— Подписывай быстрее, нотариус ждать не будет! — резкий голос Галины Петровны ворвался в утреннюю тишину квартиры, заставив Марину вздрогнуть и пролить кофе на документы.
Коричневая жидкость медленно расползалась по белым листам с печатями, размывая чернила подписей. Марина смотрела на это пятно и чувствовала, как внутри неё поднимается что-то тёмное и горячее. Три года. Три года она терпела эту женщину, которая вошла в их жизнь с Андреем как полноправная хозяйка.
Галина Петровна стояла в дверях кухни, поджав губы. На ней был тот самый тёмно-синий костюм, который она надевала для «важных дел». Сегодня важным делом было оформление дарственной на квартиру покойной бабушки Андрея. Квартиру, которую по завещанию получила Марина.
— Ты специально это сделала? — процедила Галина Петровна, глядя на испорченные документы. — Думаешь, если затянешь, то что-то изменится?
Марина медленно подняла взгляд. В глазах женщины, которая называла себя её второй мамой, не было ни капли тепла. Только холодный расчёт и плохо скрываемая алчность.
— Я никуда не пойду и ничего не подпишу, — спокойно сказала Марина, промокая пятно салфеткой.
Тишина, которая повисла после её слов, была такой плотной, что, казалось, можно было услышать, как бьётся сердце. Галина Петровна побагровела. Её ноздри раздувались, как у разъярённого быка.
— Что значит не подпишешь? Мы же договорились! Андрей обещал!
— Андрей многое обещает, — Марина встала из-за стола, выпрямившись во весь рост. — Особенно когда вы ему звоните по пять раз на дню и давите на жалость.
В этот момент из коридора появился сам Андрей. Высокий, широкоплечий мужчина с вечно виноватым выражением лица. Он остановился между двумя женщинами, будто между двух огней.
— Мариш, ну что ты в самом деле, — начал он примирительно. — Мама права, квартира всё равно пустует. А им с отцом тесно в однушке.
Марина посмотрела на мужа. На человека, за которого вышла замуж четыре года назад. Тогда он казался таким самостоятельным, решительным. А оказался маменькиным сынком, неспособным сказать матери «нет».
— Квартиру мне оставила твоя бабушка, Андрей. Не твоей матери, а мне. Потому что я три года за ней ухаживала, пока твоя мама находила тысячу причин не приезжать.
— Как ты смеешь! — взвизгнула Галина Петровна. — Я работала! У меня давление! Сердце!
— У вас сердце болело ровно до того момента, как открыли завещание, — парировала Марина. — После этого вы чудесным образом выздоровели и теперь каждый день способны ездить через весь город, чтобы уговаривать меня отдать квартиру.
Андрей переминался с ноги на ногу, явно не зная, на чью сторону встать. Эта его вечная нерешительность раздражала Марину больше всего. Он никогда не мог защитить её от нападок матери, всегда находил оправдания её поведению.
— Мариш, ну пойми, родителям правда тяжело. Отец болеет, мама одна тянет…
— Твой отец играет в шахматы в парке каждый день и бегает по утрам, — перебила его Марина. — А твоя мама тянет только деньги из твоего кармана. И теперь хочет тянуть из моего.
Галина Петровна сделала шаг вперёд, её глаза сузились.
— Ты… ты просто жадная! Вцепилась в квартиру и не отпускаешь! Это же семейная квартира! Она должна остаться в семье!
— Я и есть семья, — холодно ответила Марина. — Или вы забыли, что я замужем за вашим сыном?
— Недолго ты за ним замужем будешь с таким характером! — выплюнула Галина Петровна.
Угроза повисла в воздухе. Марина перевела взгляд на Андрея. Он стоял, опустив голову, и молчал. Не защищал. Не возражал. Просто молчал, как всегда.
— Андрей, — позвала она его. — Скажи что-нибудь. Это твоя жена или твоя мать должна решать, что делать с моим наследством?
Он поднял на неё глаза, и в них Марина увидела привычную растерянность.
— Мариш, ну что тут решать… Это же мама. Она плохого не посоветует.
