— Сашенька, ты уверен в этой Ангелине? Она… уж больно яркая. И всё так быстро. Не успели развестись, а уже свадьба через месяц. Люди что скажут?
Светлана Анатольевна, мать Александра, сидела в его холостяцкой, гулкой гостиной и с тревогой смотрела на сына. После того как Ирина съехала, а квартиру пришлось разменять, Александр купил себе апартаменты в новомодном жилом комплексе — стильные, панорамные, но совершенно безжизненные.
— Мам, а что мне, в трауре ходить? — раздражённо ответил Александр, наливая себе виски. — Ирина свой выбор сделала, оттяпала половину всего, что я горбом заработал, и упорхнула. Я должен был годами страдать? Ангелина — это женщина моего уровня! Эффектная, умная, руководитель проекта в нашем же холдинге. С ней не стыдно в самом высоком обществе показаться. Не то что… некоторые.
— Смотри, сынок, — вздохнула Светлана Анатольевна, поправляя дорогую шаль на плечах. — Яркие бабочки красиво порхают, да только нектар любят самый сладкий и самый дорогой. Как бы не обернулось тебе это порхание боком. Ирина, она… она хозяйка была. Надёжная.
— Вот именно, «была», — отрезал Александр. — Хватит о ней. У меня начинается новая жизнь. С новой, красивой, молодой женой!
Бракоразводный процесс прошёл на удивление быстро и буднично. Александр, ослеплённый гневом и уязвлённым самолюбием, пытался доказать в суде, что основной вклад в семейный бюджет вносил он, а значит, и делить всё нужно «по справедливости». Но его дорогой адвокат лишь развёл руками, сухо процитировав ту же 34-ю статью Семейного кодекса, о которой Ирине говорила её сестра. Суд был формальностью.
В день, когда они получили документы о разводе, Александр столкнулся с Ириной у здания суда. Она была в простом, но элегантном бежевом пальто, спокойная и собранная.
— Ну что, довольна? — зло бросил он. — Разорила меня, теперь можешь жить припеваючи на мои деньги.
Ирина посмотрела на него без ненависти, скорее, с усталой жалостью.
— Это не твои и не мои деньги, Саша. Они наши. И я не разоряла тебя. Я просто забрала своё. То, что мне положено за двадцать лет жизни, отданных тебе и нашей семье. Прощай.
Она развернулась и ушла, оставив его одного с ощущением горького поражения. Он проиграл. И самое ужасное было то, что он до сих пор не до конца понимал, где и когда совершил роковую ошибку.
Ирина не стала «жить припеваючи». Она была слишком умна и практична для этого. Вырученные от продажи их огромной квартиры деньги она разделила. На одну часть купила себе небольшую, но светлую двухкомнатную квартиру в хорошем зелёном районе, недалеко от матери. Сделала там свежий ремонт, обставила по своему вкусу — не кричащей роскошью, как любил Александр, а уютной, функциональной мебелью. Остальные деньги она, посоветовавшись с сестрой и проштудировав массу литературы, вложила. Часть положила на долгосрочный банковский депозит под хороший процент, часть — в надёжные государственные облигации.
— Мама, ты представляешь, я всю жизнь боялась больших цифр, — говорила она Галине Ивановне, сидя на своей новой, залитой солнцем кухне. — Саша всегда смеялся, что мой удел — считать сдачу в кассе. А теперь я понимаю, что умение считать — это великая сила. Знаешь, в чём разница между бедным и богатым мышлением? Бедный думает, как потратить заработанное. А богатый — как заставить деньги работать на себя. Даже небольшие. Это называется «финансовая грамотность». Простому человеку кажется, что это сложно, что это для каких-то там бизнесменов. А на самом деле, основы может освоить каждый. И я хочу в этом разобраться досконально.
Она записалась на курсы финансовых консультантов. Училась вечерами, после работы в банке, с упоением постигая мир инвестиций, налоговых вычетов и личного финансового планирования. Её «профессиональная деформация», над которой так потешался муж, оказалась её главным талантом. Она видела цифры, она чувствовала их, она понимала их логику. И с каждым днём в ней крепла уверенность, которой у неё не было никогда прежде.
Свадьба Александра и Ангелины была пышной. Ресторан на крыше с видом на Москву, сотня гостей, платье невесты от известного дизайнера. Александр не скупился — он хотел утереть нос Ирине, друзьям, всему миру. Показать, что он не просто не сломлен, а наоборот, вышел на новый уровень.
