Наталья зашла к свекрови — отнести продукты. Людмила Павловна сидела на кухне, пила чай. А на пальце — кольцо, золотое. Явно дорогое.
— Красивое, правда? — свекровь повертела рукой. Любовалась. — Игорёк подарил. На именины.
Наталья замерла.
— Подарил? Когда?
— Да на прошлой неделе. Говорит: «Мама, ты у меня одна. Заслужила». Вот такой у меня сынок! Ценит мать.
То есть через неделю после юбилея Натальи.
Наталья посмотрела на кольцо.
— Сколько стоит? — спросила тихо.
— А что? — свекровь насторожилась. — Зачем тебе?
— Просто интересно.
Людмила Павловна пожала плечами:
— Игорь сказал — двадцать пять тысяч. Но для матери ему ничего не жалко.
Наталья не спорила. Но вся беда в том, что ей на юбилей Игорь с подарком не заморачивался. Вручил губную помаду, причем бюджетного класса. Правда, упаковал в красивую коробочку с бантом.
Вечером Наталья молчала. И за ужином. И перед сном.
Игорь заметил.
— Ты чего? — спросил, ложась в постель. — Обиделась на что-то?
Она посмотрела на него. Долго.
— Игорь, а сколько стоило кольцо, которое ты матери купил?
Он вздрогнул.
— Какое кольцо?
— Не прикидывайся. Золотое. На именины.
Пауза.
— Ну, там, дорогое конечно, — пробормотал он. — Но она же мама. Давно просила. Я хотел порадовать.
— Двадцать пять тысяч, — сказала Наталья ровно. — А мне, значит, помаду. На юбилей.
Он побледнел.
— Наташ, ну это же другое! Она всю жизнь одна, вырастила меня.
— А я? — её голос дрогнул. — Я, получается, не заслужила?
Игорь растерялся. Открыл рот. Закрыл.
— Я не понимаю, из-за чего сыр-бор. Это же просто украшение!
Наталья встала с кровати.
— Знаешь, Игорь, — сказала тихо, — ты прав. Это просто украшение. Только для меня это было не про золото. Это было про то, как я важна. Наравне с твоей матерью. Получается — нет.
И ушла в другую комнату.
Утром она сбрала сумку.
К Алине. На несколько дней. «Остыть».
Но внутри уже понимала: остывать нечему.
Потому что не злость это. Не обида даже.
Осознание того, что двадцать пять лет она была второй. После мамы.
И кольцо — просто последняя капля.
Алина встретила мать на пороге.
— Мам, что случилось?
Наталья молча прошла в квартиру. Опустилась на диван. Дочь села рядом.
— Расскажи.
И Наталья рассказала. Про помаду. Про кольцо для свекрови.
Алина слушала — и лицо её каменело.
— Мам, ты серьёзно двадцать пять лет это терпела?
— Я не терпела, — возразила Наталья тихо. — Я просто не замечала. Думала, так и надо. Что если я хорошая жена — всё само наладится.
— Но не наладилось.
— Нет.
Игорь звонил каждый день.
Первые три дня — извинялся. Потом — упрашивал вернуться. На пятый — разозлился.
— Наталья, ты это серьёзно? Из-за какого-то кольца разрушать семью?!
Она слушала молча. Потом спросила:
— Игорь, а ты хоть раз подумал — почему я ушла? На самом деле почему?
— Ну, — он замялся. — Ты обиделась, что матери дороже подарок подарил.
— Нет. Я ушла, потому что поняла: в нашем браке всегда была она. Твоя мама. Первая. Главная. А я — второй план. Удобный фон.
На следующий день позвонила Людмила Павловна.
— Наталья, милая, что творишь-то? Игорёшка весь извелся! Вернись домой, ну что за глупости!
Наталья сжала телефон.
— Людмила Павловна, это между мной и Игорем.
— Как это между?! Я ведь мать! Я за него волнуюсь! Он не ест толком, на работе рассеянный. Ты хоть понимаешь, что с ним делаешь?
— А вы понимаете, — медленно произнесла Наталья, — что делали с нами? Двадцать пять лет?
Свекровь фыркнула:
— Я о сыне забочусь! Я мать! А ты, Наталья, ты обнаглела!
— Может быть, — согласилась она. — А может, просто прозрела.
И отключила телефон.
Через неделю пришёл Игорь.
Без звонка. Просто появился у Алины на пороге. С букетом. С виноватым лицом.
— Наташ, можно поговорить?
Она кивнула. Вышла в подъезд.
Они стояли молча. Потом он протянул цветы.
— Я всё понял. Правда. Мама не права была. И я тоже. Прости.
Наталья взяла букет. Посмотрела на него.
— Игорь, а ты что понял? Конкретно?
Он замялся.
— Ну, что нельзя матери дарить подарки дороже, чем жене.
