— Рената, передай, пожалуйста, соль, — Антонина Юрьевна протянула руку через стол, не глядя на невестку.
— Вот, держите, — Рената пододвинула солонку, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.
— И посоли мне сразу, ты же видишь, я занята, — свекровь демонстративно резала котлету на маленькие кусочки.
Рената сжала губы и молча выполнила требование. Три месяца совместной жизни со свекровью превратились в ежедневное испытание. Маленькие просьбы, замечания, комментарии — всё это накапливалось, как снежный ком.
— Мам, я сам могу посолить, — вмешался Егор, поднимая взгляд от тарелки.
— Сынок, ты работаешь целый день, устаёшь. Рената должна заботиться о тебе. Так у нас в семье всегда было. Твой отец никогда сам не солил.
Егор кивнул и вернулся к еде. Рената заметила, как быстро он сдался. Раньше он спорил с матерью, защищал их право на собственные правила. Теперь лишь изредка возражал, но тут же отступал.
— Я сегодня задержусь допоздна, — сказала Рената. — В издательстве проблемы с новой рукописью.
— Опять? — Антонина Юрьевна подняла брови. — Третий раз за неделю. Егор, тебя не смущает, что твоя жена постоянно пропадает на работе?
Рената почувствовала, как щёки залил румянец. Свекровь произнесла это так, словно намекала на что-то неприличное.
— Мам, у неё ответственная должность, — Егор говорил, не поднимая глаз. — Там действительно аврал.
— Конечно, конечно, — покачала головой свекровь. — Только почему-то у других женщин находится время и на работу, и на дом.
После ужина Рената мыла посуду, когда услышала звонок в дверь. Через минуту на кухню вошла Антонина Юрьевна в сопровождении молодой женщины.
— Рената, познакомься, это Виктория, дочь моей подруги Галины Петровны, — улыбка свекрови стала неожиданно тёплой. — Вика, это моя невестка.
— Очень приятно, — Виктория улыбнулась, показав ровные белые зубы. — Антонина Юрьевна столько о вас рассказывала.
Рената вытерла мокрые руки о полотенце и пожала протянутую ладонь. Было в этой девушке что-то знакомое, будто Рената где-то её видела раньше.
— Вика принесла свой фирменный пирог, — Антонина Юрьевна держала в руках красивую коробку. — Она чудесно готовит.
— Это просто хобби, — Виктория скромно опустила глаза. — Антонина Юрьевна преувеличивает.
— Ничего я не преувеличиваю. Вика закончила кулинарные курсы и может приготовить всё что угодно. Правда, сынок? — свекровь обернулась к вошедшему на кухню Егору.
— А, Вика, привет, — Егор кивнул девушке. — Давно не виделись.
Рената напряглась. Значит, они знакомы? Почему муж никогда о ней не упоминал?
— Вика иногда заходила, когда ты задерживалась на работе, — как бы между прочим заметила Антонина Юрьевна. — Помогала мне с ужином. У неё золотые руки.
Вечером, когда они с Егором остались одни в спальне, Рената спросила:
— Давно ты знаешь эту Викторию?
— Мы вместе учились в школе, — Егор пожал плечами. — А потом мама с её мамой подружились. Обычное дело.
— Почему ты никогда о ней не рассказывал?
— А что рассказывать? — Егор нахмурился. — Обычная знакомая. Кстати, она действительно отлично готовит. Попробуй её пирог, сама увидишь.
Рената почувствовала укол раздражения. Ещё одна кулинарная звезда в доме Ромашовых, словно издевательство над ней, вечно спешащей, не успевающей приготовить что-то сложнее салата.
— Егор, нам нужно поговорить о нашей ситуации. Мы живём здесь уже три месяца. Когда мы вернёмся в свою квартиру?
— Ремонт затягивается, сама понимаешь, — он отвернулся, избегая её взгляда. — Да и маме с нами легче. Одной тяжело в такой большой квартире.
