Прошлой осенью Вика, стоя на пороге новой квартиры, никак не могла поверить в случившееся.
Ключи, настоящие, их собственные, холодили ладонь, словно кусочек льда.
— Макс, это правда наше? — она прислонилась к дверному косяку, словно ища опоры.
Максим обнял её за плечи:
— Наше. Теперь точно наше.
Квартира обошлась им дёшево: небольшую сумму им оставила бабушка Максима, а родители Вики помогли, добавив недостающее.
Двушка в панельном доме, расположенном на границе города, — зато своя, что было главным.
Окна смотрели во двор с детской площадкой, кухня была маленькая, но залитая светом.
— А мама когда переезжает? — спросила Вика, разглядывая пустые комнаты.
— Через неделю. Она уже всё распланировала, говорит, поможет с ремонтом.
У Вики что-то сжалось под рёбрами, но она решила промолчать.
Елена Борисовна, свекровь, жила одна после ухода мужа и постоянно твердила, что скучает по семье. Когда узнала о покупке квартиры в их районе, она испытала внезапный прилив огромного счастья.
— Наконец-то вы рядом! — причитала она в телефонной трубке. — Я столько всего придумала, как мы обустроим вашу квартиру!
Вика держала в голове чёткий план: скандинавский стиль, светлые тона, минимум мебели. Она даже эскизы нарисовала.
— Посмотри, — Вика показала Максиму папку с набросками. — Вот здесь диван-кровать, тут моя рабочая зона, а в спальне…
Максим кивал, листая страницы:
— Круто вышло. Мама точно оценит.
Елена Борисовна оценила по-своему. Она явилась через два дня с огромной сумкой, полной глянцевых журналов по дизайну.
— Викуля, смотри! Какие обои — шик! — свекровь развернула глянцевую страницу, демонстрируя золотистые вензеля на бордовом фоне. — Это же благородно, с размахом!
— Это же совсем не в нашем стиле…
— Какой ещё стиль? — свекровь отмахнулась, будто от назойливой мухи. — Вы ещё совсем неопытны. Вот я тридцать лет в своей квартире живу, знаю толк в уюте. А эти ваши белые стены — как в клинике!
— Мам, но Вика профессионально этим занимается, — осторожно вставил Максим.
— Ой, профессионально! — Елена Борисовна пренебрежительно повела плечом. — Для чужих, может, и профессионально. А для себя надо с душой, с теплом. Вот у Зинаиды Петровны, на четвёртом этаже, такие шторы потрясающие — малиновые, с ламбрекенами!
Пальцы Вики сомкнулись вокруг чашки. Образ малиновых штор с ламбрекенами на фоне её светлых стен вызвал волну холода, пробежавшую по спине.
— Мы ещё подумаем, — дипломатично ответила она.
Свекровь уже рылась в сумке:
— А ещё я вам люстру приглядела! Хрустальную, с подвесками. Дороговато, конечно, но я закину вам деньжат.
Максим бросил на Вику виноватый взгляд. Она отвернулась к окну.
Вечером, когда Елена Борисовна ушла, Вика молча собирала журналы в кучу.
— Не бери в голову, — Максим обнял её сзади. — Она же просто старается.
— Макс, это наша квартира. Я всю жизнь мечтала сделать интерьер по своему вкусу.
— Сделаешь. Просто мама волнуется, ей кажется, что мы наделаем ошибок.
Вика резко развернулась:
— Ошибок? Я семь лет училась, работаю в этой сфере!
— Тише ты, нас услышат соседи, — Максим покосился на тонкую стену.
— Пусть! Надоело мне шептаться!
Но голос она всё-таки понизила. В панельных домах, как известно, слышимость прекрасная.
Ремонт начался в ноябре. Вика согласовала с бригадой каждую деталь: обои под покраску, светлый ламинат, встроенные шкафы. Елена Борисовна появлялась каждый день.
— Мальчики, подождите! — кричала она рабочим. — Вы не туда розетку ставите!
Прораб недовольно оглядывался на Вику. Вика подходила, разъясняла, показывала план. Свекровь была недовольна.
— План-то план, а на практике неудобно получится. Вот у нас в квартире розетки вообще по-другому расположены, и ничего, всю жизнь пользуемся.
— Елена Борисовна, у вас квартира другой планировки.
— Какая разница? Главное — чтобы удобно было!
Однажды, приехав на квартиру, Вика застыла: вместо заказанных светлых обоев, на стенах уже красовались бежевые, с мелким, почти незаметным цветочком.
— Елена Борисовна! — Вика почувствовала, как её лицо каменеет. — Что это такое?
Свекровь гордо развела руками:
— Видишь, какая красота? Я в строительном магазине увидела, со скидкой взяли! И цвет тёплый, домашний. А то у тебя всё белое-белое, прям как в операционной.
— Но я же другие заказывала!
— Ну и что… А потом год смотреть будешь и жалеть.
