— Давай оформим развод и я возьму ипотеку на себя, пока ты в декрете и не работаешь, — спокойно сказал Артём, даже не поднимая глаз от телефона.
Мила сидела у окна и медленно водила ладонью по животу. За окном тянулся октябрьский вечер — небо затянуто серыми облаками, по стеклу бежали редкие капли дождя. В комнате пахло мятным чаем и чем-то металлическим, холодным — словно от его слов потянуло сквозняком.
— Что ты сказал? — переспросила она, думая, что ослышалась.
— Ну… я возьму ипотеку на себя. Ты же сейчас не работаешь. Так будет честнее. Потом, когда выйдешь из декрета, оформим всё обратно.
Он говорил спокойным, деловым тоном, словно обсуждал покупку микроволновки.
Мила долго смотрела на мужа — аккуратная стрижка, чистая рубашка, тонкие очки. Тот же человек, который ещё год назад кружил её на руках, когда узнал о беременности. Но сейчас — совершенно чужой.
— То есть ты хочешь развестись… ради выгоды? — спросила она, стараясь не сорваться.
— Ради практичности. — Артём пожал плечами. — Ну сама подумай: если оформить на двоих, банк может отказать. А если я один, всё проще.
— А если потом что-то пойдёт не так?
— Что может пойти не так? — Он усмехнулся. — Мы же семья. Это просто формальность.
Слова отскакивали от него, как от стены.
Мила вздохнула и отвела взгляд. На подоконнике стояла маленькая рамка — фото с их свадьбы: они, молодые, счастливые, сдерживая смех, разрезают торт. Ей вдруг стало больно смотреть на это фото.
— Ты правда считаешь, что я — обуза? — тихо спросила она.
— Да при чём тут это? Просто я один буду платить, а ты дома. Это логично.
Мила не ответила. Она просто встала, поставила чашку на стол и пошла в спальню. Сердце колотилось, как будто внутри кто-то стучал, требуя выйти наружу.
В ту ночь она долго не спала. Слушала, как Артём что-то тихо печатает на ноутбуке — наверняка очередную таблицу с расчётами. А в голове билась одна мысль: когда именно мы перестали быть командой?
—————————————————————————————————————
Извините, что отвлекаю. Но… В моём канале Еда без повода в начали выходить новые рецепты. Подпишись чтобы не пропустить!
—————————————————————————————————————
Как всё начиналось
Когда-то они были почти неразлучны. Познакомились в библиотеке университета, среди стопок учебников и запаха кофе из автомата. Артём тогда подсел к ней с глупой шуткой:
— Извини, но, кажется, формулы по экономике запоминаются лучше рядом с красивыми девушками.
Она засмеялась. Так всё и началось.
Потом были прогулки по вечернему кампусу, кино в дешёвом студенческом зале, первая съёмная комната — крошечная, с общим душем и скрипучим диваном. Они готовили макароны на одной электроплитке и мечтали о будущем.
— Вот накопим, — говорил Артём, обнимая её, — возьмём двушку с балконом. Детская будет с южным окном, чтобы солнце.
— И цветы на подоконнике, — добавляла Мила. — Я выращу фиалки.
После свадьбы всё пошло по плану. Они откладывали каждую копейку. Мила вела специальную тетрадь — два столбца: «Артём» и «Мила». Иногда он вносил больше, иногда она, но разница всегда была небольшой. Им нравилось считать вместе — это давало ощущение единства.
Родители помочь не могли, и они гордились тем, что справляются сами.
Иногда, ложась спать, Мила прижималась к Артёму и шептала:
— Мы с тобой всё сможем, да?
— Конечно, — отвечал он, целуя её в висок. — Мы же команда.
Так было. До тех пор, пока однажды две полоски на тесте не изменили всё.
В тот день Артём кружил её по комнате, смеялся, говорил, что теперь точно пора покупать квартиру. Они выбрали вариант — новостройка в Люберцах, почти готовая, недалеко от станции. Своё гнездо.
Но через пару недель он вдруг начал откладывать.
— Район не тот, — говорил он. — Далеко от метро.
— Планировка неудобная.
— Кухня маленькая.
Мила старалась понять, не спорила, искала новые варианты. Но каждый раз он находил причину отказаться.