— До нашего приезда она прекрасно справлялась, — заметила Рената. — И Василий Петрович стал часто заходить, так что она не одинока.
— При чём тут Василий Петрович? — резко спросил Егор. — Он просто старый друг семьи.
— Который смотрит на твою маму далеко не по-дружески, — Рената улыбнулась. — Я бы сказала, он явно ухаживает за ней.
— Глупости, — отрезал Егор. — Мама не интересуется мужчинами после папы.
Рената решила не настаивать. С недавних пор любой разговор с мужем превращался в хождение по минному полю. Особенно когда дело касалось его матери.
***
Утром в издательстве Ренату вызвал к себе директор, Михаил Степанович. В кабинете уже находился юрист компании.
— Присаживайтесь, Рената Андреевна, — Михаил Степанович выглядел необычно серьёзным. — У нас проблема с рукописью Северского. Автор утверждает, что мы исказили его произведение.
— Но это невозможно! — возразила Рената. — Я лично сверяла все правки с автором.
— Он говорит, что финальная версия отличается от согласованной, — юрист пролистал папку с документами. — И грозит судебным иском.
— Мне нужны доказательства, что изменения были одобрены, — Михаил Степанович смотрел на Ренату пронзительно. — Электронная переписка, записи разговоров, что угодно.
Рената кивнула:
— У меня сохранились все письма с его одобрениями правок. Я сейчас же соберу их.
Весь день она провела, восстанавливая историю работы над рукописью. Домой вернулась поздно, уставшая, с головной болью, но с чувством выполненного долга — доказательства были собраны.
На пороге её встретила недовольная Антонина Юрьевна.
— Мы ужинали без тебя. Егор голодный сидел, ждал.
— Я предупреждала, что задержусь, — Рената сняла пальто. — Где он?
— Лёг спать. У него завтра важная встреча, а жена даже ужин не смогла приготовить.
Рената глубоко вдохнула, сдерживая раздражение.
— Антонина Юрьевна, у меня сложный период на работе. Возможно, придётся участвовать в судебном разбирательстве.
— Конечно, конечно, — свекровь отмахнулась. — Работа всегда важнее семьи. Кстати, Вика заходила, принесла пирожки к ужину. Егор был в восторге.
Рената почувствовала, как внутри всё сжимается. Эта Вика становилась постоянным персонажем их домашней жизни.
— Она часто бывает здесь, пока меня нет?
— А что такого? — Антонина Юрьевна вскинула брови. — Вика помогает мне по дому, в отличие от некоторых. И Егору приятно видеть заботливую женщину за домашними делами.
На следующий день Рената задержалась на работе допоздна, намеренно оттягивая момент возвращения домой. Она просматривала документы, когда в дверь её кабинета постучали.
— Можно? — в проёме показалась голова Николая, их верстальщика. — Ты ещё не ушла? Уже девять вечера.
— Разбираюсь с делом Северского, — Рената устало улыбнулась. — А ты что так поздно?
— Новый проект горит, — он прошёл в кабинет и сел на стул для посетителей. — Слушай, а правда, что Михаил Степанович хочет уволиться?
— Первый раз слышу, — удивилась Рената. — С чего ты взял?
— Говорят, ему предложили место в «Альфа-Пресс». Завтра будет официальное объявление.
Рената нахмурилась. Если это правда, ситуация с Северским может осложниться. Кто будет разбираться с этим делом? И как это повлияет на неё лично?
Домой она вернулась около десяти. В квартире было тихо и темно. Рената осторожно прошла на кухню, чтобы выпить воды, и замерла на пороге. За столом сидели Егор и Виктория, перед ними стояли чашки.
— Рената! — Егор вскочил. — Мы тебя не ждали так поздно.
— Я вижу, — она оглядела кухню. Нигде не было следов присутствия свекрови.
— Вика заходила к маме, а я как раз вернулся с работы, — поспешно объяснил Егор. — Мама уже легла спать.
