— Вот твоя невестка опять не позвонила мне на день рождения! — голос Валентины Петровны дрожал от обиды, когда она ворвалась в кабинет сына.
Денис сидел за компьютером, просматривая рабочие документы. Он медленно поднял взгляд на мать, стоявшую в дверях с трагическим выражением лица. Ей было шестьдесят три, но выглядела она моложе — ухоженная, с аккуратной укладкой и в дорогом костюме. Валентина Петровна всегда следила за собой, считая, что женщина должна быть безупречной в любом возрасте.
— Мам, Настя же поздравила тебя вчера вечером. Я сам слышал, — устало ответил Денис, откидываясь на спинку кресла.
— Вечером! В девять часов! Это разве поздравление? Нормальные люди звонят с утра, первыми! А она… она специально ждёт до последнего! Чтобы показать, что я для неё — пустое место!
Свекровь прошла в комнату и села на диван, демонстративно всхлипнув. Денис знал эти спектакли наизусть. Последние три года, с тех пор как они с Настей поженились, подобные сцены разыгрывались с завидной регулярностью. То невестка не так приготовила борщ, то не в той последовательности расставила тарелки, то забыла купить любимые печенья свекрови.
— Мам, ну что ты накручиваешь себя? Настя работает в больнице, у неё сменный график. Вчера она была на суточном дежурстве и позвонила, как только освободилась.
— Ах, вечно ты её защищаешь! — Валентина Петровна подняла руки к небу в театральном жесте. — Я же вижу, как она на меня смотрит! Как на врага! Я для неё — злая свекровь из анекдотов!
В этот момент в комнату вошла Анастасия. Высокая, стройная блондинка с уставшим лицом и тёмными кругами под глазами. Она только что вернулась с очередной смены и мечтала только о душе и сне. Но, увидев свекровь, выпрямилась и натянула вежливую улыбку.
— Валентина Петровна, добрый вечер. Я не знала, что вы у нас.
— А почему я должна предупреждать, чтобы навестить родного сына? — тут же ощетинилась свекровь. — Или теперь в этом доме я нежеланный гость?
Настя устало вздохнула. Она знала, что любой её ответ будет истолкован превратно. Скажешь, что всегда рады — обвинят во лжи. Промолчишь — сочтут за грубость.
— Конечно, вы всегда желанный гость. Я просто хотела сказать, что приготовила бы что-нибудь особенное, если бы знала заранее.
— Особенное? — фыркнула Валентина Петровна. — А что, твои обычные блюда недостаточно хороши? Или ты готовишь моему сыну что попало?
Денис неловко поёрзал в кресле, чувствуя, как атмосфера в комнате накаляется. Он любил обеих женщин, но их вечные стычки выматывали его. С одной стороны — мать, вырастившая его одна после развода с отцом, посвятившая ему всю жизнь. С другой — жена, которую он искренне любил и с которой хотел построить семью.
— Мам, Настя прекрасно готовит. Ты же сама хвалила её шарлотку на прошлой неделе.
— Шарлотка — это не показатель! — отрезала свекровь. — Любая хозяйка должна уметь печь шарлотку! Вот я в её возрасте уже умела готовить полноценные обеды из трёх блюд!
Настя почувствовала, как внутри поднимается волна раздражения. Она работала врачом-терапевтом, проводила на ногах по двенадцать часов в день, спасала жизни людей. А свекровь упрекала её в том, что она не готовит обеды из трёх блюд!
— Валентина Петровна, времена изменились. Сейчас женщины не только хозяйки, но и профессионалы в своих областях.
— Ах, так я, по-твоему, была просто домохозяйкой? — голос свекрови стал ледяным. — Да я, между прочим, тридцать лет проработала главным бухгалтером на заводе! И при этом успевала и дом содержать в порядке, и сына воспитывать!
— Я не это имела в виду…
— Ты прекрасно знаешь, что имела в виду! Ты считаешь себя выше меня, потому что у тебя высшее образование! Но образование ещё не делает человека хорошей женой!
