— Подписывайте здесь, и здесь тоже нужна ваша подпись, — нотариус монотонно постукивал ручкой по документам, разложенным на массивном дубовом столе.
Татьяна замерла с ручкой в руке. Что-то в этих бумагах было не так. Она перечитала первый абзац, потом второй. Слова плыли перед глазами, но смысл ускользал, прятался за юридическими формулировками. Рядом нервно покашливал Максим, её муж, а напротив восседала Лидия Петровна — свекровь, чья спина была прямой как струна, а взгляд острым как лезвие.
— Что значит «право пожизненного проживания с правом распоряжения»? — Татьяна подняла глаза на нотариуса. — Мы же оформляем квартиру на меня и Максима в равных долях после продажи бабушкиной квартиры?
Нотариус открыл было рот, но Лидия Петровна опередила его.
— Дорогая моя, это стандартная формулировка. Ничего особенного. Просто юридическая предосторожность.
Татьяна почувствовала, как внутри поднимается тревога. Полгода назад умерла её бабушка, оставив ей в наследство двухкомнатную квартиру в центре города. Старенькую, требующую ремонта, но в хорошем районе. Татьяна с Максимом жили в съёмной однушке на окраине, копили на собственное жильё. И вот появился шанс — продать бабушкину квартиру, добавить накопления и купить что-то приличное для их молодой семьи.
Но свекровь сразу взяла дело в свои руки. Нашла покупателя — своего дальнего знакомого, который согласился заплатить хорошую цену. Нашла вариант для покупки — просторную трёшку в новостройке. И вот теперь они сидели у нотариуса, и что-то шло совсем не по плану.
— Максим, — Татьяна повернулась к мужу. — Ты читал эти документы?
Он дёрнул плечом, не встречаясь с ней взглядом.
— Мама всё проверила. Она же юрист по образованию, разбирается лучше нас.
— Я тоже хочу разобраться, — твёрдо сказала Татьяна и снова обратилась к нотариусу. — Объясните мне, пожалуйста, простыми словами. На кого будет оформлена новая квартира?
Нотариус неловко поправил очки.
— Согласно данному договору, квартира оформляется на Максима Игоревича и Лидию Петровну в равных долях. Вы, Татьяна Сергеевна, даёте согласие на продажу унаследованного имущества и использование средств для приобретения новой недвижимости.
В кабинете повисла тишина. Татьяна медленно положила ручку на стол.
— То есть моя квартира продаётся, а новая оформляется на мужа и свекровь? А я остаюсь ни с чем?
— Ну что ты, Танечка! — Лидия Петровна изобразила на лице материнскую заботу. — Ты же жена Максима! Вы одна семья! Какая разница, на кого оформлено? Это просто для безопасности. Мало ли что в жизни случается.
— Для чьей безопасности? — голос Татьяны стал ледяным.
— Для семьи, конечно! Ты же понимаешь, я вложила в эту покупку свои сбережения. Разницу между стоимостью твоей квартирки и новой. Это почти два миллиона! Естественно, я хочу защитить свои инвестиции.
Татьяна почувствовала, как земля уходит из-под ног. Да, разница в цене была существенной. Бабушкина квартира стоила около четырёх миллионов, новая — почти шесть. Но они с Максимом копили, у них было почти миллион!
— Мы же договаривались использовать наши накопления…
— Ой, Танечка, ну какие там ваши накопления! — Лидия Петровна махнула рукой. — Копейки! На ремонт едва хватит. Я даю настоящие деньги. И справедливо, что моё имя будет в документах.
Татьяна посмотрела на мужа. Он сидел, уткнувшись в телефон, делая вид, что его здесь нет.
— Максим, ты знал об этом?
— Ну… мама вчера сказала, что так будет правильнее…
— Вчера?! Мы три месяца всё обсуждали, планировали, и ты узнал вчера?!
— Не кричи, — поморщился он. — Мама правильно говорит. Она вкладывает больше денег. Логично, что получает долю.
