— Мама просила передать, чтобы ты подписала документы, — Максим положил папку на кухонный стол, даже не глядя на жену. — Она говорит, это для налоговой оптимизации.
Татьяна замерла с чайником в руках. В груди что-то неприятно сжалось, как всегда, когда речь заходила о свекрови и каких-то бумагах. Галина Петровна за последние полгода уже трижды приносила разные документы — то доверенность на управление счетами, то согласие на продажу дачи, то ещё что-то, связанное с переоформлением имущества.
— Какие ещё документы? — Татьяна осторожно взяла папку, стараясь не показать растущую тревогу.
— Не знаю, мам сказала — стандартные. Ты же знаешь, она в этом разбирается, работала в налоговой двадцать лет.
Татьяна открыла папку. Внутри лежало несколько листов, исписанных мелким юридическим текстом. Договор дарения. Она пробежала глазами по строчкам, и у неё перехватило дыхание. Это был договор дарения их квартиры — той самой трёхкомнатной квартиры в центре города, которую они купили три года назад на деньги от продажи квартиры её покойных родителей.
— Максим, — голос Татьяны дрогнул. — Это договор дарения нашей квартиры твоей матери.
— Ну и что? — он пожал плечами, доставая из холодильника йогурт. — Мама сказала, так надо для налогов. Потом переоформим обратно.
Татьяна посмотрела на мужа. На его спокойное, ничего не выражающее лицо. На то, как он невозмутимо ест йогурт, будто речь идёт о покупке хлеба, а не о передаче их единственного жилья.
— Максим, ты понимаешь, что если я это подпишу, квартира станет собственностью твоей матери? Полностью. И она сможет делать с ней всё, что захочет?
— Таня, ну что ты паникуешь? Это же моя мама, не чужой человек. Она плохого не посоветует.
В этот момент в дверь позвонили. Татьяна знала, кто это, ещё до того, как Максим открыл дверь. Галина Петровна входила в их квартиру как к себе домой — уверенной походкой хозяйки, окидывая взглядом каждый угол, будто проверяя, всё ли на месте.
— Ну что, подписали? — вместо приветствия спросила свекровь, проходя на кухню.
— Галина Петровна, я не буду подписывать договор дарения нашей квартиры, — твёрдо сказала Татьяна.
Свекровь остановилась. Её брови поползли вверх в притворном удивлении. Она медленно повернулась к Татьяне, и на её лице расцвела та самая улыбка — ласковая, материнская, от которой по спине всегда бежали мурашки.
— Танечка, милая, ты просто не понимаешь. Это всё для вашего же блага. Видишь ли, есть новый закон о налогах, и если квартира оформлена на молодую семью, то придётся платить огромные суммы. А на пенсионеров — льготы.
— Я работаю в бухгалтерии, Галина Петровна. Никакого такого закона нет.
Лицо свекрови на мгновение дрогнуло, но она быстро взяла себя в руки.
— Танечка, ты работаешь в маленькой фирме, откуда тебе знать о серьёзных налоговых изменениях? Я двадцать лет в налоговой отработала, у меня связи, мне информацию заранее передают.
— Мам права, — вставил Максим. — Она же специалист.
Татьяна посмотрела на мужа. Он стоял рядом с матерью, и в этот момент они были так похожи — одинаковая уверенность в своей правоте, одинаковое снисходительное выражение лица.
— Я не подпишу, — повторила Татьяна.
— Ах так? — голос свекрови стал жёстче. — Значит, ты не доверяешь своей семье? Максим, ты слышишь? Твоя жена считает, что я хочу вас обворовать!
— Таня, ты что, с ума сошла? — Максим покраснел. — Извинись перед мамой!
— За что? За то, что не хочу отдавать квартиру, купленную на деньги моих родителей?
Галина Петровна всплеснула руками.
— Вот оно что! Теперь понятно! Это «твоя» квартира! А мой сын тут кто? Приживал?
— Я этого не говорила…
— Но думала! Максим, сынок, ты видишь, как она к тебе относится? Ты для неё никто! Она тебя за человека не считает!
Максим смотрел то на мать, то на жену. Татьяна видела, как в его глазах разгорается обида, подогреваемая материнскими словами.
— Таня, если ты не доверяешь моей маме, значит, ты не доверяешь мне, — сказал он холодно.
