Валя проснулась и сразу поняла — что-то не так. Олег уже встал, возился на кухне. Раньше он всегда приносил ей чай в постель после выписки из больницы.
— Олег, ты там? — крикнула она.
— Да, да. Завтрак готовлю.
Голос какой-то отстранённый. Валя поморщилась. Ну что за ерунда творится? Три недели в кардиологии, операция, выписалась только вчера — а он ведёт себя так, будто она на дачу ездила.
Встала, пошла на кухне. Олег стоял спиной, жарил яичницу.
— Как себя чувствуешь? — спросил, не оборачиваясь.
— Нормально. А что случилось-то?
— Ничего не случилось.
Валя уставилась на него. Тридцать пять лет замужем — знает каждую его интонацию. Врёт.
— Олег, я серьёзно спрашиваю.
— И я серьёзно отвечаю. Ничего.
Он повернулся, улыбнулся натянуто. Валя почувствовала, как сердце кольнуло. Только не аритмия опять!
— Хорошо, — сказала тихо.
За завтраком молчали. Олег листал телефон, хмыкал что-то под нос. Валя жевала хлеб — невкусный, сухой. Всё невкусное после больницы.
— Люда вчера звонила, — сказала она. — Хотела навестить.
Олег дёрнулся, чуть кофе не пролил.
— А… что сказала?
— Что сегодня придёт. Странно, правда? Пока я лежала, ни разу не появилась. А теперь вдруг соскучилась.
— Не знаю. Может, дела были.
Валя нахмурилась. Какие дела у Люды? Пенсионерка, детей нет, живёт одна. Целыми днями по подругам ходит, сплетни обсуждает.
В дверь позвонили около обеда. Люда стояла на пороге с букетом — розы в целлофане, дешёвые.
— Валечка! — всплеснула руками. — Как же я переживала!
Обняла, расцеловала. Валя почуяла дорогие духи — новые. Раньше Люда пользовалась «Красной Москвой».
— Проходи, рассказывай, как дела.
— Да что мои дела… — Люда заёрзала на стуле. — Ты как? Сердце не болит?
— Пока нет. А что у тебя? Вид какой-то… праздничный.
Люда покраснела, отвела взгляд.
— Ерунда. Просто… в парикмахерскую сходила.
Валя изучила подругу внимательно. Причёска действительно новая — модная, дорогая. Платье тоже незнакомое — синее, по фигуре. И макияж… Когда Люда последний раз так красилась?
— Красивая стала, — сказала искренне.
— Брось. В наши годы какая красота…
— В наши годы как раз самое время о себе подумать.
Люда опять покраснела, забормотала что-то про возраст. Валя слушала и думала: ведёт себя как школьница влюблённая. Неужели кого-то встретила?
— А где Олег? — спросила Люда вдруг.
— На работе. А что?
— Так, просто… Как он перенёс твою болезни? Переживал небось?
Валя помолчала. Вспомнила эти три недели в больнице. Олег приходил через день, сидел минут двадцать, говорил о погоде. Ни разу не спросил, страшно ли ей, больно ли. Ни разу не взял за руку.
— Переживал, — соврала.
— Мужчины они такие… — Люда вздохнула. — Не умеют чувства показывать.
— Да, не умеют.
Люда ушла быстро — сослалась на дела. Валя проводила её и задумалась. Что-то здесь не сходится. Подруга ведёт себя странно, муж отстранился… И это после операции, когда поддержка нужна больше всего.
Вечером Олег вернулся поздно. Сказал — задержался на работе.
— Олег, нам надо поговорить.
— О чём?
— О нас. Ты изменился после моей болезни.
Он замер у вешалки, не поворачиваясь.
— Ничего я не изменился.
— Изменился. И я хочу знать почему.
Повисла тишина. Олег повернулся, посмотрел на неё долго.
— Устал я, Валь.
— От чего устал?
— От всего. От больниц, от таблеток, от… этого.
Он махнул рукой, обводя квартиру.
