— Валер, собирай вещи. Быстро.
Валерий стоял у окна и смотрел на Веру так, будто видел её впервые. Жанна всё ещё пыталась что-то доказать, размахивая руками, но он её не слушал. Он видел лицо хозяйки квартиры — бледное, с каменным выражением — и понял: игра окончена.
— Валер, ты чего?! — Жанна схватила его за рукав. — Мы никуда не пойдём! Кирилл, скажи им!
Читайте начало этой истории здесь>>>
Но Кирилл молчал. Он стоял у двери, опустив голову, и молчал.
— Тридцать минут, — сказала Вера. — Через полчаса я звоню в полицию.
— Да пошла ты! — выкрикнула Жанна. — Кому ты нужна со своей полицией?! Думаешь, Кирилл тебя простит? Ты его сестру выгоняешь!
— Жанна, хватит, — глухо произнёс Валерий. — Пошли собираться.
— Ты тоже?! Валерий, я тебе говорю…
— Жанна! — рявкнул он так, что она вздрогнула. — Мы уходим. Сейчас.
Он развернулся и пошёл в спальню. Дети, которые всё это время сидели в углу с испуганными лицами, потянулись за ним. Жанна осталась стоять на кухне. Она смотрела на Веру с такой ненавистью, что та невольно отступила на шаг.
— Ты пожалеешь, — процедила Жанна сквозь зубы. — Думаешь, выгнала нас — и всё? А про Аллу-то я тебе правду сказала. Твой Кирюша каждый вечер ей названивает. Жалуется, какая у него жена чёрствая. Может, уже и не только жалуется. Мужики они такие — им внимание нужно. А ты ему что даёшь? Одни упрёки.
Она развернулась и ушла в спальню. Вера осталась стоять на кухне. Руки дрожали. Она медленно опустилась на стул.
Двадцать минут Жанна с Валерием собирали вещи. Вера сидела на кухне и смотрела в одну точку. Кирилл стоял в коридоре, не зная, что делать. Даша выглянула из своей комнаты, испуганно посмотрела на мать, но ничего не спросила — просто вернулась обратно и закрыла дверь.
Наконец Валерий вышел с двумя чемоданами. За ним — Жанна с детьми и сумками. Она прошла мимо Веры, не глядя на неё, но у самого порога обернулась.
— Надеюсь, тебе понравится жить с изменником, — бросила она и вышла.
Дверь захлопнулась. Послышались шаги по лестнице, потом — тишина.
Вера сидела на кухне и смотрела на пустую стену. Кирилл осторожно вошёл, сел напротив.
— Вера…
— Кто такая Алла? — спросила она, не поворачивая головы.
— Бухгалтер на заводе. Мы вместе работаем.
— И ты ей звонишь. Жалуешься на меня.
— Не на тебя. На… на ситуацию. Мне было тяжело, я не знал, как с этим справиться, и она… она просто выслушивала.
Вера повернулась к нему. Посмотрела в глаза.
— Ты изменил мне?
— Нет! — он замотал головой. — Вера, клянусь, ничего такого не было! Мы просто разговаривали! По телефону, пару раз в столовой на работе… Ничего больше!
— Ты жаловался на меня чужой женщине. Рассказывал, какая я чёрствая и холодная. А со мной ты ни разу не поговорил. Ни разу не спросил, почему я молчу, почему устала. Ты выбрал пожаловаться ей, а не защитить меня от своей сестры.
Кирилл сжал кулаки, уткнулся лбом в ладони.
— Я испугался. Если бы я сказал Жанне уехать, она бы обиделась. Все бы подумали, что я бессердечный. Что родную сестру выгнал на улицу.
— А мне ты не боялся сделать больно?
Он молчал.
— Кирилл, ты выбирал всё время не меня. Твоя сестра важнее, чем мой покой. Алла важнее, чем наш разговор. Мнение твоих родственников важнее, чем моё самочувствие. Так почему я должна оставаться в этом браке?
— Потому что я люблю тебя, — хрипло ответил он. — Вера, я дурак. Я всё понимаю. Но дай мне шанс. Я больше не буду общаться с Аллой. Скажу Жанне, чтобы не приезжала. Я всё исправлю. Только не уходи.
Вера встала из-за стола.
— Я устала. Мне нужно подумать. Иди спи на кухне. А я пойду в спальню. В свою спальню.
Она ушла, закрыла дверь. Легла на кровать, накрылась одеялом. И только тогда, в темноте и тишине, позволила себе заплакать.
Утром она проснулась от звонка телефона. На экране высветилось: «Тома». Старшая сестра. Вера ответила.
— Алло?
— Верка, привет! Ты чего молчишь неделю? Я уж думала, совсем про меня забыла!
Голос Тамары — бодрый, насмешливый — был таким родным, что у Веры снова навернулись слёзы.