— Я, пожалуй, пойду, — Виктория поднялась, одарив Ренату виноватой улыбкой. — Уже поздно.
Когда за гостьей закрылась дверь, Рената повернулась к мужу:
— Что происходит, Егор?
— О чём ты? — он сделал непонимающее лицо.
— О том, что я прихожу домой и застаю тебя наедине с другой женщиной на нашей кухне.
— Не преувеличивай. Вика просто помогает маме, ты же знаешь. Мы просто разговаривали.
— О чём?
— Ни о чём особенном, — Егор отвёл взгляд. — О работе, о жизни.
— О нашей жизни? — Рената пристально посмотрела на мужа.
— Рената, прекрати! — он повысил голос. — Ты ведёшь себя неразумно. Что ты хочешь от меня услышать?
— Правду. Что происходит в этом доме, когда меня нет?
— Ничего не происходит, — Егор покачал головой. — Ты слишком много работаешь и начинаешь придумывать то, чего нет.
***
На следующее утро, спустившись к завтраку, Рената увидела на кухне Антонину Юрьевну и пожилого мужчину в очках.
— Доброе утро, — поприветствовала она их.
— А, Рената, — свекровь слегка поджала губы. — Знакомься, это Василий Петрович, наш старый друг.
— Очень приятно, Рената, — мужчина встал и галантно поклонился. — Наслышан о вас.
— Взаимно, — Рената улыбнулась. — Егор часто вас вспоминает.
Это была маленькая ложь. Муж никогда особо не рассказывал о друзьях семьи, но Ренате хотелось поддержать разговор.
— Правда? — Василий Петрович просиял. — А я помню его совсем мальчишкой. Озорной был ребёнок.
— Василий Петрович зашёл помочь с полкой в коридоре, — объяснила Антонина Юрьевна, и Рената заметила, как свекровь поправила причёску. — Она давно шатается.
— Я могу помочь, — предложила Рената.
— Нет-нет, — Антонина Юрьевна решительно покачала головой. — У тебя работа. Мы сами справимся.
Весь день в издательстве царила напряжённая атмосфера. Слух о том, что Михаил Степанович уходит, подтвердился. На общем собрании он официально представил своего преемника — Игоря Валентиновича, сурового мужчину с цепким взглядом.
— С понедельника Игорь Валентинович вступает в должность, — объявил Михаил Степанович. — Прошу оказывать ему всяческое содействие. Особенно в решении текущих проблем, — он выразительно посмотрел на Ренату.
После собрания новый директор подозвал её:
— Рената Андреевна, я хочу сегодня же ознакомиться с делом Северского. Скандал нам ни к чему.
— Конечно, я подготовлю все материалы, — кивнула Рената, чувствуя, как холодок пробежал по спине.
Вечером она снова задержалась, готовя документы для Игоря Валентиновича. Уже собираясь уходить, Рената случайно услышала разговор за стеной, в соседнем кабинете.
— … не сомневаюсь, что она замешана, — говорил Игорь Валентинович. — Северский чётко сказал, что последние правки вносились без его ведома.
— Но ведь Рената собрала доказательства, — возражал женский голос, который Рената узнала — это была Марина, секретарь директора.
— Бумажки можно и подделать. Я разберусь с этим делом, и если найду хоть малейшие нарушения, придётся принимать меры.
Рената тихо отошла от двери, чувствуя, как сердце колотится в груди. Её обвиняют в подлоге? Но ведь она действительно всё согласовывала с автором!
Домой она вернулась расстроенная, с головной болью. В прихожей столкнулась с выходящей Викторией.
— Добрый вечер, — улыбнулась девушка. — А я как раз ухожу. Помогала Антонине Юрьевне с новыми занавесками в гостиной.
Рената молча кивнула, не найдя в себе сил на любезности. В кухне Антонина Юрьевна раскладывала по тарелкам ужин.