— От меня устал?
Олег не ответил. И это был ответ.
Олег ушёл через неделю. Собрал вещи, пока Валя была у врача на контроле.
— Олег, ты что творишь? — Валя стояла в прихожей, смотрела на пустой шкаф.
— Мне нужно подумать.
— О чём подумать? Тридцать пять лет прожили!
— Именно поэтому и нужно.
Он избегал её взгляда, теребил ключи в руках.
— И где жить будешь?
— У Люды пока поживу.
Валя почувствовала, как земля уходит из-под ног. Вот оно что. Подруга, духи новые, причёска…
— Сколько уже?
— Что сколько?
— Олег, я не дура. Сколько у вас это длится?
Он помолчал, потом тихо:
— Месяца три.
Месяца три. Пока она лежала в больнице, мучилась, боялась уйти — он утешался с лучшей подругой.
— И что теперь?
— Не знаю. Правда не знаю, Валь.
Он ушёл. Валя закрыла дверь, прислонилась к ней спиной. Тишина в квартире стала оглушительной.
Первую неделю она почти не выходила. Лежала на диване, смотрела телевизор. Сердце болело — то ли от лекарств, то ли от горя.
Звонила дочка из Питера:
— Мам, как дела? Папа не берёт трубку.
— У нас… сложности сейчас.
— Какие сложности?
— Расскажу потом. Не волнуйся.
Но как не волноваться? Дочь чувствовала — что-то серьёзное происходит.
Люда не появлялась. Валя даже рада была — не знала, что сказала бы ей при встрече.
Через месяц деньги кончились. Олег переводил половину пенсии, но этого не хватало. Валя поняла — надо что-то делать.
— Галь, ты не знаешь, где работу найти можно? — спросила у соседки.
— А что случилось?
— Олег ушёл.
Галя охнула, присела на табуретку.
— Как ушёл? Куда?
— К подруге моей. К Люде.
— Ой, Валь… А я думаю, чего он с какой-то бабой в лифте целовался. Думала, показалось.
Валя кивнула. Не показалось.
— Работу знаешь где искать?
— В школе уборщица нужна. Хочешь — поговорю с завучем.
Валя согласилась. Другого выхода не было.
Работала она в школе два месяца. Мыла полы, протирала парты. Дети здоровались вежливо, учителя относились с пониманием. Но Валя чувствовала себя чужой.
— Валентина Петровна, а вы не хотите к нам в библиотеку? — предложила библиотекарь Ирина. — У нас помощник нужен.
— А что делать надо?
— Книги разбирать, каталоги вести. Вы же образованная, институт кончали.
Валя перешла в библиотеку. Работа оказалась по душе. Она всегда любила читать, а тут ещё и с людьми общалась. Пенсионеры приходили за детективами, школьники — за программными произведениями.
— Валентина Петровна, а что у вас с мужем? — спросила как-то Ирина.
— Ушёл к подруге.
— Дурак, — сказала просто. — Вы такая хорошая.
Валя улыбнулась. Давно никто не говорил ей ничего хорошего.
Постепенно жизнь налаживалась. Валя записалась в бассейн — врач сказал полезно для сердца. Познакомилась там с женщинами её возраста. Оказалось, у многих похожие истории.
— Мой тоже в пятьдесят восемь лет влюбился, — рассказывала Тамара. — В продавщицу из магазина. Год мучился, потом вернулся. Говорит — дура была, не понимала его.
— А ты приняла?
— Нет. Поздно уже было. Я привыкла одна.
Валя слушала и думала — а что будет, если Олег захочет вернуться? Простит ли она?
Через полгода случайно встретила Люду в магазине. Подруга выглядела усталой, постаревшей.
— Привет, — сказала неуверенно.
— Привет.
— Как дела?
— Нормально. У тебя как?
Люда отвела взгляд.
— Сложно всё.
— Понятно.
Они стояли молча. Валя ждала — вдруг извинится, объяснит что-то. Но Люда только вздохнула и пошла прочь.