Вика резко развернулась и вышла, оказавшись на лестничной клетке. Она позвонила Максиму:
— Твоя мать с катушек слетела! Она сменила обои!
— Вик, остынь немного. О чём ты?
— Я заказывала светлые, а она купила какую-то старомодную ерунду с цветочками!
— Ну и что теперь? Может, они ничего?
— Макс, ты издеваешься?!
— Не издеваюсь. Просто мама старается…
Вика отключила телефон. Она села на подоконник, прижимая лоб к холодному стеклу, пока за окном моросил дождь, и серые облака ползли низко над крышами.
***
Прошло три месяца. Квартира превращалась в нечто странное: теплые бежевые стены, которые Вика ненавидела всей душой, массивная люстра с хрустальными подвесками в прихожей, тяжёлые коричневые шторы на кухне.
Собственный дизайн Вики растворялся в чужих решениях.
Однажды Вика зашла после работы — и замерла. В зале стоял огромный сервант из тёмного дерева.
— Сюрприз! — Елена Борисовна сияла. — Зинаида Петровна продавала, почти даром отдала. Видишь, какая вещь добротная? Ещё советская! А вы хотели эти дешёвые шкафы-купе ставить…
— Откуда он здесь взялся?
— Максим ключи дал. Грузчики занесли. Правда, тяжеленный, но зато качественный!
Вика медленно достала телефон. Пальцы стали ватными:
— Макс, ты дал матери ключи?
— Ну да, она же помогает с ремонтом…
— Она притащила сервант!
— И что с того? — голос Максима прозвучал нарочито равнодушно. — Мебель же нужна.
— Мебель?! Это монстр! Он занимает полкомнаты!
— Вик, сбавь обороты. Мама старается для нас.
— Нет, она старается для себя! Это её квартира получается, не наша!
— Слушай, я на работе. Вечером поговорим.
Он резко положил трубку. Вика стояла посреди зала, глядя на сервант.
Массивный, тёмный, он не просто занимал пространство — он, казалось, давил на него своей тяжестью, поглощая свет. На полках уже стояли сервизы — тоже, видимо, из «добрых рук».
— Викуля, чаю хочешь? — свекровь выглянула из кухни. — Я пирожки с капустой принесла!
Вика, не сказав ни слова, развернулась и вышла прочь. Она спустилась на первый этаж, села на скамейку у подъезда и долго мяла в руке старый чек — этот жест заменял ей то, от чего она отказалась два года назад.
Рядом остановилась соседка, Алла Ивановна.
— Вика, ты чего тут сидишь? Холодно же!
— Да так, проветриваюсь.
— А квартиру, я смотрю, обустраиваете? Елена Борисовна всем рассказывает, какой у вас ремонт отпадный выходит!
— Отпадный, — Вика кивнула.
— Она у тебя золотая свекровь! Не то что у Ленки — там свекровь вообще в их дела не суётся. А твоя и кошелек распахнет, и совет даст…
— Угу. Золотая.
Алла Ивановна ушла, а Вика осталась. Мимо пробежали школьники, шумно обсуждая что-то своё. Где-то залаяла собака. Обычный вечер в обычном дворе.
В марте Вика пригласила подруг посмотреть квартиру. Наташа и Лера пришли с бутылкой и коробкой конфет.
— Ну, показывай свои хоромы! — Наташа сбросила куртку.
Вика провела их по комнатам. Подруги переглядывались, но молчали. Пока не добрались до зала.
— Вик, это что? — Лера уставилась на сервант.
— Подарок свекрови.
— А стиль? Ты же хотела скандинавский…
— Хотела. Но жизнь внесла коррективы.
Наташа села на диван, огляделась:
— Слушай, а где твоя рука? Я помню, ты показывала эскизы — там всё совсем другое было.
— Свекровь решила по-своему, — Вика налила им. — Она вообще тут всё решила.
— Ты тряпка, что ли? — Лера взяла бокал, её голос звенел. — Скажи ей, что это твоя квартира!
— Говорила. Макс не поддерживает.
— Ты совсем замучилась, — Наташа отпила вина, осуждая её взглядом. — Так жить…
В прихожей щёлкнул замок. Появилась Елена Борисовна с огромным пакетом:
— О, девочки пришли! Здравствуйте! Как вам наша квартирка?
— Здравствуйте, — подруги натянуто улыбнулись.
— Викуля, я тебе тюль новый купила, — свекровь достала из пакета кремовую ткань с рюшами. — На окна повесим, будет нарядно!
Вика молча смотрела на тюль. Потом резко встала:
— Елена Борисовна, может, хватит?
— О чём ты? — свекровь оцепенела.
— Хватит покупать, приносить, решать за меня!
— Викуля, я же хочу как лучше…
— Как лучше для кого? Для себя!
Наташа и Лера неловко заёрзали на диване. Елена Борисовна побледнела:
— Ты что себе позволяешь? Я столько сил вложила!
— Никто не просил!
— Максим! — свекровь схватилась за телефон. — Максим, срочно приезжай! Твоя жена совсем обнаглела!
