— Так значит, документы уже у нотариуса? — голос Марины дрогнул, когда она стояла за дверью кабинета, прижавшись спиной к холодной стене коридора.
Она пришла домой раньше обычного — отпустили с работы из-за аварии на теплотрассе. Хотела сделать сюрприз мужу, купила его любимые эклеры в той французской кондитерской, что на углу. А теперь стояла, боясь пошевелиться, слушая разговор, который переворачивал всю её жизнь с ног на голову.
— Да, мама, всё готово, — это был голос Дениса, её мужа. — Осталось только подождать ещё месяц, чтобы не вызвать подозрений. Марина ничего не заподозрит.
— Умница, сыночек. Я знала, что на тебя можно положиться. Эта квартира должна остаться в нашей семье, а не достаться какой-то чужачке.
Свекровь говорила спокойно, деловито, словно обсуждала покупку картошки на рынке, а не предательство невестки, которая пять лет называла её мамой.
Коробка с эклерами выскользнула из рук Марины. Картонная упаковка глухо стукнулась о пол. Она замерла. В кабинете тоже воцарилась тишина.
— Ты слышал? — напряжённо спросила свекровь.
— Наверное, кот соседский опять по подъезду шастает, — ответил Денис. — Так на чём мы остановились?
Марина беззвучно подняла коробку и на цыпочках прошла в спальню. Села на край кровати. Руки дрожали так сильно, что пришлось сжать их в кулаки. В голове билась одна мысль: они сговорились за её спиной. Муж и свекровь. Два самых близких человека.
Дверь кабинета скрипнула. Послышались шаги. Марина быстро сбросила туфли, легла на кровать, накрылась пледом и закрыла глаза. Нужно было время, чтобы всё обдумать.
— Маринка, ты дома? — Денис заглянул в спальню.
Она ровно дышала, изображая сон. Он постоял несколько секунд, потом тихо прикрыл дверь. Через минуту из прихожей донёсся голос свекрови:
— Ну что, сынок, я пойду. Позвони вечером, обсудим детали.
— Хорошо, мам.
Входная дверь хлопнула. Марина открыла глаза и уставилась в потолок. Пять лет. Пять лет она прожила с этим человеком. Готовила ему завтраки, гладила рубашки, терпела капризы его матери. А они за её спиной что-то делили. Что именно? Какие документы? Какая квартира?
Она встала и тихо прошла в кабинет. На столе лежали какие-то бумаги. Марина взяла верхний лист. Договор дарения. Её сердце пропустило удар. Это была квартира бабушки Дениса. Та самая трёхкомнатная квартира в центре, которую старушка обещала им обоим перед смертью. «Живите дружно, детки, это вам на будущее», — говорила она, держа их за руки.
Но в договоре значилось только имя Дениса. И дата — через месяц. Ровно через месяц после истечения трёх лет с момента смерти бабушки. Срок, когда Марина как супруга уже не сможет претендовать на долю в наследстве.
Она услышала шаги в коридоре и быстро вернулась в спальню, снова притворившись спящей.
— Марин, я в магазин схожу, — крикнул Денис. — Что-нибудь купить?
Она не ответила. Дождалась, пока хлопнет дверь, и встала. Нужно было действовать. Но не сгоряча. Не так, как хотелось — накричать, выгнать, устроить скандал. Нет. Они действовали за её спиной тихо и расчётливо. Она ответит тем же.
Марина достала телефон и набрала номер подруги.
— Алён, помнишь, ты говорила, что твой двоюродный брат — юрист по наследственным делам?
— Помню. А что случилось?
— Мне нужна консультация. Срочно. Можешь дать его номер?
Через два часа Марина сидела в небольшом кафе напротив молодого мужчины в строгом костюме. Игорь Петрович оказался внимательным слушателем. Он не перебивал, только иногда что-то записывал в блокнот.
— Так они хотят оформить дарственную? — уточнил он, когда Марина закончила рассказ.
— Да. Через месяц.
— А бабушка умерла когда?
— Два года и одиннадцать месяцев назад.
Юрист задумчиво постучал ручкой по столу.
— Понятно. Они выжидают три года, чтобы вы потеряли право на обязательную долю. Умно. Но не очень.
— То есть я ещё могу что-то сделать?
— Можете. Но действовать нужно быстро. У вас есть доказательства, что бабушка обещала квартиру вам обоим?
Марина задумалась.
— Есть видео с её юбилея. Она там говорит об этом при гостях.