— А, явилась, — свекровь окинула её критическим взглядом. — Садись, пока не остыло. Вика принесла отбивные, пальчики оближешь.
— Спасибо, я не голодна, — Рената направилась к выходу из кухни.
— Постой, — Антонина Юрьевна преградила ей путь. — Нам надо поговорить.
— О чём?
— О вашей с Егором жизни. Я вижу, что происходит. Ты совсем забросила дом, мужа. Он приходит голодный, неухоженный…
— Антонина Юрьевна, — Рената сделала глубокий вдох, — с всем уважением, это не ваше дело. Мы с Егором сами разберёмся.
— Нет, милая, это моё дело. Егор — мой сын, и я вижу, что он несчастлив.
— Он сам вам это сказал?
— Мне не нужно, чтобы он говорил, — Антонина Юрьевна поджала губы. — Я вижу. Материнское сердце не обманешь. Я просто хочу, чтобы ты задумалась о своём поведении. Женщина должна создавать уют, а не бегать по офисам до ночи.
Рената почувствовала, как внутри закипает гнев.
— Знаете что? Мы живём в двадцать первом веке. Я имею право на карьеру так же, как и ваш сын. И если он действительно несчастлив, пусть скажет мне об этом сам, а не жалуется маме.
С этими словами она вышла из кухни, оставив свекровь с открытым ртом.
В спальне Рената упала на кровать, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Когда Егор вернулся, она лежала лицом к стене, притворяясь спящей. Муж тихо разделся и лёг рядом, даже не попытавшись с ней заговорить.
***
Суббота началась с неожиданного звонка. Рената взяла трубку и услышала встревоженный голос Николая:
— Рената, ты должна срочно приехать в офис. Игорь Валентинович перерыл все архивы и нашёл оригиналы рукописи Северского. Он утверждает, что в финальной версии целые главы переписаны без согласования.
— Это невозможно! — воскликнула Рената. — Я лично всё проверяла.
— Приезжай и посмотри сама. Он собрал экстренное совещание на одиннадцать.
Рената быстро оделась. На кухне завтракали Егор и его мать.
— Мне нужно срочно на работу, — сказала она, наливая себе кофе в чашку.
— В субботу? — Егор поднял брови. — Мы же хотели в кино сходить.
— Извини, это важно. Вопрос моей профессиональной репутации.
— Ну конечно, работа важнее, — вздохнула Антонина Юрьевна. — Егор, не расстраивайся. Можешь пригласить в кино Вику, она как раз свободна сегодня.
Рената резко повернулась к свекрови:
— Вы что, серьёзно? Предлагаете мужу пойти в кино с другой женщиной?
— А что такого? — Антонина Юрьевна пожала плечами. — Вика — старый друг семьи. Не сидеть же Егору дома из-за того, что его жена вечно занята.
— Егор? — Рената посмотрела на мужа, ожидая, что он вмешается.
Но он лишь неопределённо пожал плечами:
— Ты же правда всё время на работе. Что мне, дома сидеть?
— Делай что хочешь, — бросила Рената и вышла из кухни, чувствуя, как внутри всё дрожит от обиды и злости.
В издательстве царил переполох. Игорь Валентинович собрал всю редакцию и демонстрировал найденные несоответствия между оригиналом рукописи и изданной книгой.
— Вот здесь, видите? Целый абзац изменён. А вот тут финал главы полностью переписан, — он обвиняюще посмотрел на Ренату. — Вы можете это объяснить?
— Это была вынужденная редактура, — Рената старалась говорить спокойно. — Автор согласился на все изменения после долгих обсуждений.
— Где доказательства? — Игорь Валентинович скрестил руки на груди.
— В моих электронных письмах, я вчера подготовила подборку, — Рената открыла ноутбук и вывела на экран переписку с автором.
Совещание затянулось до вечера. В итоге было решено встретиться с Северским лично и прояснить ситуацию. Рената вызвалась организовать встречу в понедельник.
