— Мам, зачем ты переводишь деньги со счёта? Третий раз за месяц!
Голос Дениса дрожал от едва сдерживаемого раздражения. Марина застыла в дверном проёме кухни, держа в руках поднос с чаем. Она собиралась отнести его в гостиную, где свекровь Галина Петровна восседала в своём любимом кресле, листая какой-то документ. Но эти слова заставили её остановиться.
Свекровь даже не подняла глаз от бумаг. Её пальцы с идеальным маникюром продолжали перебирать страницы с таким спокойствием, будто сын спросил её о погоде.
— Денисочка, это семейные деньги. Я просто перевожу их на более выгодный счёт. Процент выше.
Марина почувствовала, как поднос в её руках дрогнул. Семейные деньги. Те самые, которые они с Денисом копили на первоначальный взнос за собственную квартиру. Три года откладывали с каждой зарплаты, отказывали себе в отпусках, в обновках, во всём. И вот теперь свекровь называет их «семейными».
Она тихо поставила поднос на столик в прихожей и прислонилась к стене. Сердце колотилось так громко, что казалось, его стук слышен во всей квартире. Но ни Денис, ни его мать не обращали на неё внимания. Для них она была невидимкой, тенью, которая готовит, убирает, стирает.
— Мам, но это наши с Мариной накопления. Мы же говорили, что это на квартиру.
— Ой, Дениска, какая квартира? Вам и здесь хорошо. Зачем вам отдельное жильё, когда у нас такая большая квартира? Четыре комнаты! А когда меня не станет, всё это будет ваше.
Марина прикусила губу. Свекрови было пятьдесят восемь, и она была здоровее многих тридцатилетних. О том, что её «не станет», можно было не беспокоиться ещё лет тридцать минимум.
— Мам, мы хотим жить отдельно. Своей семьёй.
— Своей семьёй? — голос Галины Петровны стал ледяным. — А что, мы тебе не семья? Я, которая тебя вырастила, выучила, на ноги поставила? Это Маринка тебе в голову всякую ерунду вбивает. Знаю я таких. Приходят на всё готовое, а потом недовольны.
Марина сжала кулаки. На всё готовое. Она пришла в эту квартиру пять лет назад молодой невестой, полной надежд и планов. Тогда ей казалось, что жить со свекровью будет временным неудобством, максимум на год-два. Но годы шли, а ситуация только ухудшалась. Галина Петровна контролировала каждый их шаг, каждую копейку, каждое решение.
— Мам, Марина тут ни при чём. Это наше общее решение.
— Общее? Да она тебя просто использует! Сидит дома, не работает…
— Она в декрете была! А сейчас Ваня в садик ходит, и она вышла на работу!
— На работу, — фыркнула свекровь. — На полставки в какой-то конторе. Копейки получает. А туда же, квартиру им подавай. Знаешь, сколько сейчас жильё стоит? На ваши копейки вы и однушку в пригороде не купите.
— Поэтому мы и копим, мам! Три года копим!
— Копите, — повторила Галина Петровна, и в её голосе прозвучала странная, почти издевательская нотка. — Ну-ну. Копите дальше.
Она встала с кресла, собрала свои бумаги и направилась к выходу из гостиной. Проходя мимо прихожей, она заметила Марину, застывшую у стены. Их взгляды встретились на секунду. В глазах свекрови мелькнуло что-то похожее на триумф. Быстрое, почти незаметное, но Марина успела уловить. Галина Петровна знала, что невестка всё слышала. И её это нисколько не смущало.
— Маринка, чай остынет, — бросила она через плечо и скрылась в своей комнате.
Вечером, когда Ваня уснул, Марина попыталась поговорить с мужем. Денис сидел за ноутбуком, просматривая какие-то рабочие документы. Она присела рядом на диван.
— Денис, нам нужно поговорить о деньгах.
— Марин, не сейчас. У меня отчёт горит.
— Это важно. Твоя мать переводит наши накопления.