Наталья покачала головой.
— Нет. Не то. Совсем не то.
— Тогда что?! — он вспылил. — Я же извиняюсь! Стараюсь! Чего ещё надо?!
— Понимания, — тихо сказала она. — Что я не конкурирую с твоей матерью. Дело не в цене подарков. А в том, что ты выбираешь каждый раз её — вместо меня.
— Но она же мать!
— А я? — Наталья шагнула ближе. — Я кто, Игорь? Двадцать пять лет рядом. Родила твоего ребёнка. Поддерживала во всём. И что?
Он не ответил.
— Вот видишь, — сказала Наталья. — Ты не выбрал. Ты пытался усидеть на двух стульях. И я, дура, позволяла.
Прошла ещё неделя.
Людмила Павловна попала в больницу — давление подскочило, сердце прихватило.
Игорь позвонил:
— Наташ, мама в реанимации. Приедешь?
И Наталья поехала.
Не ради него. Не ради свекрови даже.
Ради себя. Чтобы закрыть гештальт. Понять — что дальше.
В больнице было тихо. Людмила Павловна лежала бледная, с капельницей.
Наталья села рядом. Взяла её руку.
— Людмила Павловна.
Свекровь открыла глаза. Посмотрела долго. Потом вдруг — шёпотом:
— Спасибо тебе. Береги его, — прошептала.
Когда приехал Игорь, Наталья всё ещё сидела у кровати.
Он замер в дверях. Смотрел — на жену, державшую руку матери.
Они вышли в коридор. Сели на скамейку.
Игорь долго молчал. Потом:
— Я хочу исправиться, — продолжил он. — И готов.
Она посмотрела в его глаза.
— Ну тогда начнём, — сказала Наталья. — По-новому.
Он кивнул.
— Договорились.
Людмила Павловна выписалась через неделю.
Игорь привёз её домой. Помог подняться по лестнице. Усадил в кресло. А Наталья была уже там. Варила куриный бульон.
— Наташа? — Людмила замерла на пороге. — Ты зачем здесь?
— Помочь, — просто ответила та. — Вам нельзя пока напрягаться.
Свекровь села. Молчала. Потом вдруг — тихо:
— Я не заслужила.
Наталья обернулась от плиты.
— Дело не в заслугах. Дело в том, что правильно.
Игорь стоял в дверях. Смотрел на них — на мать, на жену. И впервые за много лет не знал, что сказать.
Вечером они остались втроём. Людмила ковыряла ложкой бульон. Наталья пила чай. Игорь сидел между ними — буквально и фигурально.
— Мне нужно кое-что сказать, — начала свекровь. Голос дрожал. — Наташа, прости меня. За всё. За кольцо это проклятое. Это ведь я упросила Игоря.
Наталья медленно опустила чашку.
— Людмила Павловна, я не святая. Я тоже виновата. Молчала, когда надо было говорить.
Людмила Павловна вздрогнула. Потом медленно кивнула.
— Правильно. Так и должно быть.
Прошло полгода.
Наталья сидела на кухне, пила утренний кофе. Игорь жарил яичницу — по воскресеньям теперь готовил он.
— Мама звонила, — сказал, не оборачиваясь. — Приглашает на обед.
— И?
— Сказал, что спрошу тебя. Если хочешь — поедем. Если нет — я ей объясню.
Наталья улыбнулась. Полгода назад он бы просто сказал: «Едем к маме». А теперь — спрашивал.
— Поедем, — кивнула она. — Но не на весь день. До четырёх.
— Договорились.
У Людмилы Павловны они появились к двум. Свекровь встретила радостно.
— Проходите, проходите! Я пирог испекла.
Когда Людмила начала убирать со стола, Наталья автоматически встала помочь.
— Сиди, сиди, — свекровь мягко остановила её. — Ты гостья. А Игорёша мне поможет. Правда, сын?
Игорь кивнул и понёс тарелки на кухню.
В машине, по дороге домой, Игорь спросил:
— Как думаешь, мы справились? С этим семейным треугольником?
Наталья задумалась.
— Справляемся. Каждый день. Это не та история, где можно сказать: «Всё, победили». Это процесс. Постоянный.
— Но он работает?
— Да, — улыбнулась она. — Работает.
Вечером, дома, Игорь достал коробочку. Новую.
— Это не извинение, — сказал. — Не компенсация. Просто потому, что так хочу.
Наталья открыла. Внутри — кольцо. Красивое, золотое, с бриллиантом и гравировкой: «Любимой».
Слёзы навернулись на глаза.
— Игорь.
— Я должен был купить такое тебе на юбилей, — тихо произнёс он. — Но лучше поздно, чем никогда.
Наталья обняла его. Крепко.
Той ночью, засыпая, Наталья крутила кольцо на пальце. Все-таки хорошо, что она тогда нашла в себе силы простить.