Настя закусила губу, сдерживая резкий ответ. Она посмотрела на Дениса, ожидая поддержки, но он отвёл взгляд, делая вид, что увлечён чем-то на мониторе компьютера. Это было хуже всего — его молчаливое предательство, его нежелание вступиться за неё.
— Денис, — тихо позвала она. — Может, ты что-то скажешь?
Он нехотя повернулся к ним, и на его лице читалась мука человека, разрывающегося между двух огней.
— Девочки, ну что вы опять? Давайте жить мирно.
— Девочки? — взвилась Валентина Петровна. — Я тебе мать, между прочим! Какие мы тебе девочки?
— Мам, я не то хотел сказать…
— Ты вообще ничего не хочешь сказать! Ты позволяешь своей жене разговаривать со мной в таком тоне!
— В каком тоне? — не выдержала Настя. — Я просто пытаюсь объяснить, что работа отнимает много времени и сил!
— А я не работала? Я не уставала? Но я никогда не использовала это как оправдание! Я всегда ставила семью на первое место!
Свекровь встала с дивана и подошла к сыну, положив руку ему на плечо с собственническим жестом.
— Денисочка, я просто переживаю за тебя. Ты достоин большего. Ты достоин женщины, которая будет настоящей хранительницей очага, а не… — она бросила презрительный взгляд на невестку, — не карьеристкой, которая приходит домой только переночевать.
Настя почувствовала, как что-то внутри неё оборвалось. Три года. Три года она терпела постоянные придирки, замаскированные под заботу о сыне. Три года пыталась наладить отношения, шла на компромиссы, улыбалась сквозь зубы. И что получила взамен? Презрение и обвинения в том, что она плохая жена.
— Знаете что, Валентина Петровна? Хватит! Я устала от ваших постоянных нападок! Да, я не идеальная хозяйка! Да, я не готовлю обеды из трёх блюд! Но я люблю вашего сына и делаю его счастливым!
— Счастливым? — свекровь рассмеялась. — Милочка, ты даже не знаешь, что нужно для мужского счастья! Мужчине нужен уют, забота, горячий ужин после работы! А не жена, которая приползает домой и падает в кровать!
— Мам, прекрати! — наконец подал голос Денис, но было слишком поздно.
— Нет, пусть она выскажется! — Настя уже не сдерживалась. — Пусть расскажет, какая я ужасная! Знаете, Валентина Петровна, может, если бы вы не душили своего сына гиперопекой, он бы научился сам принимать решения, а не прятаться за компьютером, когда две женщины выясняют отношения!
— Как ты смеешь! — свекровь побагровела. — Я воспитала прекрасного сына! Один, без мужа! И не тебе судить о моих методах воспитания!
— А может, именно поэтому ваш муж и ушёл? Потому что вы всех вокруг душите своим контролем и своими требованиями?
Повисла оглушительная тишина. Валентина Петровна побелела, потом покраснела. Её руки мелко задрожали. Денис вскочил с кресла, но не знал, к кому подойти — к матери или к жене.
— Вон! — прошипела свекровь. — Вон из моего дома!
— Это не ваш дом, — холодно ответила Настя. — Это наша с Денисом квартира. И если кому-то здесь не место, так это вам с вашими истериками!
Валентина Петровна повернулась к сыну. В её глазах стояли слёзы.
— Денис! Ты слышишь, что она говорит? Она выгоняет твою мать! Выбирай — или я, или она!
Денис застыл посреди комнаты, глядя то на мать, то на жену. Обе женщины смотрели на него выжидающе, требовательно. Он должен был сделать выбор, от которого уклонялся три года. Выбор между прошлым и будущим, между долгом и любовью.
— Мам… — начал он неуверенно. — Настя права. Это наш дом. И ты… ты действительно часто перегибаешь палку.
Лицо Валентины Петровны исказилось от боли и ярости.