Он вздохнул и закрыл ноутбук.
— Я знаю. Она сказала, что там процент выше.
— И ты веришь?
— А почему я не должен верить родной матери?
Марина посмотрела на него с недоумением. Неужели он настолько слеп?
— Денис, она просто не хочет, чтобы мы съехали. Она делает всё, чтобы мы остались здесь.
— Не преувеличивай. Мама просто беспокоится о нас. Она одна, ей тяжело.
— Тяжело? Твоей матери? Она здоровее нас обоих вместе взятых! Каждые выходные то в театр, то на выставки, то с подругами в ресторан!
— Марина, хватит. Она моя мать. Я не позволю…
— А я твоя жена! Или это ничего не значит?
Денис молчал. В его молчании был ответ на все её вопросы. Мать всегда была и будет на первом месте. А она, Марина, так и останется приложением. Удобным, полезным, но необязательным.
На следующий день Марина решила действовать. Пока свекровь была на очередной встрече с подругами, а Денис на работе, она зашла в банковское приложение с их общего компьютера. То, что она увидела, заставило её похолодеть. Счёт, на котором должно было быть почти два миллиона рублей, был практически пуст. Осталось меньше ста тысяч.
Трясущимися руками она начала просматривать историю операций. Переводы шли на счёт Галины Петровны. Регулярно, методично. По двести, триста тысяч. А вчера был переведён последний крупный транш — полмиллиона.
Марина схватила телефон и набрала номер мужа.
— Денис, срочно приезжай домой.
— Что случилось? Ваня заболел?
— Нет. Но это срочно. Очень.
Через полчаса он влетел в квартиру, взволнованный и злой.
— Марина, что за паника? У меня совещание через час!
Она молча показала ему экран компьютера. Денис смотрел на цифры, и его лицо медленно меняло цвет с обычного на мертвенно-бледный.
— Это… это какая-то ошибка.
— Это не ошибка. Твоя мать перевела все наши деньги на свой счёт.
— Но… зачем?
В этот момент входная дверь щёлкнула, и в квартиру вошла Галина Петровна. Увидев их у компьютера, она даже не изменилась в лице.
— А, вы уже обнаружили. Ну что ж, всё равно пришлось бы рассказать.
— Мам, что это значит? — голос Дениса дрожал.
— Это значит, сынок, что я защищаю тебя от необдуманных поступков. Квартира, которую вы собрались покупать — глупость. Зачем вам лишние расходы? Коммуналка, ремонт, мебель. Здесь у вас всё есть.
— Это не ваши деньги! — не выдержала Марина.
Галина Петровна повернулась к ней, и в её взгляде была такая холодная ярость, что Марина невольно отступила на шаг.
— Не мои? А чьи? Мой сын их заработал. Мой сын, которого я растила, учила, содержала. Всё, что у него есть — благодаря мне. И эти деньги тоже.
— Мам, верни деньги, — тихо сказал Денис.
— Нет.
— Что значит «нет»?
— То и значит. Деньги я положила на депозит. На три года. Досрочно снять нельзя. Так что живите спокойно, никуда вы не денетесь.
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Три года. Ещё три года в этом аду.
— Вы не имели права, — прошептала она.
— Права? — Галина Петровна рассмеялась. — Да кто ты такая, чтобы говорить мне о правах? Пришла на всё готовое, живёшь в моей квартире, ешь мою еду…
— Я работаю! Я вкладываю деньги в бюджет!
— Копейки твои никому не нужны. И вообще, надоела ты мне. Может, лучше тебе уйти? Одной? Денис с Ваней останутся здесь, а ты иди, строй свою отдельную жизнь.
— Мам! — Денис наконец подал голос. — Как ты можешь?
— А что? Я правду говорю. Если ей здесь не нравится, пусть уходит. А мы с тобой и Ванечкой прекрасно справимся. Как раньше справлялись. Помнишь, как хорошо нам было вдвоём, пока эта не появилась?
«Эта». Даже не Марина. Не невестка. Просто «эта».