— Максим, это не вопрос доверия. Это вопрос здравого смысла. Никто не подписывает договор дарения собственной квартиры просто так!
— Вот видишь, сынок, — Галина Петровна положила руку на плечо Максима. — Я же говорила тебе, что она меркантильная. Только о деньгах и думает. Нормальная жена доверяла бы мужу и его матери.
Татьяна почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. Шесть лет. Шесть лет она терпела постоянные уколы, замечания, попытки влезть в их жизнь. Шесть лет улыбалась и делала вид, что не замечает манипуляций.
— Знаете что, Галина Петровна, — Татьяна выпрямилась. — Давайте начистоту. Зачем вам наша квартира?
— Как зачем? Я же объяснила — налоги…
— Нет никаких налогов. Давайте честно. Вы хотите контролировать нас через недвижимость? Или планируете продать и купить что-то для Юли?
Юля была младшей сестрой Максима, любимицей Галины Петровны. Тридцать два года, два развода за плечами, трое детей от разных мужей, и постоянные финансовые проблемы, которые решала мама.
Лицо свекрови стало багровым.
— Как ты смеешь?! Максим, ты слышал? Она оскорбляет твою сестру!
— Я просто задаю вопрос. Если это действительно для налоговой оптимизации, давайте сходим к независимому юристу, пусть он посмотрит документы.
— Не нужен никакой юрист! — выкрикнула Галина Петровна. — Максим, или твоя жена подписывает документы, или…
— Или что? — спокойно спросила Татьяна.
Свекровь замолчала, тяжело дыша. Потом повернулась к сыну.
— Максим, я не могу находиться в одном помещении с человеком, который меня оскорбляет. Выбирай — или она подписывает и извиняется, или я ухожу и больше не переступлю порог этого дома.
Татьяна затаила дыхание. Она знала, что Максим обожает мать. Но надеялась, что хоть в этот раз он встанет на её сторону.
Максим молчал, глядя в пол. Потом поднял глаза на жену.
— Таня, подпиши. Что тебе стоит? Это же просто бумажка.
— Если это просто бумажка, почему так важно, чтобы я её подписала?
— Потому что ты унижаешь мою мать своим недоверием!
— А она унижает меня, требуя подписать документ на передачу нашего имущества!
— Это не «наше», это моё тоже! И я хочу, чтобы ты подписала!
Татьяна смотрела на мужа. На человека, с которым прожила шесть лет. С которым мечтала о детях. Которого любила. И видела перед собой чужого человека. Маменькиного сынка, готового по первому требованию матери пожертвовать их общим будущим.
— Нет, — сказала она тихо.
— Что? — Максим не поверил своим ушам.
— Я сказала нет. Я не подпишу. И если ты не можешь понять, почему я не хочу отдавать наше жильё твоей матери, то у нас большие проблемы.
Галина Петровна фыркнула.
— Я же говорила тебе, сынок. Она тебя не любит. Любящая жена доверяла бы безоговорочно.
— Любящий муж не заставлял бы жену подписывать такие документы, — парировала Татьяна.
В кухне повисла тишина. Максим стоял между матерью и женой, и Татьяна видела, как он мучительно пытается выбрать сторону. Но выбор уже был сделан давно, просто она не хотела этого видеть.
— Таня, — начал он. — Если ты не подпишешь, я… я не смогу с тобой жить. Ты оскорбляешь мою семью.
— Я и есть твоя семья, Максим. Или должна быть.
— Мама тоже семья!
— Но она не должна решать за нас, где нам жить и кому принадлежит наша квартира!
Галина Петровна вздохнула театрально.
— Всё, Максим. Я вижу, что здесь я лишняя. Твоя жена сделала выбор — деньги для неё важнее семьи. Когда образумишься, звони.
Она направилась к выходу. Максим бросился за ней.
— Мам, подожди!
Татьяна осталась одна в кухне. Она слышала, как в прихожей Максим упрашивает мать остаться, как та театрально всхлипывает, жалуясь на неблагодарную невестку. Потом хлопнула входная дверь.
Максим вернулся на кухню. Его лицо было мрачным.
— Ты довольна? Довела мою мать до слёз!
— Максим, она пыталась забрать нашу квартиру!
— Она пыталась помочь с налогами!
— Нет никаких налогов! Это развод! Твоя мать хочет получить контроль над нашей недвижимостью!