Ангелина была ослепительна. Точёная фигурка, белокурые локоны, хищная улыбка. Она обвивала его руки, заглядывала в глаза и щебетала на ухо:
— Милый, ты у меня самый лучший! Самый щедрый! Настоящий король!
И он таял. Его мужское эго, израненное уходом Ирины, мурлыкало, как сытый кот. Наконец-то его оценили по достоинству.
Их медовый месяц на Мальдивах стоил как половина годового дохода Ирины. Но Александр не считал. Он наслаждался. Наслаждался загаром на идеальном теле молодой жены, дорогим шампанским на завтрак, восхищёнными взглядами окружающих.
Вернувшись в Москву, Ангелина взялась за обустройство их «гнёздышка». Дизайнерский ремонт, итальянская мебель под заказ, современное искусство на стены.
— Сашенька, ну мы же не можем жить как мещане! — ворковала она, показывая ему счёт на круглую сумму. — Наш дом — это наше лицо!
Он соглашался. Его счета таяли, но он гнал от себя дурные мысли. Он начальник отдела в нефтяной компании, он заработает ещё.
Ангелина быстро ввела его в свой круг общения. Шумные вечеринки, модные премьеры, закрытые клубы. Александр, привыкший к тихим семейным ужинам или посиделкам на даче с шашлыками, поначалу чувствовал себя не в своей тарелке, но под восхищённым взглядом жены и звон бокалов быстро освоился. Правда, новые «друзья» жены показались ему какими-то поверхностными. Разговоры велись только о брендах, курортах и пластических операциях. Но Ангелина была счастлива, а это главное.
Через полгода совместной жизни он впервые осмелился заикнуться об экономии.
— Гелечка, может, отложим покупку этой шубы? У меня сейчас крупный проект, все средства в деле…
Ангелина надула губки, и её глаза моментально наполнились слезами.
— То есть, ты хочешь сказать, что я для тебя слишком дорого обхожусь? Я не знала, что вышла замуж за скрягу! Моя подруга Света, её муж ей на годовщину знакомства «Бентли» подарил, а я у тебя шубу выпрашивать должна!
Александр тут же сдался. Он взял кредит. И шуба из шиншиллы перекочевала в их гардеробную, заняв место рядом с десятком других.
Сын Дмитрий приехал на зимние каникулы. Сначала он заехал к отцу. Дверь ему открыла незнакомая яркая блондинка в шёлковом халате.
— А, ты Дима? — протянула она руку с идеальным маникюром. — Я Ангелина, новая жена твоего папы.
Квартира поразила его своей холодной, выставочной роскошью. Всё было идеально, но казалось, что здесь никто не живёт. Отец выглядел уставшим и каким-то дёрганым. За ужином в дорогом ресторане Ангелина без умолку болтала о своих новых покупках, а отец натянуто улыбался. Уюта не было. Тепла не было.
На следующий день он поехал к матери. Он немного волновался, представляя её подавленной и одинокой. Но его встретила совершенно другая женщина. В её небольшой, но залитой светом квартире пахло яблочным пирогом. Ирина была в простом домашнем платье, без макияжа, но её глаза светились таким спокойствием и силой, каких он никогда в ней не видел.
Они долго сидели на кухне, пили чай, и Ирина рассказывала о своей новой жизни, об учёбе, о планах открыть свой маленький кабинет и помогать обычным людям разбираться с финансами.
— Знаешь, Дима, люди думают, что если у них маленькая зарплата, то и планировать нечего. А это самая большая ошибка! Именно при небольших доходах важно уметь грамотно распоряжаться каждой копейкой. Отложить на «подушку безопасности», использовать налоговые вычеты, не влезать в кабальные кредиты. Этому не учат в школе, а зря.
Вечером, уже перед уходом, Дмитрий не выдержал. Он подошёл и крепко обнял мать.
— Мам, я так горжусь тобой. Ты стала такой… сильной. Такой настоящей. Я раньше, если честно, не замечал, как папа тебя… ну… давил. Прости, что я был слеп.
Ирина почувствовала, как к глазам подступают слёзы. Она погладила сына по щеке.
— Ты ни в чём не виноват, родной. Главное, сынок, чтобы ты в своей жизни так не поступал. Уважай женщину, которая будет рядом с тобой. Цени её не за красоту или статус, а за душу и надёжность. Это самый главный капитал в жизни.
Этот разговор стал для них обоих чем-то большим, чем просто беседа. Это был момент истинной близости, которого им, возможно, не хватало все эти годы.