Денис молчал. Он стоял между матерью и женой, и Марина видела, как он мучительно пытается найти правильные слова. Но их не было. Потому что правильные слова означали бы выбор. А выбирать между матерью и женой он не мог. Или не хотел.
— Я… мне нужно вернуться на работу, — пробормотал он и практически выбежал из квартиры.
Марина осталась одна с торжествующей свекровью.
— Вот видишь, — сказала Галина Петровна. — Он всегда выберет меня. Всегда. Потому что я его мать. А ты кто? Сегодня есть, завтра нет. Жёны приходят и уходят, а мать одна.
Марина молча пошла в их с Денисом комнату. Села на кровать и достала телефон. Её руки не дрожали. Внутри была странная, ледяная пустота. Она открыла чат с подругой Ольгой.
«Оля, можно я к тебе на пару дней? С Ваней.»
Ответ пришёл мгновенно.
«Конечно! Что случилось?»
«Потом расскажу.»
Она начала собирать вещи. Свои и сына. Немного. Самое необходимое. Галина Петровна стояла в дверях и наблюдала.
— Сбегаешь? Правильно. Беги. Только Ваню оставь. Это мой внук.
— Это мой сын.
— Посмотрим, что скажет суд. У меня лучшие адвокаты. И квартира, и деньги, и связи. А у тебя что? Съёмная комната у подруги?
Марина не ответила. Она продолжала складывать вещи. В голове был удивительно чёткий план. Уйти. Забрать Ваню. Подать документы на развод. И на раздел имущества. Да, те деньги, что перевела свекровь, вернуть будет сложно. Но половина всего, что заработано в браке — её по закону. И никакие адвокаты этого не изменят.
Телефон завибрировал. Сообщение от Дениса.
«Марин, не горячись. Давай вечером спокойно поговорим.»
Она не стала отвечать. Вечером она уже будет у Ольги. А говорить им больше не о чем.
Но когда она взяла Ваню из садика и уже садилась в такси, произошло неожиданное. Телефон снова завибрировал. На этот раз звонил неизвестный номер. Марина ответила.
— Марина Сергеевна? Это Елена Николаевна, из банка. Вы оставляли заявку на консультацию по вкладам.
— Я? Нет, я не оставляла…
— Простите, возможно, ошибка. Но у меня тут есть информация по вашему семейному счёту. Видимо, ваш супруг интересовался. Хотите, расскажу об условиях депозита, на который были переведены средства?
Марина почувствовала, как сердце ёкнуло.
— Да, расскажите.
— Депозит открыт на имя Галины Петровны Соколовой. Срок — три года. Но есть нюанс. Согласно нашим правилам, если средства переведены с совместного счёта супругов без письменного согласия обоих владельцев, операция может быть оспорена в течение тридцати дней.
— Правда? И что для этого нужно?
— Заявление от вас лично. И от вашего супруга, разумеется. Если он подтвердит, что перевод был осуществлён без вашего ведома.
Марина поблагодарила и отключилась. Значит, есть шанс. Маленький, но есть. Вопрос только в том, согласится ли Денис пойти против матери.
Вечером, когда она устраивала Ваню спать в комнате для гостей у Ольги, пришло сообщение от мужа.
«Где вы? Мама сказала, ты ушла.»
«У Оли. Нам нужно встретиться завтра. Без твоей матери.»
«Марин, вернись домой. Давай всё обсудим.»
«Нет. Либо мы встречаемся на нейтральной территории, либо я подаю на развод.»
Долгая пауза. Потом:
«Хорошо. Завтра в кафе на Садовой. В два часа.»
Марина отложила телефон. Ольга принесла ей чай и села рядом.
— Расскажешь?
И Марина рассказала. Всё. С самого начала. Про то, как свекровь с первого дня дала понять, кто в доме хозяйка. Как контролировала каждую покупку, каждое решение. Как настраивала Дениса против неё. И как теперь украла их деньги.