— Не смей так говорить о моей матери!
Татьяна устало опустилась на стул. Она понимала, что это конец. Что их брак трещит по швам, и трещина эта началась давно, с первого дня, когда Галина Петровна переступила порог их дома.
— Максим, — сказала она тихо. — Ответь мне честно. Если бы твоя мать попросила тебя развестись со мной, ты бы это сделал?
— Что за глупый вопрос?
— Ответь.
Он замялся. И в этой заминке был весь ответ.
— Я… я не знаю. Зависит от причины.
Татьяна кивнула. Всё встало на свои места.
— Понятно. Знаешь что, я поеду к подруге. Подумать надо.
— Таня, ты что, серьёзно? Из-за каких-то документов?
— Не из-за документов, Максим. Из-за того, что ты готов отдать нашу квартиру матери, потому что она так захотела. Из-за того, что её мнение для тебя важнее моего.
Она встала и пошла в спальню собирать вещи. Максим шёл за ней.
— Таня, не надо! Давай поговорим!
— О чём? О том, как твоя мать в следующий раз попросит меня подписать что-нибудь ещё? Может, кредитный договор? Или завещание в её пользу?
— Ты преувеличиваешь!
Татьяна остановилась и посмотрела на мужа.
— Максим, твоя сестра Юля живёт с матерью, потому что после развода бывший муж отсудил у неё квартиру. Знаешь почему? Потому что Галина Петровна уговорила её переписать квартиру на себя якобы для защиты от кредиторов мужа. А потом, когда Юля развелась, оказалось, что квартира-то мамина, и бывший муж не имеет на неё прав. Но и Юля тоже не имеет. И теперь она живёт у мамы на птичьих правах, и Галина Петровна контролирует каждый её шаг.
— Откуда ты это знаешь?
— Юля сама рассказала. На твоём дне рождения в прошлом году. Выпила и расплакалась. Сказала, чтобы я была осторожнее.
Максим побледнел.
— Это… это другое.
— Чем другое? Тем, что там Юля, а здесь я? Схема та же самая, Максим. Забрать недвижимость и контролировать.
Она взяла сумку и направилась к выходу. В прихожей обернулась.
— Когда решишь, что для тебя важнее — наша семья или желания твоей матери, позвони. Но я не буду ждать вечно.
Выйдя на улицу, Татьяна достала телефон и набрала номер подруги Лены.
— Лен, можно я к тебе на пару дней?
— Конечно! Что случилось?
— Свекровь решила отжать квартиру.
— О боже. Рассказывай всё по порядку.
По дороге к Лене Татьяна думала о том, как всё начиналось. Как Галина Петровна сначала была милой и заботливой. Как постепенно начала вмешиваться в их жизнь. Сначала советы, потом требования. Сначала просьбы помочь Юле финансово, потом постоянные поборы. И Максим всегда был на стороне матери.
Телефон завибрировал. СМС от мужа: «Таня, вернись. Мама уехала. Давай поговорим».
Потом ещё одна: «Я поговорю с мамой. Она извинится».
И ещё: «Таня, ну не дури. Это же просто недоразумение».
Татьяна выключила телефон. Она знала, что Максим будет звонить, писать, может, даже приедет к Лене. Но она также знала, что ничего не изменится. Галина Петровна не отступит. Она будет давить, манипулировать, настраивать сына против жены. И рано или поздно добьётся своего.
У Лены дома было тепло и уютно. Подруга налила чаю, достала печенье и села напротив.
— Рассказывай.
Татьяна рассказала всё. Про документы, про скандал, про то, как Максим выбрал сторону матери.
— Знаешь, — сказала Лена, выслушав. — У меня была похожая ситуация с первым мужем. Только там свекровь хотела, чтобы мы продали мою однушку и вложили деньги в бизнес её младшего сына. Говорила, что это семейное дело, что потом вернём в двойном размере.
— И что?
— Я отказалась. Муж встал на сторону матери. Мы развелись. Знаешь, что было потом?
— Что?
— Через год его брат прогорел, долги повесили на поручителей, в том числе на моего бывшего. Он выплачивает до сих пор. А если бы я согласилась, платила бы и я.
Татьяна вздохнула.
— Но я люблю Максима.
— А он любит тебя? Любящий человек не заставляет подписывать такие документы. Любящий человек защищает свою семью, а не сдаёт её маме.
