«Ты без меня и дня не проживёшь», — хохотал муж, пока я, глотая слёзы, закрывала замок на старом чемодане. Он был уверен, что я, 30-летняя домохозяйка без опыта и денег, приползу обратно через неделю с просьбой о прощении. Он ошибся. Ровно через месяц судьба снова свела нас вместе, но при совершенно других обстоятельствах. Он пришёл просить о многомиллионном контракте для своей загибающейся фирмы. А я… я сидела в кресле директора компании, от которой теперь зависела его судьба. Выражение его лица в тот момент я не забуду никогда…
***
«Ты без меня и дня не проживёшь», — хохотал Виталий, и его смех, громкий, утробный, рикошетом отскакивал от голых стен нашей бывшей спальни. Он стоял, засунув руки в карманы дорогих брюк, и с наслаждением наблюдал, как я, с трудом сдерживая слёзы, застегиваю замок на чемодане. В нём была вся моя жизнь за последние пять лет: пара платьев, которые он когда-то одобрил, диплом экономиста, пылившийся на дне ящика, и дешёвая бижутерия, которую я покупала себе тайком.
— Оля, одумайся, — его тон сменился на снисходительно-отеческий. — Куда ты пойдёшь? Кому ты нужна? Ты же даже не знаешь, как за квартиру платить. Пять лет сидела на моей шее, порхала бабочкой. Думаешь, реальный мир — это твои салоны красоты и обеды с подружками?
Каждое его слово было как пощёчина. Я молчала, потому что знала: любой мой ответ вызовет новый взрыв его ядовитого сарказма. Да, я не работала. Сразу после свадьбы он настоял, чтобы я ушла с должности младшего аналитика. «Моя жена не будет горбатиться за копейки. Твоя работа — быть красивой и вдохновлять меня», — сказал он тогда. И я, ослеплённая любовью, поверила. Я создавала уют, встречала его с ужином, была идеальной хозяйкой на его деловых приёмах. Я была его витриной, его аксессуаром. А теперь этот аксессуар стал ненужным.
— Что, молчишь? — он подошёл ближе, от него пахло дорогим парфюмом и самодовольством. — Страшно стало? Правильно. Помыкаешься недельку у подружек, а потом сама прибежишь. На коленях приползёшь, Оленька. Только я тебя уже не приму.
Он упивался своей властью, своим превосходством. Он видел перед собой раздавленную, испуганную женщину, и это доставляло ему видимое удовольствие. А я смотрела на него и впервые за долгое время чувствовала не любовь или страх, а холодную, звенящую пустоту. Любовь умерла. Её убили его измены, его ложь, его постоянное обесценивание. Последней каплей стало то, как он, не скрывая, привёл в наш дом любовницу, пока я была у мамы.
Я взяла чемодан. Ручка показалась ледяной.
— Я не вернусь, Виталик. Никогда.
— Да кому ты нужна? — снова рассмеялся он. — Без опыта, без денег, без связей. Тебе тридцать, Оля! Твой поезд ушёл. Будешь в «Пятёрочке» на кассе сидеть и вспоминать, как жила королевой.
Я повернулась и пошла к двери. Спиной я чувствовала его прожигающий, насмешливый взгляд. Уже в прихожей он крикнул мне вслед:
— И дня не проживёшь! Слышишь? Одного дня!
Я захлопнула дверь. Тяжёлая, дубовая, она отрезала меня от прошлой жизни. Слёзы хлынули из глаз. Я скатилась по стене прямо в подъезде, обняв свой убогий чемодан. Страх был липким, всепоглощающим. Он прав. Кому я нужна? Что я умею? В голове билась только одна мысль: «Он прав, он прав, он прав…» Но где-то в глубине души, под слоем отчаяния и боли, проклёвывался крошечный, злой росток упрямства. «Нет. Я докажу. Не ему. Себе». Я встала, вытерла слёзы и пошла вниз по лестнице, в неизвестность.
***
Первые две недели были адом. Подруги, которые так сочувственно кивали во время моих жалоб на мужа, внезапно оказались заняты. Одна уезжала в отпуск, у другой болел ребёнок, третья просто перестала брать трубку. Я поняла, что осталась совсем одна. Сняв крошечную комнату на окраине города за последние деньги, я начала искать работу.