— Тома… — прошептала она. — Можно я к тебе приеду? Мне надо поговорить.
Пауза. Потом голос сестры стал серьёзным.
— Что случилось?
— Всё, — тихо ответила Вера. — Всё случилось. Жди я сама приеду…
Тамара приехала на следующий день. Высокая, стройная, с короткой стрижкой и острым взглядом, она ворвалась в квартиру, как ураган. Обняла Веру, отстранилась, внимательно посмотрела в лицо.
— Рассказывай.
Они сели на кухне. Вера рассказала всё: про приезд Жанны, про три недели кошмара, про носки на полотенцесушителе, про подслушанный разговор, про Аллу. Тамара слушала молча, только иногда кивала. Когда Вера закончила, сестра налила им обеим чаю.
— Где Кирилл?
— На работе. Уехал утром. Вчера пытался говорить, но я не смогла. Не знаю, что ему сказать.
— А Даша?
— В школе.
Тамара кивнула, отпила чай.
— Хорошо. Значит, поговорим втроём вечером. Но сначала мне нужно кое-что проверить.
Она достала телефон и набрала номер. Включила громкую связь.
— Алло? — ответил женский голос.
— Добрый день. Это управляющая компания посёлка Светлый? — деловито спросила Тамара.
— Да, слушаю.
— Скажите, у вас были коммунальные аварии в последний месяц? Отключение воды, электричества?
— Нет, всё работает нормально. А что случилось?
— Уточняю информацию, спасибо.
Тамара отключилась и посмотрела на Веру.
— Жанна соврала про аварию. Ты это уже знала?
— Догадывалась. Вчера говорила ей, что проверила. Но не проверяла на самом деле. Просто хотела её припугнуть.
— Молодец, — усмехнулась Тамара. — Блеф удался. Теперь вторая задача.
Она снова набрала номер. На этот раз мужской голос ответил осторожно:
— Да?
— Валерий? Это Тамара, сестра Веры. Нам нужно поговорить.
Пауза. Потом тяжёлый вздох.
— Слушаю.
— Ты вчера забрал семью из квартиры Веры. Правильно поступил, кстати. Вопрос один: зачем вы соврали про аварию?
Молчание. Потом глухо:
— Слушайте, мы действительно хотели пожить пару дней. Жанна придумала про аварию, я не стал спорить. Работу искал, думал, быстро найду. Не вышло. Всё.
— Хорошо. Теперь скажи Жанне: если она ещё раз попытается связаться с Кириллом и манипулировать им, я лично приеду и поговорю с ней. И разговор будет неприятный. Понял?
— Понял.
— Отлично.
Тамара отключилась и посмотрела на Веру.
— Одну проблему решили. Теперь вторая — Алла.
Вечером, когда Кирилл вернулся с работы, Тамара уже сидела на кухне и пила кофе. Он замер на пороге.
— Здравствуй, Кирилл, — сказала она ровным тоном. — Садись. Поговорим.
Он сел. Вера села рядом с сестрой. Тамара положила руки на стол.
— Кирилл, ты изменял жене?
— Нет! — он вскинул голову. — Я не спал с Аллой, клянусь!
— Не спал. Хорошо. А что делал?
Он замялся.
— Разговаривал. Она меня слушала, когда мне было тяжело.
— Жаловался на жену?
— Не на неё. На ситуацию.
— Кирилл, не ври. Жанна сказала Вере, что ты называл её чёрствой. Ты это говорил Алле?
Он опустил глаза.
— Да. Один раз. Но я не хотел обидеть. Просто… мне было сложно. Дома всё было напряжённое, Жанна давила на меня, Вера молчала. Я не знал, что делать.
— А с Верой поговорить ты не мог?
— Она же сама молчала!
— Потому что ей было хреново, — жёстко сказала Тамара. — Её выгнали из спальни. Заставили спать на раскладушке в комнате дочери. Кормить шестерых человек, убирать за всеми, терпеть хамство твоей сестры. А ты вместо того, чтобы встать на её сторону, побежал жаловаться бабе с работы. Это называется эмоциональная измена, Кирилл. Ты искал утешения и внимания не у жены, а у другой женщины.
Кирилл сидел бледный.
— Я не думал, что это так серьёзно. Мы просто разговаривали.
— А Алла что? Она тоже просто разговаривала? Или она надеялась на что-то большее?
Он молчал.
— Кирилл, отвечай, — тихо сказала Вера. — Она надеялась?
Он кивнул.
— Кажется, да. Она пару раз намекала, что мы могли бы встретиться не на работе. Я отказался. Но она продолжала звонить.
— И ты продолжал отвечать, — закончила Тамара. — Потому что тебе было приятно. Тамара вздохнула и посмотрела на Веру.