— Но новая квартира покупается за счёт продажи МОЕГО наследства! Это МОЯ бабушка оставила МНЕ квартиру!
— Которая без моих денег так и осталась бы двушкой-хрущёвкой! — отрезала Лидия Петровна. — Я делаю вам подарок, даю возможность жить в нормальных условиях. А ты устраиваешь истерику!
Татьяна встала. Ноги дрожали, но она заставила себя держаться прямо.
— Это не подарок. Это обмен. Причём невыгодный для меня. Я отдаю свою квартиру, а взамен не получаю ничего. Даже доли в новой.
— Ты получаешь крышу над головой! Место для жизни! Разве этого мало?
— Я получаю статус бесправной жиличка в чужой квартире.
— В квартире твоего мужа!
— И его матери, — добавила Татьяна.
Лидия Петровна поднялась, её лицо покраснело от гнева.
— Знаешь что? Если тебе не нравятся мои условия, живите где хотите! Снимайте свои углы до старости! А я найду Максиму нормальную жену, которая будет ценить то, что для неё делают!
— Мама! — наконец подал голос Максим, но это прозвучало скорее как слабая попытка, чем протест.
— Что «мама»? Я вас кормлю, одеваю, решаю ваши проблемы! Даже квартиру покупаю! А в ответ — сплошная неблагодарность!
Татьяна смотрела на эту сцену словно со стороны. Вот её муж, которого она любила, за которого вышла замуж два года назад. Сидит между ней и матерью, и даже не пытается занять чью-то сторону. Просто ждёт, когда буря закончится.
— Я не подпишу эти документы, — сказала она спокойно.
Лидия Петровна фыркнула.
— Ну и дура! Максим, пойдём отсюда. Пусть живёт в своей развалюхе одна!
— Подождите, — нотариус встревоженно замахал руками. — Давайте не будем торопиться. Может, есть компромиссный вариант?
— Какой компромисс? — взвилась Лидия Петровна. — Я даю два миллиона! Два! И хочу гарантий!
— Можно оформить квартиру на троих, — предложил нотариус. — По одной трети каждому.
— Нет! — отрезала свекровь. — Если я вкладываю больше всех, я должна иметь контрольный пакет! Я и Максим — это две трети. Большинство!
Татьяна взяла свою сумку.
— Всего доброго. Спасибо за консультацию, — кивнула она нотариусу и направилась к двери.
— Таня, подожди! — Максим вскочил. — Ты куда?
— Домой.
— Но мы же… квартира… покупатель ждёт…
Она остановилась в дверях, повернулась.
— Пусть ждёт. Моя квартира не продаётся.
— Как это не продаётся?! — завизжала Лидия Петровна. — Мы же договорились! Я уже задаток дала за новую!
— Это ваши проблемы. Вы не спросили моего мнения, когда меняли условия сделки.
— Максим! Ты будешь стоять и смотреть, как твоя жена рушит наши планы?!
Максим метался взглядом между матерью и женой. Татьяна видела эту внутреннюю борьбу, и знала, чем она закончится. Она всегда заканчивалась одинаково.
— Тань, ну не упрямься… Мама же хочет как лучше…
— Для кого лучше, Макс? Для тебя? Для неё? Точно не для меня.
— Но мы же семья…
— Семья — это мы с тобой. А твоя мама — это твоя мама. И если ты не видишь разницы, то у нас проблема посерьёзнее квартирного вопроса.
Она вышла из кабинета. За спиной слышались возмущённые крики Лидии Петровны и слабые попытки Максима её успокоить. Татьяна спускалась по лестнице, и с каждой ступенькой становилось легче дышать.
На улице она достала телефон. Набрала номер риелтора, которого рекомендовала подруга.
— Здравствуйте, Елена? Это Татьяна Сергеевна, мы с вами на прошлой неделе разговаривали. Да, насчёт продажи квартиры. Я передумала продавать. Хочу сделать ремонт и въехать сама. Да, одна. Можете порекомендовать хорошую строительную бригаду?