— Отлично. Ещё что-нибудь?
— Свидетели. Её подруги, соседи. Все знали, что квартира предназначалась нам как семейной паре.
— Хорошо. Вот что мы сделаем, — Игорь Петрович наклонился ближе. — Во-первых, соберём все доказательства. Во-вторых, подадим заявление о принятии наследства. Да, формально срок прошёл, но есть понятие фактического принятия наследства. Вы жили с бабушкой?
— Последний год её жизни. Ухаживали за ней.
— Прекрасно. Это весомый аргумент. И в-третьих, — он сделал паузу, — вам нужно решить, что важнее: сохранить семью или отстоять свои права.
Марина усмехнулась. Горько, безрадостно.
— Какая семья? Они сговорились за моей спиной. Планировали месяцами. Свекровь называет меня чужачкой. А муж… муж просто предатель.
— Тогда действуем.
В течение следующей недели Марина вела двойную жизнь. Дома — любящая жена. Готовила ужины, улыбалась, обсуждала планы на выходные. А днём собирала документы, встречалась со свидетелями, ездила по инстанциям.
Свекровь приходила через день. Сидела на кухне, пила чай и рассказывала о своих подругах. Марина подливала ей чай и думала: «Как ты можешь? Как можешь смотреть мне в глаза и улыбаться, зная, что обманываешь?»
— Мариночка, ты что-то бледная в последнее время, — заметила однажды свекровь. — Не заболела?
— Нет, мама, всё хорошо. Просто устала на работе.
— Береги себя. Денису нужна здоровая жена.
«А мне нужен честный муж», — подумала Марина, но промолчала.
В пятницу вечером Денис пришёл домой в прекрасном настроении.
— Маринка, собирайся! Едем к маме на дачу на выходные.
— Зачем?
— Она там затеяла ремонт беседки. Просит помочь. И вообще, давно не выбирались на природу.
Марина знала, зачем на самом деле свекровь зовёт их на дачу. Подальше от города, от посторонних глаз. Наверняка хочет обсудить последние детали их плана.
— Хорошо, поедем.
Дача свекрови находилась в часе езды от города. Большой участок, двухэтажный дом, баня, та самая беседка, которую якобы нужно ремонтировать. Всё это досталось Валентине Сергеевне после развода с мужем. Она выцарапала себе половину имущества, хотя ничего не заработала за всю жизнь.
— Проходите, проходите! — свекровь встретила их на крыльце. — Я пирогов напекла, сейчас чай будем пить.
За чаем Валентина Сергеевна расхваливала Дениса. Какой он молодец, как хорошо продвигается по службе, какой заботливый сын. Марину словно не замечала. Будто её и не было за столом.
— Мам, а помнишь квартиру бабушки Клавы? — вдруг спросил Денис.
Марина напряглась. Неужели прямо сейчас начнут обсуждать?
— Конечно, помню. Хорошая квартира. Жаль, что в таком состоянии.
— Может, продать её? — как бы между прочим предложил Денис. — А на вырученные деньги купить что-то поменьше, но в лучшем состоянии.
— Это ты правильно мыслишь, сынок, — одобрила свекровь. — Только сначала нужно оформить все документы.
— Да, конечно.
Марина встала из-за стола.
— Я прогуляюсь немного. Голова болит.
— Иди, иди, — махнула рукой свекровь, явно довольная, что невестка оставляет их наедине.
Марина вышла в сад. Осенний воздух был прохладным и свежим. Она достала телефон и набрала номер юриста.
— Игорь Петрович? Это Марина. Они обсуждают квартиру. Говорят о продаже.
— Записывайте разговор, если можете. Любые доказательства нам пригодятся.
— Хорошо.
Она вернулась к дому и тихо подошла к открытому окну кухни. Голоса были слышны отчётливо.
— …главное, чтобы она ничего не узнала раньше времени, — говорила свекровь.
— Не узнает. Марина доверчивая. Верит всему, что я говорю.
— И правильно. Нечего чужим людям наше семейное имущество оставлять. Развелись бы вы через год-другой, и что? Половину бы ей пришлось отдать. А так всё останется тебе.
— Мам, мы не собираемся разводиться.
— Мало ли что. Жизнь длинная. Береги свои интересы, сынок. Помни: невестка — это временный человек в доме. Сегодня есть, завтра нет. А мать — навсегда.
Марина включила диктофон на телефоне и поднесла его ближе к окну.