— Значит так. Вера, ты сейчас решаешь: готова ли ты дать ему шанс. Если да — он делает следующее. Первое: завтра же на работе говорит Алле, что их общение закончено. Полностью. Никаких звонков, никаких разговоров в столовой. Только рабочие вопросы. Второе: звонит Жанне и объясняет, что она больше не приезжает без приглашения. И что если она попытается манипулировать им, он прекратит общение. Третье: каждый день разговаривает с Верой. Не о бытовых вещах. О чувствах, о проблемах, о том, как прошёл день. Учится быть мужем, а не тряпкой. Если не согласен — Вера подаёт на развод. Понял?
Кирилл кивнул.
— Понял.
Тамара посмотрела на Веру.
— А ты готова попробовать?
Вера смотрела на мужа. На его виноватое, растерянное лицо. Она всё ещё злилась. Всё ещё чувствовала боль. Но где-то глубоко внутри оставалась надежда. Что он сможет. Что они смогут.
— Попробую, — тихо сказала она. — Но если ты хоть раз меня подведёшь, Кирилл, я уйду. И не вернусь.
На следующий день Кирилл пришёл с работы раньше обычного. Вера была на кухне, готовила ужин. Он сел за стол, подождал, пока она обернётся.
— Я поговорил с Аллой.
Вера замерла, держа в руке половник.
— И?
— Сказал, что наше общение закончено. Что у меня семья, и я был неправ. Она… она расстроилась. Но я был твёрд. Сказал, что больше не будем разговаривать ни о чём, кроме работы.
Вера положила половник, вытерла руки о полотенце. Села напротив.
— Она пыталась тебя отговорить?
— Да. Говорила, что я единственный, кто её понимает. Что ей не с кем поговорить. Но я не поддался. Вера, я понял. Я был дураком. Мне было легче жаловаться ей, чем разбираться с проблемами дома. Это была трусость.
Вера смотрела на него и не знала, что чувствовать. Облегчение? Недоверие? Гнев всё ещё тлел где-то внутри, но было и другое — усталость. Она устала злиться.
— А Жанне звонил?
— Звонил. Сказал, что она больше не приезжает без приглашения. И что её игры с манипуляциями закончены. Она орала, обвиняла меня, что я выбрал чужую бабу вместо родной сестры. Но я не слушал. Просто сказал, как есть, и повесил трубку.
Вера кивнула. Это было что-то. Маленький шаг. Но шаг.
— Хорошо.
Они поужинали втроём с Дашей. Девочка осторожно смотрела на родителей, но не задавала вопросов. Она чувствовала, что что-то изменилось, но не знала, хорошо это или плохо.
После ужина, когда Даша ушла делать уроки, Кирилл не включил телевизор, как обычно. Он сидел за столом и смотрел на Веру.
— Расскажи, как прошёл день.
Она удивлённо подняла глаза.
— Что?
— Тамара сказала, что мы должны разговаривать. Не о бытовых вещах. О чувствах, о том, как прошёл день. Так расскажи. Как у тебя день прошёл?
Вера не знала, с чего начать. Она так давно не говорила с ним просто так. Не о том, что купить в магазине или что сломалось в квартире. А вот так — о себе.
— Тяжело, — наконец сказала она. — У нас сегодня было много пациентов. Одна старушка плакала, когда я ставила ей капельницу. Боялась. Я держала её за руку, пока капельница шла. Устала очень. Но вечером зашла домой — и здесь тихо. Наша квартира. Наша спальня. И стало легче.
Кирилл кивнул.
— Понимаю. А я сегодня… я чувствовал себя виноватым весь день. Когда Алла подошла ко мне в столовой и попыталась заговорить, я просто развернулся и ушёл. Она смотрела на меня с такой обидой. Но я понял: мне не жалко. Жалко мне тебя. Что я причинил тебе боль.
Вера слушала и чувствовала, как что-то внутри начинает оттаивать. Медленно. Постепенно. Но начинает.
Прошла неделя. Потом две. Кирилл каждый вечер разговаривал с ней. Спрашивал, как день, рассказывал о своём. Помогал с ужином, мыл посуду, играл с Дашей. Вера видела, как он старается. Как он учится быть мужем заново.
А ещё через месяц случилось то, что окончательно всё изменило.
Вера вернулась с работы и увидела Кирилла на кухне. Он сидел за столом, и перед ним стоял букет — простые ромашки, её любимые.
— Это тебе, — сказал он. — Просто так. Потому что я люблю тебя.
Она взяла букет, прижала к лицу. Цветы пахли летом и чем-то давно забытым — счастьем.
— Спасибо, — прошептала она.
На следующий день Вера проснулась с тошнотой. Она лежала на кровати, смотрела в потолок и пыталась вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя так странно. Задержка, тошнота по утрам, непривычная усталость.