Телефон Татьяны был выключен, но она знала, что там уже десятки пропущенных звонков. Максим не привык, что она уходит. Обычно она уступала, шла на компромиссы, старалась сохранить мир в семье. Но не в этот раз.
На следующий день она включила телефон. Тридцать пропущенных от Максима, пять от Галины Петровны. И гора сообщений. Она открыла чат с мужем.
«Таня, где ты?»
«Ответь мне»
«Я волнуюсь»
«Мама сказала, что ты можешь не подписывать»
«Но она очень обижена»
«Таня, это же глупо»
«Приезжай домой»
«Мы всё обсудим»
А потом сообщение от свекрови:
«Татьяна, я не хотела вам писать, но Максим так переживает. Вы разрушаете мою семью своими капризами. Надеюсь, вы одумаетесь и вернётесь к мужу. И подпишете документы. Это действительно важно для налогов. Я проконсультировалась со специалистами».
Татьяна усмехнулась. Даже сейчас Галина Петровна не оставляла попыток.
Она набрала ответ Максиму:
«Я вернусь, когда ты сделаешь выбор. Либо наша семья и наша квартира остаётся нашей. Либо твоя мать и её планы. Решай».
Ответ пришёл мгновенно:
«Таня, ну что за ультиматумы? Давай поговорим спокойно».
«Это не ультиматум. Это выбор. Либо ты муж мне, либо сын маме. Совместить не получится».
«Это нечестно!»
«А заставлять меня отдать квартиру твоей матери — честно?»
Максим замолчал. Татьяна отложила телефон и пошла на кухню помогать Лене готовить обед.
— Ну что? — спросила подруга.
— Пишет, чтобы вернулась. Говорит, что мать согласна не требовать подписи.
— Пока. Не требовать пока. А через месяц придумает что-то новое.
— Знаю.
Вечером раздался звонок в дверь. Татьяна знала, что это Максим. Лена посмотрела на неё вопросительно.
— Открывать?
— Открой. Всё равно придётся поговорить.
Максим выглядел помятым и уставшим. В руках у него был букет роз.
— Таня, пойдём домой, — сказал он с порога.
— Ты сделал выбор?
— Таня, ну нельзя же так. Мама извинилась. Она сказала, что погорячилась.
— Она извинилась за попытку отобрать квартиру или за то, как она это делала?
— Таня…
— Максим, ответь на простой вопрос. Если твоя мать снова попросит меня подписать эти документы, ты встанешь на мою сторону или на её?
Он замялся.
— Я… я поговорю с ней, чтобы она больше не просила.
— Это не ответ.
— Таня, она моя мать!
— А я твоя жена. По идее.
Лена тактично ушла на кухню, оставив их одних.
— Максим, — Татьяна села на диван, жестом приглашая его сесть рядом. — Давай начистоту. Твоя мать никогда меня не примет. Она считает, что я недостойна тебя. Что я украла тебя у неё. И она будет делать всё, чтобы либо подчинить меня, либо избавиться от меня.
— Ты преувеличиваешь…
— Помнишь, как она пыталась нас поссорить на нашей свадьбе? Сказала тебе, что видела меня с бывшим парнем накануне?
— Это было недоразумение.
— Помнишь, как она сказала, что я неправильно готовлю, и ты заболел из-за моей еды? Хотя ты отравился на корпоративе?
— Она перепутала.
— Помнишь, как она нашла в нашей спальне чужую помаду и устроила скандал? А потом оказалось, что это её собственная помада, которую она «случайно» оставила?
Максим молчал.
— Максим, она систематически пытается нас развести. И эта история с квартирой — просто очередная попытка. Только более серьёзная.
— Но зачем ей это?
— Затем, что она хочет контролировать тебя. Как контролирует Юлю. И если я отдам ей квартиру, она получит надо мной полную власть. Захочет — выгонит. И ты не сможешь ей помешать, потому что квартира будет её.
Максим потёр лицо руками.
— Я не знаю, что делать.
— Всё просто. Выбирай. Либо ты строишь семью со мной, и тогда мы вместе противостоим попыткам твоей матери разрушить наш брак. Либо ты остаёшься маменькиным сынком, и тогда нам нет смысла продолжать.
— Ты хочешь развестись?