— Кстати, — продолжала свекровь, — я тут думала. Может, стоит и дачу на тебя переписать? Мало ли что со мной случится.
— Мам, не говори так.
— А что? Я реально мыслю. Твой отец, когда мы разводились, хотел меня без копейки оставить. Хорошо, что я вовремя спохватилась. Так что учись на чужих ошибках. Имущество должно быть оформлено правильно.
— Но Марина…
— Что Марина? Пустоцвет она, вот что. Пять лет вместе, а детей нет. Может, и не может их иметь. Зачем тебе такая жена?
Марина отшатнулась от окна. Пустоцвет. Так свекровь называла её за глаза. Они два года пытались завести ребёнка. Ходили по врачам, сдавали анализы. Врачи говорили, что оба здоровы, просто нужно время. А свекровь, оказывается, уже вынесла приговор.
Она выключила диктофон и отошла от дома. Слёзы жгли глаза, но она не позволила им пролиться. Не здесь. Не сейчас.
Вечером, лёжа в гостевой спальне рядом с мирно спящим Денисом, Марина думала о своей жизни. Как она дошла до такого? Когда любящий муж превратился в предателя? Когда свекровь из милой женщины стала врагом?
А может, они всегда были такими? Просто хорошо маскировались?
Она вспомнила их свадьбу. Валентина Сергеевна тогда плакала от счастья. «Наконец-то у меня есть дочка!» — говорила она. Марина поверила. Называла её мамой. Помогала по хозяйству, советовалась, делилась секретами.
А когда бабушка Дениса заболела, именно Марина ухаживала за ней. Свекровь приезжала раз в неделю на час-два. Денис и того реже — работа, дела. А Марина сидела ночами, давала лекарства, меняла бельё, готовила диетическую еду.
«Ты мой ангел», — говорила бабушка. — «Береги Дениса. И пусть он бережёт тебя. А квартира моя — вам. Живите счастливо».
Марина тогда и подумать не могла, что эти слова станут предметом судебного разбирательства.
Утром в субботу свекровь разбудила их рано.
— Вставайте, сони! Завтрак готов. А потом за работу. Беседку не починишь — зимой развалится.
Денис нехотя встал. Марина тоже поднялась, хотя хотелось натянуть одеяло на голову и не видеть никого.
За завтраком свекровь продолжала игнорировать невестку, обращаясь только к сыну.
— Денис, съешь ещё блинчик. Специально для тебя пекла. С твоей любимой начинкой.
— Спасибо, мам.
— А на работе как дела? Начальство довольно?
— Да, всё хорошо. Обещают повышение к Новому году.
— Вот и славно. А то с твоей зарплатой семью не прокормишь.
Марина вздрогнула. Она тоже работала. И зарабатывала не меньше мужа. Но для свекрови это не имело значения.
— Я на работу устроилась на полную ставку, — сказала она. — Теперь буду больше получать.
Валентина Сергеевна посмотрела на неё, как на пустое место.
— Работа для женщины — это временное увлечение. Главное предназначение — семья, дети. А у тебя с этим что-то не ладится.
— Мам! — Денис слабо попытался остановить её.
— Что «мам»? Я правду говорю. Пять лет прошло. Где внуки?
Марина встала из-за стола.
— Извините, мне нужно отойти.
Она вышла из дома и направилась к беседке. Старая деревянная конструкция действительно нуждалась в ремонте. Несколько досок прогнили, крыша покосилась. Марина села на скамейку внутри и достала телефон.
— Алёна? Это я. Можешь приехать за мной? Я на даче у свекрови. Больше не могу здесь находиться.
— Что случилось?
— Потом расскажу. Просто приезжай, пожалуйста.
— Буду через час.
Марина вернулась в дом. Денис и его мать всё ещё сидели на кухне, оживлённо что-то обсуждая. Она поднялась в спальню и начала собирать вещи.
— Ты куда? — Денис появился в дверях.
— Домой. Алёна заедет за мной.
— Но мы же на выходные приехали.
— Ты приехал. А я уезжаю.
— Марина, что происходит? Ты странно себя ведёшь последнее время.
Она посмотрела ему в глаза. Хотелось выкрикнуть всё, что накопилось. Но она сдержалась.
— Просто устала. Поеду домой, отдохну.
— Мама расстроится.
— Твоя мама будет только рада.
Денис хотел что-то возразить, но в этот момент снаружи просигналила машина.
— Мне пора.