Это было унизительно. На собеседованиях на меня смотрели с недоумением. «Пять лет перерыва… Чем вы занимались?» — «Была домохозяйкой». После этой фразы на лицах менеджеров появлялась вежливая скука. Мне предлагали работу секретарём за три копейки, администратором в фитнес-клуб или продавцом-консультантом. Мой красный диплом престижного вуза вызывал лишь усмешку.
Я устроилась младшим ассистентом в отдел логистики крупной компании «Глобал-Инвест». Должность была не просто скромной — она была незаметной. Мои обязанности сводились к тому, чтобы разносить документы, делать кофе и отвечать на звонки, которые не хотели брать другие. Начальник отдела, угрюмый мужчина лет пятидесяти по имени Пётр Сергеевич, смотрел на меня как на пустое место.
— Опять вы, Ольга… Запомните уже, кофе я пью без сахара! И принесите мне отчёт по отгрузкам за вчерашний день. Живо!
Я «живо» бегала по этажам, стирала пыль с чужих столов и улыбалась, даже когда хотелось выть. По вечерам я падала на скрипучую кровать в своей каморке и плакала от бессилия. Слова Виталия молотом били по вискам: «Будешь на кассе в «Пятёрочке» сидеть». Я была не на кассе, но разница была невелика.
Но я не сдавалась. Я начала вникать во всё, что происходило вокруг. Я слушала разговоры коллег, читала документы, которые разносила, изучала внутреннюю структуру компании. Ночами, вместо того чтобы спать, я открывала учебники по логистике и экономике, вспоминая всё, чему меня учили в университете.
Однажды в отделе случился аврал. Крупный клиент из Германии прислал претензию: груз застрял на таможне из-за неправильно оформленных документов. Ответственная за это менеджер, Светлана, в панике бегала по кабинету, заламывая руки. Пётр Сергеевич орал на неё так, что дрожали стёкла. Компания несла огромные убытки.
Я тихо подошла к столу Светланы. На мониторе была открыта таможенная декларация. Я заметила ошибку почти сразу — был неверно указан код ТН ВЭД. Это была мелочь, но критически важная. Я вспомнила, как на четвёртом курсе мы досконально разбирали подобные кейсы.
— Светлана, — робко сказала я. — Кажется, я знаю, в чём проблема.
Она отмахнулась:
— Оля, не до тебя! Иди сделай мне валерьянки!
— Постойте, — я набралась смелости и ткнула пальцем в экран. — Вот здесь. Код не тот. Нужен другой, потому что партия сборная и включает комплектующие из третьей страны. Нужно срочно подавать корректирующую декларацию.
Светлана уставилась на меня, потом на экран. Её глаза расширились. Она быстро застучала по клавиатуре, проверяя информацию. Пётр Сергеевич, услышав наш разговор, подошёл сзади.
— Что ещё за умники тут? — прорычал он. Но, взглянув на экран и выслушав сбивчивые объяснения Светланы, он замолчал. Он посмотрел на меня долгим, изучающим взглядом. Впервые он увидел во мне не девочку на побегушках, а человека.
— Как твоя фамилия? — спросил он.
— Соболева, — ответила я, всё ещё не веря в свою смелость.
— Соболева… Подготовь все документы для корректировки. И чтобы через час они были у меня на столе.
В тот вечер я впервые за долгое время не плакала. Я чувствовала невероятную усталость, но вместе с ней — гордость. Я что-то могла. Я была не просто «бывшей женой».
***
После случая с немецким грузом отношение ко мне в отделе изменилось. Пётр Сергеевич перестал гонять меня за кофе и начал поручать мелкие, но ответственные задания. Я составляла таблицы, проверяла договоры, готовила аналитические справки. Я делала это с таким рвением, будто от этого зависела моя жизнь. Так оно, в общем-то, и было.
Я стала оставаться после работы, чтобы разобраться в сложных схемах поставок, изучала программное обеспечение, которое использовали логисты. Я не хотела быть просто исполнительной. Я хотела понимать суть.
Мой шанс проявить себя по-настоящему представился через пару недель. Компания готовилась к крупному тендеру на логистическое обслуживание гиганта ритейла. Весь отдел стоял на ушах. Нужно было разработать оптимальный маршрут доставки товаров из Азии в Россию с минимальными издержками.
