Мария стояла перед тяжелой дубовой дверью ЗАГСа, сжимая руку Сергея так сильно, что побелели пальцы.
Сегодняшний день она представляла себе миллион раз: легкое свадебное платье, запах цветов, дрожь в коленях от счастья и торжественная, тихая музыка.
Реальность же была совсем другой. Вместо музыки — гул голосов в коридоре, вместо запаха цветов — насыщенный аромат духов её будущей свекрови, который Мария уже мысленно окрестила ароматом беды.
— Волнуешься? — тихо спросил Сергей, наклоняясь к будущей жене. Его пальцы нежно погладили её ладонь.
— Немного, — соврала Мария.
Она волновалась не немного, а до тошноты. И причина была не в самом браке, а в том, что происходило последние три месяца.
Три месяца назад Сергей приобрел в ипотеку квартиру. Именно тогда Анна Анатольевна превратилась из просто властной женщины в верховного главнокомандующего семейной финансовой операцией.
— Всё будет прекрасно, — улыбнулся Сергей, но в его глазах Мария прочитала ту же усталую тревогу.
Он измотал себя, пытаясь угодить и невесте, и матери. Дверь открылась, и их пригласили внутрь.
Небольшой, уютный зал для торжественных регистраций был залит солнцем. Казалось, вот сейчас всё наладится.
Но едва они заняли свои места за столом, а Анна Анатольевна, облаченная в строгий костюм цвета молодого бордо, величественно разместилась напротив, как напряжение вернулось.
Церемония началась. Сотрудница ЗАГСа, милая женщина с усталыми глазами, завела стандартную речь о важности брака, взаимном уважении и поддержке.
Мария старалась слушать, ловила каждое слово, желая проникнуться моментом. Она посмотрела на Сергея, на его сильные руки, на его профиль, который она так любила, и сердце снова растаяло.
Анна Анатольевна стояла с видом римской патрицианки, наблюдающей за гладиаторскими боями.
Её взгляд заскользил по залу и оценивающе задержался на Марии. После пары минут изучения невестки, она отвела глаза в сторону.
И вот настал самый волнительный момент. Сотрудница открыла толстую книгу и приготовилась внести запись.
— Брак заключается между… — начала она.
— Один момент! — вдруг звонко произнесла Анна Анатольевна, поднимая кверху руку, как на школьном уроке. Все вздрогнули. Женщина с удивлением посмотрела на неё. — Я хочу сказать несколько слов, как мать жениха и как человек, который вложил в это… в это событие немало сил.
Сергей замер. Мария почувствовала, как по спине побежали мурашки. Рука, держащая букет, непроизвольно задрожала.
— Конечно, — сотрудница, слегка опешив, кивнула. — У нас, правда, не предусмотрены речи родственников в этой части церемонии, но если это очень важно…
— Это важно, — отрезала свекровь. Она встала, выпрямила плечи. — Дети, я от всего сердца желаю вам счастья. Вы начинаете долгий и непростой путь. И я, как мать своего сына, не могу остаться в стороне. Недавно Сережа купил в ипотеку квартиру. Ипотека — это серьезное испытание и огромная ответственность.
Мария посмотрела на неё, не в силах отвести взгляд. Сергей попытался что-то сказать: «Мама, может, потом?..» — но она его не слушала.
— Сергей у меня кормилец, — продолжала Анна Анатольевна, обращаясь уже ко всем присутствующим, как будто выступала на собрании акционеров. — У него прекрасная работа, карьера. Он справится. Но Маша… Машенька… — она повернулась к невесте. — Ты же понимаешь, что это общая ноша? Что семья — это когда всё пополам? И в радости, и в горе? А ипотека — это, простите, не радость. Это суровый быт.
— Я всё понимаю, Анна Анатольевна, — тихо сказала Мария. — Мы всё обсудили с Сергеем. Я тоже буду работать, мы справимся.
— Обсудили — это хорошо! — воскликнула Анна Анатольевна с сладковатой язвительностью. — Но слова словами, а жизнь — жизнью. Я хочу быть уверена, что мой сын не будет тянуть всё на себе, что его жена — настоящая опора. Поэтому… — она сделала драматическую паузу, обводя взглядом потрясенных гостей. — Поэтому я хочу услышать это здесь и сейчас. При всех. Пусть Мария даст слово, что тоже будет платить ипотеку!
Последняя фраза прозвучала не как просьба, а как ультиматум. В зале повисла гробовая тишина.
Даже сотрудница ЗАГСа, видавшая виды, растерянно опустила перо. Гости, человек десять близких друзей с обеих сторон, застыли в немом оцепенении. Кто-то смущённо откашлялся.
