Тишину воскресного утра в квартире Станислава и Кристины разорвал резкий, настойчивый звонок в дверь.
Кристина, только что потягивавшаяся с чашкой кофе на кухне, вздрогнула и посмотрела на мужа.
Станислав, углубившийся в чтение новостей на планшете, нахмурился. Они не ждали гостей.
— Кто бы это так рано? — пробормотал он, неохотно поднимаясь с кресла.
Его вопрос повис в воздухе, ибо ответ стал ясен, едва он открыл дверь. На пороге стояла его мать.
Лицо Галины Юрьевны было суровым, а в руках она сжимала сумку. Без лишних слов она переступила порог и, не снимая пальто, окинула квартиру испепеляющим взглядом.
— Ты мне должна денег за новые шторы и ковер! — сообщила она с порога, обращаясь к Кристине, будто Станислава и не существовало вовсе.
Молодая женщина замерла с чашкой в руках, почувствовав, как кровь отливает от лица. Станислав растерянно закрыл дверь.
— Мам, и тебе доброе утро тоже, — с натянутой улыбкой он попытался смягчить ситуацию. — Что за шторы? Что за ковер? О чем ты?
Галина Юрьевна прошла в гостиную, осмотрелась с видом ревизора. Ее взгляд задержался на новых шторах цвета шампанского, ниспадавших до самого пола, и на большом светло-бежевом ковре с высоким ворсом, который делал комнату уютной и светлой.
— А вот о чем! — она указала пальцем сначала на шторы, потом на ковер. — За эти самые. И не притворяйся, Стас, что не в курсе. Я в прошлый четверг заходила, пока вас не было. Ключ-то у меня есть. Проветрить хотела, цветы полить, а тут — обновки. Очень дорогие, я с первого взгляда поняла.
Кристина медленно подошла к столу и поставила чашку. Руки ее слегка задрожали.
— Галина Юрьевна, мы, действительно, купили новые шторы и ковер. Но я не понимаю, какое отношение это имеет…
— Прямое! — отрезала свекровь, резко перебив ее. — Прямей некуда. Вы живете в моей квартире! Вернее, в квартире, которую я купила для своего сына. А значит, все, что здесь происходит, все изменения — это моя зона ответственности. И мой кошелек, как выясняется. Куда вы дели прошлые шторы и ковер? Выкинули? Так вот я требую за них деньги!
Станислав сжал переносицу. Он знал, что эта тема рано или поздно всплывет, но не ожидал такого напора.
— Мама, мы взрослые люди. Мы с Кристиной работаем. В состоянии сами оплачивать свои потребности. Квартиру ты, действительно, помогла нам купить, за что мы тебе бесконечно благодарны, но это был подарок.
— Подарок? — фыркнула Галина Юрьевна, наконец-то сняв пальто и бросив его на спинку дивана. — Подарок — это на день рождения носки или духи, а квартира — это капиталовложение в будущее семьи, и я не хочу, чтобы это будущее было заляпано дешевым ковром или завешано тряпками, которые порвутся через полгода.
— Этот ковер совсем не дешевый, — тихо произнесла Кристина. — Мы его очень долго выбирали.
— А я выбирала плитку в этой прихожей и обои, и сантехнику! — голос Галины Юрьевны зазвенел. — И ковер со шторами тоже, но вам же наплевать… Вы сюда все другое притащили!
Невестка поджала губы, в сотый раз укоряя себя за то, что они так и не забрали ключ от квартиры у Галины Юрьевны.
— Мам, давай сядем и спокойно поговорим, — предложил Станислав, почувствовав тревогу. — Кристина, давай чаю нальем.
— Не надо мне чаю! Мне нужны четкие договоренности. Я подсчитала, — Галина Юрьевна порылась в сумке и извлекла аккуратно сложенный листок бумаги. — Шторы, с учетом ткани, работы по пошиву и установке — тридцать тысяч. Ковер — сорок пять. Итого семьдесят пять тысяч рублей. Я готова принять оплату частями, но хочу видеть первый взнос до конца недели.
В гостиной повисла гробовая тишина. Кристина посмотрела на мужа, ожидая, что он наконец возьмет ситуацию в свои руки, но Станислав молчал, переваривая абсурдность материнских требований.
— Галина Юрьевна, — начала Кристина, стараясь говорить максимально спокойно. — Я ценю вашу заботу о квартире, но это наша со Стасом квартира. Мы не обязаны согласовывать с вами шторы и ковер. И уж тем более — платить вам за то, что мы купили их на свои деньги. Ваши старые вещи были ветхими и были погрызены молью. Они в нашей квартире были ни к чему.