На общем собрании Пётр Сергеевич представил предварительный план. Он был добротным, стандартным, но без изюминки. Я сидела в углу, как обычно, с блокнотом для протокола, но в голове у меня уже крутилась другая идея. Я вспомнила свою однокурсницу, Марину. После института она уехала работать в Китай и сейчас занимала неплохую должность в транспортной компании в Шанхае. Мы не общались много лет, но я была подписана на неё в соцсетях.
Вечером я, переборов неловкость, написала ей. Я изложила суть проблемы, не вдаваясь в коммерческие тайны. Марина ответила почти сразу. Мы проговорили по видеосвязи почти два часа. Она рассказала мне о новых портовых хабах и железнодорожных маршрутах, которые только запускались и о которых в России мало кто знал. Используя её информацию, я всю ночь строила альтернативный маршрут. Он был рискованнее стандартного, но позволял сократить сроки доставки на пять дней и снизить стоимость на 12%.
Утром, бледная от бессонной ночи, но с горящими глазами, я подошла к Петру Сергеевичу.
— Пётр Сергеевич, у меня есть идея по тендеру. Я подготовила альтернативное предложение.
Он посмотрел на меня скептически, но кипу бумаг с расчётами взял.
— Оставь, посмотрю, когда будет время.
Я была уверена, что мои расчёты отправятся в мусорную корзину. Но через час он вызвал меня к себе в кабинет.
— Соболева, садись. Откуда ты это взяла? — он ткнул пальцем в мою схему.
— Я… проанализировала новые транспортные коридоры. И связалась со старой знакомой из Шанхая, она подтвердила осуществимость этой идеи.
Он долго молчал, изучая мои расчёты.
— Это очень рискованно. Но если выгорит… мы уберём всех конкурентов. Ты готова защитить этот проект перед руководством? Вместе со мной?
Моё сердце заколотилось. Защитить проект? Я, которая месяц назад боялась поднять глаза на начальника?
— Да, — твёрдо сказала я. — Готова.
Презентация проходила в главном конференц-зале. За длинным столом сидели вице-президенты и директора департаментов. Я чувствовала себя мышонком перед стаей львов. Но когда я начала говорить, страх отступил. Я говорила о том, в чём была уверена на сто процентов. Я сыпала цифрами, фактами, аргументами. Пётр Сергеевич меня поддерживал, вставляя веские комментарии.
Когда я закончила, в зале на несколько секунд повисла тишина. Затем один из вице-президентов, пожилой седовласый мужчина, сказал:
— Смело. Очень смело. Но мне нравится этот азарт. Пётр, ваша… сотрудница — молодец. Давайте проработаем этот вариант.
Мы выиграли тот тендер. Это был триумф. На следующий день Пётр Сергеевич вызвал меня снова.
— Соболева, я подал служебную записку на твоё имя. С завтрашнего дня ты переходишь на должность ведущего специалиста по международной логистике. С соответствующим окладом. Ты это заслужила.
Выйдя из его кабинета, я не пошла, а почти побежала в туалет. Там, закрывшись в кабинке, я впервые за месяц позволила себе заплакать. Но это были слёзы не отчаяния, а счастья. Я смогла. Я обретала свой голос.
***
Прошёл ещё месяц. Моя жизнь изменилась до неузнаваемости. С новой зарплатой я смогла переехать из убогой комнаты в приличную квартиру-студию. Маленькую, но свою. Я сама выбирала шторы и посуду. Каждая мелочь в этом доме кричала о моей независимости.
На работе я погрузилась в проекты с головой. Я больше не была невидимкой. Коллеги обращались ко мне за советом, моё мнение учитывали на совещаниях. Я открыла в себе то, о чём и не подозревала — жёсткую деловую хватку, умение вести переговоры и находить нестандартные решения. Пять лет «сидения дома» не прошли даром — я научилась быть гибкой, терпеливой, находить подход к разным людям, что оказалось бесценным в деловом мире.
Я сменила гардероб. Вместо платьев, которые нравились Виталию, я покупала стильные деловые костюмы, дорогие блузки и удобные, но элегантные туфли. Я сделала короткую стрижку и с удивлением обнаружила, что она мне идёт гораздо больше, чем длинные локоны «для мужа». Глядя в зеркало, я видела новую женщину — уверенную, сильную, с искоркой в глазах.