Пока она говорила, из здания выбежал Максим. Лицо красное, растрёпанный.
— Таня! Таня, постой! Ты что делаешь?!
Она прикрыла трубку рукой.
— Устраиваю свою жизнь.
— Но мы же… а как же я? Как же наша семья?
— Наша семья закончилась в тот момент, когда ты решил, что мнение твоей матери важнее нашего общего будущего.
— Это несправедливо! Я между двух огней! Что мне делать?!
— Выбирать. Взрослые люди делают выбор, Максим. А ты предпочитаешь, чтобы за тебя решала мама.
— Она моя мать! Я не могу просто взять и…
— И что? Сказать ей «нет»? Защитить свою жену? Построить свою собственную жизнь? Не можешь. Я вижу.
Из здания вышла Лидия Петровна. Увидев их, ускорила шаг.
— Так! Татьяна! Немедленно вернись и подпиши документы! Ты позоришь нашу семью!
— Вашу семью, Лидия Петровна. Не мою.
— Ах так! Максим, ты слышал?! Она отказывается от семьи!
— Я отказываюсь от манипуляций и обмана. Вы хотели провернуть аферу за моей спиной. Не получилось.
— Афера?! Да я для вас стараюсь, неблагодарные! Хотела, чтобы у сына были нормальные условия!
— У вашего сына будут те условия, которые он сам себе создаст. А моё наследство — это моё наследство. И распоряжаться им буду я.
Лидия Петровна побагровела.
— Максим! Или она, или я! Выбирай!
Татьяна усмехнулась. Всё-таки свекровь сама загнала себя в ловушку. Теперь Максиму придётся сделать выбор. Прямо здесь, прямо сейчас.
Он стоял между ними, и Татьяна почти физически ощущала, как рвётся его внутренний мир. С одной стороны — мать, которая всю жизнь решала за него все вопросы, оберегала, контролировала. С другой — жена, с которой он планировал строить будущее.
— Я… я не могу так… Это неправильно… Мама, Таня права. Мы не можем забрать её квартиру и не дать ей долю в новой. Это нечестно.
Татьяна подняла брови. Неужели?
Лидия Петровна отшатнулась, как от удара.
— Что?! Ты встаёшь на её сторону?!
— Я встаю на сторону справедливости, мам. Таня — моя жена. Квартира — её наследство. Мы должны всё оформить честно.
— Честно?! Я вкладываю два миллиона, а должна получить треть?!
— Никто не просит вас вкладывать два миллиона, — спокойно заметила Татьяна. — Мы можем купить квартиру поскромнее. Или взять ипотеку на недостающую сумму.
— Ипотеку?! Максим, ты слышишь, что она предлагает?! Влезть в долги, когда я готова помочь!
— Помощь с условиями — это не помощь, мам. Это сделка. И условия этой сделки не устраивают мою семью.
— Твою семью?! А я кто?!
— Ты моя мама. И я тебя люблю. Но моя семья — это я и Таня. И решения о нашей жизни мы принимаем вместе.
Лидия Петровна смотрела на сына так, словно видела его впервые. Потом перевела взгляд на Татьяну.
— Это всё ты! Ты настроила его против меня!
— Я просто отказалась подписывать кабальные документы. Если это «настраивание», то да, я виновата.
— Ты разрушила всё! Все мои планы!
— Ваши планы не учитывали моих интересов. Почему я должна была с ними соглашаться?
Лидия Петровна тяжело дышала. Потом выпрямилась, взяла себя в руки.
— Хорошо. Живите как знаете. Но помощи от меня больше не ждите. Ни копейки!
— Мам… — начал Максим.
— Всё! Ты сделал свой выбор!
Она развернулась и зашагала прочь. Максим сделал было движение за ней, но Татьяна удержала его за руку.
— Пусть идёт. Ей нужно время, чтобы остыть.
— Она никогда мне этого не простит…
— Простит. Ты же её единственный сын. Но даже если нет — ты не можешь всю жизнь жить по её указке.