Эти слова стали последней каплей. Марина почувствовала, как что-то внутри неё оборвалось. Три года она надеялась, что он повзрослеет, станет настоящим мужем, главой семьи. Но он так и остался маленьким мальчиком, прячущимся за мамину юбку.
— Плохого не посоветует? — повторила она, и в её голосе зазвучал смех. Горький, почти истерический. — Она советует мне отдать квартиру стоимостью в несколько миллионов просто так, за здорово живёшь, и это не плохой совет?
— Не просто так! — возмутилась Галина Петровна. — Мы же родители! Мы всю жизнь на Андрюшу работали!
— И теперь хотите, чтобы на вас работала я?
Марина подошла к окну, глядя на утренний город. Где-то там, в одном из офисов, её ждала работа. Проект, который нужно было сдать к концу недели. Нормальная жизнь нормальных людей, которые не выясняют по утрам, кому достанется квартира.
— Знаете что, Галина Петровна, — сказала она, не оборачиваясь. — Я дам вам квартиру.
Тишина. Потом радостный возглас:
— Вот и умница! Я знала, что ты поймёшь! Андрюша, ты слышал? Всё решилось!
Марина повернулась, и улыбка на лице Галины Петровны сразу погасла. В глазах молодой женщины не было капитуляции. Там была решимость.
— Я дам вам квартиру в обмен на развод с вашим сыном.
Слова упали, как камни в воду. Круги пошли по лицам обоих — матери и сына. Андрей открыл рот, но не смог выдавить ни звука. Галина Петровна схватилась за сердце — на этот раз, кажется, всерьёз.
— Ты… ты шантажируешь нас! — прохрипела она.
— Нет, я предлагаю сделку, — спокойно ответила Марина. — Вы так хотите эту квартиру? Забирайте. Но вместе с ней вы забираете и своего сына обратно. Навсегда.
— Марина, ты что, с ума сошла? — наконец обрёл голос Андрей. — Какой развод? Из-за какой-то квартиры?
— Не из-за квартиры, — покачала головой Марина. — Из-за того, что ты только что выбрал сторону. И это не моя сторона.
Она прошла мимо них в спальню, достала из шкафа сумку и начала складывать вещи. Руки не дрожали. Внутри была удивительная, кристальная ясность. Будто она наконец проснулась после долгого, мучительного сна.
— Марина, прекрати истерику! — Галина Петровна ввалилась следом. — Ты не можешь вот так просто уйти!
— Могу и ухожу, — Марина застегнула сумку. — Квартиру бабушки я продам. Деньги пойдут на благотворительность. Чтобы вы знали — ни вам, ни мне она не достанется.
— Ты не имеешь права!
— Имею. Это моё имя в завещании, не ваше.
Андрей стоял в дверях, бледный, растерянный. Он всё ещё не мог поверить, что это происходит на самом деле.
— Мариш, давай поговорим… Без мамы, вдвоём…
Марина остановилась перед ним, подняв голову.
— Три года, Андрей. Три года я ждала, что ты поговоришь со мной вдвоём. Что ты примешь хоть одно решение без оглядки на мать. Что ты защитишь меня хотя бы раз. Но ты всегда выбирал её. Всегда.
— Это неправда!
— Правда. Помнишь наш отпуск? Который мы отменили, потому что твоей маме стало одиноко? Помнишь ремонт в нашей спальне? Который мы сделали в бежевых тонах, потому что твоей маме не нравится синий? Помнишь мой день рождения? Когда ты уехал к маме, потому что у неё якобы поднялось давление?
С каждым вопросом Андрей будто уменьшался в размерах. Галина Петровна попыталась вмешаться:
— Я действительно болела!
— Вы болеете каждый раз, когда вашему сыну нужно сделать выбор между матерью и женой, — отрезала Марина. — И он всегда выбирает вас. Что ж, поздравляю. Теперь он полностью ваш.
Она прошла к выходу. У самой двери обернулась.
— Документы на квартиру я передам через адвоката. В фонд помощи бездомным. Пусть там живут люди, которые действительно нуждаются в крыше над головой, а не те, кто просто жаден.
— Стой! — крикнул Андрей. — Ты не можешь вот так уйти! Мы же семья!