Домой она вернулась измотанная, но с чувством, что худшее позади. В квартире было шумно — из гостиной доносились голоса и смех.
Рената прошла туда и увидела Егора, его мать, Викторию и Василия Петровича, сидящих за столом и играющих в настольную игру.
— О, Рената, — Антонина Юрьевна первая заметила её. — Присоединяйся. Мы решили устроить вечер игр. Вика принесла свою коллекцию.
— Здравствуйте, Рената, — Василий Петрович приветливо кивнул. — Как ваши дела?
— Спасибо, неплохо, — она через силу улыбнулась. — Но я, пожалуй, пас. Устала очень.
— Ну конечно, — протянула Антонина Юрьевна. — Работа, работа…
Егор даже не поднял глаз, увлечённый игрой. Он что-то оживлённо обсуждал с Викторией, которая сидела слишком близко к нему и постоянно касалась его руки.
Рената вышла из гостиной, чувствуя себя лишней в этой весёлой компании. В спальне она присела на край кровати, пытаясь собраться с мыслями. Всё вокруг рушилось — работа, брак, самооценка.
Раздался стук в дверь. Вошёл Василий Петрович с чашкой чая.
— Позволите? — спросил он вежливо. — Я подумал, вам не помешает горячий напиток.
— Спасибо, — Рената приняла чашку, удивлённая его заботой.
Василий Петрович присел рядом:
— Знаете, я давно наблюдаю за происходящим в этом доме, — сказал он тихо. — И мне не нравится, как с вами обращаются.
— Вы о чём? — Рената напряглась.
— О манипуляциях Антонины Юрьевны, — он покачал головой. — Я знаю её много лет. Она хорошая женщина, но когда дело касается Егора, теряет всякую объективность. Она никогда не считала вас достаточно хорошей для её сына.
— Почему вы мне это говорите?
— Потому что я знал ваших родителей, — ответил Василий Петрович, и Рената удивлённо подняла брови. — Мы работали вместе много лет назад. Они были прекрасными людьми, и мне больно видеть, как их дочь страдает.
Рената смотрела на него, не зная, что сказать.
— Я знаю о плане Антонины Юрьевны, — продолжил он. — Она хочет, чтобы Егор ушёл к Виктории. Считает, что та будет более послушной невесткой.
— Откуда вы знаете?
— Антонина Юрьевна сама мне рассказала, — он горько усмехнулся. — Она не видит в этом ничего плохого. По её мнению, она действует во благо сына.
Рената покачала головой, чувствуя, как внутри всё холодеет:
— Что мне делать?
— Это вам решать, — Василий Петрович встал. — Но знайте: ваш брак не разваливается сам по себе. Ему активно помогают.
***
Воскресное утро выдалось пасмурным. Рената проснулась от громких голосов на кухне. Егора рядом не было. Она натянула халат и вышла из спальни.
В коридоре она столкнулась с Викторией, выходившей из ванной.
— Доброе утро, — улыбнулась девушка. — Я пришла помочь с завтраком. Антонина Юрьевна пригласила.
Рената молча кивнула, чувствуя, как внутри всё закипает. На кухне Антонина Юрьевна о чём-то оживлённо беседовала с сыном.
— А, Рената проснулась, — свекровь окинула её оценивающим взглядом. — Наконец-то.
— Доброе утро, — Рената села за стол. — Что за срочность? Почему такой шум с утра?
— Мы с мамой обсуждали ремонт в нашей квартире, — Егор выглядел виноватым. — Управляющий звонил, сказал, что всё уже готово.
— Что? — Рената уставилась на мужа. — Когда он звонил?
— Вчера, — Егор отвёл взгляд.
— И ты мне ничего не сказал?
— Я забыл, — он пожал плечами. — К тому же, нам и тут неплохо живётся.
В кухню вошла Виктория с тарелкой блинов:
— Свеженькие, только что с плиты!