Про Виталия я почти не вспоминала. Боль утихла, оставив после себя лишь холодное безразличие. Я слышала от общих знакомых, что дела у него идут неважно. Его небольшая строительная фирма, которая так процветала, когда я была рядом и организовывала ему нужные встречи на своих приёмах, начала терять контракты. Он стал нервным, раздражительным. Пару раз он пытался мне звонить, но я сменила номер. Прошлое должно было остаться в прошлом.
Моя старая подруга Марина, та самая из Шанхая, приехала в командировку в Москву. Мы встретились в дорогом ресторане.
— Олька, я тебя не узнаю! — восхищённо сказала она, разглядывая меня. — Ты выглядишь потрясающе! Настоящая бизнес-леди. А я помню тебя в слезах после развода…
— Этой Ольги больше нет, — улыбнулась я. — Она умерла в тот день, когда захлопнула дверь своей старой квартиры.
— Черт, звучит как в кино! — рассмеялась Марина. — Но я серьёзно, ты огромная молодец. Я слышала, что твой проект выстрелил. Мне даже премию выписали за консультацию! Так что я твой должник. Слушай, у нас в головном офисе скоро освобождается место руководителя направления по Восточной Европе. Они ищут человека с амбициями и знанием местного рынка. Я могу закинуть твоё резюме.
Моё сердце ёкнуло. Руководитель направления? В международной корпорации? Это казалось чем-то запредельным.
— Марина, я… я ведь работаю всего ничего…
— Оля, перестань! — она строго посмотрела на меня. — Ты за два месяца сделала больше, чем некоторые за десять лет. У тебя есть талант и, что важнее, есть хватка. Просто попробуй. Отправь резюме. Что ты теряешь?
Всю ночь я думала. Это был скачок через несколько ступеней. Это был вызов, который пугал и манил одновременно. Утром я обновила своё резюме и отправила его Марине. А через неделю меня пригласили на собеседование.
***
Собеседование было похоже на экзамен в Гарварде. Три тура, общение с экспатами на английском, решение сложных кейсов. Я выложилась на двести процентов. Я говорила о своих идеях, о перспективах рынка, о том, как можно оптимизировать логистику между Азией и СНГ. Я не пыталась понравиться, я пыталась доказать, что я лучший кандидат на эту должность.
Через две недели мне позвонили. «Ольга Владимировна, мы рады сообщить вам, что совет директоров утвердил вашу кандидатуру на должность директора по развитию в странах Восточной Европы. Мы ждём вас для оформления документов».
Я сидела с телефоном в руке и не могла поверить. Директор. Я — директор. Ольга Соболева, которую несколько месяцев назад не брали даже секретарём. Я смеялась и плакала одновременно.
Мой новый офис находился на 35-м этаже небоскрёба в «Москва-Сити». Из панорамных окон открывался вид на весь город. У меня был личный помощник, служебный автомобиль и оклад с таким количеством нулей, которое я раньше видела только в финансовых отчётах.
Первые недели были безумно сложными. Я работала по 14 часов в сутки, вникая в новую для себя корпоративную культуру, знакомясь с командой, разрабатывая стратегию. Но это была приятная усталость. Я чувствовала себя на своём месте. Я была капитаном огромного корабля, и мне это нравилось.
Пётр Сергеевич, мой бывший начальник, искренне поздравил меня с уходом на повышение. «Я всегда знал, что ты далеко пойдёшь, Соболева. Просто не думал, что так быстро», — сказал он с уважением.
Я полностью погрузилась в новую жизнь. Работа, спортзал, редкие встречи с Мариной, когда та бывала в Москве. Я была счастлива. По-настоящему, без оглядки на кого-либо.
И вот настал тот день. Мой помощник Кирилл вошёл в кабинет с планшетом.
— Ольга Владимировна, у нас на три часа назначены переговоры с потенциальным подрядчиком. Строительная компания «Витали-Строй». Они хотят заключить с нами эксклюзивный контракт на поставку материалов для их нового объекта.
Я оторвалась от документов и мельком взглянула на название. Сердце пропустило удар. «Витали-Строй». Это была фирма моего бывшего мужа. Виталия.