Олег позвонил в субботу утром. Валя как раз собиралась в бассейн.
— Алло?
— Валь, это я.
— Слушаю.
— Можно… встретиться?
Валя помолчала. Голос у него усталый, какой-то сломанный.
— Зачем?
— Поговорить надо.
— О чём говорить? Всё уже сказано.
— Валь, пожалуйста.
Встретились в парке возле их дома. Олег сидел на скамейке, курил. Раньше не курил.
— Когда начал? — кивнула на сигарету.
— Недавно. Нервы.
Сел рядом, не близко. Валя изучала его. Похудел, осунулся. Рубашка мятая.
— Что хотел сказать?
— Я ошибся, Валь.
— В чём ошибся?
— Во всём. С Людой, с уходом… Дурак был.
Валя кивнула. Ждала продолжения.
— У неё характер… — Олег потёр лоб. — Она совсем другая оказалась.
— Какая другая?
— Скандальная. Каждый день претензии. То я не так смотрю, то не так говорю. А готовить не умеет вообще.
Валя усмехнулась. Готовить не умеет. Вот это аргумент.
— И что теперь?
— Хочу домой вернуться.
— К жене или к борщу?
Олег вздрогнул.
— К тебе. Я же тебя люблю.
— Любишь? — Валя повернулась к нему. — А когда я в больнице лежала, ты где любил?
— Валь, не надо…
— Нет, надо. Мне страшно было, понимаешь? Думала — умру. А ты с подругой моей целовался.
Олег опустил голову.
— Прости.
— Прощать поздно. Я другая теперь.
— Какая другая?
Валя встала, поправила куртку.
— Сама живу. Работаю. Друзья у меня есть.
— Валь, я исправлюсь…
— Олег, мне шестьдесят скоро. На эксперименты времени нет.
Она пошла прочь. Олег окликнул:
— Подумай хотя бы!
Валя не обернулась.
Вечером звонила Галя-соседка:
— Валь, а Людка твоя сегодня рыдала в подъезде.
— Где рыдала?
— У почтовых ящиков. Я спросила — что случилось? А она говорит — всё пропало.
— Что пропало?
— Не сказала. Только плакала.
Валя задумалась. Видимо, с Олегом совсем плохо стало.
На следующий день встретила Тамару из бассейна.
— Валь, а твой-то назад проситься начал?
— Откуда знаешь?
— Так все мужики одинаковые. Попользуются молодой, а как быт начинается — сразу к жёнам бегут.
— Людка не молодая. Ровесница почти.
— Ну да, но для него новенькая была. А теперь что? Стирай, готовь, таблетки покупай. Романтика кончилась.
Тамара была права. Олег привык, что жена всё делает сама. А Люда, наверное, ждала принца на белом коне.
Через неделю снова позвонил:
— Валь, я от неё ушёл.
— Куда ушёл?
— Снимаю комнату. Не могу больше.
— И что мне с этого?
— Давай попробуем заново.
— Не давай.
— Почему?
Валя вздохнула. Почему? Потому что больно. Потому что доверие сломано. Потому что она уже привыкла к другой жизни.
— Потому что я тебя больше не жду.
— Как не ждёшь?
— А вот так. Живу своей жизнью.
Олег молчал долго. Потом тихо:
— Значит, всё?
— Всё, Олег.
Положила трубку. Руки дрожали, но на душе стало легче. Как будто гора свалилась.
На работе Ирина спросила:
— Что-то вы сегодня другая.
— В каком смысле?
— Спокойная какая-то. Умиротворённая.
Валя улыбнулась. Умиротворённая. Точное слово. Она наконец-то перестала ждать. Надеяться, что всё вернётся как было.
Всё и не должно вернуться. У неё теперь другая жизнь. И эта жизнь ей нравилась.
Прошёл год. Валя стояла у окна библиотеки, смотрела на осенний двор. Жёлтые листья кружились на ветру.