— На свои? — свекровь язвительно улыбнулась. — А кто платит за ипотеку, которую я помогла оформить? Кто вносит основной платеж? Стас. А на что вы живете? На твою зарплату, Кристина? На ту, что уходит на твои платья и походы в кафе с подружками? Так может, лучше бы эти деньги шли на что-то стоящее, а не на сиюминутные прихоти?
Ее слова были ударом ниже пояса. Кристина работала менеджером в крупной компании и вносила свой полноценный вклад в общий бюджет. Она отступила на шаг, словно от физического толчка.
— Мама, это уже переходит все границы! — резко встряхнулся Станислав. — Прошу тебя, не оскорбляй Кристину. Ее зарплата — это ее личное дело. Мы ведем общий бюджет, и все у нас справедливо. Ипотеку я плачу, да, но это моя обязанность как мужчины, и мы справляемся.
— Справляетесь? — Галина Юрьевна подошла к окну и с отвращением провела пальцем по идеальной ткани штор. — А по-моему, вы пускаете пыль в глаза. Живете не по средствам. Этот ковер… Да за него можно было бы купить отличную стиральную машину! Или съездить в отпуск! Но нет, вам важнее похвастаться перед гостями.
— Нам важно жить в уюте! — не выдержала Кристина. — Мы не похвастаться хотим, мы для себя это все сделали!
— Для себя? — Галина Юрьевна повернулась к ней. Ее глаза горели холодным огнем. — А ты уверена, что это для себя? Или ты постепенно вытесняешь меня из жизни моего сына? Сначала сменила мои шторы на свои. Потом выбросила мой ковер. Что дальше? Мою посуду отправишь в мусорный контейнер?
— Раз вы так боитесь, можете ее забрать, — с обидой в голосе ответила Кристина.
— Никто никого не вытесняет, мама, — устало сказал Станислав. — Ты — моя мама, и это навсегда. Но у меня теперь своя семья. У нас с Кристиной свои правила, свой быт. Мы любим тебя, но нам нужны границы.
— Границы? — Галина Юрьевна горько рассмеялась. — Это когда вы отгораживаетесь от меня новыми шторами? Я всю жизнь положила на тебя, Станислав! Всю себя! Я не выходила замуж второй раз, чтобы у тебя был полноценный отец, хотя ты сам знаешь, что он не подарок! Я работала на трех работах, чтобы ты мог учиться в хорошем институте! Я отказывала себе во всем, чтобы скопить на первый взнос за эту квартиру! А теперь ты говоришь мне о каких-то границах?
Она проговорила эти слова с такой болью и обидой, что и Станислав, и Кристина на мгновение онемели.
— Мама, — тихо сказал Станислав, подходя к ней. — Я все это ценю. Я никогда этого не забуду, но твоя жертвенность не дает тебе права управлять нашей жизнью. Ты должна позволить нам быть взрослыми. Ошибаться, выбирать свои ковры и набивать свои шишки.
— А если вы ошибетесь во всем, что делаете? — прошептала она с надрывом.
— Тогда это будет нашим уроком, — твердо ответил Станислав.
— Хорошо, — женщина сделала небольшую паузу. — Но только не за мой счет. Семьдесят пять тысяч рублей, — снова добавила она.
Кристина и Станислав переглянулись. Они явно не думали, что Галина Юрьевна говорила на полном серьезе.
— Семьдесят пять за хлам? Мама, ты же видела, как шторы и ковер выглядели…
— Я уже озвучила вам свою цену! — дернувшись, проговорила Галина Юрьевна.
— Пять тысяч, и не монетой больше! — строгим тоном ответила Кристина. — Хотя те вещи и этого не стояли.
— Ты еще будешь со мной торговаться? — усмехнулась свекровь и закатила глаза. — Семьдесят пять!
Невестка, видя напор пожилой женщины, тяжело вздохнула и все тем же тоном ответила:
— Бегите быстро вниз, возможно, ваш ковер и шторы еще валяются у мусорного бака.
— Чего-о-о-о? — покраснела Галина Юрьевна. — Я не собираюсь лазить по бакам. Прошу вернуть мне мои деньги!
Кристина усмехнулась и ушла в спальню. Вернулась она назад через пару минут с кошельком в руках.
Молодая женщина вытащила из него пятитысячную купюру и протянула ее свекрови.
— Надеюсь, теперь мы с вами в расчете, — сдержанно улыбнулась Кристина.
Галина Юрьевна покосилась на купюру и, поджав губы, выдернула из рук невестки пять тысяч.
— С вас еще семьдесят тысяч, — она сунула банкноту себе в карман и схватила пальто. — Я приду через неделю.
Кристина ничего не стала отвечать свекрови, заранее зная, что завтра же они вызовут мастера, который сменить им замки.