Егор благодарно улыбнулся ей. Антонина Юрьевна просияла:
— Вика, ты чудо! Садись с нами.
Рената смотрела на эту семейную идиллию, чувствуя себя совершенно лишней.
— Егор, нам нужно поговорить, — сказала она. — Наедине.
— Не сейчас, — отмахнулся он. — Давай сначала позавтракаем.
— Да, Рената, — поддержала свекровь. — Не порти всем аппетит своими разговорами.
Дверь открылась, и вошёл Василий Петрович.
— Доброе утро всем! Антонина Юрьевна, я принёс те документы, что вы просили.
— Какие документы? — Рената напряглась.
— Не твоё дело, — отрезала свекровь, забирая у него папку. — Это наши с Василием Петровичем дела.
Рената встала из-за стола:
— Егор, нам нужно поговорить. Сейчас же.
— Сядь и ешь свой завтрак, — Антонина Юрьевна стукнула ладонью по столу. — Ведёшь себя как невоспитанная девчонка.
Егор встал, держа в руках чашку:
— Ты слышала, что сказала мама? Вставай и готовь завтрак на всех, — приказал Ренате муж.
Наступила тишина. Рената медленно посмотрела на мужа, затем на свекровь, на улыбающуюся Викторию, и наконец на Василия Петровича, который замер в дверях с выражением неловкости на лице.
— Повтори, — тихо сказала Рената, глядя прямо в глаза Егору.
— Я сказал, слушайся мою маму. Вставай и готовь завтрак, — Егор говорил уверенно, но взгляд предательски метнулся к матери, словно ища одобрения.
Рената глубоко вдохнула:
— Три года. Три года я пыталась стать частью вашей семьи. Я терпела замечания, советы, критику. Я пропускала мимо ушей насмешки и шпильки. Я делала вид, что не замечаю, как твоя мать настраивает тебя против меня.
— Рената, не начинай опять, — Егор поморщился.
— Нет, я закончу, — она выпрямилась. — Я думала, что живу с мужчиной, с равным партнёром. А оказалось, что с маменькиным сынком, который не может принять ни одного решения без оглядки на мамочку.
— Да как ты смеешь! — вскрикнула Антонина Юрьевна. — Егор, ты слышишь, как она с нами разговаривает?
— С вами? — Рената повернулась к свекрови. — Я разговариваю с мужем. С человеком, который клялся быть рядом и в горе, и в радости. Который обещал строить семью вместе со мной, а не с мамой.
— Рената, ты перегибаешь палку, — Егор нахмурился. — Мама желает нам только добра.
— Добра? — Рената горько усмехнулась. — Она желает, чтобы ты был с Викторией. Она планомерно разрушает наш брак. А ты слепо этому потворствуешь.
— Чушь! — воскликнул Егор. — Вика просто помогает по дому.
— Неправда, — вдруг произнёс Василий Петрович, и все повернулись к нему. — Антонина Юрьевна действительно хочет, чтобы ты женился на Виктории. Она считает Ренату недостаточно хорошей для тебя. Недостаточно услужливой.
— Василий, да что ты такое говоришь! — Антонина Юрьевна побледнела.
— Правду, Тоня, правду, — старик покачал головой. — Я слишком долго молчал. Ты мне сама всё рассказала. Как нарочно задерживала ремонт в их квартире, как приглашала Вику, когда Рената на работе. Как учила её готовить любимые блюда Егора.
Виктория опустила голову, явно чувствуя себя неловко.
— И ты уже месяц знаешь, что ремонт в их квартире закончен, — продолжал Василий Петрович. — Но скрывала это, чтобы они не съехали.
— Это правда? — Егор посмотрел на мать.
— Я делала это для тебя! — Антонина Юрьевна всплеснула руками. — Ты что, не видишь, она не любит тебя! Вечно на работе, не готовит, не заботится…
— А вы меня любите, Антонина Юрьевна? — спросила Рената. — Или хотя бы уважаете?