Марина взяла сумку и прошла мимо мужа. Он не пытался её остановить.
В машине Алёна молча ждала, пока подруга успокоится.
— Рассказывай, — наконец сказала она.
И Марина рассказала. Всё. От подслушанного разговора до утреннего унижения.
— Вот сволочи, — выдохнула Алёна. — И что ты будешь делать?
— Бороться. У меня есть доказательства. Запись их разговора, свидетельские показания, документы об уходе за бабушкой. Игорь Петрович говорит, шансы хорошие.
— А с Денисом?
Марина помолчала.
— Не знаю. Как можно жить с человеком, который предал? Который за твоей спиной с родной матерью сговорился?
— А он любит тебя?
— Я думала, любит. Теперь не знаю. Может, для него я всегда была просто удобным вариантом. Хозяйка, любовница, сиделка для его бабушки.
— Не накручивай себя.
— Алён, его мать назвала меня пустоцветом. А он промолчал. Не заступился. Значит, согласен.
Дома Марина приняла душ, переоделась и села за компьютер. Нужно было написать заявление в суд. Игорь Петрович прислал образец, но хотелось добавить что-то личное.
«Я, Марина Александровна Сомова, проживающая по адресу… прошу признать моё право на половину квартиры, расположенной по адресу…»
Сухие юридические формулировки не передавали той боли, которую она испытывала. Но суду не нужны эмоции. Суду нужны факты.
Вечером вернулся Денис. Мрачный, недовольный.
— Зачем ты уехала? Мама обиделась.
— Пусть обижается.
— Марина, что с тобой происходит? Ты стала какая-то… другая.
Она повернулась к нему.
— Денис, а ты помнишь, что говорила твоя бабушка про квартиру?
Он напрягся.
— Что именно?
— Что оставляет её нам. Нам обоим.
— Ну да, говорила что-то такое. Но это же просто слова. Старые люди много чего говорят.
— Просто слова? — Марина встала. — Я год ухаживала за ней. Каждый день, каждую ночь. А ты называешь это «просто словами»?
— Не начинай. Ты делала это не ради квартиры же.
— Конечно, не ради квартиры. Из любви. Из уважения. Но она хотела отблагодарить нас. Нас обоих. А ты с матерью решили по-другому.
Денис побледнел.
— О чём ты?
— Я всё знаю, Денис. Про договор дарения. Про то, что вы выжидаете три года. Про то, что твоя мать считает меня чужачкой и пустоцветом.
Он молчал. Молчал долго, мучительно. А потом сказал:
— Это мама придумала. Я не хотел, но она настояла.
— И ты согласился. Предал меня ради мамочки.
— Это не предательство! Это… это практичность. Квартира остаётся в семье.
— Я пять лет твоя жена. Разве я не семья?
Денис отвёл взгляд.
— Мама говорит…
— Мама говорит! — Марина не выдержала. — А что ты говоришь? Что ты думаешь? Или у тебя своего мнения нет?
— Не кричи на меня!
— Буду кричать! Потому что ты предатель! Трус, который прячется за мамину юбку!
Денис вскочил, покраснев от гнева.
— Да, я слушаю маму! Потому что она плохого не посоветует! А ты… ты вечно недовольна! Вечно тебе что-то не так!
— Например?
— Например, дети! Пять лет, а детей нет! Может, мама права, и ты действительно пустоцвет!
Марина отшатнулась, как от удара. Вот оно. Истинное лицо любящего мужа.
— Вон, — тихо сказала она.
— Что?
— Вон из моего дома.
— Это наш дом!
— Был наш. Теперь только мой. Убирайся к своей мамочке.
— Ты не можешь меня выгнать!
— Могу и выгоняю. Собирай вещи и проваливай.
Денис смотрел на неё с недоумением, потом с возмущением, потом со страхом. Он понял, что она не шутит.
— Марина, давай поговорим спокойно…
— Мы уже поговорили. Иди к маме. Она тебя утешит. Скажет, какой ты хороший мальчик, а невестка — дрянь неблагодарная.
Денис постоял ещё немного, потом пошёл в спальню. Марина слышала, как он собирает вещи, что-то бормочет себе под нос. Через полчаса он вышел с сумкой.
— Ты пожалеешь об этом.
— Возможно. Но это будет моё решение. Моё, а не твоей мамы.
Он ушёл, хлопнув дверью. Марина села на диван и закрыла лицо руками. Было больно. Очень больно. Но в то же время — легко. Словно тяжёлый камень свалился с плеч.