— Кошмар, — выдохнула Ольга. — И Денис всё это время молчал?
— Он не видит. Или не хочет видеть. Для него мать — святая.
— А что теперь?
— Не знаю. Завтра встречусь с ним. Либо он поможет вернуть деньги и мы съезжаем, либо развод.
На следующий день Марина пришла в кафе раньше назначенного. Села за столик у окна и заказала кофе. Денис появился ровно в два. Осунувшийся, с красными глазами. Видимо, ночь прошла неспокойно.
— Привет, — сказал он, садясь напротив.
— Привет.
— Марин, давай без ультиматумов. Мы семья. Нужно искать компромисс.
— Компромисс? Твоя мать украла два миллиона, а ты говоришь о компромиссе?
— Она не украла. Она… перевела на другой счёт.
— Без нашего согласия. Это воровство, Денис.
Он помолчал, крутя в руках ложечку.
— Она думала, как лучше.
— Для кого лучше? Для себя? Чтобы мы никуда не уехали и она могла дальше контролировать нашу жизнь?
— Марина, она одинока. У неё никого нет, кроме меня. И Вани.
— Это её выбор. Она сама всех отпугнула своим характером. Твой отец сбежал, когда тебе было десять. Твоя сестра живёт в другом городе и приезжает раз в год на день рождения. И то не всегда. Почему, как думаешь?
Денис молчал. Он знал почему. Но признать это означало признать, что вся его жизнь была построена на лжи. На иллюзии, что его мать — любящая, заботливая женщина, которая желает ему только добра.
— Денис, я узнала, что деньги можно вернуть. Если мы оба напишем заявление в банк.
Он поднял на неё глаза.
— И что потом? Мама этого не простит.
— А я не прощу, если ты этого не сделаешь.
Они смотрели друг на друга через стол, и Марина видела, как в его глазах борются любовь к матери и любовь к семье. Своей семье. Той, которую они создали вместе.
— Дай мне время подумать, — попросил он.
— У тебя три дня. Потом я подаю на развод и раздел имущества. И поверь, я добьюсь своего. Половина всего, что у нас есть — моя по закону. И половина того, что на счету твоей матери — тоже. Потому что эти деньги были нашими общими.
Денис кивнул и встал.
— Я подумаю.
Он ушёл, а Марина осталась сидеть, глядя в окно. Мимо шли люди, спешили по своим делам. У каждого своя жизнь, свои проблемы. А у неё — война за право жить своей жизнью.
Вечером позвонила свекровь. Марина не хотела отвечать, но потом решила, что нужно выслушать, что та скажет.
— Маринка, хватит дурить. Возвращайся домой.
— Это не мой дом, Галина Петровна.
— Ах, вот как. Ну что ж, тогда передай Ванечку Денису. Нечего ребёнку по чужим углам скитаться.
— Ваня останется со мной.
— Посмотрим. У меня, между прочим, есть знакомые в опеке. Мать, которая таскает ребёнка по подругам, вместо того чтобы обеспечить ему нормальные условия — это повод для проверки.
Марина почувствовала, как внутри поднимается ярость. Тихая, холодная, страшная.
— Галина Петровна, послушайте меня внимательно. Если вы попытаетесь отнять у меня сына, я не просто подам в суд за воровство. Я расскажу всем вашим подругам, соседям, знакомым, какая вы на самом деле. Как манипулируете сыном, как разрушаете его семью, как воруете деньги. У меня есть все переписки, все доказательства. И поверьте, я использую их.
В трубке повисла тишина. Потом свекровь произнесла:
— Ты мне угрожаешь?
— Я вас предупреждаю. Не трогайте моего сына.
Галина Петровна бросила трубку.
Прошло два дня. Денис молчал. Марина уже приготовилась идти к адвокату, когда он позвонил.
— Марин, давай встретимся в банке. Завтра в десять.
Сердце ёкнуло.
— Ты согласен написать заявление?
— Да.
Одно короткое слово, но в нём была целая жизнь. Их будущая жизнь.