— Так ты выбираешь её? Эту… эту неблагодарную выскочку? После всего, что я для тебя сделала?
— Я не выбираю, мам. Я просто прошу тебя уважать мою жену и наш дом.
Свекровь всхлипнула, прижав руку к груди в театральном жесте.
— Я всё поняла. Она настроила тебя против меня. Опутала, околдовала! Но помни, сынок — когда она тебя бросит, а она бросит, такие карьеристки долго не задерживаются, — не приходи ко мне плакаться!
Она развернулась и пошла к выходу, на ходу хватая свою сумочку. У двери обернулась и бросила через плечо:
— И не жди, что я буду нянчить ваших детей! Если они вообще у вас будут — твоя жена же слишком занята карьерой для материнства!
Дверь хлопнула так, что задрожали стёкла. Денис и Настя остались одни в звенящей тишине. Настя села на диван и закрыла лицо руками. Плечи её мелко подрагивали.
— Настя… — Денис подошёл к ней и неуверенно обнял за плечи. — Прости. Я должен был раньше это сделать. Должен был защитить тебя.
Она подняла на него заплаканное лицо.
— Три года, Денис. Три года я терпела её выпады. Почему ты молчал? Почему позволял ей так со мной обращаться?
Он опустил голову, не в силах смотреть ей в глаза.
— Она моя мать. Она вырастила меня одна, многим пожертвовала. Я… я чувствовал себя обязанным. И надеялся, что со временем всё наладится.
— Но не наладилось. Стало только хуже. Она никогда не примет меня, Денис. В её глазах я всегда буду той, кто отнял у неё сына.
— Это не так…
— Это именно так. И знаешь что самое страшное? Иногда мне кажется, что она права. Может, я действительно плохая жена. Может, я слишком много работаю, слишком мало внимания уделяю дому, тебе…
— Не смей так говорить! — Денис крепче обнял её. — Ты прекрасная жена. Да, ты много работаешь, но ты спасаешь жизни! Ты помогаешь людям! И я горжусь тобой!
— Правда?
— Конечно, правда! И знаешь что? К чёрту всё это. Мама остынет, успокоится. А если нет — это её выбор. Моя семья — это ты. И я больше не позволю никому, даже матери, обижать тебя.
Настя прижалась к нему, чувствуя, как напряжение постепенно уходит. Может, этот скандал был необходим. Может, именно он поможет расставить все точки над «i» и определить границы.
Прошла неделя. Валентина Петровна не звонила, не приходила. Денис несколько раз порывался набрать её номер, но Настя останавливала его. Пусть подумает, пусть осознает. Если свекровь хочет быть частью их жизни, она должна принять правила игры.
И вот в субботнее утро раздался звонок в дверь. Настя открыла и увидела на пороге Валентину Петровну. Свекровь выглядела постаревшей, осунувшейся. В руках она держала пакет с пирожками — теми самыми, которые Денис обожал с детства.
— Можно войти? — тихо спросила она.
Настя молча отступила в сторону, пропуская её. Они прошли на кухню. Денис, услышав голос матери, тоже пришёл туда.
— Мам…
— Подождите, дайте мне сказать, — Валентина Петровна села за стол и сложила руки на коленях. — Я много думала эту неделю. О том, что произошло, о том, что было сказано. И… и я хочу извиниться.
Настя и Денис переглянулись. Они не ожидали этого.
— Настя, простите меня. Я действительно была несправедлива к вам. Вы правы — я душила Дениса своей опекой. И когда он женился, я почувствовала, что теряю его. Что больше не нужна. И вместо того, чтобы радоваться его счастью, я начала бороться за него, как за собственность.
Свекровь подняла глаза на невестку. В них были слёзы, но уже не театральные, а искренние.
— Вы хорошая жена моему сыну. Я вижу, как он изменился рядом с вами — стал увереннее, счастливее. И то, что вы работаете, спасаете людей — это прекрасно. Я… я горжусь тем, что у меня такая невестка.