А потом случился тот разговор по телефону. Она вернулась с работы пораньше и услышала из комнаты его голос:
— Да, Лёх, ну а что? Она же в декрете будет, три года дома. А я один вкалывать. Не хочу потом делить квартиру, если что.
Эти слова будто прорезали воздух. Мила стояла, прижав руку к животу, и слушала.
Не хочу делить… если что.
Тогда внутри неё что-то оборвалось. Она поняла — их «мы» больше не существует.
Фиктивный развод
На следующий день Артём вошёл в комнату с видом уверенного человека, который сейчас убедит собеседника выгодно вложить деньги. В руках — папка с распечатками, графиками, таблицами.
— Мила, я всё просчитал, — начал он, раскладывая бумаги на столе. — Если оформить ипотеку на меня одного, ставка будет 11,5%. А если на двоих — 13%. Понимаешь? Банк считает твой декрет риском.
Он говорил спокойно, будто читал лекцию.
Мила молчала. Глаза скользили по строкам цифр, но буквы сливались.
— Так что я думаю вот как, — продолжил он. — Мы можем развестись формально. Я беру ипотеку, потом, когда выйдешь на работу, снова подаём заявление в ЗАГС. Всё по-честному.
— Фиктивный развод? — переспросила Мила.
— Ну а что? Это обычная практика. Все так делают.
Он улыбнулся — уверенно, холодно. В этой улыбке не было ни тени сомнения.
— А если ты не захочешь потом снова расписываться? — тихо спросила она.
— Зачем мне это? Мы же семья. Просто практично. — Он пожал плечами. — Ты же мне доверяешь?
Мила долго смотрела на него. Когда-то он спрашивал её мнение, советовался. Теперь только докладывал решение.
— Подумай до выходных, — добавил Артём, вставая. — Не вижу причин тянуть.
Когда дверь за ним закрылась, Мила осталась сидеть в тишине. На столе лежали его расчёты, аккуратно разложенные, как доказательства его «правоты».
Поздно ночью она достала из ящика старую тетрадь — ту самую, где шесть лет аккуратно записывала цифры.
Январь — Артём 25 000, Мила 23 000.
Февраль — Артём 30 000, Мила 31 000…
Она перелистывала страницы, и перед глазами проносились годы — работа, ночные отчёты, подсчёты, мечты.
Почти миллион рублей она внесла в их общее будущее. Почти миллион — из своих усилий, из бессонных ночей, из веры.
А теперь он хочет стереть всё одной подписью.
Мила погладила живот, где тихо шевелился ребёнок.
— Не волнуйся, малыш, — прошептала она. — Мы справимся.
Впервые в её голосе прозвучала уверенность, а не страх.
Решение
Утро началось, как обычно. Артём сидел на кухне, методично намазывая масло на хлеб. На столе — чашки, газета, его любимый телефон рядом.
— Мила, — сказал он, не поднимая головы, — я звонил в банк. Всё нормально, можем подать документы после развода. Это займёт месяц. К Новому году переедем.
Она молча налила себе чай. Запах бергамота наполнил комнату.
— Мила, — повторил он. — Ты подумала?
Она подняла глаза.
— Да, подумала. Давай разведёмся.
Артём замер, нож завис в воздухе.
— Что?
— Только не фиктивно. По-настоящему. Я возьму свою часть денег, ты — свою. Куплю себе квартиру, пусть маленькую, но свою.
— Подожди… ты серьёзно? — Он нервно засмеялся. — Ты беременна, ты вообще понимаешь, что говоришь?
— Впервые понимаю, — спокойно ответила Мила. — Не хочу, чтобы мой ребёнок рос в доме, где его мать — никто.
Он вскочил, стал ходить по кухне.
— Мила, это же формальность! Просто бумага! Ты всё не так поняла!
— А если это формальность, зачем ты так настаиваешь?
Он остановился, сжал кулаки.
— Потому что я… просто хотел как лучше!
— Нет, — тихо сказала она. — Ты хотел как удобнее.
Между ними повисла тишина. Только тиканье часов и гул холодильника нарушали её.
Артём пытался заговорить, но Мила уже не слушала. Она чувствовала, что решение принято — и это придаёт силы.
Когда он вышел на работу, она подошла к окну. За стеклом медленно шёл дождь. С каждой каплей ей становилось легче, будто вода смывала усталость и сомнения.