На следующий день они встретились у входа в банк. Денис выглядел так, будто не спал несколько ночей. Но в его глазах была решимость.
— Я поговорил с мамой, — сказал он. — Сказал, что если она не согласится вернуть деньги добровольно, мы пойдём официальным путём. Она… она очень злится. Сказала, что я предатель. Что выбрал жену, а не мать.
— И что ты ответил?
— Что я выбрал семью. Свою семью. Тебя и Ваню.
Марина почувствовала, как к глазам подступают слёзы. Она шагнула к мужу и обняла его. Он прижал её к себе, и они так стояли несколько секунд, не обращая внимания на прохожих.
— Пойдём, — сказал он. — Напишем это заявление и начнём искать квартиру.
Они вошли в банк, держась за руки. Процедура оказалась проще, чем Марина думала. Менеджер, та самая Елена Николаевна, которая звонила ей, приняла их документы и заявления.
— В течение пяти рабочих дней деньги будут возвращены на ваш счёт, — сказала она. — Депозит будет аннулирован.
Выйдя из банка, они сели на лавочку в сквере напротив. Денис взял её за руку.
— Марин, прости меня. Я должен был сделать это давно. Защитить тебя, нашу семью. Но я был трусом.
— Главное, что ты сделал это сейчас.
— Мама сказала, что не хочет меня больше видеть. Что для неё я умер.
— Она передумает. Когда поймёт, что шантаж не работает.
— Может быть. А может, и нет. Но знаешь что? Мне всё равно. Я устал жить её жизнью. Пора жить своей.
Через неделю деньги вернулись на счёт. Ещё через месяц они нашли небольшую, но уютную двухкомнатную квартиру в новом районе. Галина Петровна за это время ни разу не позвонила. Денис звонил ей несколько раз, но она не отвечала.
В день переезда, когда они забирали последние вещи, свекровь вышла из своей комнаты. Посмотрела на коробки в прихожей, на Ваню, весело прыгающего вокруг отца, на Марину.
— Уезжаете, — констатировала она.
— Да, мам, — ответил Денис. — Но мы будем навещать. Если ты захочешь.
Галина Петровна фыркнула.
— Посмотрим.
Она развернулась и ушла к себе. Но перед тем как закрыть дверь, обернулась.
— Маринка.
— Да, Галина Петровна?
— Смотри, береги его. Он у меня дурак, но хороший дурак.
Это было похоже на благословение. Запоздалое, вынужденное, но благословение.
Марина кивнула.
— Буду беречь.
Новая квартира встретила их запахом свежей краски и солнечным светом из больших окон. Ваня с восторгом носился по комнатам, выбирая, где будет его уголок для игрушек. Денис обнимал Марину, и они смотрели на свой новый дом. Их дом. Где никто не будет указывать, как жить, что готовить, как воспитывать ребёнка.
— Знаешь, — сказал Денис, — может, это и к лучшему. Что мама так поступила. Иначе мы бы ещё долго тянули.
— Может быть. Главное, что всё закончилось хорошо.
Через полгода Галина Петровна позвонила. Спросила, можно ли приехать навестить внука. Приехала с подарками, вела себя сдержанно и вежливо. Потом визиты стали регулярными. Она так и не извинилась, но Марина и не ждала извинений. Главное было то, что свекровь приняла новые правила игры. Она больше не хозяйка их жизни, а бабушка, которая приходит в гости.
А ещё через год, на день рождения Вани, Галина Петровна подарила конверт. Внутри был сертификат на мебель для детской.
— Это вам, — сказала она, не глядя на Марину. — Чтобы Ванечке было удобно.
Марина приняла подарок и улыбнулась.
— Спасибо, Галина Петровна.
Свекровь кивнула и пошла помогать Ване задувать свечи на торте. А Марина смотрела на свою семью — мужа, сына, даже свекровь — и думала, что иногда нужно пройти через войну, чтобы добиться мира. И что этот мир стоил всех потраченных нервов.