Настя почувствовала, как к горлу подступает ком. Она не ожидала такого поворота.
— Валентина Петровна, я тоже должна извиниться. За те слова про вашего мужа… Это было жестоко и несправедливо. Вы вырастили прекрасного сына, и я благодарна вам за это.
Свекровь кивнула, утирая слёзы.
— Знаете, может, этот скандал был нужен. Чтобы мы наконец высказали всё, что накопилось. Чтобы начать заново. Если вы, конечно, готовы дать мне второй шанс.
Денис подошёл к матери и обнял её.
— Конечно, мам. Мы семья. А в семье всякое бывает.
— Но давайте договоримся, — добавила Настя. — Больше никаких скрытых обид и претензий. Если что-то не нравится — говорим сразу, спокойно, без истерик и обвинений.
— И я буду звонить перед приходом, — улыбнулась сквозь слёзы Валентина Петровна. — И постараюсь не лезть с советами, если не просят.
— А я постараюсь иногда готовить обеды из трёх блюд, — улыбнулась в ответ Настя. — Если вы научите меня своему фирменному борщу.
— С удовольствием! Денис его обожает, но я никому не давала рецепт. Считала, что это моя маленькая власть над ним. Какая же я была дура…
Они сидели на кухне, пили чай с пирожками и разговаривали. Впервые за три года — искренне, без подтекста и колкостей. Валентина Петровна рассказывала о своей молодости, о том, как тяжело было растить сына одной. Настя делилась историями из больницы, а Денис с удивлением обнаружил, что две самые важные женщины в его жизни могут не только ссориться, но и смеяться вместе.
Конечно, одна примирительная встреча не могла стереть три года взаимных обид. Впереди их ждало ещё много сложных моментов, недопониманий, притирок. Но главное было сделано — они признали право друг друга на место в жизни Дениса. Свекровь приняла тот факт, что сын вырос и создал свою семью. Невестка поняла, что за придирками и контролем скрывался страх одинокой женщины потерять единственного близкого человека.
Через месяц Валентина Петровна позвонила Насте на работу.
— Настенька, у меня к вам просьба. У моей подруги внучка заболела, высокая температура, кашель. Могли бы вы посмотреть её? Я знаю, вы устаёте на работе, но…
— Конечно, Валентина Петровна. Пусть приезжают ко мне в больницу, я их приму вне очереди.
— Спасибо, дорогая. Я знала, что могу на вас рассчитывать.
Положив трубку, Настя улыбнулась. «Дорогая» — это слово дорогого стоило. Это было признание, принятие, начало новых отношений.
А вечером, когда она пришла домой уставшая после тяжёлой смены, на кухне её ждал сюрприз. Накрытый стол, горячий ужин и записка от свекрови: «Настенька, Денис сказал, что у вас сегодня тяжёлый день. Приготовила ужин, чтобы вы не стояли у плиты. Борщ в холодильнике, котлеты в духовке — только разогреть. Отдыхайте. Ваша В.П.»
Настя почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Хорошие, тёплые слёзы. Она взяла телефон и отправила свекрови сообщение: «Спасибо огромное! Вы настоящий ангел-хранитель!»
Ответ пришёл через минуту: «Это вы наш ангел. Берегите себя. И Дениса берегите. Вы теперь моя дочка.»
Жизнь продолжалась. Были и ссоры, и недопонимания. Валентина Петровна иногда срывалась на старое, начинала критиковать и контролировать. Настя порой огрызалась, уставшая после смены. Денис периодически прятался за работой, не желая вмешиваться. Но теперь они умели останавливаться, извиняться, искать компромиссы.
А главное — они стали семьёй. Настоящей семьёй, где есть место разным характерам, разным взглядам на жизнь, но где все объединены любовью и взаимным уважением. Свекровь научилась отпускать сына, невестка — принимать помощь и заботу, а Денис — быть мостом между двумя любимыми женщинами, не предавая ни одну из них.