Мария почувствовала, как ей стало плохо. Щёки запылали от стыда и унижения. Она была выставлена на всеобщее обозрение как ненадёжный, безответственный партнёр, которого нужно прижать к стене в день свадьбы, чтобы взять с него клятву верности.
Она растерянно посмотрела на Сергея. В его глазах девушка увидела не просто смущение — она увидела боль и беспомощность.
— Мама, это не то место! — наконец вырвалось у него, но звучало это слабо, почти по-детски.
— Наоборот, самое место! — парировала Анна Анатольевна. — Здесь закладывается фундамент. Давай, Машенька, скажи. Скажи всем нам, что ты не оставишь моего сына одного с этим грузом!
Секунды растянулись в вечность. Мария почувствовала на себе взгляды всех присутствующих.
— Я не буду говорить в угоду вам то, что тоже буду оплачивать ипотеку. К тому же, это не совсем то место, где ведут подобные разговоры, — она повернулась к Анне Анатольевне.
Та стояла, слегка выпятив вперед подбородок, ожидая капитуляции.
— Анна Анатольевна, я ценю вашу заботу о сыне, но с этого момента наши финансовые дела не ваше дело. Ипотека — это вопрос, который мы с Сергеем решаем вдвоём, без публичных отчетов.
Зал замер. Анна Анатольевна побледнела. Она явно не ожидала такого отпора. Женщина привыкла, что её слово — закон, а любое сопротивление быстро подавляется, а тут — открытый бунт.
— Как ты смеешь со мной так разговаривать? — прошипела она, уже теряя над собой контроль. — Я… я всё для вас сделала! Я помогала!
— Вы помогали, да, — холодно согласилась Мария. — Но помощь не дает права на унижение и не дает права ставить условия в день нашей свадьбы.
— Мама, Мария права, — наконец пришел в себя Сергей. Его голос больше не дрожал. — Всё, что между нами, — это наше дело. Твои советы мы выслушали. Но решения принимаем сами. Я прошу тебя — больше не поднимай этот вопрос.
Сотрудница ЗАГСа, воспользовавшись паузой, громко постучала ручкой по столу.
— Ну, если все высказались… Может, продолжим? — спросила она с лёгкой иронией в голосе.
Церемония возобновилась. Слова клятв прозвучали уже без помех. Кольца были надеты на пальцы.
Анна Анатольевна на протяжении всей оставшейся части церемонии стояла молча, уставившись в одну точку.
Когда молодожёны выходили из зала под аплодисменты гостей, она не бросила им под ноги рис или лепестки роз, как планировалось.
Остаток дня она держалась особняком от всех остальных гостей и от молодых супругов.
На небольшом фуршете в кафе, где все веселились, стараясь забыть утренний инцидент, Анна Анатольевна сидела за столиком в углу, крутя в руках бокал с шампанским, которое так и не пригубила.
Она раньше всех ушла со свадебного вечера, ни с кем не попрощавшись. Сергей не мог этого не заметить.
Когда фуршет закончился, он позвонил матери и поинтересовался, почему она так сделала.
— А зачем я вам? Вы же меня вычеркнули из своей жизни, — с надменной усмешкой проговорила Анна Анатольевна.
— Никто тебя не вычеркивал, — парировал в ответ Сергей.
— Да? А слова твоей жены о том, что мне не нужно совать свой нос в чужие финансы, это что? — язвительно напомнила она сыну.
— Ты из-за этого ушла? Обиделась? — с недоумением переспросил мужчина. — Она ничего плохого не сказала. Было не совсем уместно говорить об ипотеке в ЗАГСе… это как бы не то место…
— А где я должна была говорить? Вы еще места мне будете выбирать? — сердито проговорила Анна Анатольевна. — Я так до сих пор и не поняла: будет ли твоя жена вносить свою лепту в оплату ипотеки? Или она считает, раз это твоя добрачная квартира, то в нее не нужно вкладываться?
— Мама, зачем тебе эта информация? — Сергей резко перебил мать.
— По твоему мнению, я не имею права это знать? Вообще-то я давала тебе сто тысяч рублей на ипотеку и не хотела бы, чтобы Мария получила с них хотя бы копеечку… Надеюсь, ты не сделаешь глупость и не сделаешь ее вторым собственником?
Мужчина, поняв, как мать переживает за квартиру, в которую вложилась, тяжело вздохнул.
— Я верну тебе твою сотку, чтобы ты была спокойна, — холодно проговорил он и положил трубку.
Через неделю Сергей, как и обещал, привез матери деньги. Она взяла их с недовольным видом и на прощание бросила:
— Если узнаю, что ты сделал Марию вторым собственником, не буду с тобой общаться. Не хочу, чтобы люди потом показывали пальцами и говорили, что мой сын олух.
Сергей ничего не ответил матери, предпочтя промолчать.