Свекровь поджала губы и промолчала.
— Я так и думала, — кивнула Рената. — И как вы представляете нашу дальнейшую жизнь? Я буду вечно пытаться заслужить ваше одобрение? Пресмыкаться перед вами? Спрашивать разрешения на каждое действие?
— Рената, успокойся, — Егор шагнул к ней.
— Нет, Егор, — она отступила. — Я долго молчала. Слишком долго. И вот что я скажу: я больше не буду этого терпеть. Либо мы сегодня же переезжаем в нашу квартиру и начинаем жить своей жизнью, без указаний твоей матери, либо… — она сделала паузу.
— Либо что? — напряжённо спросил Егор.
— Либо я подаю на развод.
— Вот и прекрасно! — воскликнула Антонина Юрьевна. — Давно пора! Вика будет гораздо лучшей женой.
— Мама! — Егор повернулся к ней с шокированным выражением лица. — Ты что такое говоришь?
— Правду, сынок, правду, — Антонина Юрьевна подбоченилась. — Рената тебе не пара. Она карьеристка, эгоистка. Она даже детей родить не может!
— Не может или не хочет рожать от такого мужа, как ваш сын? — тихо спросил Василий Петрович.
— Это не так, — тихо сказала Рената, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. — Мы просто… не получалось пока. Но дело не в этом. Дело в уважении. В доверии. В партнёрстве.
Она повернулась к Егору:
— Ты должен выбрать, Егор. Прямо сейчас. Либо мы с тобой будем настоящей семьёй, либо останешься здесь, с мамой и Викой.
Егор переводил взгляд с жены на мать, явно не зная, что делать.
— Я не могу так сразу решить, — пробормотал он.
— Можешь, — жёстко сказала Рената. — И ты уже решил. Своим молчанием. Своим потаканием матери. Своим приказом мне готовить завтрак.
Она вышла из кухни, оставив всех в оцепенении.
В спальне Рената быстро собрала самые необходимые вещи в небольшую сумку. Руки дрожали, но решение было принято. Когда она вышла в коридор, там стоял Егор.
— Куда ты? — спросил он растерянно.
— К подруге. А потом в нашу квартиру. Одна.
— Рената, давай спокойно всё обсудим…
— Три месяца, Егор. Три месяца я просила тебя поговорить. Три месяца я терпела унижения от твоей матери. Теперь поздно.
На пороге квартиры её догнал Василий Петрович:
— Рената, позвольте сказать вам кое-что. Я восхищаюсь вашей силой духа. Ваши родители гордились бы вами.
— Спасибо, — она грустно улыбнулась. — Жаль, что всё так вышло.
— Иногда нужно потерять что-то, чтобы найти себя, — философски заметил старик. — Берегите себя.
***
Прошло два месяца. Рената сидела в своём кабинете в издательстве и просматривала новую рукопись. История с Северским благополучно разрешилась — при личной встрече автор признался, что сам одобрил все изменения, но потом передумал. Репутация Ренаты была восстановлена, более того, Игорь Валентинович оценил её профессионализм и повысил до должности главного редактора.
Развод с Егором прошёл на удивление гладко. Он не возражал, лишь молча подписывал документы. Рената настояла на равном разделе имущества, хотя могла бы претендовать на большее. Она хотела чистого разрыва, без взаимных обид и претензий.
Квартиру она полностью выкупила — после повышения могла себе это позволить. Обставила по своему вкусу, без оглядки на чьё-либо мнение. Впервые за долгое время чувствовала себя спокойно и уверенно.
Раздался стук в дверь. На пороге стояла секретарь:
— Рената Андреевна, к вам посетитель. Говорит, что по личному вопросу.
— Кто?
— Василий Петрович Соколов.
Рената удивлённо подняла брови:
— Пригласите.
Пожилой мужчина вошёл в кабинет, опираясь на трость:
— Здравствуйте, Рената. Извините за вторжение.