Шёл второй год новой жизни Александра. Проблемы на работе, связанные с падением цен на нефть, нарастали. Премии урезали, некоторые проекты заморозили. Денежный поток, который казался ему неиссякаемым, начал мелеть. А аппетиты Ангелины только росли.
Однажды вечером, в разгар очередной ссоры из-за денег, она бросила ему в лицо:
— Я выходила замуж за успешного начальника нефтяной компании, а не за неудачника, который не может оплатить мне отдых на Лазурном берегу!
— Геля, пойми, сейчас трудные времена! — взмолился он. — Нужно просто немного подождать, перетерпеть…
— Терпеть? Я? — она расхохоталась ему в лицо. — Это твоя бывшая клуша Ирка умела терпеть! Ждать у моря погоды, штопать носки и считать копейки! А я так жить не привыкла! Я создана для роскоши!
И в этот момент Александр с ужасающей ясностью понял всё. Он вспомнил Ирину. Её тихое достоинство, её умение создавать уют из ничего, её мудрость в ведении хозяйства. Она никогда ничего не требовала. Она просто была рядом. Она была его тылом, его гаванью, его «чугунным цветком», который он сам вырвал с корнем и выбросил.
Развязка наступила через месяц. Вернувшись домой раньше обычного, он застал Ангелину, собиравшую чемоданы.
— Ты куда? — ошеломлённо спросил он.
— Я ухожу, — холодно ответила она, не глядя на него. — Виталий сделал мне предложение.
Виталий был её начальником, членом совета директоров их холдинга. Старый, но баснословно богатый.
— Но… как же мы? Я? — пролепетал Александр.
— А что ты? Ты больше не можешь дать мне то, что мне нужно. Прощай. Да, и не забудь погасить мои кредитки. Счета придут на твой адрес.
Она ушла, оставив после себя шлейф дорогих духов и гору неоплаченных счетов. Александр остался один в огромной, чужой квартире, заставленной мебелью, которую он ненавидел. Он был раздавлен, унижен и, как он с ужасом понял, практически банкрот.
Несколько недель он провёл как в тумане. На работе всё валилось из рук, дома ждала звенящая пустота. Однажды, бесцельно бродя по вечернему городу, он оказался в районе, где теперь жила Ирина. Он увидел свет в её окнах на третьем этаже. И вдруг ему до боли захотелось увидеть её. Просто увидеть.
Он простоял под её окнами почти час, пока она не появилась в окне, поливая цветы. Она была в простом домашнем халате, волосы собраны в пучок. Она выглядела умиротворённой. И в этот момент его накрыло такое всепоглощающее раскаяние, что он согнулся пополам, оперевшись о дерево.
Он всё понял. Его «тихий калькулятор» был не просто удобным бытовым прибором. Ирина была его настоящим капиталом. Не деньги, не должность, не статус. А она. Её умение считать было лишь проявлением её мудрости, её способности созидать и сохранять. Она берегла не копейки. Она берегла их семью, их мир, их будущее. А он, в погоне за дешёвым блеском и самоутверждением, променял чистое золото на кричащую бижутерию. И остался ни с чем.
Вернувшись в свою пустую квартиру, он сел за компьютер и долго смотрел на мерцающий курсор. Наконец, он нашёл в старых контактах её электронную почту и написал всего несколько строк:
«Ира, привет.
Я знаю, что не имею права этого писать и не заслуживаю никакого ответа. Но я хочу, чтобы ты знала. Я был чудовищным дураком и слепцом. Прости меня за всё. За ту шутку и за все двадцать лет, что к ней привели. Я только сейчас понял, что потерял.
Будь счастлива.
Саша».
Он нажал «отправить» и закрыл ноутбук. Легче не стало, но впервые за долгое время он совершил честный поступок.
Ирина получила письмо на следующее утро, сидя в своём небольшом, но уютном офисе с табличкой «Ирина Волкова. Финансовый консультант». Она прочитала его один раз, потом второй. На глаза навернулись слёзы. Но это были не слёзы обиды или жалости. Это были слёзы прощания с прошлым. Оно наконец-то отпустило её. Она не стала отвечать. Она просто удалила письмо.
Потом она посмотрела в окно, за которым начинался новый день. Её день. Её жизнь. Она взяла в руки калькулятор — свой верный рабочий инструмент — и улыбнулась. Теперь она точно знала цену всему: и деньгам, и унижению, и, самое главное, — своему собственному достоинству. И эта цена была очень высока.