Она встала, умылась холодной водой, оделась. Кирилл уже уехал на работу, Даша собиралась в школу. Вера проводила дочь и вышла из дома сама — не на работу, а в аптеку на соседней улице.
Купила тест. Самый обычный. Вернулась домой, заперлась в ванной. Руки дрожали, когда она вскрывала упаковку.
Три минуты ожидания показались вечностью.
Две полоски.
Вера опустилась на край ванны, держа тест в руках, и не знала, что чувствовать. Радость? Страх? Они только начали восстанавливать отношения. Только учились быть семьёй заново. А тут — ребёнок. Новая жизнь. Новая ответственность.
Она ничего не сказала Кириллу. Молчала два дня. Смотрела на него, как он старается, как разговаривает с ней по вечерам, как играет с Дашей — и думала: справится ли он? Справятся ли они?
На третий день вечером, когда они ужинали втроём, Кирилл вдруг отложил вилку и улыбнулся.
— У меня для вас подарок.
Вера и Даша замерли, подняли головы.
— Какой? — спросила девочка, в глазах уже загорелся интерес.
— Мы едем отдыхать. На море. На две недели. Я договорился на работе, взял отпуск. Билеты куплю завтра. Хочу, чтобы мы провели время вместе. Как семья.
Даша взвизгнула от радости, подпрыгнула на стуле.
— Мама, ты слышала?! Мы едем на море!
Но Вера не улыбалась. Она смотрела на мужа и чувствовала, как внутри всё сжимается.
— Никуда мы не едем, — тихо сказала она.
Улыбка на лице Кирилла погасла. Он побледнел.
— Почему?
Даша перестала радоваться, насторожилась. Она смотрела то на мать, то на отца.
— Дашенька, ты уже поела, солнышко? — Вера заставила себя улыбнуться. — Иди поиграй пока, ладно?
Девочка неуверенно кивнула, встала из-за стола и ушла в свою комнату. Дверь закрылась. Вера и Кирилл остались одни.
— Вера, что случилось? — голос его дрожал. — Ты всё ещё не можешь мне простить? Я думал, мы идём вперёд. Я стараюсь. Я…
— Я беременна, — прервала она его.
Тишина. Кирилл замер, не веря своим ушам.
— Что?
— Я беременна. Узнала позавчера.
Он медленно встал, подошёл к ней. Глаза его были полны слёз. Он присел рядом, обнял её, крепко, так, что она почувствовала, как бьётся его сердце.
— Вера… это… это правда?
Она кивнула. И тут слёзы хлынули из её глаз — все те слёзы, что она держала внутри два дня. Страх, радость, неуверенность — всё смешалось.
— Я боюсь, — прошептала она. — Боюсь, что мы не справимся. Что всё снова развалится. Мы только начали налаживать отношения, а тут ребёнок…
— Справимся, — твёрдо сказал он, целуя её в макушку. — Вера, клянусь тебе, мы справимся. Я не позволю ничему и никому разрушить нашу семью. Больше никогда.
Она отстранилась, посмотрела ему в глаза.
— Тогда почему мы не едем на море? — спросил он, вытирая её слёзы.
— Потому что мне нужно сначала проверить, всё ли в порядке. Пройти обследования, убедиться, что с ребёнком всё хорошо. А потом — поедем. Все вместе.
Он кивнул, прижал её руку к своим губам.
— Хорошо. Тогда проверимся. А потом — на море. Я подожду. Сколько угодно.
Прошло восемь месяцев. Вера лежала в роддоме, держа на руках новорождённого сына. Маленький, сопящий, с крошечными кулачками. Кирилл сидел рядом, не мог оторвать взгляда от них обоих. Даша стояла у кровати и осторожно трогала пальчик братика.
— Как назовём? — спросил Кирилл.
Вера посмотрела на мужа. На этого человека, который прошёл через всё — через собственную трусость, через боль, через унижение — и вышел другим. Сильнее. Лучше.
— Артём, — сказала она. — Пусть будет Артём. Это значит «невредимый, здоровый». Наша семья прошла через многое. Но мы остались целыми.
Кирилл наклонился и поцеловал её.
— Артём, — повторил он. — Отлично.
Жизнь не стала идеальной. Жанна изредка звонила, но больше не напрашивалась в гости. Валерий нашёл работу, и они с семьёй наконец начали жить самостоятельно. Алла уволилась с завода и переехала в другой город — Кирилл узнал об этом случайно и почувствовал только облегчение.
А Вера с Кириллом научились главному — разговаривать. Не молчать. Не копить обиды. Говорить правду, даже когда страшно. Защищать друг друга. И помнить: семья — это не просто люди, живущие под одной крышей. Это выбор. Каждый день.