— Они уже давно пытались на нас выйти, но их объёмы были нам неинтересны, — продолжал Кирилл, не замечая моего состояния. — Но сейчас они получили крупный госзаказ и готовы обсуждать серьёзные партии. Их директор приедет лично.
Я почувствовала, как к лицу прилила кровь. Судьба решила посмеяться. Она приготовила свой десерт — холодный и горький.
— Хорошо, Кирилл, — мой голос прозвучал ровно и спокойно, хотя внутри всё бушевало. — Я буду готова. Пригласите их в главный переговорный зал. И принесите мне кофе. Без сахара.
Я подошла к панорамному окну. Москва лежала у моих ног — огромная, шумная, равнодушная. Где-то там, в этом муравейнике, мой бывший муж, уверенный в своём успехе, ехал на встречу, которая, как он думал, спасёт его бизнес. Он ехал ко мне. И он ещё не знал, что его судьба теперь в моих руках. На моих губах появилась лёгкая, хищная улыбка. Игра начинается.
***
Ровно в три я вошла в переговорную. За столом уже сидел финансовый директор «Витали-Строя», которого я смутно помнила по старым корпоративам, и незнакомый мне юрист. Место во главе их делегации пустовало.
— Добрый день, господа. Ольга Соболева, директор по развитию, — представилась я, сев в своё кресло во главе стола.
Они оба вскочили, удивлённо глядя на меня. Финансовый директор, кажется, хотел что-то сказать, но лишь открыл и закрыл рот, как выброшенная на берег рыба.
— Ольга… Владимировна? — пролепетал он наконец. — А мы ждали…
— Вы ждали встречи с директором. Это я, — отрезала я холодно. — Где ваш руководитель? Мы ценим пунктуальность.
В этот момент дверь распахнулась, и в переговорную стремительно вошёл Виталий. Он был как всегда безупречно одет, но в его движениях сквозила нервозность.
— Прошу прощения за опоздание, жуткие пробки… — начал он на ходу, бросив портфель на стул и не глядя в мою сторону. — Виталий Громов, генеральный директор «Витали-Строй». Я готов начать…
Он поднял глаза, и его фраза оборвалась на полуслове. Он замер. Я видела, как меняется его лицо. Самоуверенная улыбка сползла, уступив место абсолютному, тотальному изумлению. Потом шоку. Потом ужасу. Он смотрел на меня, и в его глазах отражался весь мой кабинет, панорамные окна и я — в центре всего этого, в дорогом костюме, в кресле директора.
Он обомлел. Это было самое точное слово. Он стоял посреди комнаты, как громом поражённый, и не мог произнести ни звука. Его подчинённые смотрели то на него, то на меня, и в воздухе повисло такое напряжение, что, казалось, можно было вешать топор.
Я выдержала паузу, наслаждаясь каждым мгновением его замешательства. Я дала ему в полной мере ощутить всю абсурдность и иронию ситуации. Затем я холодно улыбнулась.
— Виталий? Рада снова вас видеть. Присаживайтесь, не будем терять время. Насколько я понимаю, вашей компании нужен этот контракт. И нужен срочно.
Мой голос вывел его из ступора. Он медленно, как во сне, опустился на стул. Он пытался что-то сказать, но получалось невнятное бормотание.
— Оля… Ты?.. Как?..
— Ольга Владимировна, — поправила я его, не повышая голоса, но вкладывая в каждое слово металл. — Мы на деловой встрече. Давайте придерживаться регламента. Итак, я изучила ваше предложение. Честно говоря, оно довольно слабое. Ваши объёмы невелики, а финансовые гарантии вызывают сомнения. Почему мы должны выбрать именно вас, а не наших проверенных партнёров?
Я говорила чётко, профессионально, оперируя терминами и цифрами. Я видела, как он сжимается под напором моей уверенности. Тот хохочущий, самодовольный мужчина, который вышвыривал меня из дома, исчез. Передо мной сидел растерянный, потный, напуганный человек, который понимал, что его будущее зависит от женщины, которую он уничтожил.
— Мы… мы можем предложить скидку, — выдавил он.
— Скидку? — я изобразила удивление. — Ваша компания на грани банкротства, вы просите у нас эксклюзивных условий, по сути — кредитную линию, и предлагаете скидку? Виталий, вы меня разочаровываете. Я думала, вы более серьёзный бизнесмен.