Утром в воскресенье её разбудил звонок в дверь. Марина накинула халат и пошла открывать. На пороге стояла свекровь. Лицо перекошенное от злости, глаза горят.
— Ты что себе позволяешь, дрянь?!
— Доброе утро, Валентина Сергеевна. Чем обязана?
— Ты выгнала моего сына!
— Вашему сыну тридцать два года. Он взрослый мужчина. Может жить где хочет.
Свекровь попыталась войти, но Марина загородила проход.
— Впустите меня! Это дом моего сына!
— Это мой дом. Купленный на мои деньги, оформленный на моё имя.
Валентина Сергеевна опешила. Она явно забыла об этом факте.
— Но… но вы женаты!
— Были женаты. Завтра подаю на развод.
— Ты не посмеешь!
— Посмею. И ещё кое-что. Я знаю про ваши планы с квартирой бабушки Клавы. У меня есть доказательства. Записи ваших разговоров, свидетельские показания. Увидимся в суде.
Свекровь побагровела.
— Ах ты… Я тебе устрою! Ты у меня попляшешь!
— Валентина Сергеевна, уходите. Или я вызову полицию.
— Пустоцвет! Бесплодная кукушка!
Марина спокойно достала телефон и начала набирать номер.
— Полиция? Здравствуйте. У меня на пороге неадекватная женщина, угрожает, оскорбляет…
Свекровь развернулась и быстро пошла прочь, выкрикивая проклятия.
Марина закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Руки дрожали, но на душе было спокойно. Она сделала правильный выбор.
Следующие недели пролетели в хлопотах. Развод, суд, встречи с юристом. Денис пытался звонить, приходил, умолял вернуться. Обещал, что всё изменится, что больше не будет слушать мать.
— Поздно, — отвечала Марина. — Доверие потеряно.
— Но я люблю тебя!
— Нет, Денис. Ты любишь удобную жизнь. Когда есть кто-то, кто готовит, стирает, создаёт уют. Но любовь — это не только брать. Это ещё и защищать. А ты не защитил меня от своей матери. Более того, ты встал на её сторону.
Суд по квартире выиграла Марина. Судья признал её право на половину имущества. Свекровь устроила истерику прямо в зале заседаний. Дениса пришлось её выводить.
А Марина вышла из здания суда и глубоко вдохнула. Воздух был холодным, зимним, но таким чистым. Впереди была новая жизнь. Без предательства, без унижений, без необходимости доказывать свою ценность.
Через год она встретила Андрея. Спокойного, надёжного мужчину, у которого с матерью были здоровые, взрослые отношения. Его мама, Елена Васильевна, при первой же встрече сказала:
— Я не лезу в жизнь сына. У него своя семья, свои решения. Моё дело — поддержать, если попросит.
И Марина поняла: вот как должно быть. Вот какими должны быть отношения между поколениями. С уважением, но без вмешательства.
А ещё через год у них родилась дочка. Маленькая, крикливая, прекрасная.
Когда Марина держала её на руках, она подумала о словах бывшей свекрови. Пустоцвет. Какая ирония.
Денис, по слухам, так и жил с матерью. Женился снова, но брак продержался меньше года. Новая жена не стала терпеть токсичную свекровь и её «золотого» сыночка.
А Марина? Марина была счастлива. По-настоящему, искренне счастлива. Потому что научилась главному — защищать свои границы и не позволять никому, даже самым близким, их нарушать.
Квартиру бабушки Клавы она продала. Свою половину. Денису пришлось выкупать её долю, влезть в кредиты. На вырученные деньги Марина с Андреем сделали первый взнос за собственный дом. Небольшой, но свой. Где не было место призракам прошлого.
Иногда, гуляя с дочкой в парке, она встречала знакомых из прошлой жизни. Они рассказывали, что Валентина Сергеевна всем жалуется на неблагодарную невестку, которая разрушила семью сына. Марина только улыбалась. Пусть говорит. У каждого своя правда.
А её правда была проста: нельзя строить счастье на лжи и предательстве. Нельзя молчать, когда тебя унижают. И нельзя, ни в коем случае нельзя позволять кому-то решать за тебя, как жить.
Эти уроки дались ей дорогой ценой. Но они стоили того. Потому что теперь она знала себе цену. И эта цена была намного выше, чем готовы были заплатить те, кто считал её пустоцветом.