Максим примчался через полчаса. Подруги, почувствовав, как воздух вокруг сгущается, уже ушли.
Елена Борисовна сидела на кухне, сжимая в руке платок, который уже не справлялся с влагой. Вика стояла у окна в зале.
— Что тут произошло? — Максим перевёл взгляд с матери на жену, не понимая, где искать источник напряжения.
— Она меня оскорбила! — всхлипнула свекровь. — После всего, что я для вас сделала!
— Вик, ты можешь объяснить?
Она повернулась к ним, и Максима поразило спокойствие её лица — застывшее, словно тонкий лед.
— Твоя мать превратила нашу квартиру в филиал своей. Тебе этого достаточно?
— Мама помогала!
— Мама указывала, как жить. Разницу видишь?
— Какая указывала? — Елена Борисовна вскочила. — Я советовала! Потому что у меня опыт, а у вас его нет!
— У меня есть образование, — Вика подошла ближе. — Я семь лет училась. А вы даже не спросили, чего я хочу.
— Я видела твои эскизы! — свекровь ткнула пальцем в воздух. — Белые стены, голые окна — это же скучнотища!
— Вы уничтожили мою мечту.
Максим потёр лицо ладонями:
— Господи, какой детский сад! Вик, ну какая разница, какие обои?!
— Разница в том, что это наша квартира! Понимаешь? Наша!
— Ну и что? Мама вложила деньги, время, силы…
— Я не просила!
— А надо было попросить! — Елена Борисовна схватила сумку. — Я тут для вас душу рву, а вы…
Она выбежала, и за ней с грохотом закрылась входная дверь. Максим посмотрел на Вику:
— И что теперь? Мама обиделась.
— А мне обижаться нельзя?
— На что? На то, что она пыталась помочь?
— На то, что она не давала мне жить!
Максим ушёл следом за матерью. Вика осталась одна, медленно сползла на пол, прислонившись спиной к стене.
Она огляделась: бежевые обои, сервант, коричневые шторы, хрустальная люстра. Чужая квартира. Совсем чужой мир.
***
Через неделю Вика сидела в кафе с риелтором. Женщина показывала варианты квартир на планшете.
— Этот вариант подешевле, но район не очень. А вот этот…
— Покажите тот, что на этой улице, — попросила Вика.
— Три остановки от вашей свекрови? — риелтор подняла бровь.
— Да, — подтвердила Вика. — Три остановки — это золотая середина.
В дверях появился Максим. Подошёл, сел рядом:
— Вик, давай поговорим.
— Я с риелтором говорю.
— Мы можем решить всё иначе, — Максим накрыл ладонью её руку. — Не нужно продавать квартиру.
— А что нужно?
— Нужно выставить рамки. Я поговорил с мамой, она поняла, что переборщила.
Вика усмехнулась:
— «Переборщила» — это слишком сказано.
— Мы сделаем ремонт заново. По твоим эскизам. Мама не будет вмешиваться.
— Макс, я уже не верю.
— Поверь. Я понял, что был не прав. Прости.
Риелтор тактично откашлялась.
— Может, я оставлю вас?
— Подождите, — Вика задумалась. Посмотрела на Максима. — Ты правда готов поставить границы?
— Да.
— Тогда выставляем три условия. Первое: забираешь у мамы ключи. Второе: все решения по нашей квартире принимаем только мы. Третье: если она снова начнёт указывать — я уйду. Одна.
Максим кивнул.
— Договорились.
Вика повернулась к риелтору.
— Кажется, квартира нам пока не понадобится.
***
Ремонт начали в мае. На этот раз — без свекрови. Вика сама выбирала материалы, сама общалась с рабочими. Максим помогал вечерами: красил стены, собирал мебель.
Елена Борисовна звонила каждый день:
— Ну как там? Что делаете?
— Всё по плану, мам, — отвечал Максим. — Не волнуйся.
— А может, заехать, посмотреть?
— Не надо. Мы справляемся.
Когда всё закончилось, они пригласили свекровь на новоселье. Елена Борисовна зашла, огляделась — и замерла.
Светлые стены, минималистичная мебель, воздушные шторы. Никаких сервантов и хрустальных люстр.
— Ну… нестандартно, — она выдавила неуверенную улыбку.
— Вам нравится? — спросила Вика.
— Нравится. Правда. Просто непривычно.
— Чай будете?
— Буду.
Они сели на кухне. Елена Борисовна разглядывала светлый гарнитур, встроенную технику:
— Викуля, прости меня. Я правда думала, что помогаю.
— Я знаю. Но у каждого своё понимание уюта.
— Понимаю теперь.
Максим заглянул:
— Мам, покажешь брошку бабушки? Вика хочет посмотреть.
Свекровь полезла в сумку. Вика перехватила взгляд мужа — тёплый, благодарный. Она улыбнулась в ответ.
За окном зацвела сирень. Квартира наконец-то стала домом — их домом. С их правилами и их границами. И это было правильно.