Она провела рукой по животу и шепнула:
— У нас всё будет по-другому. Теперь — точно.
Новый путь
Через неделю Мила собрала вещи. Всё оказалось удивительно просто: несколько сумок с одеждой, ноутбук, пара книг, папка с документами.
Артём был на работе — уходить при нём она не хотела.
На столе оставила короткую записку:
Документы на развод подам сама. Накопления разделим по нашим записям. Будь счастлив.
Закрыв за собой дверь, Мила почувствовала странную лёгкость — будто вдохнула впервые за много месяцев.
Дом матери встретил её запахом свежевыпеченного хлеба и старых яблок.
— Доченька… — сказала Валентина Петровна, открывая дверь, — не спрашиваю ничего. Просто заходи.
Мила уткнулась ей в плечо, и впервые за долгое время позволила себе расплакаться.
Вечером они сидели на кухне. За окном тянулся закат, в огороде дымилась печка.
— Ну и пусть, — вздохнула мать. — Главное, чтобы ты была спокойна.
— Я спокойна, мам. Просто всё нужно начать заново.
На следующий день Мила пошла в банк.
Консультант — молодая женщина с мягким голосом — внимательно выслушала, посмотрела документы и сказала:
— У вас хороший вариант. С материнским капиталом и вашей суммой как первоначальным взносом можно взять студию. Пусть небольшую, но свою.
Мила поблагодарила, вышла на улицу. Воздух был морозным, пах сжёнными листьями и надеждой.
Позже позвонила свекровь, Галина Сергеевна.
— Милочка, что за глупости? — голос у неё был резкий. — Дима мне всё рассказал! Ты же беременна, нельзя тебе одной!
— Галина Сергеевна, — ответила Мила спокойно, — я не одна. У меня есть ребёнок. И мама. И силы.
— Но квартира! Как ты без мужа?
— Свою куплю. Пусть маленькую, зато без страха, что меня вычеркнут.
Свекровь долго молчала, потом сказала:
— Ты сильная девочка. Только не ожесточись, ладно?
Вечером, сидя с матерью за кухонным столом, Мила впервые за долгое время улыбнулась.
— Мам, представляешь? Я не боюсь. Совсем.
— Ну и славно, — сказала Валентина Петровна. — Страх — он как ржавчина, дочку мою не испортит.
Мила рассмеялась. На душе было тихо и ясно.
Своя квартира
Февраль. Морозное утро, солнце скользит по снегу.
Мила стоит посреди пустой квартиры — всего тридцать два квадрата, но это её квадратные метры.
Белые стены отражают свет, на подоконнике — коробка с цветами, привезёнными из маминого дома.
Она проводит рукой по стене, представляя, где будет кроватка, где — комод.
До родов осталась неделя. Малыш шевелится всё активнее, будто чувствует, что вокруг — новый дом.
Телефон завибрировал. Сообщение от Артёма:
Мила, давай встретимся. Я всё понял. Хочу вернуть. Мы можем начать заново.
Она смотрела на экран, потом медленно нажала «Удалить».
Без злости. Без сожаления. Просто точка.
В окне — голубое небо и тонкие ветви деревьев.
Она достала из кармана ключи, сжала их в ладони. Холодный металл будто подтверждал реальность: это моё.
— Главное — чтобы у нас был дом, где нас никто не вычеркнет, — прошептала она, гладя живот. — Где нас любят просто потому, что мы есть.
В животе малыш толкнулся, будто соглашаясь.
Мила улыбнулась, подошла к окну. На реке, за которой начинался лес, плавали утки, а солнце поднималось всё выше.
Она включила чайник, разложила по коробкам посуду. Пусть и немного — чашки, тарелки, пара ложек. Но каждая вещь здесь была её выбором, её шагом.
На стене скоро появятся фотографии — не из прошлого, а из нового будущего.
Телефон снова мигнул — уведомление из банка:
Платёж принят.
Мила посмотрела на экран и тихо сказала:
— Спасибо.
Её сердце билось ровно. Она знала — теперь всё по-настоящему.
Без фиктивных браков, без холодных таблиц.
Только она и ребёнок.
И их маленький, но честный дом, залитый утренним светом.