Он покраснел. Это был удар ниже пояса. Я била по его самому больному месту — по его эго.
— Оля, давай поговорим, — взмолился он, переходя на шёпот. — Пожалуйста. Не здесь.
— У нас нет ничего, о чём можно было бы говорить «не здесь», — мой голос звенел от холода. — Все наши разговоры остались в прошлом. Сегодня мы обсуждаем исключительно бизнес. И пока я не вижу ни одной причины, чтобы этот бизнес с вами вести. У вас есть ещё аргументы? Если нет, то благодарю за уделённое время. У меня плотный график.
Он смотрел на меня с мольбой. В его глазах стояли слёзы. Слёзы унижения и бессилия. Тот самый смех, который провожал меня из прошлой жизни, теперь застрял у него в горле.
***
Переговоры закончились ничем. Я дала им неделю на подготовку нового, более внятного коммерческого предложения, зная, что они не смогут предложить ничего стоящего.
Вечером того же дня Виталий подкараулил меня у выхода из офисного центра. Он выглядел ужасно: костюм помялся, лицо осунулось.
— Оля, постой! — он бросился ко мне.
Я остановилась, глядя на него без всякого выражения. Охранник напрягся, но я сделала ему знак, что всё в порядке.
— Что тебе нужно, Виталий?
— Поговорить! Прошу тебя, дай мне пять минут! — он схватил меня за руку.
Я брезгливо высвободила локоть.
— Не прикасайся ко мне. Говори здесь.
Он сглотнул. Вид у него был жалкий.
— Оля, я… я был неправ. Я был таким идиотом. Прости меня. Я не знаю, что на меня нашло тогда… Я вёл себя как последняя сволочь.
— Ты и был последней сволочью, — спокойно констатировала я. — Что-то ещё?
— Этот контракт… Он мне нужен как воздух. Если я его не получу, моя фирма — всё. Банкрот. Оля, я прошу тебя, не как бизнес-партнёр, а как… как человек, которого ты когда-то любила. Помоги мне.
Я посмотрела ему в глаза. Там больше не было насмешки, только отчаяние. Но жалости я не чувствовала. Ни капли.
— Человек, которого я любила, умер. Ты сам его убил, в тот день, своим смехом. А теперь слушай сюда, Виталий. Ты говорил, что я без тебя и дня не проживу. Ты смеялся, что моё место — на кассе. Ты наслаждался моим унижением. Так вот, смотри на меня. Я прожила. Я стою на ногах крепче, чем ты когда-либо стоял. И я не на кассе. Я в том кресле, о котором ты мог только мечтать.
Я сделала шаг к нему, и он инстинктивно отшатнулся.
— Ты спрашиваешь, помогу ли я тебе? А ты помог мне, когда вышвыривал меня с одним чемоданом? Ты думал обо мне хоть секунду? Нет. Ты думал только о себе. Так вот, теперь и я буду думать только о себе. И о своей компании. А твоя фирма… она нам невыгодна. Она — балласт. У вас плохая репутация, сомнительные активы и руководитель, который не способен просчитать риски. Бизнес — это не богадельня.
Он смотрел на меня, и я видела, как в его глазах гаснет последняя надежда.
— Значит… это «нет»? — прошептал он.
— Это значит, что твоя судьба в твоих руках. Так же, как моя когда-то была в моих. Ты ведь считаешь себя сильным мужчиной? Вот и выкарабкивайся сам. Без меня. Ты же был уверен, что я не смогу, а ты — всемогущий. Время доказать это.
Я развернулась и пошла к своему служебному автомобилю, который уже ждал меня у входа. Я не оглянулась. Я села в машину, и водитель плавно тронулся.
Я не чувствовала ни злорадства, ни мстительного удовлетворения. Только холодное, спокойное ощущение завершённости. Гештальт был закрыт. Я не стала рушить его жизнь из мести. Я просто отказалась её спасать. Я дала ему то, что он когда-то дал мне — шанс начать всё с нуля. Выплывет он или нет — это уже была не моя проблема.
За окном проносились огни ночной Москвы. Я откинулась на спинку сиденья и впервые за много лет почувствовала себя абсолютно свободной. Впереди была новая жизнь. Моя жизнь. И в ней больше не было места для призраков прошлого.