— Здравствуйте, Василий Петрович. Присаживайтесь. Чем обязана?
Он сел напротив, положив на колени потёртый портфель:
— Я подумал, вам будет интересно узнать, как дела… у бывших родственников.
Рената напряглась:
— Не уверена, что хочу это знать.
— Поверьте, стоит, — он улыбнулся. — После вашего ухода многое изменилось. Егор съехал от матери через неделю. Снял квартиру и, насколько мне известно, живёт один. Порвал отношения с Викторией, когда понял, что она действительно участвовала в плане его матери.
— А Антонина Юрьевна? — против воли спросила Рената.
— Осталась одна. Пыталась помириться с сыном, но он держит дистанцию. Говорят, начал ходить к психологу, разбираться в себе, — Василий Петрович хмыкнул. — Поздно, конечно, но лучше поздно, чем никогда.
— Егор? К психологу? — Рената не скрывала удивления. — Он же всегда считал это проявлением слабости.
— Видимо, ваш уход заставил его пересмотреть многие убеждения, — старик достал из портфеля папку. — Но я пришёл не только поговорить. У меня есть кое-что для вас.
Он протянул папку:
— Это копии писем ваших родителей. Мы работали вместе в исследовательском институте много лет назад. Они были удивительными людьми — умными, честными, принципиальными. Вы очень на них похожи.
Рената бережно взяла папку, чувствуя, как к глазам подступают слёзы:
— Спасибо. Это очень ценно для меня.
— Я хочу, чтобы вы знали: то, что вы сделали, потребовало большого мужества. Не каждый способен отстаивать своё достоинство такой ценой.
— Иногда приходится терять что-то, чтобы обрести себя, — улыбнулась Рената, повторяя его же слова.
Василий Петрович кивнул:
— Точно. А теперь я, пожалуй, пойду. Не буду отвлекать вас от работы.
— Подождите, — Рената встала из-за стола. — Не хотите выпить со мной чаю? Я как раз собиралась сделать перерыв.
— С удовольствием, — его глаза тепло блеснули за стёклами очков.
Они пили чай, говорили о литературе, о работе, о планах на будущее. Рената рассказывала о новых проектах издательства, о своём желании открыть серию книг молодых авторов.
— У вас всё получится, — уверенно сказал Василий Петрович. — У вас есть то, чего не было у Антонины Юрьевны и не будет у Егора, если он не изменится по-настоящему.
— И что же это?
— Внутренний стержень. Способность оставаться собой, даже когда все вокруг пытаются загнать вас в чужие рамки.
Рената улыбнулась. Впервые за долгое время она чувствовала себя по-настоящему свободной. Она вспомнила, как радовалась тому, что у них с Егором не получилось завести детей — теперь она понимала, что это было предзнаменование. Судьба уберегла её от ещё более сложного и болезненного разрыва.
— Знаете, я никогда не верила в судьбу, — сказала она. — Но сейчас думаю, что всё сложилось правильно. Этот болезненный опыт был мне необходим.
— Для чего?
— Чтобы понять, чего я действительно хочу от жизни. И чего точно не хочу, — она взглянула в окно, где начинался новый весенний день. — И кажется, я наконец-то это поняла.
Когда Василий Петрович ушёл, Рената ещё долго стояла у окна, глядя на просыпающийся город. Впереди была целая жизнь — её собственная жизнь, без чужих ожиданий и требований. И это было прекрасно.
***
Наступил прохладный октябрьский вечер. Рената, вернувшись с работы, укуталась в мягкий плед и открыла папку с письмами родителей. Перебирая пожелтевшие страницы, она улыбалась, узнавая в строках родной почерк. Звонок в дверь прервал её размышления. На пороге стоял промокший Егор с букетом хризантем. «Рената, прости… Я понял свои ошибки. Мама в больнице, ей плохо. Она просила тебя увидеть и сказала, что должна рассказать что-то важное о твоих родителях, о чём молчала все эти годы…»