— Валентина Петровна, к вам посетитель, — сказала Ирина.
Валя обернулась. В дверях стояла Люда. Худая, серая, постаревшая на десять лет.
— Привет, — сказала тихо.
— Здравствуй.
Люда прошла к столу, села на стул для посетителей.
— Можно поговорить?
— Говори.
— Я хотела… извиниться.
Валя кивнула. Ждала.
— Я всё испортила. И себе, и тебе. Дура была.
— Была.
— Он ко мне больше не приходит. Олег твой.
— Не мой уже.
Люда подняла глаза — красные, опухшие.
— А ко мне не хочет. Говорит — надоело всё. И к тебе не берёт назад.
— Правильно говорит.
— Валь, а может… может мы помиримся? Я так одна…
Валя посмотрела на бывшую подругу. Жалко её стало — сидит, просит прощения. Но простить не могла.
— Поздно, Люда.
— Почему поздно?
— Потому что доверие не восстанавливается. Ты в трудный момент предала. Значит, ещё раз предашь.
Люда заплакала тихо, в платок.
— Что мне теперь делать?
— Жить дальше. По-другому жить.
— Как по-другому? Мне шестьдесят скоро…
— Мне тоже. И ничего — живу.
Люда ушла, не попрощавшись. Валя проводила её взглядом и вздохнула. Грустно всё получилось.
Вечером зашла Галя-соседка:
— Валь, а Олег твой опять приходил.
— Когда?
— Вчера вечером. Стоял под окнами, курил. Потом ушёл.
— Понятно.
— Может, поговоришь с ним?
— Не буду. Всё уже решено.
Галя покачала головой:
— Жалко его как-то.
— А меня не жалко было?
— Тебя тоже жалко. Но вы же столько лет прожили…
— И что? Это даёт право предавать?
Галя замолчала. Валя была права.
В субботу пошла в бассейн. Плавала медленно, думала о жизни. Год назад казалось — всё кончено. А теперь? Работа интересная, подруги новые, здоровье наладилось.
— Валь, пойдём сегодня в театр? — предложила Тамара. — Билеты лишние есть.
— Пойдём.
Раньше Валя в театр ходила только с Олегом. А он не любил — говорил, скучно. Теперь ходила с кем хотела.
В антракте встретила знакомого врача из поликлиники — Михаила Сергеевича.
— Валентина Петровна! Как самочувствие?
— Отлично. Давление в норме, сердце не беспокоит.
— Замечательно. А как личная жизнь?
— Тоже в норме, — улыбнулась Валя.
Михаил Сергеевич был вдовцом, интеллигентным человеком. Иногда они разговаривали после приёма — о книгах, о жизни.
— Может, как-нибудь кофе попьём? — предложил он.
— Почему бы и нет.
Тамара толкнула её локтем:
— Валь, он тебе нравится?
— Не знаю ещё. Посмотрим.
Домой возвращалась поздно, довольная. Спектакль понравился, общение тоже.
У подъезда стоял Олег. Опять курил, мёрз на ветру.
— Привет, — сказал устало.
— Привет.
— Где была?
— В театре.
— Одна?
— С подругами.
Он кивнул, затушил сигарету.
— Валь, последний раз прошу. Вернёмся?
Валя посмотрела на него спокойно. Год назад этот вопрос разорвал бы её на части. Сейчас чувствовала только лёгкую грусть.
— Нет, Олег.
— Почему?
— Потому что я счастлива без тебя.
Он вздрогнул, будто пощёчину получил.
— Счастлива?
— Да. У меня интересная работа, хорошие друзья. Я сама решаю, что делать.
— А любовь?
— А что любовь? Ты же показал, чего она стоит.
Олег опустил голову.
— Значит, всё кончено?
— Всё кончено год назад. Просто ты только сейчас понял.
Он пошёл прочь, сгорбившись. Валя поднималась в лифте и думала — жалко его. Но каждый выбирает свой путь.
Она выбрала свободу. И не жалела.
