кофе и смотрела в окно.
За окном море шумело. Чайки кричали. Велосипедисты катались по набережной.
А Марина улыбалась.
Год спустя её повысили.
Главный бухгалтер небольшой туристической компании — звучало скромно, но зарплата позволяла жить комфортно. И главное — путешествовать.
Алтай. Кавказ. Байкал. Карелия.
Те самые горы из списка мечт тридцатилетней давности.
Марина стояла на вершине, ветер трепал волосы, а внизу расстилалось озеро — синее, бескрайнее, живое. Рядом группа таких же, как она — тех, кто решился жить заново.
— Красиво, правда? — спросила Ольга. Подруга тоже приехала — составить компанию.
— Знаешь, Оль, — Марина улыбнулась, — я вспомнила тот вечер. Когда Игорь сказал: «Теперь можно развестись». Я думала — это конец. А оказалось…
— Начало, — закончила Ольга.
Они спустились к озеру. Разложили палатки, развели костёр. Сидели, пили чай из железных кружек и смотрели на звёзды.
— Мам, смотри! — Никита прислал фото в чат. Он женился полгода назад, и вот — первое УЗИ. — Будешь бабушкой!
Марина смеялась и плакала одновременно. Бабушкой. В пятьдесят семь. Новая роль. Новая жизнь.
Телефон завибрировал снова. Незнакомый номер.
«Марина, это Игорь. Слышал, ты в горах. Молодец. Я хотел сказать: прости. И спасибо. Ты была права тогда, в кафе. Мы оба заслужили свою жизнь. Каждый свою».
Она перечитала. Потом удалила.
Не из злости. Просто незачем хранить прошлое.