— Я хочу нормальную семью. Где муж защищает жену, а не сдаёт её матери. Где решения принимаются вдвоём, а не по указке свекрови. Где наше имущество — наше, а не её.
Максим встал и прошёлся по комнате.
— Дай мне время подумать.
— Сколько?
— Неделю.
— Хорошо. Неделю. Но я не вернусь домой, пока ты не примешь решение.
Он кивнул и ушёл, забыв букет на столе.
Следующие дни прошли в странном ожидании. Максим писал каждый день. Рассказывал, что готовил сам, что дома пусто, что скучает. Но ни слова о матери и своём решении.
На четвёртый день позвонила Юля.
— Таня? Это Юля, сестра Максима.
— Здравствуй, Юля.
— Слушай, я знаю, что произошло. Мама рассказала. Свою версию, конечно. Но я-то знаю, как оно на самом деле.
— И?
— Не подписывай ничего. Никогда. Что бы мама ни говорила. Я по своей глупости подписала, и теперь живу у неё как приживалка. Она контролирует всё — куда я хожу, с кем встречаюсь, как трачу деньги. Потому что квартира её, и она может выгнать меня с детьми в любой момент.
— Спасибо, что предупреждаешь. А Максим… он понимает это?
— Максим под мамой ходит с детства. Она его убедила, что без неё он пропадёт. Что только она желает ему добра. Но это не так. Она желает контроля. Полного и безоговорочного.
— Что мне делать?
— Беги. Пока можешь. Пока у тебя есть своё жильё, своя жизнь. Иначе окажешься как я.
После разговора с Юлей Татьяна много думала. О своём браке, о будущем, о том, что её ждёт, если она останется.
На седьмой день пришёл Максим. Без цветов, но в костюме. Серьёзный и собранный.
— Я принял решение, — сказал он.
Татьяна напряглась.
— Я поговорил с мамой. Сказал, что если она ещё раз попробует вмешаться в нашу жизнь или потребует подписать какие-то документы, я прекращу с ней общение.
— И что она ответила?
— Она… она расплакалась. Сказала, что я неблагодарный. Что выбираю чужого человека вместо родной матери. Но я сказал, что ты — моя жена, и моя семья теперь ты.
Татьяна не могла поверить своим ушам.
— Правда?
— Да. И ещё. Я нашёл юриста. Мы составим брачный договор, где будет прописано, что квартира — наша общая собственность, и никто из нас не может распоряжаться ею без согласия другого.
— Максим…
— Таня, прости меня. Я был слепым. Мама действительно пыталась манипулировать нами. Юля мне всё рассказала. Про свою квартиру, про то, как мама её контролирует. Я не хочу такого для нас.
Татьяна почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Она не ожидала, что Максим сможет противостоять матери.
— Ты правда выбираешь нашу семью?
— Да. Безоговорочно. Мама пусть живёт своей жизнью, а мы — своей. И если она не может принять это, то это её проблемы.
Татьяна обняла мужа. Впервые за все эти годы она почувствовала, что у них есть шанс на настоящую семью. Без манипуляций, без контроля со стороны, без постоянной борьбы за право жить своей жизнью.
— Пойдём домой? — спросил Максим.
— Пойдём.
Они вернулись в свою квартиру. На кухонном столе всё ещё лежала папка с документами. Максим взял её и на глазах у Татьяны порвал на мелкие кусочки.
— Больше никаких документов от мамы. Обещаю.
Конечно, Галина Петровна не сдалась сразу. Она звонила, приезжала, устраивала истерики. Говорила, что Максим предатель, что Татьяна его околдовала, что они пожалеют. Но Максим держался. С каждым отвергнутым звонком, с каждым проигнорированным визитом он становился сильнее.
А через три месяца Галина Петровна внезапно приехала с извинениями. Сказала, что была неправа, что приняла Татьяну в семью, что больше не будет вмешиваться. Татьяна не поверила ни единому слову, но приняла перемирие. Потому что понимала — свекровь поняла, что потеряла контроль над сыном, и теперь пытается сохранить хоть какие-то отношения.
Жизнь наладилась. Максим и Татьяна стали настоящей семьей. Той, где муж и жена — одна команда, где решения принимаются вместе, где нет места манипуляциям и контролю со стороны.
А Галина Петровна переключилась на Юлю, пытаясь выдать её замуж в третий раз. Но это уже была не их история.