Марина остановилась, не оборачиваясь.
— Семья — это когда муж и жена вместе против всего мира. А не когда муж с мамой против жены. Прощайте.
Дверь закрылась тихо, без хлопка. Марина спустилась по лестнице, вышла на улицу и глубоко вдохнула свежий воздух. Впервые за три года она чувствовала себя свободной.
Через два часа её телефон разрывался от звонков. Андрей, Галина Петровна, даже тесть подключился. Она отключила звук и села в кафе напротив нотариальной конторы, куда должна была прийти утром.
Ровно в назначенное время она увидела, как к конторе подъехала машина Андрея. Вышли они втроём — муж с родителями. Галина Петровна что-то горячо говорила, размахивая руками. Андрей кивал, как болванчик. Отец семейства молча курил в стороне.
Они простояли у дверей час. Потом два. Нотариус, видимо, объяснил им, что без Марины ничего оформить нельзя. Галина Петровна даже попыталась скандалить — Марина видела через стекло, как женщина размахивает руками и что-то кричит.
Наконец они уехали. Марина допила уже третью чашку кофе и набрала номер риэлтора.
— Алло, Светлана? Это Марина Сергеева. Помните, я консультировалась насчёт продажи квартиры? Да, я решилась. Нет, муж не против, это моё личное имущество. Когда можем встретиться?
Вечером того же дня Марина сняла небольшую квартиру-студию на другом конце города. Распаковывая вещи, она наткнулась на свадебное фото. Молодые, счастливые лица. Андрей обнимает её, улыбается. На заднем плане — Галина Петровна с кислым выражением лица. Даже тогда, в день их свадьбы, она была недовольна.
Марина долго смотрела на фото, потом аккуратно разорвала его пополам. Часть с собой оставила, часть с Андреем выбросила в мусор.
Телефон продолжал вибрировать. Сообщения сыпались одно за другим:
«Маринка, опомнись!»
«Ты разрушаешь семью!»
«Подумай об Андрее!»
«Ты пожалеешь!»
Последнее сообщение было от Андрея:
«Мама говорит, если ты вернёшься, она больше не будет вмешиваться. Обещает.»
Марина усмехнулась. Обещает. Галина Петровна уже обещала это после истории с отпуском. И после ремонта. И после дня рождения. Обещания этой женщины не стоили и ломаного гроша.
Она набрала ответ:
«Поздно. Завтра подаю на развод. Квартира уже выставлена на продажу. Деньги пойдут в детский дом. Живи с мамой и будь счастлив.»
Отправила и заблокировала номер. Потом номер Галины Петровны. Потом тестя.
Ночью Марина спала спокойно впервые за долгое время. Никаких кошмаров про Галину Петровну, вламывающуюся в их спальню с утра пораньше. Никаких тревожных мыслей о том, что скажет эта женщина завтра. Никакого напряжения в ожидании очередного скандала.
Утром пришло сообщение от подруги:
«Видела Андрея с мамой в магазине. Она выбирала ему рубашки, а он стоял, как манекен. Ты правильно сделала, что ушла.»
Марина улыбнулась. Да, она сделала правильно. Пусть Галина Петровна дальше выбирает сыну рубашки. И носки. И жену — следующую, более покладистую. Ту, которая будет молча сносить все унижения и делать вид, что это нормально.
А Марина начинала новую жизнь. Без токсичной родственницы, без мужа-тряпки, без постоянного стресса. Оглядываясь назад, она удивлялась, как вообще терпела это три года. Наверное, любовь действительно слепа. Но когда она прозревает, то видит всё очень ясно.
Через неделю квартиру купили. Хорошая семья с двумя детьми. Марина лично приехала передать ключи.
— Здесь жила замечательная женщина, — сказала она, отдавая связку. — Бабушка моего бывшего мужа. Она всегда говорила, что дом должен быть полон детского смеха. Думаю, она была бы рада, что здесь будете жить вы.
— А почему вы продаёте? Если не секрет? — спросила женщина.
Марина задумалась на секунду.
— Потому что некоторые подарки становятся проклятием, если за них приходится бороться с теми, кто считает себя вправе ими распоряжаться. Лучше отдать тем, кто действительно оценит.