Максим опустил плечи.
— Что теперь делать? Квартира, покупатель…
— Отменяем сделку. Я сделаю ремонт в бабушкиной квартире, и мы переедем туда. Да, она не такая большая, как та трёшка. Но она наша. Настоящая наша, понимаешь?
Он кивнул.
— Прости меня. Я должен был сразу…
— Должен был. Но хорошо, что понял хотя бы сейчас.
— Ты правда хотела уйти? Из-за квартиры?
Татьяна покачала головой.
— Не из-за квартиры, Макс. Из-за предательства. Из-за того, что ты был готов отдать мою собственность своей матери за моей спиной. Из-за того, что её мнение оказалось важнее нашего общего решения.
— Я думал, так будет лучше для всех…
— Нет. Ты не думал. Ты просто делал, как сказала мама. Как всегда.
Он съёжился.
— Я изменюсь. Обещаю.
— Посмотрим. Но первый шаг ты уже сделал. Это хорошо.
Они стояли на улице, держась за руки. Прохожие обходили их стороной. Где-то вдалеке скрылась за углом фигура Лидии Петровны.
— Знаешь, — сказал Максим, — может, оно и к лучшему. Бабушкина квартира… она же в центре. До работы обоим близко.
— И никакой свекрови в соседней комнате, — добавила Татьяна.
— Ты же знаешь, мама не собиралась с нами жить…
— Сегодня не собиралась. А завтра бы решила, что ей одиноко. И ты бы не смог отказать. А когда квартира оформлена на неё…
— У нас не было бы выбора, — закончил Максим. — Я понимаю. Прости.
Татьяна сжала его руку крепче.
— Пойдём домой. Нужно позвонить покупателю, извиниться. И начать искать строителей для ремонта.
— А мама?
— А мама пусть решает, что для неё важнее — контроль над сыном или отношения с ним. Это её выбор.
Они пошли к метро. Татьяна чувствовала огромное облегчение. Да, впереди были сложности. Ремонт, возможные конфликты со свекровью, необходимость выстраивать границы в семье. Но главное было сделано. Она отстояла своё право. Своё наследство. Свою независимость.
А Максим… Максим сделал первый шаг к тому, чтобы стать настоящим мужем. Не маминым сыном, который случайно женился, а партнёром, готовым защищать интересы своей семьи.
Вечером, когда они вернулись в свою съёмную однушку, Максим обнял её.
— Спасибо, что не сдалась. Что заставила меня проснуться.
— Я боролась не только за квартиру, Макс. Я боролась за нас. За наше право жить своей жизнью.
— Я знаю. И я больше не подведу. Обещаю.
Татьяна не ответила. Обещания — это просто слова. Важны поступки. Но сегодня Максим сделал правильный выбор. И это давало надежду.
За окном загорались огни вечернего города. Где-то там, в одной из квартир, Лидия Петровна наверняка обзванивала родственников, жалуясь на неблагодарную невестку. Но Татьяне было всё равно. У неё есть своя квартира. Пусть старая, требующая ремонта, но своя. Есть муж, который наконец-то начал взрослеть. Есть будущее, которое они построят сами, без чужих указаний и условий.
А свекровь… Что ж, свекровь сама выбрала войну вместо мира. Сама поставила ультиматум. Сама нарвалась на отпор. Теперь пусть решает, как жить дальше. Без контроля над сыном, без власти над невесткой, без возможности манипулировать.
Татьяна улыбнулась. Бабушка была бы ею довольна. Она всегда говорила: «Не давай никому себя в обиду. Особенно родственникам. Они-то как раз и норовят сесть на шею».
Мудрая была бабушка. И квартиру оставила вовремя. Как знала, что пригодится не только как жильё, но и как проверка на прочность. Проверка, которую они с Максимом прошли. Не без потерь, не без боли, но прошли.
А это значит, что у них есть шанс. Шанс построить настоящую семью. Свою семью. Без свекрови в дирижёрском кресле.