Выйдя из подъезда, она столкнулась нос к носу с Галиной Петровной. Та стояла у входа, видимо, караулила.
— Ты! — зашипела женщина. — Ты всё-таки продала! Как ты могла!
— Очень просто, — спокойно ответила Марина. — Подписала договор, получила деньги, перевела в фонд. Всё законно.
— Я тебя прокляну!
— Попробуйте. Только учтите — все ваши проклятия возвращаются к вам же через вашего сына. Он теперь снова полностью ваш. Радуйтесь.
Галина Петровна побагровела, но Марина уже проходила мимо. На полпути к машине она обернулась:
— И знаете что? Спасибо вам.
— За что? — опешила женщина.
— За то, что показали мне истинное лицо вашего сына. За то, что открыли глаза на то, в какой семье я оказалась. За то, что своей жадностью разрушили наш брак. Если бы не вы и эта квартира, я бы ещё долго терпела и надеялась. А так — я свободна. И это бесценно.
С этими словами она села в машину и уехала, оставив Галину Петровну стоять на тротуаре с открытым ртом.
Развод прошёл быстро. Андрей даже не пытался бороться. На последнем заседании он выглядел осунувшимся и постаревшим лет на десять.
— Мама теперь со мной не разговаривает, — сказал он после суда. — Говорит, я виноват, что не удержал тебя.
— Она права, — кивнула Марина. — Ты виноват. Но не в том, что не удержал, а в том, что не был мужем. Настоящим мужем.
— Я любил тебя…
— Нет, Андрей. Ты любил удобство. Чистый дом, готовую еду, женщину рядом. Но когда нужно было выбирать между женой и мамой, ты всегда выбирал маму. Это не любовь. Это потребительство.
Она развернулась и пошла прочь. Андрей крикнул вслед:
— Ты ещё пожалеешь! Не найдёшь никого лучше!
Марина не обернулась. Найдёт или не найдёт — не важно. Важно то, что она больше не будет терпеть унижения ради призрачного семейного счастья. Не будет делать вид, что всё хорошо, когда на самом деле всё ужасно. Не будет жить с человеком, который не способен её защитить.
Прошёл год. Марина получила повышение на работе, съездила в отпуск в Италию, записалась на курсы живописи — давняя мечта, которую она откладывала, потому что Галина Петровна считала это блажью.
Однажды в кафе к ней подошла незнакомая женщина.
— Простите, вы Марина? Бывшая жена Андрея Петрова?
— Да, а вы?
— Я Ольга. Его… нынешняя девушка. Можно с вами поговорить?
Марина кивнула, указав на стул напротив. Женщина села, нервно теребя ремешок сумки.
— Я хотела спросить… Вы правда ушли из-за квартиры?
Марина покачала головой.
— Я ушла из-за того, что мой муж был больше сыном своей матери, чем моим мужем. Квартира просто стала последней каплей.
— Она ужасная, — прошептала Ольга. — Галина Петровна. Контролирует каждый шаг, названивает по сто раз на день, устраивает скандалы…
— И Андрей молчит?
— Да! Говорит, что она же мать, надо понимать…
Марина сочувственно посмотрела на женщину.
— Беги. Сейчас, пока не поздно. Пока не прожила с ним годы, пока не родила детей, которых эта женщина тоже будет считать своей собственностью. Беги и не оглядывайся.
— Но я люблю его…
— Я тоже любила. Но любовь без уважения — это каторга. А мужчина, который не может защитить женщину от собственной матери, не способен на уважение. Он сам не уважает себя, откуда ему уважать других?
Ольга кивнула, в её глазах стояли слёзы.
— Спасибо. Я… я подумаю.
Через месяц Марина случайно узнала от общих знакомых, что Андрей снова один. Ольга ушла. Галина Петровна теперь окончательно переехала к сыну, чтобы «заботиться о нём».
Марина улыбнулась, услышав эту новость. Каждый получил то, что заслужил. Галина Петровна — сына под полным контролем. Андрей — маму вместо жены. А она, Марина — свободу и новую жизнь.
И знаете что? Это была лучшая сделка в её жизни.
